XXVII. Фуке действует
Тем временем Фуке мчался к Лувру на своих английских лошадях.
Король работал с Кольбером.
Вдруг Людовик задумался. Два смертных приговора, которые он подписал, вступая на трон, время от времени вспоминались ему. Когда он сидел с открытыми глазами, они вставали перед ним, как два траурных пятна. Когда он опускал веки, ему представлялись два пятна крови.
– Господин Кольбер, – внезапно повернулся он к интенданту, – мне иногда кажется, что люди, которых я осудил по вашему совету, не были так уж виновны.
– Ваше величество, они были выбраны из стаи откупщиков, чтобы покарать их в пример другим.
– Кто выбрал их?
– Необходимость, государь, – холодно ответил Кольбер.
– Необходимость! Великое слово! – прошептал молодой король.
– Великая богиня, ваше величество.
– Не правда ли, это были преданные друзья суперинтенданта финансов?
– Да, ваше величество, это были его друзья, которые за него отдали бы жизнь.
– Они ее и отдали, – заметил король.
– Правда, но, к счастью, без всякой пользы, а это не входило в их намерения.
– Сколько денег присвоили эти люди?
– Около десяти миллионов, причем шесть были конфискованы у них.
– И эти деньги у меня в казне? – спросил король с чувством отвращения.
– Да, ваше величество; но эта конфискация, которая должна была бы разорить Фуке, не достигла своей цели.
– Какой из этого вывод, господин Кольбер?
– Я считаю, что если Фуке поднял против вашего величества толпу мятежников для того, чтобы спасти от казни своих друзей, он поднимет целую армию, когда самому понадобится избегнуть кары.
– Удивляюсь, – сказал король, – что, думая так о Фуке, вы давно не дали мне совета.
– Какого совета, ваше величество?
– Сначала скажите мне ясно и определенно, что вы думаете о Фуке.
– Я думаю государь, что Фуке не довольствуется тем, что приобретает деньги, как кардинал Мазарини, отнимая таким путем у вашего величества часть вашего могущества, но и привлекает к себе всех любителей веселой, роскошной жизни, поклонников того, что бездельники называют поэзией, а политики – испорченностью; что, поднимая против вас, государь, подданных вашего величества, он наносит ущерб королевским правам, и если так будет продолжаться, он сделает из вашего величества слабого и незначительного короля.
– А как называют такие замыслы, господин Кольбер?
– Государственным преступлением.
– И что делают с такими преступниками?
– Их арестовывают, судят и карают.
– А вы уверены, что Фуке задумал совершить то преступление, которое вы ему приписываете?
– Более того, государь. Он уже приступил к исполнению своего замысла. Есть очевидное, осязательное, вещественное доказательство его измены.
– Какое?
– Я узнал, что Фуке укрепляет Бель-Иль.
– С какой целью?
– С целью со временем защищаться от своего короля.
– Но если это верно, господин Кольбер, – сказал Людовик, – необходимо немедленно же поступить так, как вы говорили: нужно арестовать Фуке!
– Невозможно!
– Я уже, кажется, говорил вам, что этого слова не должны произносить те, кто мне служит.
– Слуги вашего величества не могут помешать Фуке быть суперинтендантом.
– Так что же из того?
– Благодаря этой должности за него весь парламент, так же как и вся армия – благодаря его щедрости, все писатели – благодаря его любезности, все дворянство – благодаря его подаркам.
– Значит, другими словами, я бессилен против Фуке?
– Да, по крайней мере в настоящую минуту, ваше величество.
– Вы плохой советчик, господин Кольбер.
– О нет, ваше величество, я не ограничиваюсь простым указанием на опасность.
– Полно. Как можно подкопаться под этого колосса?
И король с горечью засмеялся.
– Он поднялся благодаря деньгам, убейте его деньгами же, ваше величество.
– Лишить его должности?
– Это плохое средство.
– Укажите хорошее.
– Разорите его.
– Как?
– Воспользуйтесь любым удобным случаем.
– Каким?
– Вот, например, его королевское высочество будет венчаться. Свадьба должна быть великолепна. Это прекрасный повод потребовать у него миллион. Фуке, который охотно платит двадцать тысяч, когда он должен всего пять, конечно, без труда найдет миллион для вашего величества.
– Хорошо, – согласился Людовик XIV.
– Если вашему величеству угодно подписать ордер, я сам пошлю за деньгами.
И, подвинув королю бумагу, Кольбер подал ему перо.
В эту минуту дверь приоткрылась, и лакей доложил о приходе суперинтенданта финансов.
Людовик побледнел. Кольбер уронил перо и отошел от короля, которого он словно осенял черными крыльями, как злой ангел.
