I. Дом на улице Тиссеранлери
Роншероль, Сент-Андре, Лагард и Ролан молча смотрели. Они стояли так с утра, не говоря ни слова. Перед ними дымилось пепелище. Улица была пуста. Жители окрестных домов, едва завидев великого прево, попрятались, они боялись показываться ему на глаза. Но один человек тоже смотрел на все это. Нет, не человек — привидение, призрак. Тот самый призрак, которого испугалась утром Мирта, когда выглянула в окно и увидела его в доме напротив. Дама без имени.
Начало смеркаться. Ролан отправился ужинать, обдумывая, где бы разжиться деньгами. И тогда маршал де Сент-Андре наконец произнес:
— На этот раз он мертв.
Великий прево покачал головой и согласился:
— Да, он мертв.
Потом добавил:
— Завтра поищем труп.
Он повернулся к маршалу и сказал со странной усмешкой:
— Пришла пора ему подохнуть!
— Да, король будет доволен.
«И королева тоже!» — подумал Лагард. Сент-Андре тоже усмехнулся и очень тихо сказал:
— Этот мерзавец мог помешать моему сыну жениться на вашей дочери…
— С чего вы взяли? — встрепенулся Роншероль и посмотрел на маршала так, что тот побледнел.
— Я ничего точно не знаю, куманек. Просто от кого-то слышал, что разбойник осмелился положить глаз на вашу дочь, вот и все. А потом, этот случай в харчевне на дороге к Мелену…
— А-а, ну, это правда, это верно, — успокоившись, пробормотал Роншероль.
— Прощайте, великий прево. Я отправляюсь спать, я просто падаю от усталости — чертовски ослабел…
— Завтра будете отдыхать, маршал. А сейчас нужно, чтобы вы пошли ко мне. Нам есть о чем поговорить.
— О чем же?
— Об этой самой свадьбе, — ответил Роншероль, скрипнув зубами и сжав кулаки.
Лагард стоял поблизости, двое его подручных ожидали в двадцати шагах. Как только великий прево и маршал удалились, он дал своим людям знак подойти.
— Мы останемся здесь на всю ночь! — объявил начальник Железного эскадрона.
Все трое нашли себе укрытие неподалеку от сожженного кабачка, в уголке, откуда было хорошо видно пепелище. Вскоре ночь опустилась на Париж, и стало совсем темно.
Увидев, как Руаяль де Боревер упал, Мирта схватила факел, прикрепленный к стене рядом с люком, и подожгла солому. Повалил густой вонючий дым. Девушке не понадобилось ни секунды на размышления, она не колебалась, она действовала. Даже ее служанки никогда не видели ее настолько спокойной. Но в душе у Мирты все бушевало. На самом деле это была львица, вырвавшаяся на свободу. Она, как пушинку, подняла Боревера и отнесла его в подвал. Затем поднялась в зал, взяла приготовленный заранее светильник и вернулась к Бореверу, не забыв захлопнуть за собой крышку и надежно подпереть ее изнутри. На все это ушло ровно две минуты — те самые две минуты, которые агенты Роншероля потратили на то, чтобы перевести дыхание и осмотреться…
Мирта уложила Боревера на полу поудобнее, но не стала больше заниматься им.
Она слушала. Слушала долго-долго. Треск горящих поленьев и мебели, свистки, отдаленная ругань — все говорило о том, что ее маневр — она сама придумала это слово — удался.
— Сюда они не спустятся!
Ее лицо разгладилось. На какую-то секунду она успокоилась. Но очень скоро девушку охватила страшная дрожь, и внезапно она разразилась рыданиями. Плача, она встала на колени у неподвижно лежащего Боревера, разорвала его камзол и рубашку и увидела две кровоточащие раны. Слезы сразу высохли — снова надо было собраться и действовать. Она промыла раны вином. Руаяль открыл глаза, огляделся, увидел, что находится в подвале, и улыбнулся.
