Глава 8
– Герр оберст?
– Да, майор, слушаю вас. Какие новости?
– Русские полезли в ловушку, герр оберст!
– С хороших новостей день начинается! Сколько же их?
– Пока посты засекли около пятидесяти человек. Но, как я полагаю, это еще не все.
– Отлично! Люфтваффе предупредили?
– Да, я своевременно проинформировал их представителя. На близлежащих аэродромах подготовлены дежурные пары истребителей. Экипажи сидят прямо в кабинах. Русская авиация найдет здесь свою могилу.
– Великолепно, Хайнеманн! Ваша работа будет оценена должным образом, не сомневайтесь. Когда, по-вашему, начнется балет?
– Я предполагаю, что завтра, герр оберст. Вероятнее всего, ближе к вечеру, диверсанты ведь постараются уйти с места боя.
– Ну что ж, обеспечьте им соответствующие условия.
– Будет исполнено, герр оберст!
Положив трубку, Ляшке некоторое время раздумывал. Потом снова поднял ее:
– Дежурный? Соедините меня с начальником штаба армии…
* * *
Забор вокруг складов выглядел совершенно буднично. Ровно такой же был бы и вокруг какой-нибудь МТС. Впечатление портили лишь часовые, время от времени прохаживавшиеся по тропинке вдоль внешнего края забора. На эмтээсовских механиков или механизаторов они походили весьма отдаленно.
Сразу же за тропинкой начинался луг, покрытый густой травой. И именно это обстоятельство совершенно не нравилось комвзвода-один. Малашенко опустил бинокль и повернулся к командиру саперов – неразговорчивому лейтенанту Анисимову. Тот, в свою очередь, разглядывая забор, хмурился и делал какие-то пометки в блокноте.
– Слышь, инженер, не нравится мне что-то этот луг…
– Отчего же? – не отрываясь от бинокля, поинтересовался сапер.
– Смотри сам! Объект серьезный, так?
– Ну…
– А трава на лугу не кошена! Обзор затруднен. С вышек – еще так-сяк, а вот часовые, что по тропке ходят, далее полусотни метров ничего и не разглядят.
– И все?
– Тебе мало?
– Так мины там стоят, оттого и не косят…
– С чего ты взял?
– Немцы… они же, черти, аккуратные. Когда поле ставили, границу колышками обозначили, да и таблички соответствующие поставили. Чтобы ненароком никто из своих не влетел. Дорогу видишь? – Рука Анисимова ткнула в сторону проселочной дороги, наискось пересекавшей поле и подходившей к углу забора. За углом она терялась и совершенно не просматривалась.
– Ну вижу.
– Вдоль обочины таблички и стояли, даже сейчас лунки от колышков видны. Потом уже, когда попривыкли все, немцы таблички эти поснимали. Но не просто выбросили, а аккуратно заскладировали в ямке на опушке. Мало ли… может, еще что-то ставить предстоит, зачем два раза одну и ту же работу делать? Ребята мои к дороге ползали и лунки эти видели своими глазами. И ямку с табличками опосля отыскали, одну мне принесли, посмотреть.
– Так отчего же минеры ихние таблички на склады не отнесли?
– Подчиненность у них разная. Склады – артиллерия. А саперы по другому ведомству проходят, и начальство у них свое. Чтобы чего-нибудь на склад занести или вынести – надобно, чтобы начальство ихнее допрежь все согласовало. Оно им надо, лишний раз командование тревожить? Ямку вырыть проще…
– Обрадовал ты меня… Что ж раньше-то молчал? Я уж начал было план штурма разрабатывать…
– Проходы мы сделаем, не переживай. Мины там – обычные нажимные, работа не шибко трудная. Больших фугасов или прыгающих ставить не будут, все же склад артиллерийский рядом. Залетит туда чего ненароком – задницу саперам начистят просто до восхитительного блеска! Так что ограничатся менее мощным чем-нибудь.
– Уверен? – покосился на спокойного собеседника комвзвода-один.
Тот хмыкнул и, покопавшись в вещмешке, протянул собеседнику мину.
– Ночью сняли… обычная противопехотка, нажимная, никаких особенных хитростей.