Фуке вошел и, как опытный царедворец, с первого же взгляда понял положение вещей. Положение было неутешительным для него, хотя он и сознавал свою силу. Маленькие черные глаза Кольбера, расширенные завистью, и светлый, горевший гневом взгляд Людовика XIV не предвещали ничего хорошего.
Молчание, встретившее Фуке, сразу предупредило его о грозившей ему опасности.
Король молчал, пока Фуке дошел до середины комнаты. Юношеская застенчивость Людовика заставляла его сдерживаться. Фуке воспользовался удобным случаем.
– Государь, – сказал он, – я с нетерпением ждал возможности увидеть ваше величество.
– Почему? – заговорил король.
– Потому что хотел сообщить вашему величеству хорошую новость.
Не обладая великодушием и благородством Фуке, Кольбер во многих отношениях походил на него, не уступая ему в проницательности и знании людей. Кроме того, у него была способность владеть собой, которая дает лицемерам время обдумать и приготовиться, чтобы сильнее нанести удар.
Он угадал, что Фуке идет навстречу удару, который хотел нанести он, Кольбер. Его глаза блеснули.
– Какую новость? – спросил король.
Фуке положил на стол свиток бумаги.
– Прошу ваше величество соблаговолить взглянуть на эту работу, – произнес он.
Король медленно развернул свиток.
– Планы? – удивился он. – Чего?
– Новой крепости, государь.
– А, – сказал король, – значит, вы занимаетесь тактикой и стратегией, господин Фуке?
– Я занимаюсь всем, что может принести пользу правлению вашего величества, – ответил Фуке.
– Прекрасные чертежи, – кивнул ему король.
– Без сомнения, ваше величество разбирается в этом плане? – проговорил Фуке, наклоняясь над бумагой. – Вот – пояс стен; тут – форты, передовые укрепления.
– А что кругом?
– Море.
– Что же это за место?
– Бель-Иль, – негромко произнес Фуке.
Услышав это название, Кольбер сделал такое заметное движение, что король оглянулся, призывая его к сдержанности.
Суперинтенданта, видимо, нисколько не смутили ни движение Кольбера, ни предупреждающий взгляд короля.
– Значит, господин Фуке, вы велели укрепить Бель-Иль?
– Да, государь, и я привез планы и счета вашему величеству, – ответил Фуке. – На это дело я истратил миллион шестьсот тысяч ливров.
– А для чего это? – холодно спросил Людовик, подстрекаемый полным ненависти взглядом Кольбера.
– Мою цель легко понять, – ответил Фуке. – У вашего величества были натянутые отношения с Великобританией.
– Да, но с момента реставрации короля Карла Второго я заключил с ней союз.
– Это случилось месяц тому назад, ваше величество. А укрепления Бель-Иля начаты шесть месяцев назад.
– Значит, они стали бесполезны.
– Крепость никогда не бывает бесполезна, ваше величество: я укреплял Бель-Иль против Монка, Ламберта и граждан Лондона, которые играли в солдатики. Теперь Бель-Иль будет крепостью против Голландии, с которой либо ваше величество, либо Англия неминуемо начнете войну.
Король опять взглянул на Кольбера.
– Кажется, Бель-Иль принадлежит вам, господин Фуке? – спросил Людовик.
– Нет, государь.
– Кому же?
– Вашему величеству.
Кольбер почувствовал такой ужас, точно под его ногами разверзлась бездна.
Людовик вздрогнул от восхищения гениальностью или преданностью Фуке.
– Объяснитесь, сударь, – попросил он.
– Дело очень просто, ваше величество. Бель-Иль мое имение, и я укрепил его на свои средства. Но так как никто в мире не может запретить смиренному подданному сделать скромный подарок своему королю, то я и подношу вашему величеству Бель-Иль. Всякая крепость должна принадлежать королю. Отныне ваше величество может держать там надежный гарнизон.
Кольбер чуть не покатился по скользкому паркету; чтобы не упасть, ему пришлось ухватиться за колонку в резной обшивке стен.
– Вы проявили большие военные способности, господин Фуке, – заметил Людовик XIV.
– Ваше величество, первая мысль явилась не у меня; некоторые офицеры внушили мне ее. И самые планы начерчены одним из талантливейших наших инженеров.
– Его имя?
– Дю Валлон.
– Дю Валлон? Я его не знаю, – сказал Людовик и прибавил: – Очень жаль, господин Кольбер, что мне неизвестен даровитый человек, делающий честь моему царствованию.
Говоря это, король повернулся к Кольберу.
Кольбер был раздавлен всем происшедшим. Пот струился по его лицу; он не мог вымолвить ни слова. Он переживал невыразимые муки.
