27. На поле «Лорда»

Майк добрался до «Лорда», когда судьи вышли на поле. Он помчался в обход к павильону. Джо встретил его на ступеньках.

— Все в порядке, — сказал он. — Можно не торопиться. Мы выиграли розыгрыш. Ты будешь играть в четвертом периоде.

— Ладненько, — сказал Майк. — Рад, что пока еще нам не придется принимать.

— Нам сегодня вообще принимать не придется, разве что проморгаем калитку.

— Ну, а поле?

— Как биллиардный стол. Хорошо, что ты смог приехать. Трудно было выбраться?

Джо Джексон не имел ни малейшего представления о работе банков. Сам он с того момента, когда расстался с Оксфордом, ни разу не сталкивался с помехами, которые помешали бы ему играть в первоклассных крикетных командах. Он был агентом баронета, любителя спорта с упором на крикет графства, а потому никаких препятствий, чтобы играть в команде графства у него не только не было, но, наоборот, его наниматель дал понять, что это — главная его обязанность. Ему и в голову не пришло, что банк Майка может оказаться не столь уж снисходительным к его отлучке. Когда он звонил Майку утром, то опасался лишь того, что именно этот день выдался в Новом Азиатском банке особенно напряженным. Если же там царило относительное затишье, он полагал само собой разумеющимся, что Майк просто попросит у управляющего разрешения сыграть в матче и получит его в сиянии доброжелательной улыбки.

Майк на его вопрос не ответил, а задал собственный:

— Как это вы оказались без игрока?

— Чертовское невезение. Дело в том, что после сассекского матча мы изменили состав команды, чтобы включить в нее Балларда, Кийну и Уиллиса. Выбраться в Брайтон они не смогли из-за университетского матча, но во второй половине недели у них ничего не было, и они обещали подъехать.

Баллард, Кийна и Уиллис были членами кембриджской команды, очень талантливые игроки, в большом спросе у команды графства, только бы им удалось выбраться, чтобы сыграть за нее.

— Ну и? — сказал Майк.

— Ну, мы все приехали на поезде из Брайтона вчера поздно вечером. Но эти трое ослов решили приехать на моторе из Кембриджа нынче рано утром, чтобы поспеть вовремя к началу. И что произошло? Да Уиллис, воображающий себя шофером, садится за руль и, естественно, чертов растяпа, разбивает всмятку драндулет перед самым Сент-Олбенсом. А я узнаю про это в половине одиннадцатого на поле, где меня поджидает телеграмма, что они все трое пострадали и играть никак не смогут. Сам понимаешь, каково узнать такое за полчаса до матча. Уиллис, вроде, вывихнул лодыжку, Кийна повредил кисть, а Баллард сломал ключицу. Не думаю, что они смогут играть в университетском матче. Кембриджу здорово не повезло. Ну, к счастью, у нас в Брайтоне имелись двое запасных, и они приехали с командой в Лондон на случай, если вдруг понадобятся. Так что с ними нам не хватало только одного игрока. И тут я вспомнил про тебя. Вот как это вышло.

— Понятно, — сказал Майк. — А кто эти двое?

— Дэвис и Брокли. Оба боулеры. Это здорово ослабляет наши подачи. Баллард или Уиллис в этом периоде могли бы набрать кучу перебежек. Тем не менее, у нас есть некоторый запас на подачах. Думается, мы справимся, если будем осторожны. Ты ведь в этом сезоне смог потренироваться?

— В некотором роде. За сеткой и так далее. Хотя ни единого стоящего матча.

— Черт дери, хотя бы одну-две игры стоящего крикета! Ну да тренировки за сеткой все-таки лучше, чем ничего. Надеюсь, ты будешь в форме. Но, если все пойдет не так, от тебя может потребоваться очень долгая подача. Эти ребята, слава Богу, кажется, держатся хорошо, — добавил он, глядя в окно на первую пару графства, Уоррингтона и Миллса, двух профессионалов, которые за десять минут игры набрали двадцать очков.

— Я лучше пойду переоденусь, — сказал Майк, беря свою сумку. — Ты ведь, наверное, в первом периоде?

— Да. А Реджи во втором.

