Книга: Черный, как смоль
Назад: 15
Дальше: 17

15 декабря
Пятница
Поздняя ночь

16

Твоя душа настолько же черная, как и моя. Черная, как смоль…
Тень то приближалась, то удалялась. Ее очертания двигались и были нечеткими. Ее обладателя невозможно было схватить.
Белоснежка попыталась вглядеться в полумрак повнимательнее. Но все было так туманно… Голова болела, а конечности казались тяжелыми, как бывает в самых черных кошмарах. Веки снова желали закрыться, но девушка заставила их быть открытыми.
Она поняла, что лежит на спине, и попробовала пошевелить левой рукой: оторвала ее от тела и наткнулась на преграду. То же самое случилось и с правой рукой. А потом Белоснежка смогла чуть-чуть поднять руку вверх, чтобы убедиться, что над животом у нее тоже есть какой-то барьер. Странно…
Она все же попробовала оглядеться, посмотрела по сторонам, а затем вверх. Может быть, ей и удалось бы что-то разглядеть, если бы все вокруг не было окутано туманом. Туман был у нее перед глазами, туман был в ее мыслях, и никто не пытался помочь девушке, не пытался ничего прояснить ей.
– Долго ли, коротко ли, она открыла глаза.
Голос доносился откуда-то сверху. Он принадлежал движущемуся расплывчатому силуэту. Белоснежке показалось, что этот голос знаком ей, но она не могла понять, чей он.
– Я знал, что ты сильнее сказочной принцессы, – объявил незнакомец. – Никакой яд не будет долго на тебя действовать. Ты борец. Ты борешься всю жизнь. Ты и со мною храбро сражалась. Я не видел твоего страха. И ты никому не рассказала обо мне.
Туман начал потихоньку покидать голову пленницы. Она наконец поняла, что мешало ей двигать руками и ногами, что не давало даже медленно шевелиться. Она на школьной сцене. В гробу. В хрустальном гробу из пьесы.
– Но сейчас твоя битва окончена, – продолжал голос Тени. – Тебе больше не надо бороться. Ты можешь полностью отдаться мне и стать моей.
Белоснежка попыталась сесть. Ей казалось, что все ее жилы заполнены жидким свинцом, который не давал ей нормально двигаться. Голова девушки ударилась о стеклянную крышку гроба. Она напряглась, заставила себя поднять руки и попыталась вытолкнуть крышку.
Это должно было быть просто. Она это знала. Она делала это на репетиции раз за разом. Но крышка не двигалась.
– Ах, моя маленькая Белоснежечка! – воскликнул ее тюремщик. – В жизни иногда случаются сюрпризы. Все пошло не так, как ты себе представляла. Раньше из хрустального гроба было так просто выбраться… Но это не пьеса. Не сказка. Это реальность. А в реальности крышка гроба крепко прикручена.
Девушка попыталась сосредоточиться, отрешиться от мельтешащих у нее в голове рассеянных мыслей и узнать этот голос. Он ей знаком. Она должна знать его обладателя.
Ей надо вспомнить имя.
Имя, такое знакомое ей.
Имя, которое она так часто произносила.
Но имя не соглашалось вырваться из глубин ее памяти. Зато пленница сразу поняла, что голос не лжет. Крышка была действительно прикручена.
