Глава 4
Против ожидания, никакого существенного втыка от руководства не последовало, подполковник ограничился словесным втыком на месте боя. Оно и к лучшему, на ротного и так смотреть было тяжко. Связистам досталось – мама не горюй! Там выбило больше половины личного состава. В том числе и хохотунью Иришку, к которой Горячев испытывал сильную привязанность. Представляю себе его состояние сейчас… Не хотел бы я оказаться на его месте!
Когда по возвращении в расположение части я успел урвать чуток времени, чтобы пересечься с Ниночкой, даже она посочувствовала его горю. Как, однако, быстро разносятся слухи!
– Ты береги его… – осторожно трогает она меня рукой. – Он хороший, наши девчонки сейчас все ему сочувствуют. Ему, наверное, сейчас трудно очень.
От ее волос исходит какой-то пряный запах, и это меня отвлекает. Не сразу даже врубаюсь в смысл сказанных слов.
– Да… Мы стараемся. А тут еще и начштаба дивизии на него наехал…
– Что сделал? – удивляется девушка.
– Накричал. Разнос устроил, будто Горячев виноват в том, что немцы мост подорвали! Кто ж знал, что это их цель, думали, они в деревню попрут, ее готовились защищать. Там, если хочешь знать, ребята вообще на верную смерть шли – ничего у них против танков не было, одни ручные гранаты. Это у нас пушка да ПТР – а у них что?
– Так он бы подполковнику и объяснил!
– Объяснишь такому… станет он тебя слушать, как же! С горы – оно все виднее! Начальство!
А руки мои никак успокоиться не хотят, поглаживают осторожно девичье плечо. Она чуть отстраняется.
– Странный ты… Со стороны посмотреть – так сущий головорез! Недаром тебя народ сторонится. Говорят, что ты временами вообще голову теряешь, такой жестокий да резкий. Даже своего можешь так стукнуть!
– Бывает… – нехотя соглашаюсь с ней. – Иной раз и сам берегов не вижу, прямо-таки накатывает что-то непонятное… Но я же не всегда такой! И не со всеми!
Нина гладит меня по щеке:
– Я вижу… Сейчас-то ты совсем другой. Но ведь никто, кроме меня, этого не знает. И это плохо. Все думают – ты жестокий и черствый.
– Война… – не нахожу никакого иного объяснения.
– И здесь люди разными быть могут! – не соглашается она. – Не все же зачерствели!
– Не все. Но я в тылу немецком был. И видел там… словом, не могу я их теперь воспринимать как людей.
– Все равно! – упрямо качает головой девушка. – Нельзя же так! Война – она пройдет. И как ты будешь на других людей смотреть – снова врагов искать примешься?
– Там же не будет немцев!
– И ты станешь другим?
А вот и не знаю… Стану ли? И вообще – не смотрю я настолько далеко. Конец войны… До него еще дожить как-то нужно, а вот выйдет ли? Бои, насколько я еще чего-то пытаюсь вспомнить, тут будут жестокие и кровавые. По сопатке нам навешают еще очень и очень основательно. И шанс дожить до победы, откровенно говоря, у меня не слишком-то и велик. Да, знаю чуть-чуть побольше, кое-что могу… но против пули или снаряда это защита слабая. Вот против того, кто эту пулю наводит, – это уже чуток иная песня будет.
Но сейчас я об этом думать не хочу – мне хорошо. Так бы рядом с Ниночкой и сидел. От нее каким-то душевным теплом веет, и мне на сердце легче становится.
Увы…
Долго быть со мною она тоже не может, распорядки у них строгие, особо не забалуешь.
На прощание она приподнимается на носках сапог и неумело чмокает меня в щеку:
– Все! Мне уже бежать пора!
Топот ног – и медсестра скрывается за поворотом. А я направляюсь к себе.
Тихо у нас стало, взводу прилетело весьма чувствительно. Ротный распорядился усилить нас, переведя из первого взвода пулеметный расчет.
Ребята эти оказались опытными, да и знакомы мы уже не первый день – одна рота все-таки…
Игорь Безруков, первый номер, – худощавый парень с мечтательным выражением лица и порывистыми движениями. Глядя на него, с трудом верилось в то, что в бою он совершенно преображается. Становится жестким и неторопливым, тщательно выцеливающим противника стрелком.