– Ну, тогда успокоил ты меня.
– Старшина твой где? Тот, что сюда ползал уже.
– Отстал Максим… как полез он этих фрицевских ракетчиков прижимать, больше и не слышали о нем ничего. От тебя же, кстати, и узнал.
– Жаль будет, если пропадет парень, мы все ему по гроб жизни обязаны.
– И не говори… Ну да он черт ловкий, в тылу немецком не в первый раз, авось вывернется и сейчас.
* * *
Однако вопрос…
Как теперь быть с этими самыми фрицами? Нет, в том, что я их тихонечко обойду, вопросов не возникало. Но ведь они, падлы, опытные, и патруль по следам наших бойцов уже однозначно потопал. Допустим, что этих фрицев я обошел и по следам своих ребят двинулся. Где и в каком месте я натолкнусь на патрульных? И что прикажете с ними делать? Стрелять?
Щас… только этого и не хватает для однозначного подтверждения наличия русских диверсантов в немецком тылу. Тогда по следу уж точно не трое-четверо патрульных пойдут.
И хана всей операции.
Единственный возможный вариант – показать себя и отвлечь внимание фрицев на собственную персону. Мол, синица в руках всегда предпочтительнее журавля на соседской крыше.
Хорошо. Предположим, патруль я догоню и даже им покажусь. Клюнут?
Фига с два!
Вот если о н и меня догонят… тут уже совсем иные пляски пойдут… поверят немцы в собственные таланты и ни на секунду не усомнятся в том, что гоняют по лесу одного из тех разведчиков, по чьим следам сейчас топают.
То есть надо себя подставить под возможный (и очень даже возможный!) выстрел и вероятный захват в плен? Как-то это… А что, иной вариант имеется?
Нет. Никакого другого варианта не усматриваю. Хочешь или нет – а головою в петлю лезть придется… со слабой надеждой оттуда вылезти. Так ведь могу и не успеть. Да и те же самые фрицы в патруле, поди, не самые хилые подобрались. Элементарно меня смогут спеленать быстро и качественно – так, что и не мяукну даже. Есть там подобные спецы.
Ах, как оно все хреново получается!
Могу патруль завалить, но, однако же, должен им, собакам, подпевать! Оптимально для дела, если я к ним живым попадусь и все, якобы со страха, и выложу. Тут уже веры полученной информации существенно больше будет – как же, сами ведь выследили и поймали!
И что же я им сказать должен?
Про разведку, ясен пень, говорить нельзя.
Окруженцы?
Тогда отчего не в сторону фронта идут?
Не поверят…
Пополнение в партизанский отряд?
Тоже версия так себе… может и не прокатить. Впрочем, фиг с ней, с версией, мне и нужно-то всего один день выиграть. Уж за это-то время ребята там таких дров наломают – упаси боже!
Блин, как неохота-то! Не хочу в плен, хорошо себе последствия этого представляю. Даже слишком хорошо.
А вариантов нет. Никак иначе я фрицев с толка не собью. Не должны они опасаться того, что к ним в тыл прорвалась команда русских диверсантов, не нужно им давать повода для усиления охраны. Только тем сведениям поверят немцы, которые прохрипит им полуживой русский солдат, взятый после ожесточенного сопротивления.
Вывод?
Не могу я ни одного немца убить – озвереют его товарищи и попросту меня пулями нашпигуют. И просто так руки поднять не смогу – не поверят они в то, что человек, отобранный для заброски во вражеский тыл, вдруг со страху сам руки поднял, не сорок первый ныне год на дворе.
Вот подранить кого-нибудь несильно – это можно.
Значит, что?
Не должна винтовка более одного раза выстрелить. Это проблема в принципе решаемая, надо всего лишь один патрон испортить – типа, заело оружие у незадачливого русского стрелка.
«Парабеллум»…
Выбросить?
Зеленое земноводное недовольно заворочалось и что-то пробурчало. Нельзя, на пистолете наградная табличка имеется, фрицы такому заслуженному злодею верить больше будут. Какие тогда будут предложения?
В сидор его, прямо в кобуре.