Реджи был еще одним из братьев Майка, далеко не такой прекрасный крикетист, как Джо, однако надежный бэтсмен, и обычно, если его не выбивали, отличался в перебежках.

Майк переоделся и вышел на балкончик вверху павильона. И оказался в полном одиночестве. На раннем этапе игры в павильоне бывало мало зрителей. Трудно отыскать более уютное место для раздумий, чем верхние балкончики павильона «Лорда». Майк, следя за неторопливым развитием игры на поле, взялся за оценку ситуации во всех ее аспектах. Опьянение свободы убывало, и он мог уже трезво взглянуть на свой побег из банка и взвесить последствия. Без сомнения, он обрубил канаты раз и навсегда. Даже дружески расположенное начальство вряд ли посмотрело бы на его поведение сквозь пальцы. Начальство же Нового Азиатского банка меньше всего подходило под определение дружески расположенного. Мистер Бикерсдайк, конечно, не упустит возможности избавиться от него. Он понимал, что его карьере в банке пришел конец. Она осталась в прошлом, и ему теперь надо думать о будущем.

Момент был не для полумер. Домой он вернуться не может. Раз начав, он должен продолжать и отыскать что-то конкретное, чтобы самому себя содержать.

Выход у него был как будто один. На что он способен, спросил Майк себя. Он способен играть в крикет. И жить ему придется игрой в крикет. Стать профессионалом. Возьмет ли его какая-нибудь команда? Вот в чем вопрос. Место его проживания исключало шанс попасть в команду собственного графства. Он не может играть как профессионал в той же команде, в какой его братья играют как любители. Он должен пойти с рискованной карты, поставить на то, что родился он в Суррее.

С другой стороны, есть ли у него рекомендации, требующиеся для Суррея? Да, его школьная репутация. Но достаточно ли ее? Он почувствовал, что ее может оказаться мало.

Никогда еще за всю свою жизнь он ни над чем не размышлял так напряженно и сейчас ясно увидел, что все зависит от того, как он покажет себя в матче вот сейчас на этом поле. Это его решающий шанс. Если он блеснет, все будет хорошо. Ему не хотелось думать о положении, в котором он окажется, если не блеснет. Дальний сигнал и аплодисменты прервали его мысли. Миллс выбыл, пойманный у калитки. На табло появился общий счет, равный сорока восьми. Не сенсация. Успех команды во многом зависел от зачина профессионалов.

Снова раздались аплодисменты. Со ступенек павильона спустился Джо, играющий в команде страны, любимец публики.

Майк следил, как он начал в своем сильном, но изящном стиле, и тут внезапно поймал себя на желании узнать, что произошло в банке за время его отсутствия.

Он спустился к телефону, позвонил в банк и спросил Псмита.

Вскоре в трубке раздался знакомый голос.

— Привет, Смит.

— Привет. Товарищ Джексон? Как дела?

— Неплохо. Мы ведем. Проиграли один период, а сейчас как раз набрали пятьдесят. Послушай, а что в банке?

— Я передал весть товарищу Грегори. Обаятельнейшая личность. Чувствую, мы станем друзьями.

— Он озлился?

— В какой-то мере, да. Пожалуй, можно даже сказать, что у него изо рта заклубилась пена. Я объяснил ситуацию, но не умиротворил его. Он притащил меня к товарищу Бикерсдайку, и у нас с ним произошла краткая, но увлекательная беседа. Он говорил мало, но внимательно слушал мою повесть, и в конце концов отправил меня занять твое место в Долгосрочных Депозитах. Эти меланхолические обязанности я теперь и исполняю в меру своих способностей. Работу эту я нахожу несколько докучной. Для моих простых вкусов слишком велик избыток гроссбухивания. Все утро я вытаскивал гроссбухи из сейфа. Начинает раздаваться крик: «Псмит готов, но по силам ли это его организму?». В треволнениях нынешнего утра я уронил довольно массивный том на стопу товарища Грегори. К несчастью, насколько я понял, на стопу, в которой он последнее время ощущал уколы подагры. Я коснулся случившегося с тонкой тактичностью, но не могу отрицать возникновения некой временной холодности, которая еще не миновала. Подобное, товарищ Джексон, суть водовороты в тихом струении коммерческой жизни.