Второй номер – Марат Казин, откуда-то из Башкирии. Невысокий, верткий, но очень силен физически. Говорят, даже подковы ухитряется разгибать! Правда, сам я этого еще ни разу не видал.
Считая их, в моем взводе был теперь двадцать один человек. Вместе со мной. Неслабо нам прилетело в последнем бою.
Вроде бы обещано нам пополнение… да когда еще оно будет!
Ожидаемый кирпич сверху, однако же, пока запаздывал. Начальство, надо полагать, было занято какими-то важными делами. А может быть, причина была в том, что уничтожением моста, как выяснилось, немцы не ограничились. В тот самый момент, когда нас прижимали к земле своим огнем танки, противник, оказывается, ударил и в противоположную сторону, пытаясь свернуть нашу оборону. И навалял нам там куда как серьезнее, нежели прилетело разведроте. Так что подорванный фрицами мост – это была элементарная предосторожность. Немцы хотели обезопасить себя от удара во фланг – чего успешно и достигли. На фоне тех дров, что наломали фрицы у соседей, наш бой выглядел и вовсе несерьезно. А если еще учесть и парочку захваченных танков – так и вовсе чуть ли не достижением с нашей стороны. По уму, за такие вот трофеи в иное время и медаль могла последовать… а то и еще что-нибудь…
Не в этот раз, надо полагать.
Точку во всем поставил начштаба дивизии.
Как пояснил нам старший лейтенант, командование благоразумно решило его никак не наказывать (на фоне того, что творилось у соседей, мы выглядели не так уж и бледно), ограничившись устным внушением. Да и, к слову сказать, разведка – это вовсе не обычная пехота, нам воевать с танками непривычно. А тут – несколько штук подбито, а два – так и вовсе захвачены! А один вообще практически целый! Уже к вечеру своим ходом пошел. Успех! (Если бы не взорванный мост – так и вообще…)
Это и пояснил подполковник нашему ротному, вызвав его в штадив.
И добавил:
– По уму, так тебя бы, старший лейтенант, изрядно пропесочить надо было бы! Но – счастлив твой Бог, зачем-то вы все штабу фронта нужны. Зачем – про то не ведаю. Так что менять ротного в подобной ситуации признано нецелесообразным. Радуйся! И старшине своему передай – в иное время его деяния были бы отмечены. Если б не этот чертов мост… Но – я запомню!
И то хлеб… хоть не взгрели.
А ротному трудно…
Сидит вечерами один-одинешенек в своей избушке. Только комвзвода один, лейтенант Печельский, к нему иногда заходит, поддерживает, так сказать. И я бы заглянул… но он все-таки офицер… неудобно. И так уже я ему свое сочувствие и соболезнования высказал еще тогда – у моста, на что он только благодарно кивнул. Тяжко мужику…
А не дай бог, вот так вот Нинке прилетело бы? Как бы я себя тогда вел?
Нет уж… на фиг такие думки!
Времени на слаживание личного состава нам никто, однако, предоставлять не собирался.
День-два – и на пороге нарисовался новый гость.
Все оттуда же – из разведотдела штаба фронта.
На этот раз визитер носил майорские погоны и был грузным немолодым уже мужиком. С прядью седых волос на правом виске – хлебанул дядя в свое время!
Сначала он засел со старшим лейтенантом аж на полдня. Потом, уже после обеда, ротный вызвал к себе всех взводных – в том числе и меня.
Едва переступив порог командирской избы, я сразу понял – началось…
В воздухе прямо-таки повисло напряжение. Казалось, вся атмосфера помещения пропитана чем-то взрывоопасным. Вот только спичкой чиркни – и бабахнет!
– Присаживайтесь, товарищи! – кивнул приезжий майор на стулья около стола. – Все тут?
– Да, – кивнул Горячев. – Все командиры взводов, как вы и приказывали.
Взгляд майора останавливается на комвзвода-один. Тот поднимается.
– Командир первого взвода – лейтенант Малашенко!
Под прицелом голубых глаз оказывается его сосед.
– Командир второго взвода – лейтенант Печельский!
Моя очередь.
– Командир третьего взвода – старшина Красовский!
Майор вопросительно оглядывается на моего командира.
– Старшина опытный боец, имеет опыт длительного пребывания в немецком тылу. Умелый командир, – поясняет ротный.
– Понятно. Можете садиться. Кто из них был у нашего объекта?
