Глава II. Без электричества
Юра отстегнул ремни безопасности, неуклюже перекатился со спины на четвереньки и аккуратно влез на приборную панель. Макушкой скафандра он уперся в стекло кабины.
– Как-то же ты должна открываться, – пробормотал парень, нащупывая рукой стыки стекла. – Если не электроникой, то руками – точно.
Юра понял, что с электроникой что-то случилось. Отказали все системы корабля. Работало только то, что не зависело от электричества. Защелки нигде не было. Парень со злостью ударил по стеклу и ойкнул от боли. Стекло кабины было сверхпрочным. Даже кувалдой его было не разбить. В толстом скафандре он вспотел в считанные минуты.
– А зачем мне скафандр, если он не работает? – задал сам себе вопрос Юра. – Собственно, да.
Он стянул толстые перчатки, расстегнул и отбросил в сторону гермошлем. Шлем загрохотал и укатился куда-то вниз. Пару раз дернул застежку. С первого раза не получилось, на второй раз она поддалась, и защитный комбинезон с треском расстегнулся. В кабине было жарко. Почти как в парилке. Юра отбросил костюм, и он укатился в сторону гермошлема. Парень оттер испарину со лба, чтобы пот не заливал глаза, и решил обследовать боковые окна. Поиски были успешными. Он нащупал механическую защелку, откинул ее, и боковое окно с чавканьем открылось. Юра на миг забыл об опасности и полной грудью вдохнул воздух.
Воздух был опьяняюще свеж и чист. Если верить памяти, еще вчера он вдыхал воздух родной планеты, который по сравнению с этим казался спертым и отравленным. Вдалеке запела птица, а в траве застрекотало какое-то насекомое. Воздух постепенно начал наполняться лесными звуками: жужжанием насекомых, плеском воды, разноголосьем птиц.
– Красота, – прошептал ошеломленный космонавт, отвыкший от такого обилия живых существ. По крайней мере, на Земле, даже во время редких вылазок в горы вместе с отцом, он не встречал сразу столько живых организмов. Некоторые из местных обитателей тоже испытали восторг от пришельца – насекомые, очень похожие на комаров, впились в открытые участки кожи.
– Ах ты ж, – вскрикнул Юра от боли и прихлопнул нахальных кровопийц.
Он забрался на нос корабля и осмотрелся. Звездолет упал с краю озера, зарывшись кормой в заболоченный берег. Озеро было шириной километра три. За ним сразу же начинался густой лес с просекой, которую проделал падающий космолет. Со стороны падения, сразу же за небольшой плешью берега, начинался густой лес. Сложно было сказать, что это за деревья. Они были похожи на земные, и в то же время отличались от них. Та же зеленая хвоя и те же зеленые листья. Но форма другая. И хвоя неестественной длины.
– Ну я и влип, – прошептал Юра. Он вылез на крыло и сел на его край. Один, на чужой планете, затерянной в глубоком космосе, в пятидесяти световых годах от Земли. С затопленным в болоте звездолетом. С неработающей аппаратурой и с базовыми навыками выживания, обязательными для любого курсанта высшей школы Службы безопасности Земли. С огромным, и вместе с тем не нужным, багажом гуманитарных знаний, слабыми познаниями в электронике и блестящими знаниями в области шпионского программирования. На хрен не нужного на этой Богом забытой планете. От осознания своего вселенского одиночества он зарыдал. Конвульсии сотрясали тело. Он даже не обращал внимания на комаров, облепивших его запястья и шею. Слезы иссякли сами собой. Хорошо, хоть со стрессом научили бороться, и на том спасибо. Он вытер глаза тыльной стороной ладони, размазывая по лицу соленую влагу вперемешку со своей кровью из раздавленных насекомых. Юра с ужасом посмотрел на кровавые руки и вздрогнул от неожиданности. Через некоторое время вернулось осознание реальности, и он разозлился.
– Чтоб вам пусто было.
Он замахал руками, отгоняя гнуса, и спрыгнул на берег. Нагнулся к озеру, зачерпнул руками воды и ополоснул лицо и шею, смывая кровь. Холод немного унял зуд от укусов. Юра провел пальцами по щекам и стряхнул остатки воды, после чего вытер мокрые ладони о штаны. В животе громко заурчало.
Со всеми этими приключениями и стрессовой ситуацией Юра совсем забыл, что ничего не ел с момента пробуждения. Если не считать малосольного огурчика, синтезированного из запасов корабля. С небольшим усилием он взобрался на крыло звездолета, оттуда на нос, и через открытое боковое окно нырнул в кабину. Аккуратно, стараясь не запачкать кресло, слез с приборной панели и, держась за выступы, раскорячившись как паук, полез исследовать отсеки, чтобы найти провизию.
