III. Ущелье медового тумана
Первым из естественного шока начал выходить Юрген.
— Стамен показывал мне голограмму, — пробормотал он, — но я и представить себе не мог…
Было совершенно непонятно, относится ли это к девушке или к птице. Командор встряхнулся, как мокрый петух:
— Знакомьтесь: Таира Сиянова, в ряду немногочисленного пока потомства доктора Стамена — дочь младшая, любимая. Прямо как в сказке…
— Старшая, — мягко поправила его докторская дочь. — Тем не менее любимая. А теперь мне нужно, чтобы здесь собрались все — и люди, и птицы.
Старшие дружинники, чьи крэги отдыхали в каютах, пока их хозяева осваивали свои офиты, бросились к кораблю, спотыкаясь и налетая друг на друга. Через секунду они уже мчались обратно с крэгами на сгибе локтя.
Девушка повернулась на каблуках и очутилась нос к носу с моной Сэниа.
— Все! — повторила Таира.
Принцесса не двинулась с места.
— Сэнни, принеси Юхани, — сказал Юрг.
Мона Сэниа словно окаменела. Ей приказывали. Ей приказывали на глазах всей дружины, не говоря уже о собственном муже. И она должна повиноваться — ради Джаспера. Ради Джаспера, черт побери, королевой которого она рано или поздно будет!
Мимо протюхал Юрг, направляясь за сыном. Мона Сэниа так и стояла не шевелясь, потрясенная теперь уже не происходящим, а той нелепой, невесть откуда взявшейся мыслью, только что промелькнувшей в ее мозгу.
Да на кой черт ей королевская корона?
Кукушонок беспокойно завозился — видно, прочитанная им принцессина мысль привела и его в смятение. Но и остальные крэги вели себя, мягко говоря, нетрадиционно: они встряхивались, охорашивались, бесцеремонно разглаживая себе клювами перышки, а фиалково–голубой красавец Скюза даже по–павлиньи развернул хвост, явив до сих пор не виданные никем черные глазки с лимонными лунками.
— Пожалуйста, встаньте вокруг меня, — попросила Таира, тихонечко оглаживая свою питомицу. — Так. Так…
Подбежал Юрг с малышом. Тот выгибался, потягиваясь, — не вовремя разбудили; уже знакомые с его манерами островитяне приготовились услышать трубный рев.
— Ой, — сказала Таира, увидев сморщенную рожицу, — Юрий Михайлович, а как его зовут?
— Юхани, — сказал гордый отец. — Можно — Юшка. Девушка наклонила голову к правому плечу (на левом восседала Гуен), по–соловьиному щелкнула и показала представленному ей джентльмену кончик языка.
— Ю–ю! — позвала она.
Ненаследный принц дрыгнул голыми пятками и засмеялся.
“Если она возьмет его… — пронеслось в голове у моны Сэниа. — Хотя — что тогда?”
— А теперь постойте немножечко спокойно, — велела укротительница сов. Все замерли.
— Ррыжикррыжикррыжик… — Казалось, в горле у Таиры одновременно перекатываются хрустальная горошина и шершавый абрикос. Продолжая издавать эти странные звукосочетания, она медленно поворачивалась на каблуках, так что зоркие немигающие глаза белоснежной птицы попеременно останавливались на всех присутствующих — как на людях, так и на крэгах.
— Вот и все, — сказала девушка. — Гуен запомнила вас и будет служить любому прекрасной охраной, днем и ночью. Для того она и создана.
Было заметно, что ей уже не раз приходилось демонстрировать способности своей подопечной. Хотя — кто под чьей опекой находился?
— Может, так сразу и попробуем? — спросил Юрг. — Или она в сумерках уже не очень?..
— Она всегда даже очень, — высокомерно отрезала Таира. — Гуен, мышку заработать хочешь?
Птица встрепенулась, отчего стала раза в полтора объемистее. Сейчас все беззастенчиво разглядывали ее, дивясь черным сверкающим глазам, которые словно лежали на тарелке, устланной перьями, и страшным голубоватым когтям, сжимавшим что-то вроде эполета из толстенной кожи, прикрепленного к левому плечу рыжей курточки с зеленым воротником, совсем как у стрелков Робин Гуда; но больше всего поражали три хохла на голове, образующие своеобразную корону, — два “уха”, как у филина, и затылочный гребень, отличающий орла–скомороха.