– Кто бы мог подумать, что закрытый хрустальный гроб полностью герметичен? – усмехнулся незнакомец. – Так что тебе надо беречь воздух. Кислород скоро кончится. Я уверен, что ты захочешь быть в сознании, пока я буду рассказывать все, что знаю о тебе.
Белоснежка снова легла. «Расслабься, – приказала она себе. – Дыши по чуть-чуть. Будь спокойна и невозмутима. Или ты никогда отсюда не выберешься».
А ведь она действительно может никогда не выбраться из гроба.
Ужас душил девушку, когда она слышала эти слова в своих мыслях. Ей было ясно, что, скорее всего, это правда.
– Ты, конечно, читала все мои письма и хорошо знаешь, что мне известно о тебе все. Я уже давно о тебе все выяснил, – рассказывал Тень. – Я присматривал за тобой, шпионил, проверял и охранял тебя и следил за твоими шагами. Я сделал так, потому что почти с самого начала предчувствовал, что мы одинаковые. В нас живет тьма.
Белоснежку вырвало. Она не была уверена, тошнило ли ее от этих слов или от того, что она, скорее всего, находилась под действием наркотика. Девушка попыталась дышать легче, размереннее, чтобы сердце стало биться в нормальном ритме.
– Ты, наверное, вздрогнула от той моей речи о крови и убийстве, – не умолкал голос. – Я несколько раз видел выражение твоего лица, когда ты читала мои письма. Ты выглядела потерянной и испуганной. Абсолютно напрасно. Я не написал бы тебе, если б не знал, что ты тоже убийца. Вернее, на самом деле, из нас двоих только ты уже совершила убийство. Но я все время смаковал эту мысль – убить. Думаю, это неизбежно – когда-нибудь я осуществлю свою мечту. Но еще не сейчас. Еще не все произошло. Если бы ты была глупее и рассказала бы о письмах и сообщениях, я бы исполнил свои угрозы. Ты бы дала мне причину и право сделать это. А каковы были твои причины и право убить, любовь моя? Только жажда убийства? Врожденная злоба? Не волнуйся, любой из этих вариантов возбуждает …
Тень кружился вокруг хрустального гроба, как кружится над своей добычей хищник, размышляя, когда напасть и куда именно вцепиться зубами. Раздумывая, погрузить ли ему зубы сначала в бедро, в руку или в горло.
– Не знаю, то ли ты хорошо играешь или вправду не помнишь, – продолжал он. – Думаю, благодаря моим письмам память начала к тебе возвращаться. Ты же помнишь окровавленные руки? Помнишь, как убила свою сестру Розу?
Сердце Белоснежки вдруг заколотилось в паническом, бешеном темпе. Он действительно что-то знает? Так ли это? Она в самом деле убила собственную сестру?!
– Ой, моя Белоснежечка, какая же ты бледная! – безжалостно звучали над нею страшные слова. – Неужели не помнишь? Не помнишь, как ударила свою сестру острым ножом в живот и хладнокровно стояла рядом, глядя, как та испускает дух? Не помнишь, как не стала звать на помощь няню? Та пришла, когда было уже слишком поздно. Я прочитал все в протоколах.
Мысли и чувства девушки по-прежнему были окутаны туманом, который и не думал рассеиваться. Но теперь в ее памяти отчетливо всплыли воспоминания прошлого. Она закрыла глаза и вновь стала трехлетней…

