2
Он сидел в центральном посту. Ровно светились стены и потолок, едва слышно играла музыка. Любимые записи Юрганова. С ними легче думалось; полная, мертвая космическая тишина наводила на мысль о безысходности.
Юрганов медленно покачивал головой в такт протяжному напеву. Мелодия говорила о земных зеленых островах – там, в Тихом океане, – где всегда рады людям. Юрганов никогда не был на этих островах: не пришлось. Однажды совсем было собрался, но его – третьего пилота – пригласили вторым на «Антарес». В другой раз подвернулся рейс на корабле новой системы – испытание реверсивного устройства. Так и не пришлось побывать там.
Придется ли?
Ну, голыми руками нас не возьмешь. Не то воспитание, как говорится. Вот оценим обстановку…
Вспомним, как все произошло. Работая реверсом, пилот остановил корабль в Облаке. Этим завершилось выполнение первой части задания.
Вторая заключалась в отделении гравигена. Как это было? Юрганов прищурился, руки задвигались над пультом, производя заученные движения.
Вся операция по отделению гравигена производится при помощи одного рычага. Прежде всего ручка устанавливается в позицию отсоединения дополнительного двигателя, того самого, который дотащил всю махину сюда. Разрываются и отбрасываются энерговоды и прочие коммуникации.
Так и было сделано; мускулы правой руки еще хранят память об этом движении.
Затем рычаг переводится во вторую позицию: освобождение захватов. И это было выполнено. Но захваты почему-то разомкнулись только до половины. Заминка в механизме? Возможно; в таком случае ты не имел права переключать рычаг на выполнение третьей операции: на включение разобщительных ракет. Ведь приборы должны были ясно показать, что захваты не сработали.
А они и показали. Ты поздно спохватился, вот что.
Почему?
Юрганов вздрогнул и поднял голову. Что за чертовщина! Неужели он начинает сходить с ума?
Чем иным можно объяснить, что секунду назад Юрганов смотрел на шкалу указателя режима реактора, но вместо прибора увидел вдруг лицо девушки. Очень явственно увидел…
При чем тут девушка? Да и кто она? Почему именно ее подсунула расшалившаяся память?
И вдруг Юрганов вспомнил совершенно точно, что такой девушки он никогда не видел. Нет, она ему просто почудилась. Он еще подумал: вот если бы встретить… До сих пор он встречал каких-то не таких: чувствовал, что они не настоящие. Для других, может быть, но не для него. Сердце, как говорится, молчало.
Да, и вдруг такая девушка ему почудилась. Ни с того ни с сего. Высокая – чуть пониже его самого, большеглазая, с таким немного диковатым и решительным видом. Собственно, он запомнил, главным образом, глаза, остальное воспринималось не совсем ясно, но вот такой она ему привиделась. Вдруг.
Только сейчас не до девушки.
Да-да. Он и тогда подумал: сейчас мне не до девушки. И…
И?
Юрганов вдруг почувствовал, что мысли начинают заикаться.
Подумал, и… включил зажигание разобщительных ракет!
Значит, это тогда и произошло?
Память подтвердила: вот именно. Почему я тебе и подсунула эту девушку. Ты тогда смотрел на контрольные приборы, а вместо них видел эту – решительную. И не помнишь» как произошло раскрытие захватов только потому, что не заметил этого. Прошла положенная секунда, и ты машинально, как на тренировке, перевел рычаг и включил ракеты.
А предохранитель?
Чертыхаясь, Юрганов поднял панель. Предохранитель был смят. Тоже – предохранитель: восьмиугольная пластинка с усиками. Паукообразное какое-то, а не предохранитель. Плюнуть и выкинуть. Ну и ты, наверное, от прилива чувств рванул рычаг как следует: сила-то есть…
Ракеты сработали. А захваты так и остались полусомкнутыми.
Вот и думай теперь.
Хороший толчок помог бы тут. Если подразогнаться, а потом тормознуть – резко, на пределе перегрузок, – захваты не выдержат.
Только разгоняться не на чем.
Веселые дела! Впору вызывать свою базу – просить помощи.
Да ведь не вызвать! База далеко. Установить связь отсюда, из Облака, – дело непростое. Ничего же не видно. Даже антенну не наведешь как следует.
А там его так скоро не хватятся. В лучшем случае – месяца через полтора. Потому что он раньше и не должен был выйти из пределов Облака.
Месяц, полтора – по космическим масштабам, немного. Но тут, в Облаке…
Оно довольно плотное: десять в минус двенадцатой степени граммов частиц на сантиметр в кубе. Килограмм вещества на кубический километр.
Как будто ничего особенного. Но здесь эти кубы не мерены, не считаны. И пылинки мечутся в облаке с хорошими скоростями. А ведь корабль вместе с гравигеном – это немалая масса. К тому же на «Обероне» – искусственная гравитация. Слабая, конечно, но все равно, корабль создает свое поле тяготения. Траектории пылинок в нем искривятся…
Частицы вещества будут падать на корабль.
Сначала очень редко. Но они будут падать и падать, масса корабля станет увеличиваться, притяжение – возрастать, и пылинок закапает все больше.
…Ну что же: со временем здесь вспыхнет звезда. Ведь температура в клубке вещества, центром которого явится «Оберон», будет постоянно возрастать.
Вспыхнет звезда. Но не в этом ли и заключается цель полета?
В этом, друг мой, в этом. Потому ты и полетел на малознакомом корабле: уж очень хотелось тебе зажечь в небе свою звезду. Пилот ты известный, тебя послали без слова возражения.
И полетел ты один. Это тоже было несложно: корабль, по сути, автоматический, человек на нем присутствует на всякий случай…
Но ты-то знаешь, что дело не только в этом. Можно бы лететь и втроем. Но ты хотел, чтобы звезда эта была твоей. И все.
И звезда будет. Будет…
Даже без помощи гравигена. Хотя его назначение именно в этом и заключается: включенный, он стал бы очень сильным центром тяготения, и Облако стало бы постепенно концентрироваться вокруг. Так нужно Человечеству.
Почти так все и произойдет. Только ты этого не увидишь. Разве что изнутри…
Во всяком случае, такого надгробного памятника еще ни у кого не было!
Но не лучше ли подождать с выводами? Даже из этого положения наверняка можно найти еще не менее ста выходов. Надо только поискать.
Для начала хотя бы включим локаторы кругового обзора.
Юрганов включил субмиллиметровые. Несколько секунд просидел неподвижно, ни о чем не думая, только глядя на экраны.
И увидел.
Слабая искорка сверкнула на экране. И погасла.
Юрганов понял: это пылинка. Первая, может быть, неощутимая, неразличимая простым глазом космическая пылинка, крохотный кристаллик, частица мироздания упала на обшивку корабля.
На другом экране тоже вспыхнул огонек.
Упала вторая…