Если бы кто-то из присутствующих, кроме Сияновой–младшей, разбирался в орнитологии, такое сочетание показалось бы ему просто издевательством над всем сонмом земных хищных птиц, как дневных, так и ночных. Но здесь знатоков не наблюдалось, а были только зрители в той или иной степени благоговейного изумления.
— Меня просили поторопиться. — В голосе девушки послышался упрек, к которому примешивалась легкая насмешка, — видно, перед мощью когтей и клюва Гуен приходили в замешательство сплошь и рядом.
Все присутствующие невольно обернулись к принцессе, ожидая ее решения. Кукушонок встрепенулся и поднял хохолок, что сделало его похожим на венценосного журавлика.
Принцесса выдержала паузу.
— Скюз, ты увереннее других чувствуешь себя без крэга, — проговорила она тоном, не терпящим возражений, — отпусти своего поводыря.
Скюз тряхнул своими соломенными кудрями, тщательно уложенными поверх обруча, и подбросил вверх своего голубого пернатого спутника — тот радостно взмыл в темнеющее небо, и алые лучи наполовину скрывшегося за горизонт солнца на миг превратили его фиалковый наряд в аметистово–лиловый.
У моны Сэниа сжалось сердце — на миг ей показалось, что над нею трепещут крылья ее оставленного на Джаспере крэга. Что-то с ним?..
Но ее так не к месту возникшие реминисценции были прерваны властным кличем:
— Фу–гу, фу–гу! — И громадная птица толчком взмыла в небо, так что Таира чуть качнулась и привычно спружинила на сильных, натренированных ногах.
Крепенькая девочка, ничего не скажешь, — такой старт мог бы повалить и взрослого мужчину. Но если она обучала свое пернатое страшилище начиная с птенцового нежного возраста, то можно было если не привыкнуть, то во всяком случае приспособиться.
Гуен стремительно пошла на сближение с крэгом, как тяжелый штурмовик времен последней мировой войны, но в последний момент резко взяла в сторону и принялась описывать мягкие крути чуть ниже своего подопечного, зорко приглядываясь ко всему, что могло появиться со стороны леса, окружавшего, если не считать узкой береговой полоски, стоянку джасперян.
Жемчужно–голубое игривое создание решило, вероятно, проверить маневренность своего спутника: последовал каскад фигур такого изощренного птичьего пилотажа, что даже видавшие виды дружинники разинули рты. Изящный крэг так и вился вокруг степенно парящей снежной совы, то касаясь ее кончиком крыла, то нацеливаясь клювом прямо в хохолок, то крутым штопором уходя прямо в зенит, навстречу первым, едва–едва проклюнувшимся звездам.
Юрг вдруг хлопнул себя по бедру и захохотал:
— Провалиться мне на этом самом месте, други мои, если Скюзов пират не пытается склеить эту совушку!
Он бросил на Таиру быстрый косой взгляд и добавил уже по–джасперянски:
— Вот не думал, что крэги могут быть такими отъявленными бабниками! Смотри, Скюз, не последуй его примеру — я перед Стаменом в ответе…
Скюз смущенно зарделся, что в сочетании с льняными кудрями, подхваченными лазоревым обручем, делало его окончательно похожим на Леля с поправкой на космическое происхождение. Лель. Юрг хмыкнул — уже про себя, — припоминая, как на заре своей супружеской эпопеи открещивался от роли Мизгиря… Он обернулся к жене и поразился окаменелости ее лица. Сейчас ей смело можно было дать лет на десять–пятнадцать больше, чем было на самом деле.
— Здесь все наладилось, — проговорил он как можно мягче, — не пора ли на отдых?
Она сделала вид, что не слышала. А может, так и было?
На фоне пепельно–сапфирового неба замелькали низкие тени — вчерашняя стая то подымалась из купы прибрежных тополей, то опасливо убиралась обратно.
— Летучие мыши, — констатировала Таира.
Юрг уловил недоумение, вызванное столь нелепым для джасперян сочетанием:
— Совершенно безвредные зверьки, они и мухи не обидят!
Девушка расхохоталась звонким, чуточку гортанным смехом — от души и совсем не обидно:
— Вот уж с точностью до наоборот! Если они кого и обижают… Но если они вас смущают, для нас с Гуен это дело пяти минут. Гуен!
Команда была выполнена мгновенно — громадная птица зависла в воздухе, точно пустельга, выжидающе склонив голову вниз.