– Запомните это имя! – бросил Людовик XIV.
Кольбер поклонился. Он был белее своих манжет из фламандского кружева.
Фуке продолжал:
– Каменная кладка сделана на римский мастике; архитекторы составили мне ее по описаниям древних.
– А пушки? – спросил Людовик.
– О, ваше величество, это уж ваша забота. Мне не подобает ставить пушки, пока ваше величество не объявите, что в Бель-Иле вы у себя дома.
Людовик колебался между ненавистью, которую ему внушал этот могущественный человек, и жалостью к другому, такому подавленному и казавшемуся неудачной подделкой первого.
Но сознание королевского долга пересилило в нем человеческие чувства.
Он указал пальцем на бумагу.
– Работы, вероятно, дорого обошлись вам? – посмотрел он в лицо Фуке.
– Мне кажется, я имел честь назвать вашему величеству сумму?
– Повторите, я забыл.
– Миллион шестьсот тысяч ливров.
– Миллион шестьсот тысяч? Вы чудовищно богаты, господин Фуке!
– Это вы, ваше величество, богаты, – ответил суперинтендант, – так как Бель-Иль принадлежит вам, государь.
– Да, благодарю; но как бы я ни был богат, господин Фуке… – начал король.
– Что такое, ваше величество? – спросил Фуке.
– Я предвижу момент, когда у меня недостанет денег.
– У вас, государь?
– Да, у меня.
– Когда же?
– Например – завтра.
– Может быть, ваше величество, вы окажете мне честь и объясните, в чем дело?
– Мой брат женится на английской принцессе.
– Так что же, ваше величество?
– И я должен принять молодую принцессу, как подобает встретить внучку Генриха Четвертого.
– Это вполне справедливо, ваше величество.
– Итак, мне понадобится много денег.
– Без сомнения.
– Завтра же мне нужно…
Людовик остановился. Он собирался спросить как раз ту сумму, в которой некогда должен был отказать Карлу II.
Король повернулся к Кольберу, чтобы тот нанес удар.
– Завтра же мне нужно… – повторил он, глядя на Кольбера.
– Миллион, – вдруг выкрикнул тот в восторге, что может отомстить.
Фуке стоял по-прежнему спиной к Кольберу, желая слушать только короля, и король повторил, вернее, прошептал:
– Миллион.
– О государь! – пренебрежительно ответил Фуке. – Один миллион! Что ваше величество сделает на один миллион!
– Однако мне кажется… – начал Людовик.
– Такая сумма тратится на свадьбах мелких немецких князей.
– Господин Фуке!
– Вашему величеству нужно по крайней мере два миллиона. Я буду иметь честь прислать сегодня вечером вашему величеству миллион шестьсот тысяч ливров.
– Как? – произнес король. – Миллион шестьсот тысяч ливров?
– Позвольте, государь, – ответил Фуке, даже не оборачиваясь к Кольберу, – я знаю: не хватает четырехсот тысяч ливров. Но вот у этого господина из управления финансами (и он через плечо указал большим пальцем на сильно побледневшего Кольбера) лежат в кассе девятьсот тысяч ливров, принадлежащих мне.
Король обернулся и посмотрел на Кольбера.
– Но… – заговорил было тот.
– Этот господин, – продолжал Фуке, не называя даже Кольбера по имени, – неделю тому назад получил миллион шестьсот тысяч ливров. Триста тысяч он заплатил страже, семьдесят пять – отдал госпиталям, двадцать пять – швейцарцам, двести – уплатил за съестные припасы, девяносто тысяч – за оружие, десять – на разные мелочи. Значит, я не ошибаюсь, считая, что там осталось девятьсот тысяч.
И, слегка повернувшись к Кольберу, как высокомерный начальник к подчиненному, он сказал:
– Позаботьтесь, сударь, чтобы сегодня вечером эти девятьсот тысяч были вручены золотом его величеству.
– Но, – заметил король, – ведь это составит два миллиона пятьсот тысяч ливров!
– Государь, лишние пятьсот тысяч послужат карманными деньгами его высочеству. Вы слышите, господин Кольбер? Сегодня же вечером, до восьми часов…
И, отвесив почтительный поклон королю, суперинтендант финансов попятился к двери, не удостоив взглядом завистника, которого он оставил в самом глупом положении.
В припадке злобы Кольбер разорвал свои фламандские кружева и до крови искусал губы.
Не успел еще Фуке дойти до двери, как слуга, проскользнув мимо него, возвестил:
– Курьер из Бретани к его величеству.
– Д’Эрбле был прав, – прошептал Фуке, вынув часы, – без пяти два. Следовало торопиться.