После того как электроника отказала, все приходилось открывать вручную. Хорошо, что проектировщики звездолета предусмотрели это. Юра нащупал защелку сбоку от панели электронного выключателя и нажал ее. Дверь наполовину открылась. Видимо, на середине заклинило. Он поставил ногу на заевшую дверь и навалился всем весом. Раздался треск, дверь провалилась в проем. Парень нырнул в открывшийся проем и начал изучать содержимое. Весь фокус был в том, что он не знал, где что должно находиться. Он настолько быстро и неожиданно попал на корабль, что толком не успел с ним ознакомиться. В памяти возникали смутные образы, которые он почерпнул из разговоров с отцом. Отец участвовал в создании межгалактической звездной программы, и весь дом Юры с самого детства был пропитан космосом. Даже назвали его в честь первого космонавта – Юрием.
В этом отсеке была одежда. Комбинезоны, огне– и водоупорные штаны, куртки, головные уборы, солнцезащитные очки, пуховики и нижнее белье. А также всевозможные ботинки, тапочки, кроссовки и туфли. Сюда надо будет наведаться немного позднее, когда придет пора совершать вылазку в лес.
Юра спустился в другой отсек. Дверь распахнулась. Было плохо видно – свет в эту часть корабля едва поступал. Он нащупал какую-то коробку и извлек ее на свет. Это был старый добрый НАЗ – Носимый Аварийный Запас. По инструкции, ими укомплектовывались все космические летательные аппараты с самой зари освоения космоса. Юра вылез с добычей в капитанскую рубку и открыл ящик. Первым, что он схватил, был фонарик. Он пощелкал переключатель. Ничего не произошло.
– Батарейки, что ли, сели, – пробормотал он и положил фонарик на место. Из одного кармашка торчала зажигалка. Юра взял ее, крутанул колесико, и зажигалка отозвалась теплым ярким пламенем.
– Порядок, – довольно кивнул парень, складывая все аккуратно в чемоданчик. Он положил его на приборную панель и полез обратно в тот же отсек, чтобы найти другие НАЗ и проверить новые фонарики.
К его разочарованию, в отсеке оказался всего один НАЗ, в котором фонарик также не работал.
– Что за чертовщина, – выругался Юра.
Кроме НАЗ на полках лежали сложенные парашюты и сдутая резиновая лодка. Пошарив немного, он нашел небольшой мешочек, в котором узнал рюкзак, наподобие того, что они брали с отцом в поход в горы. Чрезвычайно легкий и вместительный. Юра сунул его в карман штанов.
Он выбрался из отсека и пополз к следующей двери. Нажал на рычаг, надавил на дверь. Ничего не произошло. Он ладонями попытался отодвинуть дверь. Безрезультатно. Еще попытка. Створка немного сдвинулась, и образовался проем. Юра вернулся в предыдущий отсек, взял нож из НАЗ, вставил его в образовавшуюся щель и навалился всем весом. Дверь нехотя поехала вниз и открылась. Он положил нож на выступ, зажег огонь зажигалки и осмотрелся. Это было то, что он искал. На полках лежали контейнеры с едой. Система «нажми и ешь». Юра сгреб три контейнера и проворно вскарабкался в капитанскую рубку. Он удобно расселся в кресле, разложив перед собой три упаковки, и замер в нерешительности – с чего бы начать? На него аппетитно смотрели картинки горячих блинов с икрой, картошки со свининой и рассольника. Лучше начать с супа. Он нажал на кнопку и… ничего не произошло. Не было привычного «дзинь», крышка не открылась, из-под нее не повалил ароматный дымок супа, и ложечка не выскочила из бокового отсека.
– Хм, – пробормотал парень и повертел коробку со всех сторон. – Вроде целая. Давай, работай.
Он еще раз нажал на сенсор кнопки, и опять ничего не произошло. С досадой он отставил суп в сторону и взял упаковку, на которой аппетитно блестела надпись «Картошечка со свининой от шеф-повара» и фотография самого блюда. Юра провел рукой по сенсору – и вновь ничего не вышло. Коробка осталась глуха к мольбам, просьбам и встряскам. Парень схватил третью, с блинами, что есть мочи надавил на кнопку, отчего раздался треск, и контейнер лопнул. На штаны упала вязкая резиноподобная жижа несинтезированной пищи. Он понюхал ее и с отвращением поморщился. В молекулярном виде это было абсолютно непригодно для еды.
– Да что же случилось с электричеством?! Ладно, система корабля сдохла, но фонари? Еда?
И тут неприятная мысль зашевелилась в его голове. Он отбросил в сторону контейнеры с едой и положил на колени ящик НАЗ. Вытащил из него кусок медной и кусок оцинкованной проволоки, достал и раскрутил фонарик, вытащил из него лампочку. Сложил все аккуратно на приборной панели.
– Интересно, а он есть в баре? Должен быть.
Юра повторил свой путь к корме звездолета, только на этот раз завернул в гостевую каюту. Открыл дверцу мини-бара. Лимон для коньяка, как и положено, лежал на своем месте.