Мол, наградили обалдуя, а он и стрелять-то толком из пистолета не умеет. Но жадный – и оттого таскает награду с собой. Жаль, медалей нет, сдал перед выходом. А так и вовсе красиво бы получилось.
Ну что, Максим, отбегался? До конца войны при таком раскладе, видимо, дожить мне не светит… Надеюсь, хоть не за просто так загнусь – рванут парни эти чертовы сарайчики!
* * *
Патруль я отыскал через час.
Несколько немецких солдат засели в густом кустарнике, контролируя поляну, через которую когда-то прошли наши ребята. И замаскировались они там тщательно и аккуратно, ничем и никак не выдавая своего присутствия. Одно это, само по себе, подчеркивало то, что бойцы это опытные, отнюдь не вчерашние новобранцы. Подвел их, как ни странно, пресловутый немецкий педантизм.
Враг – там, куда смотрят их глаза. От него и надо затаиться со всей возможной аккуратностью.
А за спиной – свои. Поддержат в случае чего, на помощь придут. Поэтому с той стороны опасности быть не может – иначе командир бы прямо на это указал. И заняли бы солдаты круговую оборону, отовсюду прикрывшись и тщательно со всех же сторон и замаскировавшись.
Но не указал.
Значит, в порядке все, можно на эту тему не комплексовать.
Вот и промелькнула каска среди кустиков. А рядышком чье-то плечико нарисовалось. Да не просто так плечо, а в форменном обмундировании.
Далее – все просто. Залег я на пригорочке и в оптику кустики прошерстил.
Троих солдат заметил, но не факт, что их там именно столько и сидит. Прочие просто более осторожными могли оказаться и на глаза мне не попались.
Так…
Что-то я в этой жизни не просек…
Патруль – он на месте сидеть не должен. Он ходит.
Туда-сюда, короче, территорию он осматривает. На предмет выявления на ней всякой нехорошей активности.
А когда патруль на месте сидит, это уже совсем иначе называется.
Боевое охранение, дозор – что хотите.
И функции имеет несколько отличные от патруля, хотя и близкие по смыслу. Но одно – и существенное – различие присутствует.
Нет нужды боевому охранению никуда ходить – определен ему сектор наблюдения. Известно (или предполагается, что известно) командиру направление вероятного продвижения противника – его и контролируют солдаты.
И картинка, уже сложившаяся в моей голове, стала понемногу изменяться.
Основная масса фрицев тихо сидит на своем месте. А вот этих (только ли этих?) солдат выслали в дозор, дабы вовремя заметить возвращение тех самых русских, что недавно прошли здесь. Заметить и предупредить остальных.
Вывод?
Не просто так сидят на попе ровно эти немцы. И совсем не случайно они вышли в лес именно здесь. Они конкретно искали следы наших ребят – и уверены были, что найдут. Нашли. После чего тихонечко уселись в лесу, ожидая их возвращения, стало быть, знают, что таковое последует.
Это называется – засада.
Это называется – немцы знают про операцию. Не совсем, может быть, точно и не в деталях – но в целом осведомлены неплохо.
И вот это меня не радует абсолютно никак. Потому что в этом случае у ребят шансов нет – на складе их тоже ждут. Ждут и появления наших бомбардировщиков (во всяком случае, могут это предположить). Наверняка и на втором пути отхода тоже такие же «случайные» (и весьма опытные) солдаты окопались.
Капкан…
Есть, правда, и одна положительная деталь – лично для меня.
В плен попадать мне теперь без надобности, толку-то с этого? Не прокатит никакая легенда о пополнении для партизан. Только по морде лишний раз насуют с досады.
Так ли?
Не слишком ли я тут аналитикой увлекся?
А это легко проверить.
Ежели фрицы в кустах попросту сачкуют, вместо того чтобы добросовестно патрулем ходить, то рано или поздно они назад потопают, в расположение. И тогда оттуда выйдет новый патруль.
А ежели немцы тут и вправду в боевом охранении сидят, то сменят их вскорости. На этом самом месте, что фрицевский командир определил. И никуда отсюда не пойдут – здесь их позиция.
Вот и посмотрим.
И по результатам наблюдений сделаем окончательный вывод.
Смена пришла через полтора часа.