– Я, товарищ майор, – снова приподнимаюсь со своего места.
– Угу… – оглядывает меня визитер своими льдисто-холодными глазами. – Значит, это были вы…
Взмахом руки он приказывает нам пододвинуться ближе к разложенной на столе карте. При беглом на нее взгляде узнаю знакомые места – давешний капитан как раз этими самыми сараями и интересовался. Стало быть, предварительную разведку обстановки он сделал, и теперь прибывший майор будет ставить нам задачу уже более конкретно. Понятное дело…
Пока тот объясняет взводным поставленную задачу, вглядываюсь в карту. Кое-какие любопытные пометочки там уже появились, не зря, значит, там, наверху, ребята свой хлеб едят, выяснили кое-что. Вот и зенитки – их на данном объекте изрядно понапихано. Откуда у штабных эти данные, хотелось бы знать?
– Авиаразведкой установлено, – словно отвечая на мой невысказанный вопрос, произносит штабной, – что охрана объекта состоит из…
И так вижу – пулеметы на вышках (ну, это, положим, я и без него знал), окопы, протянувшиеся вдоль линии забора внутри, метки пулеметных гнезд.
Отчего же – внутри?
А не один там забор.
В отступе от внешнего метров на сто имеется и второй – из колючей проволоки. И вот перед ним и тянутся изломанные линии окопов. Не сплошных, только на важных точках, но и это – далеко не сахар. Если же учесть, что и за колючкой виднеются отметки пулеметных гнезд…
А вообще объект не такой уж и маленький! Это нам, сидящим за забором, он таким казался. В действительности же пресловутые сараи разбросаны двумя относительно компактными группами на приличном расстоянии. На карте указана обваловка вокруг отдельных строений. Точно – артсклады! Только там такие меры предосторожности принимают. Во избежание, так сказать, неприятностей… А мы, как я понимаю, эти самые неприятности и должны там организовать.
– Командование поставило задачу организовать диверсию на этом объекте. – Палец гостя скользит по карте. – Приоритетными целями будут…
Да, понятно, что нас не чаи гонять туда посылают. А склады и сами по себе еще имеют ограждения из той же самой колючки, судя по обозначениям на карте. Тут взводом делать нечего вообще. Ладно, это мы маленькой группой могли подползти тихо и под внешним забором залечь, а вот как таким макаром роту протащить? Сомнительно это.
– Для отвлечения внимания охраны, – продолжает майор, – в согласованное время будет нанесен авиаудар по территории объекта.
А что бы вам это авиацией не накрыть? Уж, наверное, одна-две «сотки», положенные в сарай, поднимут его на воздух с куда как большей гарантией, нежели мы своими зарядами.
– Удар будет отвлекающим – зенитное прикрытие складов организовано очень тщательно. В воздухе практически постоянно дежурят немецкие истребители. Только при попытке авиаразведки мы потеряли два самолета-разведчика.
Да… послушать гостя, так эти сарайчики стали прямо-таки бельмом на глазу для командования. Два самолета! Не хухры-мухры… Среди бомберов потери будут больше. Те и летят медленнее, да и с боевого курса не свернуть – там их и подловят. А учитывая разницу в стоимости и значимости одного самолета – и пусть даже и целой разведроты… Ход мыслей командования вполне объясним.
И не только мне – вон Печельский тоже нахмурился. Понимает мужик, что нас не к теще на блины отправляют.
– Ударные группы будут сформированы в следующем составе…
Так еще и саперов нам придают? Уже лучше, чтобы гарантированно напакостить в таком месте, надобно иметь профессионалов-взрывников. Так что саперы – очень даже гут! Хоть я и не слишком сильно люблю приданных, но в данном случае – обеими руками «за».
– Минометный взвод прикроет ваши группы…
Ого, еще и минометчики?! Супер! Всегда бы так жил.
Однако же что-то слишком много плюшек… а ведь по жизни так не бывает. Вот не верю я в то, что у командования вдруг проявился такой необычный приступ щедрости. Есть здесь какая-то зарытая собака, только где?