– Отлично! – Юра схватил добычу и покарабкался наверх.
«Я так скоро акробатом стану», – поймал себя на мысли парень.
Он вернулся на кресло, вынул ножик, разрезал лимон и достаточно быстро и ловко, словно занимался этим всю сознательную жизнь, соорудил простейшую батарейку.
– Ну-с, посмотрим, – довольно промурлыкал Юра и поднес лампочку к проводам. Ничего не произошло. Не было даже намека на всполох лампочки. Ни-че-го. Он поднес провода к языку, намереваясь ощутить небольшой разряд электричества, но во рту был лишь привкус меди.
И тут Юру словно прорвало. Он сметнул НАЗ на пол, все содержимое разлетелось по стенкам командирской рубки. Топорик, который выпал из ящика на кресло, он схватил и что есть силы долбанул им по приборной доске. Во все стороны брызнули искры стекла. Юра поднимал топорик вверх и с удвоенной силой опускал его на панель. С силой крушил он ни в чем не повинные схемы и платы. Пластик, краска и металл летели во все стороны. А он продолжал бить, ломать и крушить. Юра отбросил топорик в сторону и голыми руками потянул за появившиеся из нутра корабля провода. Они затрещали, и в сторону был отброшен один из блоков управления автопилотом.
– Значит, небольшое космическое путешествие, да, отец?! – Юра что есть силы рванул на себя очередную плату, и та с треском сломалась. – Пара мгновений сна, туристический обзор планеты и домой, где все про тебя забудут? Да? ДА?! О, ДА!!!
Он нащупал очередной пук проводов и с наслаждением потянул на себя. Провода не поддавались.
– Военный Совет был бы рад, узнав, что я тут застрял навсегда. И помощь, ах да, помощь!
На этих словах Юра рассмеялся, и слезы брызнули у него из глаз. Он хохотал снова и снова, даже никак не пытаясь успокоиться.
– Помощь! Да! Вы, надеюсь, уже спешите сюда?! Прямо СЮДА!
Смех превратился в рыдания.
– Давайте, летите! Я готов прожить эту сотню лет, только чтобы посмотреть, как вы будете вытаскивать меня с планеты, на которой нет электричества. В самом деле, как?!
Слезы текли по раскрасневшемуся от эмоций лицу. Руки судорожно тянули на себя провода. Устав бороться, он отбросил в сторону пучок проволоки и затих.
С усилием сделал глубокий вдох и на выдохе, сквозь плотно сжатые зубы, прошептал:
– Вашу же мать…
Время застыло. Несколько минут он сидит, словно опустошенный. Никаких эмоций, никаких движений. Вдох-выдох, медленный вдох – с усилием, толчками, выдох. Вдох, задержка дыхания, выдох. Вялой рукой он смахивает осколки стекла с приборной панели. Надо покушать. Молекулярную субстанцию есть нельзя. Надо найти консервы. Покушать. Поддержать жизнь. И выбраться к людям. Если они здесь есть. Если они его примут. Если он сможет выжить. Если… если… если…
Пустые консервные банки он бросил в болото. Желудок благодарил за тушенку, хлеб и холодное молоко. На полках он нашел огромный пакет сухого концентрата и развел его с водой. Пить было можно.
Юра сидел на крыле и смотрел в незнакомое ему небо. Комары, или кто они там были, перестали докучать. Хорошо, что в НАЗ кладут рефтамид, и вдвойне спасибо-вам-ученые-кто-его-разработал за то, что местные кровососы к нему так же чувствительны, как и земные. Из-за горизонта медленно и величаво поднялся светло-голубой спутник планеты, окруженный кольцами. За его спиной краснела местная луна. Созвездия чертили непривычные для земного взора узоры. В траве шелестели и трещали насекомые. Он подпер голову рукой, и до его слуха донеслось едва заметное тиканье. Он посмотрел на запястье, и его сердце сжалось от тоски. На запястье в неровном свете голубого спутника планеты матово поблескивали антикварные часы «Луч».
– Надо же, наверняка помнят Советский Союз, а идут, – прошептал Юра, поглаживая пальцами циферблат.
Их перед полетом вместе с фальшивым пропуском на космостанцию дал ему отец.
– От прадеда к деду, от деда к отцу, от отца к сыну, – повторил он последние слова родителя.
Вдалеке раздалось что-то похожее на вой. Юра вздрогнул и положил руку на пистолет, который вытащил из НАЗ. Вой вскоре стих. И тут же рядом, метрах в пятидесяти, раздался угрожающий рык. Юра проворно вскочил на крыло и нырнул в проем окна.
Депрессия депрессией, а жить хотелось не меньше, чем перед отлетом. Немного помешкав, он устроился в кресле, прикрыл окно, чтобы свежий воздух поступал вовнутрь, и закрыл глаза. В первую ночь на планете b Мю Жертвенника ему ничего не снилось.
