Берег был пологим, а песок таким мелким, что нога тонула в нем по щиколотку.

Инна шла, высоко поднимая ноги. Рука женщины с зажатым полотенцем делала широкие, ритмичные взмахи, и так же ритмично каждому взмаху отвечал едва уловимый порыв ветерка.

– Здесь подошли бы лыжи, – со вздохом проговорил Валерий.

Он шагал, глядя себе под ноги, заложив руки за спину. Легкий хруст радужных ракушек под его ступнями перемежался редким шипением волн, наползавших на песок и уходивших назад стеклянными струйками. Больше ничто не нарушало тишины, ничто не говорило о времени. Только однажды на горизонте сверкнула и исчезла полоска. Полдневный экспресс, а может быть, и просто обман зрения.

Инна перестала размахивать полотенцем, намочила его в воде и накинула на голову. Концы полотенца упали ей на грудь. Тяжелые капли ползли по груди, срывались и падали, отмечая путь женщины быстро высыхавшим пунктиром. Солнце стояло высоко; даже вода казалась сухой.

– Погоди, – сказала Инна. – Ты не договорил…

– А стоит ли? В общем, тогда я понял, что никто другой в этом не разберется. А ведь все висело на волоске; представляешь – главный ствол шахты начал уже продавливаться. Нагрузка извне была такой, что… хотя этого словами не передашь.

– И ты разобрался?

Он шевельнул широкими, покатыми плечами.

– Иначе меня бы здесь не оказалось. И это было бы печально, а?

Инна кивнула и сильнее взмахнула полотенцем.

– Не окажись я в тот миг поблизости, сегодня многие другие не пребывали бы в живых. Вся смена. Ладно, хватит об этом.

Он остановился и наклонился, его глаза оказались на одном уровне с глазами Инны. Она не отвернулась. Капли воды с полотенца, падая в одну точку, успели выдолбить ямку, когда оно упало и Инна нагнулась за ним.

– Пойдем, – сказала она. – Еще далеко.

– Ну и что? – Валерий стоял, загораживая дорогу и держа Инну за плечи. – И так ясно, что все это хождение – впустую. Да еще в такую жару. А там, за дюнами, наверняка найдется местечко с тенью.

– Но если впустую, почему ты вызвался в этот патруль?

– Потому что пошла ты, конечно. Разве непонятно?

– Пойдем, – сказала она. – Лучше расскажи еще что-нибудь. Я никогда не была в недрах. Кстати, что же там оказалось? Почему росла температура?

– Забарахлили охладители, – с досадой проговорил Валерий. – А когда спохватились, – лезть к ним стало уже опасно:

– A отчего…

– Я уж не помню как следует. Что-то там было. Своевременно не провели контроль.

– Но тот, кто занимался охладителями…

– Да ну его совсем, – сказал Валерий, – Так или иначе, я там все наладил.

– Ты молодец.

– Ну, чего там… Хотя, по правде говоря, это было непросто. Не знаю, кто из ваших ребят смог бы… Эдик, например, никогда…

Инна промолчала.

– Конечно, он не решился бы, – повторил Валерий.

– Не надо. Он и так при тебе ни слова не говорит.

– Потому что я таких вижу насквозь. Вот ты с ним плаваешь давно. Сделал ли он когда-нибудь нечто выдающееся?

– Нет, – сказала Инна. – Правда, случая не было. Наша лодка всегда исправна.

– Кто хочет – найдет случай. Особенно если рядом такая… ты.

– Слушай… – Она поискала другую тему. – А почему ты ушел оттуда?

– Надоело, – быстро ответил Валерий. – Хочется увидеть побольше. Из недр Земли – в глубину океана… Слушай, дальше я не пойду. Остановимся. Что толку – плестись вот так? Я думаю, люди уже очень давно не получали такого бестолкового задания. Вся береговая линия пуста – это видно даже отсюда.

– Мукбаниани не стал бы просить обследования, не будь он абсолютно уверен.

– Старик Автандил просто фантазер, – пробормотал Валерий. – В свободное время он, чего доброго, пишет стихи.

Это прозвучало как серьезное обвинение. Инна вздохнула.

– Значит, по-твоему, ничего не было?

– Автандил – теоретик. Поэтому он еще верит в чудеса. А нам из-за него приходится идти пешком. Как будто океанистам больше нечего делать.

– Кстати, ты проверил механизмы барокамеры?