 

Белоснежке было три года, а Розе – пять. Мамы и папы не было дома – наверное, они были в театре. За ними следила Йенника, соседская девушка, которой давно уже надоело возиться с малышками. Как раз в этот вечер юная няня поссорилась со своим молодым человеком, и теперь она обсуждала это по телефону – то с ним самим, то со своими друзьями, то с его приятелями. На ужин Розе и Белоснежке достались чуть теплые блинчики и клубничное варенье.
– Какого хрена ты можешь лизаться с любой девчонкой, а я, если поговорю с другим, то сразу шлюха?! – возмущалась Йенника, на этот раз ругаясь со своим парнем.
– Что такое «шлюха»? – спросила Белоснежка.
– Это та, у кого много парней, – ответила Роза с уверенностью старшей сестры.
Соседская девушка утомленно посмотрела на девочек.
– Последи за ней, – приказала она старшей из своих подопечных и указала на Белоснежку. – Постарайтесь хоть за пару минут не убить друг друга.
Затем Йенника пошла на второй этаж, чтобы поговорить по телефону без свидетелей.
Клубничного варенья было слишком много для маленьких блинчиков, и оно осталось на тарелке.
– Давай поиграем в смерть! – придумала Роза.
– Это как? – не поняла ее младшая сестра.
– А вот так, – объяснила старшая и начала втирать варенье в свою белую ночную рубашку. – Это кровь.
Белоснежка поступила так же. Варенье было скользким и капало на пол. Руки стали липкими. Смешно. Но Розе этого было мало.
– Раз есть кровь, должно быть и оружие, – рассудила она и двинулась к шкафу с посудой.
Увидев в руке сестры острый нож, Белоснежка испугалась.
– Нам же нельзя трогать ножи! – прошептала она.
– Мамы и папы здесь нет. И потом это же просто игра, – возразила Роза.
– Да, – неуверенно прошептала младшая из девочек.
– Я ужасно несчастна. Я жажду смерти! – объяснила старшая.
– Почему?
– Наверное, меня бросил парень. И я не могу больше жить! – драматично пожаловалась Роза и замахала ножом в воздухе. – Я убью себя!
Потом она направила острие ножа себе в живот – конечно, на безопасном расстоянии от ночной рубашки.
А потом все произошло очень быстро. Девочка поскользнулась, наступив на капли варенья на полу. Она упала вперед, все еще держа направленный на себя нож, который погрузился в ее живот. Упала лицом на кухонный пол и больше не вставала. Белоснежка подбежала к сестре и потрясла ее за плечо. Роза не реагировала. Вокруг нее разливалась лужа алой крови.
– Какая глупая игра, – сказала младшая из девочек.
Роза не ответила.
– Поговори со мной! – потребовала Белоснежка и что есть мочи потрясла неподвижно лежащую сестру за плечо.
Глаза Розы были открыты, но она не смотрела на сестру. Из уголков ее рта тоже текла кровь.
Белоснежка поняла, что случилось что-то страшное.
Она со всех ног побежала на второй этаж и позвала Йеннику. Няня спряталась с телефоном в туалете. Она плакала там и кричала:
– Я никого не любила так, как тебя!
Девочка постучала в дверь туалета.
– Ну что еще? – проворчала Йенника через дверь.
– Роза. Роза… Какая глупая игра! – попытался объяснить ей ребенок.
– Ну так поиграйте во что-нибудь другое! Дайте мне хоть пару минут покоя! – отозвалась соседка заплаканным голосом.
Белоснежка тоже хотела заплакать, но слез у нее почему-то не было.
Она побежала к аптечке в спальню родителей и взяла оттуда пластырь. Ведь когда течет кровь, надо приклеить пластырь. Она выбрала пластырь с Минни-маус. Он так нравился Розе…
Затем девочка снова побежала вниз. Ее старшая сестра все еще лежала на полу. А вокруг было много алой крови. Нож торчал у Розы из живота. Это неправильно. Нож не должен быть там. Белоснежка попыталась вытащить его, но у нее не получилось.
Она приклеила пластырь рядом с ножом, и он сразу промок от крови. Белая рубашка ее сестры тоже была вся в крови. Пластырь не помог. Розе все еще бо-бо…
Кровь была скользкой, как клубничное варенье, но не холодной, а теплой.
Наконец, всхлипывая, с красными глазами, вниз спустилась Йенника – и замерла на пороге кухни.
– Какого черта…
– Мы играли в смерть, – сказала маленькая девочка. – Очень глупая игра…

 