А если пораскинуть головами, так и вовсе непонятно, каким таким образом мы все это хозяйство должны доставить в немецкий тыл? Для начала – так хотя бы через линию фронта перетащить, да к тому же еще и скрытно! Это каким, позвольте поинтересоваться, образом? Ладно мы – разведчики, так, между прочим, не маленькой группой топаем, а как бы и не целой ротой. Тоже, знаете ли, не самая приятная прогулка получается…
Ну, положим, саперы проползут на брюхе – им не привыкать. А вот как тащить скрытно минометы? Да и запас мин? А потом все это хозяйство назад выволакивать?
Осматриваю своих сослуживцев – народ озадаченно разглядывает карту. Что, ни у кого никаких вопросов нет? Вот уж не верю-то… Вероятнее всего, никто не хочет начинать первым, еще сочтут, чего доброго, паникером… Ну, мне в данной ситуации терять меньше всех, так что – рискнем!
– Товарищ майор! Разрешите вопрос?
– Слушаю вас, старшина, – прервал свои пояснения штабной.
– А вот…
К чести гостя, он слушал меня весьма внимательно, не перебивал и каверзных подколок не делал. Что, по правде сказать, несколько меня обнадежило – не совсем это кабинетный деятель, судя по тому, как он умеет слушать собеседника.
– У вас все?
– Да, товарищ майор, все.
– Все с этим согласны? Или есть еще какие-то сомнения? – обводит внимательным взглядом собравшихся офицеров штабной.
Сомнения были. И взводные тоже их высказали. В целом поддержав мою точку зрения. Ну, нет у нас пока опыта проведения столь масштабных операций, нет! Откель ему взяться-то? Более чем взводом (да и то пару раз) во вражеском тылу не работали – просто не ставилось нам никогда таких задач.
Майор задумчиво постучал по столу карандашом. Вопросительно глянул на ротного:
– Ну, что ж, товарищ старший лейтенант… Ваши подчиненные умеют анализировать обстановку – это похвально! Командование не ошиблось, выбрав именно вашу роту.
Так… вот это мне совсем уже не нравится.
– По пунктам! – загибает палец штабной. – Минометчики будут ждать вас на месте – их забросят самостоятельно, переправлять их через линию фронта во вражеский тыл не потребуется. Равно как и возвращать назад. Люди и снаряжение останутся в немецком тылу и далее. У них будет самостоятельная задача…
Забросят?
Десант, что ли?
А он вообще у нас тут есть? Нет, что-то такое я про них слышал, было… Но конкретного – ничего не знаю. Да и не только я, вон и наши взводные переглядываются. Ну ладно, одной головной болью меньше.
– Саперы – они пойдут вместе с вами. Линию фронта предполагается переходить малыми группами и в разных местах. Так что опасения по поводу скрытности перехода тоже считаю пока преждевременными.
Ну да… это ж не тебе на брюхе ползать…
Выдержка из рапорта
…Следует отметить возросшую активность разведки противника в указанном квадрате. Исходя из требований директивы №… предприняты дополнительные меры по сокрытию позиции сил прикрытия объекта, при этом не дав противнику повода для подозрений.
С указанной целью предприняты следующие меры маскировки:
1) Оборудованы ложные позиции зенитной артиллерии. На данных позициях временно размещены отдельные орудия ПВО, ведущие огонь по русским самолетам-разведчикам. Расчетам даны указания о поддержании максимально высокого темпа стрельбы, пусть даже и в ущерб точности. Противник должен быть уверен в том, что по нему ведут огонь несколько орудий.
2) Оборудованы преднамеренно демаскированные ложные огневые точки прикрытия объекта. В указанных местах поддерживается видимость активности.
3) В расположение сорок второго ремонтно-восстановительного батальона, под видом неисправных, доставлено четыре средних и четыре легких танка из состава отдельного охранного батальона. Экипажи танков размещены в казарме солдат ремонтно-восстановительного батальона и переодеты в общевойсковую форму. В случае необходимости танки смогут достичь района предполагаемого боестолкновения в течение пятнадцати минут.
4) На узловой станции, при попытке получения сведений об объекте, обнаружен агент разведки противника. Агент (женщина) взят под наблюдение. Предприняты меры по дезинформации агента.
5) В прилегающих к объекту лесных массивах организована сеть скрытых постов. Задача постов – своевременное информирование о любом передвижении в указанном районе. Посты частично (по условиям местности) телефонизированы. Также предусмотрена возможность быстрой передачи ими информации с помощью условных сигналов, согласно разработанной таблице.
Заместитель командира двадцать второго охранного батальона гауптман Карл Нимейер.