— Чакыр–ррыжж, чакыр–ррыжжж… — Звуки, издаваемые девушкой, вряд ли можно было однозначно передать буквами человеческого алфавита; во всяком случае, Юрг взял себе на заметку, что, кроме джасперианского, неплохо бы овладеть и птичьим языком.
Между тем Гуен не торопилась; она поднялась несколько выше присмиревшего крэга, потом спикировала прямо на него, вытянув лапы в роскошных пушистых штанах; в какой-то момент оторопевшим зрителям показалось, что сейчас она вцепится своему подопечному прямо в бирюзовую спинку, но вместо этого она ударила мощными крыльями, и воздушная волна погнала крэга вниз, к земле. Еще один удар крыльев, и еще, — постепенно снижаясь, она четко загоняла вверенное ее охране существо под большой пластиковый навес. Добившись желаемого результата, она развернулась и устрашающе щелкнула клювом, как бы говоря крэгу: вот так и сиди!
Крэг сел на какой-то бочонок и замер в полной прострации. Так с ним еще никто не обращался.
А Гуен взмыла вверх и помчалась к тополям. Несколько шумных взмахов крыльями, хохочущий вскрик — и стая летучих мышей шарахнулась в сторону и помчалась выбирать себе новую территорию обитания.
Таира удовлетворенно развела руками — прошу вас, заказ выполнен; спохватившись, бросилась к своей сумке и торопливо достала оттуда кожаный мешочек. Гуен бесшумно приблизилась и принялась выписывать восьмерки у нее над головой, так что короткие каштановые волосы девушки пришли отнюдь не в художественный беспорядок. Таира сунула Руку в мешочек и, поморщившись, вытащила оттуда за хвост жирную белую крысу.
— Держи, заслужила, — крикнула она, отшвыривая крысу подальше к бассейну и пригибаясь.
И вовремя: Гуен перешла на бреющий полет, догоняя трюхающую вперевалку жертву, потом взмыла вверх — на песке уже никого не было.
Она тактично удалилась к одиноко стоящей сосне и повернулась спиной к зрителям — вероятно, чтобы не вызывать у них чувства законной зависти.
— Фу, — выдохнул Юрг, — при ребенке..
— А вы что, собираетесь воспитывать у него какие-то иллюзии? — искренне удивилась Таира, подымая свои и без того круто изогнутые брови. — Погоди, Ю–ю, я еще научу тебя летать на птицах! Надо будет только придумать крепления.
Кое-кто из джасперян негромко рассмеялся.
— А почему — нет?
— Для того чтобы летать, у нас есть крылатые кони, — обронила мона Сэниа.
Это были ее первые слова, обращенные к Таире. И все отметили, что произнесены они были не без высокомерия.
Девушка пожала плечами — крылатые кони. Вероятно, она что-то не так поняла. И это на той, неведомой для нее, планете значит то же, что на Земле — летучие мыши.
Гуен покончила с ужином и принялась чистить перышки.
— Запускайте теперь сразу двоих-, — велела Таира. — А то моя малютка сейчас подлетит и плюхнется мне на плечо. А я не успела приготовить насест.
Присутствующие сообразили, что финиш полета обязательно будет таким же убойным, как и старт. Два крэга, серый и изумрудный, устремились в небо, а Эрм и Флейж наперебой принялись предлагать их защитнице ту или иную конструкцию места отдыха, приличествующего ее характеру и габаритам.
— Ни–ни, — остановила их Таира мановением руки, не менее царственным, чем сделала бы это мона Сэниа. — Не надо ни Эвереста, ни Арарата. Ближайшая палатка мне подойдет, у входа нужно вкопать пару чурбачков покорявее да прикатить вот такой валун.
Короткий рыжий сапожок пнул нечто среднее между каменным кувшином и скифской бабой — еще один экспонат инопланетной коллекции, выброшенной из корабля.
Работа закипела.
Между тем два крэга кувыркались в потемневшем небе, ставя перед Гуен нелегкую задачу — кого оберегать в первую очередь. Но поскольку их могучая охранительница была незнакома с буридановой логикой, ей пришлось превратить траекторию своего полета в весьма удлиненный эллипс, чтобы не обходить вниманием ни одного из подопечных. Однако вскоре ей это надоело, и она мощными взмахами крыльев погнала их поближе друг к другу.
— В идеале хорошо бы иметь сразу двух сторожей, — задумчиво проговорил Юрг: — один следит за горизонтом, другой наводит порядок в коллективе…
Мона Сэниа резко повернулась к нему, буквально выхватив из его рук притихшего сына. Еще одна птица — это значит, что еще одна…
— Да, — спохватился Юрг, — давно пора кормить! Хотя спать на свежем воздухе ему было бы полезно — пусть привыкает, ему ведь на роду написано быть звездным дружинником.