— Я уволен?

— Никакого официального заявления мне на эту тему еще не сделано, однако, полагаю, мне следует рекомендовать вам, если в течение дня вы получите предложение другой работы, согласиться на него. Не могу сказать, что в настоящее время вы любимец правления банка. Однако у меня есть идеи касательно вашего будущего, каковые я сообщу при личной встрече. Я предполагаю незаметно ускользнуть из конторы около четырех. В этот час я встречаюсь с моим отцом. И мы незамедлительно посетим «Лорд».

— Ладненько, — сказал Майк. — Буду вас высматривать.

— Не хотите ли вы через меня передать весточку товарищу Грегори?

— Если хочешь, можешь передать ему мой нежный привет.

— Будет сделано. До свидания.

— До свидания.

Майк положил трубку и вернулся на свой балкончик.

Едва его взгляд обратился на табло, он даже вздрогнул. Так быстро все переменилось за его краткое отсутствие. Номера бэтсменов на табло были третий и пятый.

— Черт дери! — вскричал он. — Так я же следующий! Что произошло?

Он торопливо надел щитки, опасаясь, что калитка вот-вот будет сбита, а он окажется не готовым. Но бэтсмены все еще были на месте, когда он встал, готовясь ринуться в бой, и спустился вниз узнать, что и как.

В раздевалке он увидел своего брата Реджи.

— Что случилось? — спросил он. — Как ты вылетел?

— Блокировка мяча ногой, — сказал Реджи. — Черт знает, как это вышло. Наверное, у меня что-то со зрением. Чтобы такой просчет!

— А Уоррингтон как вылетел?

— Промахнулся на срезке.

— О черт! — сказал Майк. — Скверно! Три против шестидесяти одного. Нам конец.

— Если только вы с Джо не выкарабкаетесь. Причин сдаваться нет. Поле — лучше не бывает, подачи не трудные… Молодцом, Джо!

Великолепный скользящий удар величайшего из Джексонов подкатил мяч к ограде павильона. Полевые игроки перебежали для следующей серии бросков.

— Если Питерс только… — начал Майк и замолчал. Левый столбик калитки Питерса упал на траву под углом в сорок пять градусов.

— Вот так! — сказал Реджи мрачно. — Идиот, зачем он прицелился в этого? Оставался бы с Джо, и дело с концом. Теперь все зависит от тебя. Попытайся сделать что-то, не то мы вылетим, не дотянув до сотни.

Майк выждал, пока выбитый бэтсмен не свернул в ворота для профессионалов. Тогда он спустился по ступенькам на поле, нервничая так, как не нервничал с того далекого дня, когда вышел играть за Рикин. Невольно его мысли обратились к тому матчу. Сейчас, как и тогда, все казалось далеким и нереальным. Зрители отодвинулись на многие мили. Он часто посещал «Лорд» как зритель. Но теперь все тут выглядело абсолютно незнакомым. У него возникло ощущение, будто он попал в неведомую страну.

Он осознал, что от линии броска к нему навстречу идет Джо, и слабо улыбнулся.

— Выше нос! — сказал Джо своим обычным бодрящим тоном, всегда воодушевляющим. — Подачи — ерунда, а поле глаже манишки. Играй так, будто ты на тренировке. И Бога ради, не старайся набрать все свои очки в первой же серии. Держись, и мы их разделаем под орех.

Майк снова улыбнулся еще более слабой улыбкой, и в горле у него жутко забулькало.

Встретиться ему предстояло с быстрым миддлсонским боулером, который выбил Питерса. Майка это не расстроило. Против быстрых подач он ничего не имел. Он встал в позу и огляделся, внимательно замечая позиции полевых игроков.

Как обычно, стоило ему оказаться на поле, и парализующий страх исчез. Он вновь ощутил свою силу. Черт дери, чего ему бояться? Он же на редкость хороший бэтсмен, и он, черт дери, это им докажет.

Быстрый боулер с предварительным прыжком начал перебежку. Майк приготовился, всем существом сосредоточившись на мяче. Остальной мир перестал для него существовать.