— Малышка моя, значит, тебе удалось меня спасти? — прошептал юноша. — Ох, я… Дай мне пить…
Мирта принесла ему кувшин вина. Он выпил почти все.
И потекли часы… Больше не было слышно ни малейшего шума. Время от времени Мирта поднималась по лестнице, прислушивалась, трогала крышку, чтобы убедиться в том, насколько она остыла.
— Наверное, уже ночь, — сказала она после очередной проверки.
И не ошиблась. Давно пробило полночь. Мирта убрала бревно, подпиравшее крышку люка, и попыталась откинуть ее. Ничего не вышло. Что-то давило на крышку: видимо, на нее упала балка. Мирта напряглась и снова попробовала открыть люк.
Внезапно крышка поддалась и с грохотом откинулась. Мирта высунула голову наружу, осмотрелась и увидела, что ее таверна сгорела дотла. Она увидела жалкие останки всего ее имущества, но ее сердце даже не забилось чаще.
— Они ушли, — сказала она Бореверу, снова спустившись в подвал. — Там совсем темно. Надо этим воспользоваться. Куда пойдем?
— В дом напротив, — ответил Руаяль.
Она подумала, что он бредит. Но он добавил:
— Правда же, напротив живет женщина, которую называют Дамой без имени? Однажды ночью она сказала мне: «Если когда-нибудь вас будут преследовать, вы будете нуждаться в помощи, в укрытии, — приходите ко мне». Вот и укрытие, Мирта. Пойдем к Даме без имени.
Мирта перекрестилась. Холодок страха пробежал по ее спине.
— Мне удалось спасти его от псов Роншероля, — прошептала она, — но как мне спасти его от этого призрака, от этого привидения, которое сто раз видели по ночам на Кладбище Невинных?
Руаяль де Боревер встал, но вынужден был сразу же прислониться к стене подвала, чтобы не упасть.
— Обопритесь на меня, — предложила Мирта. — Не бойтесь, я сильная. Господи! Да что с вами? Неужели ваши раны так опасны?
— Нет, сестренка. Просто голова немного кружится, вот и все… Все из-за того верзилы, который шарахнул меня чем-то по башке в последний момент… Я даже не понял чем… К завтрашнему дню все пройдет…
Собрав все силы, он вскарабкался по лестнице, вылез из подвала туда, где совсем еще недавно был общий зал, но тут ему пришлось сесть прямо в золу.
— Иди, Мирта, иди, постучи в дверь этой благородной дамы…
— Я?!
— Да, ты, ты… Ты же видишь: я умру, если кто-то не поможет…
Он закрыл глаза и упал навзничь. Он сказал правду. Раны были не страшны. Зато удар по голове, которым наградил его Лагард, — ужасен. Растерянная и испуганная Мирта мгновенно оказалась на другой стороне улицы и бешено застучала железным молотком в дверь. Дверь открылась с первыми же ударами молотка. На пороге появился огромного роста мужчина с седой бородой. В руке его был фонарь, лицо казалось встревоженным.
— Что вам нужно? — строго спросил он.
— Помощь, — дрожа, ответила девушка.
— Кому она требуется? — спросил из-за спины гиганта голос, прозвучавший со странной и проникающей в самое сердце нежностью.
И появилась Дама без имени. Но Мирта собралась с силами и теперь уже ничего не боялась, поскольку речь шла о жизни Боревера.
— Молодому человеку, которому вы ее обещали.
— Как его зовут?
— Руаяль де Боревер.
— Проводите нас, — попросила Дама без имени. — Жиль, дорогой, пойдемте…
От ее голоса Мирту все еще бросало в дрожь, но, повторяю, это уже не был страх. А что же это было? Жалость? Тогда — к кому? Она не знала. Этот голос звучал, как песнь невыразимого, какого-то таинственного отчаяния. Он был нежным, но за этой нежностью слышались тоска и боль. И Мирта, как уже было сказано, сама не зная почему, задрожала, откликаясь на эту неведомую боль, на это отчаяние.