– В порядке… Бродить по побережью, как будто в такую жару хоть одно живое существо высунет нос из воды, – ворчливо сказал Валерий. – Вот уж действительно – дело от безделья. Почему – мы? Пусть бы бродил сам Мукбаниани. Я уверен, что он и такую вот высушенную пакость принял бы за агрессивного обитателя глубин!

Он выпятил подбородок в сторону валявшегося на берегу возле самой кромки прибоя сухого комка: это был то ли клубок водорослей, то ли останки живого существа, выброшенные приливом и отданные океаном на жестокую милость солнца, то ли пустой мешок смыло с чьей-то палубы где-нибудь за сотни миль от берега и долго и медленно несло сюда.

– Старик жаждет открытий. Мы можем взять этот мусор и принести в отряд как единственный подозрительный объект, замеченный на нашем участке побережья.

Он громко засмеялся.

– Отдохнуть как следует, а потом взять и принести в отряд. Пусть отошлют ему…

– Автандил обидится. Он добрый старик, но обидчивый. И все равно, нам не донести, рассыплется.

– А мы возьмем поосторожнее.

Валерий наклонился над клубком. Подвел под него ладони, захватывая снизу.

– Обнять вот так, и…

Солнце было невыносимо ярким, но на миг оно, казалось. потемнело – так сверкнула внезапная молния. Треск был громок и сух. Валерий рухнул на песок, не сгибаясь, и берег, как почудилось Инне, ответил глухим стоном. Внезапно расправившийся ком уже качался на волне в двух шагах от берега, бахрома по краям его мерцала в непрестанном движении, постепенно наливаясь всеми цветами радуги. Два круглых глаза, вывернувшись из слизистых складок, пристально, с высокомерным блеском, смотрели на поверженного человека.

Порыв ветерка унес запах озона. Только тогда оцепеневшая Инна упала на колени подле Валерия. Она повернула его лицом вверх, прижалась ухом к широкой груди. Там царила могильная тишина, глаза смотрели на солнце и не принимали света. Согнутая нога медленно распрямилась, но это было уже не движением человека, а просто остаточным явлением, проявлением законов природы. Два круглых глаза покачивались на волне, их немигающий взгляд был бесстрастен.

Дрожащими пальцами Инна высвободила прижатую телом Валерия капсулу устройства связи. Она нажала кнопку вызова, но индикатор не вспыхнул. Закусив губу, Инна повернула капсулу в пальцах, потом овальная коробочка упала на песок рядом с Валерием. Это устройство никогда больше не примет и не передаст ни одного сигнала.

Тогда женщина с огромным усилием подняла бездыханное тело. Изогнувшись немыслимым образом, взвалила на спину. Самым трудным был первый шаг. Короткая двойная тень бежала перед Инной: блестки раскаленного песка, как крохотные светила, затмевались при ее приближении и снова вспыхивали за спиной. Изнемогая от тяжести ноши, Инна шла и шла. Лишь когда она упала на колени, тело пришлось опустить на песок. Сделав это, женщина поднялась и, глубоко дыша, взглянула вперед.

Еще несколько километров надо было идти по пустынному берегу этого заповедного района до места, где, скрытая прозрачным непроницаемым куполом, находилась автоматическая сигнальная станция Службы океана. Инна поняла, что с тяжелым грузом она затратит на этот путь долгие часы, потому что придется часто отдыхать. Она прикоснулась к руке лежащего – для этого пришлось сделать усилие. Рука была теплой; это могло быть потому, что все вокруг было теплым и даже горячим, но, может быть, в этой теплоте крылась еще надежда на спасение. Только с каждой минутой надежда будет уменьшаться.

Инна оттащила тело от воды и оставила лежать, накинув на голову и грудь смоченные полотенца. Потом внимательно осмотрелась, чтобы позже безошибочно узнать это место. Темная вода указывала, что сразу за берегом начинается глубина. Океан здесь вдавался в сушу небольшой, узкой бухточкой. Лодка сможет подойти вплотную.

Убедившись в этом Инна, напрягая все силы, побежала. Длинные, стройные ноги ее едва прикасались к песку, голова была запрокинута, глаза полузакрыты. Добраться до связи – вызвать товарищей на помощь – дать им пеленг…

Стремительный бег уводил ее все дальше и дальше. В бухте воцарился покой. Полузакрытое полотенцами, неподвижно лежало тело. Подгоняемый слабыми порывами ветерка песок медленно засыпал ямки следов. Океан был чист до самого горизонта.