Глава 57
– Я пригласила к нам на обед Хем и ее отца, дорогая, – еще накануне сообщила Кхемонкори Комоле. – Давай подумаем, чем угостить их. Гостю нужно показать, что его дочь голодать у нас не будет. Что ты на это скажешь, милая? Я знаю, ты прекрасная кухарка и меня не подведешь. Не помню, чтобы раньше сын мой обращал внимание на то, как приготовлена пища. А вчера он не находил слов для похвалы твоему обеду. Почему у тебя такой утомленный вид? Тебе нездоровится?
– Нет, я здорова, ма, – отвечала Комола, пытаясь изобразить на своем печальном личике подобие улыбки.
Кхемонкори с сомнением покачала головой.
– Мне кажется, будто ты чем-то опечалена. Все может быть, и тебе не надо смущаться. Не смотри на меня как на чужую, ведь я отношусь к тебе как к родной дочери. Почему ты не расскажешь мне, что тебя огорчает? Может быть, ты хочешь навестить своих родственников?
– Нет, ма! – взволновалась Комола. – Единственное мое желание – служить вам.
Но Кхемонкори словно не слышала ее слов.
– Не погостить ли тебе несколько дней у своего дяди? – продолжала она. – А потом, если захочешь, снова вернешься ко мне.
– Ма! – взмолилась встревоженная Комола. – Когда я с вами, мне не надо никого на свете! Если я в чем-нибудь провинилась, накажите меня, но не отсылайте от себя даже на один день.
Кхемонкори ласково потрепала девушку по щеке.
– Вот потому-то я и говорю, что ты была моей матерью в другом рождении. Иначе мы не смогли бы с первого взгляда так привязаться друг к другу. А теперь ступай, девочка, пораньше ложись спать. За целый день ты не знаешь и минуты покоя.
Придя к себе в спальню, Комола закрыла дверь, погасила лампу и в темноте опустилась на пол. Так она сидела долго и многое передумала.
«По вине судьбы я потеряла все права на мужа, – думала Комола, – но я должна заботиться о нем, если даже мне придется отказаться от своего счастья. И если хоть когда-нибудь представится возможность услужить ему, мой долг отдать этому все свои силы. Да поможет всевышний мне выполнить его с улыбкой и не думать о большем. Надо радоваться тем крохам счастья, которые выпадают на мою долю, иначе я потеряю все».
Комола тщательно продумала все, и в душе ее созрело определенное решение.
«С завтрашнего дня в моем сердце не будет места скорби, с лица уйдет печаль. Я не стану оплакивать свои несбывшиеся мечты и буду ему служить до конца жизни. Больше я ничего не хочу, не хочу, не хочу!»
Комола легла спать, но никак не могла уснуть и долго ворочалась с боку на бок. Ночью она несколько раз просыпалась и снова начинала шептать: «Больше я ничего не хочу, не хочу…»
Проснувшись на рассвете, девушка снова собрала всю свою решимость и, сжимая руки, повторила:
– До самой смерти я буду тебе служить! И больше я ничего не хочу, не хочу!..
Комола быстро ополоснула руки и лицо, сменила сари и прошла в молельню Нолинакхо. Краем сари она стерла пыль с вещей, расстелила циновки, а затем побежала к Ганге выкупаться. Кхемонкори, внявшая наконец неотступным просьбам Нолинакхо, прекратила свои омовения перед восходом солнца. И теперь ранним холодным утром Комолу провожал Умеш.
После купания Комола пришла к Кхемонкори и приветливо поздоровалась с ней. Старая женщина еще только собиралась идти к Ганге.
– Зачем ты бегала на реку так рано? – сказала она Комоле. – Могла бы подождать и пойти вместе со мной.
– Сегодня много работы, ма, – оправдывалась Комола. – Мне нужно приготовить овощи и послать Умеша кое-что докупить на рынке.
– Ты прекрасно все обдумала, дорогая, – похвалила Кхемонкори. – К приходу гостей все будет готово!
В это время появился Нолинакхо. И Комола, набросив на влажные волосы край сари, удалилась.
– Ма, ты, кажется, собралась купаться? – сказал он. – Лучше повремени несколько дней.
– Забудь, что ты врач, Нолин. Люди не становятся бессмертными, отказываясь от омовения в Ганге, – возразила Кхемонкори. – Ты, я вижу, собираешься уходить. Возвратись пораньше…
– Зачем, ма?
– Я забыла предупредить, что сегодня Оннода-бабу придет благословить тебя.
– Благословить? – изумился Нолинакхо. – К чему такая торжественность? Я вижу его каждый день.
– Я подарила вчера Хемнолини два браслета и благословила ее, – объяснила Кхемонкори. – Почему бы и Онноде-бабу не поступить так же? В общем, не задерживайся. Гости будут к обеду.
На этом они расстались. Кхемонкори пошла купаться, а Нолинакхо, опустив голову, полный раздумий, зашагал в город.