Колосс, которого Дама без имени назвала Жилем, передал фонарь Мирте, и та проводила его через улицу. Он поднял Руаяля на руки так, словно этот взрослый мужчина был легким, как перышко, и двинулся вперед. Руаяль бредил и в бреду повторял:
— Тюремщик… Вот и тюремщик!
Тот, кого звали Жилем, услышав это, резко остановился. Его волосы встали дыбом.
Приблизилась Дама без имени. Посмотрела на Боревера.
— Это тот молодой человек, который спас нас той ночью от разбойников и грабителей… А в этом кабачке сегодня тоже было какое-то сражение… Значит, это за ним охотится великий прево?
— Да, сударыня, — ответила Мирта, хотя незнакомка явно говорила сама с собой.
— Спрятать его у меня было бы опасно, — продолжала Дама без имени. — Может быть, за нами следят. За мной всегда шпионили, глядя из окон, выходящих на улицу… Но куда же его отнести?
Казалось, что Дама борется с собой, отгоняя какую-то мысль, но, видимо, ей все-таки пришлось уступить.
— Хорошо, — дрожащим голосом прошептала она. — Хорошо. Я и на самом деле могу вернуться туда, если речь идет о спасении человека, который спас жизнь мне самой… Я могу, я должна это сделать… Этот человек — ваш родственник, ваш друг? — обратилась она к Мирте.
— Это мой брат, мадам, — ответила Мирта.
— Брат! — прошептала женщина. — Слушайте. Сейчас вы пойдете ко мне и останетесь там с Марготт. Нужно понаблюдать за тем, что будет происходить на пепелище и вокруг него.
— Да, это правда, правда…
— Что до вашего брата, я спрячу его в безопасном месте. Жиль вернется оттуда к вам и расскажет, какие будут новости. Пойдемте, друг мой, пойдемте, Жиль…
Мирта отдала бы руку за то, чтобы не расставаться с Боревером. Но этот голос волновал ее, заставлял подчиниться, в нем была какая-то непонятная сила и власть. А кроме того, инстинкт подсказывал ей, что рядом с Дамой без имени Боревер окажется в безопасности.
— Идите, идите, дитя мое, я спасу вашего брата!
Мирта опустила голову, подчиняясь воле странной женщины. Это подозрительное создание казалось ей теперь похожим на ангела, который способен одним-единственным словом, одним звуком голоса раскрыть свою сущность… Девушка вошла в дом. А Дама без имени пустилась в дорогу с фонарем в руке. Жиль следовал за ней с юношей на руках. Дама шла твердым шагом, но по мере того, как они приближались к намеченной цели, ее бледное лицо становилось еще бледнее. И она не могла справиться с дрожью. Но продолжала идти так же быстро. Что творилось в ее душе? Они добрались до улицы Тиссерандери.
— Это здесь! — прошептала Дама без имени, обращаясь к себе самой и останавливаясь возле одного из домов. — Это здесь! — Шепот, исходивший из дрожащих губ, был едва различим… Но глаза обоих с тоской остановились на закрытой двери.
Дама без имени достала ключ, висевший на цепочке у нее под платьем, отперла дверь… И вошла в дом! Она вошла в дом на улице Тиссерандери!
Жиль тоже вошел за ней, тщательно закрыл за собой дверь на все запоры и стал подниматься следом за хозяйкой по лестнице, находившейся в глубине вестибюля с низким потолком. Дама по пути зажигала светильники. Оказавшись в комнате наверху, Жиль уложил молодого человека на постель. Дама без имени подошла к нему, держа фонарь в поднятой руке. Свет фонаря залил лицо красивого юноши, тени подчеркивали изящество его черт. И Дама без имени застыла, вглядываясь в лицо этого незнакомца…