Белоснежка знала, что эти воспоминания правдивы. Она не придумала тот случай, и это не было наркотическим бредом. Все произошло именно так. И теперь вернувшаяся память о давней трагедии объяснила ей каждый странный проблеск в воспоминаниях и ночной кошмар. У нее была сестра, которая умерла. И это был несчастный случай. Она не убийца.
Но думают ли так папа и мама? Неужели они представляют себе, что их младшая дочь взяла нож из ящика и ударила им в живот старшую? И поэтому они скрыли от нее все происшедшее, скрыли сам факт существования сестры? Белоснежке надо поговорить с ними. Немедленно. Надо выбраться из хрустального гроба.
Девушка осторожно попробовала, получится ли надавить на крышку руками и ногами одновременно. Нет, не получилось… А кроме того, от усердия у нее сбилось дыхание. Кислород подходил к концу.
– Все думали, что ты слишком мала и не поняла, что сделала. Решили, что это несчастный случай. Такое иногда бывает в обычных детских играх, – рассказывал Тень. – Но почему обычный ребенок сразу не побежал за няней? Если верить протоколам детского психолога, ты была не в себе, была очень зла. Лишь твердила, какая глупая твоя сестра. Когда я читал эти бумаги, я заглянул глубже в твою душу. Она настолько же черная, как и моя. Черная, как смоль. И тогда я начал влюбляться в тебя…
Нет, нет, нет!
Белоснежка мысленно мотала головой. Это не так. Йенника солгала. Теперь она помнит, что случилось тогда. Она ненавидела лгунью Йеннику, ненавидела папу и маму, которые ушли из дома, ненавидела Розу, которая захотела играть в игру, ставшую правдой… Да, она ненавидела сестру, потому что та умерла. Не могла простить Розу, потому что безумно любила ее, а той вдруг не стало.
Девушка старалась экономить воздух. Нехватка кислорода стала уже опасной, и взгляд пленницы затуманился.
Станет ли хрустальный гроб ее гробом в полном смысле этого слова?
Белоснежка ощупала свою одежду, пытаясь найти что-нибудь, что можно использовать как колющее оружие или как инструмент для побега. Для этого могла бы подойти пряжка, но у нее не было ремня. Не было даже шпильки!
Левая рука девушки скользнула в карман брюк. Что-то металлическое… Что-то холодное… Что-то, знакомое пальцам… Ее собственный, личный дракон. Брошь, а в броши игла. Если Белоснежка ткнет ею в стекло, может ли оно треснуть? Она сжала дракона пальцами, на ощупь нашла механизм закрепления иглы и открыла его. Игла была острой. Пленница осторожно достала брошку из штанов. Тень стоял справа от нее и мог не заметить, что она делает левой рукой. Белоснежка со всей силы надавила иглой на левую стенку гроба и потянула.
Тонкая игла не выдержала. Она сломалась.
Слезы страха и бессмысленности навернулись на глаза задыхающейся девушки.
Ей никогда не выбраться из гроба.

 

Наверное, ты спрашиваешь себя, почему именно ты.
Потому что ты особенная, моя Белоснежечка. В тебе есть свет и тьма. Ты не такая, как все. Ты сильнее всех, кого я когда-либо видел, хотя вместе с тем ты такая слабая и ранимая… Ты не боишься быть одна. Ты знаешь, что другие не имеют особой ценности. Ты многогранна и многослойна. В тебе есть нечто такое, чего в других никогда не будет.
Ты испытала печаль и ненависть. Ты не только хорошая…
Я знаю, что мы оба встретились равными, потому что в нас двоих плещется черная кровь, существование которой никто другой не поймет.
Когда я увидел тебя в первый раз, то сразу понял это. С тех пор прошли уже годы. Ты тогда еще не знала, насколько глубоко и реально я тебя вижу. От меня как раз тогда ушел человек, который не смог увидеть меня, оценить мои мысли, мою глубину. После ухода этого человека я думал, что никогда не смогу найти себе подобного.
А потом появилась ты.
Ты пришла, как приходит буря, которую никто не ждет, когда все еще тихо. Другие не понимали твоей силы, но я почувствовал ветер, увидел грозовые облака и молнии, увидел всю их мощь и красоту, которые существуют лишь в урагане.
Riders on the storm.
Это мы. Всадники бури. Законы и нормы этого мира и общества не касаются нас, ведь мы исключительные.
Я счастлив, что скоро ты будешь моей. Только моей.
Назад: 15
Дальше: 17