Мона Сэниа слегка запрокинула голову, глядя мимо мужа на подымающуюся из озера луну. Белые сторожевые кораблики, так и не ушедшие со своего поста, казались теперь водяными жуками. Ни на одном не светилось огней — вероятно, чтобы не привлекать внимания обитателей… или пленников этого острова. Она презрительно усмехнулась; им, этим землянам, известно, что джасперянииа не удержать в плену. Выходит, они просто в это не верят? Забавно было бы продемонстрировать им обратное… Но нет. Джасперу, ее Джасперу нужны офиты. Это — прежде всего.
— Когда крэги закончат ночную прогулку, — проговорила она повелительно, — всем собраться в моем шатре. Нужно выбрать место на Джаспере, где мы устроим тайник.
Формулировка и тон приказа говорили о том, что разговор касается только джасперян.
— Владетельная принцесса, — робко заметил Ких, — а не следует ли укрыть эту диковинную птицу на корабле?
— Не следует, не следует, — раздался насмешливый голос Таиры, — нагадит.
Мона Сэниа сделала резкое движение в сторону — и исчезла вместе с сыном.
Таира, потрясенная увиденным, медленно опустилась на пятки, покачалась–покачалась и села на землю.
— Агура–мамелюк и хвост шайтана в глотку, — проговорила она мечтательно. — Мне бы такое!
— Этому нельзя научиться, сам старался, — вздохнул командор. — А вот кто тебя научил так ругаться?
— Прабабушка.
— Достойная старушка! Она у тебя кто?
— По профессии? Нет, не цирковая дрессировщица, как вы подумали. Она — ювелир. Между прочим, магистр цеха Верных фабержьеров, блюдущих чистоту ушедшего.
Торжественная размеренность, с которой она произносила это замысловатое и не вполне понятное именование, показала, как ей хочется сквитаться с джасперянами за сказочную царственность их повелительницы. Юрг вздохнул: в детстве все мы немножечко роялисты…
— Впрочем, завтра сами увидите, — сказала Таира, подымаясь с земли. — Прабабуля готовит офит специально для вашей жены, меняет цвет эмалей — говорит, обязательно требуется гиацинтовый оттенок… Кстати, как мне к ней обращаться? Сэниа… а отчество?
— У нее нет отчества.
— Это как же?..
— У отца владетельной принцессы Сэниа нет имени, — ровным тоном церемониймейстера проговорил Эрм. — Королям Джаспера не требуется имени.
— Ну дела… Но вопрос остался открытым. Что же мне, называть ее “тетя Сэнни”?
— Ох, — сказал Юрг, — только не так. Это меня ты зови дядей Юрой, оно будет соответствовать… Зови как все: мона или принцесса. Один… — он поперхнулся.
“Мона Капризуля”, вот бы подошло. Что ей ни скажи, все выворачивает наизнанку. И что на нее нашло на Земле?
Таира поглядела на то место, где исчезла принцесса, и завистливо вздохнула:
— Нет, дано же некоторым… Беати поссидэнтес!
— Что, что?
— Счастливы обладающие… Это латынь. И не от прабабушки — я усиленно занимаюсь самообразованием. Вот.
От этой наивной гордости у Юрга в глазах потемнело — такого ребенка — и отпустить в эту космическую банду! Слава богу, у них с Сэнни хоть мальчишка…
— Как говорится, в Багдаде полночь и все спокойно. Не пора ли пригласить гостью на чашечку вечернего кофе?
Вся звездная дружина скопом ринулась расставлять складную мебель и сервировать столики, поскольку чьи-то руки и готовы позаботились о том, чтобы гости Земли и на заброшенном островке чувствовали себя не менее комфортно, чем в самом изысканном кафе Мальты. Крайне ограниченное (а с их точки зрения — просто позорное) знание языка мешало джасперянам проявить всю полноту рыцарской галантности. Юрг поспешил завладеть кофеваркой, иначе девять чашечек кофе, поданные одновременно, могли попортить непритязательный наряд гостьи.
— Только, пожалуйста, никакого мяса, — предупредила Таира, — поскольку зрение у Гуен отменное, а я не уверена, что она удовлетворится одной мышкой.
Воспоминание об ужине хищной птички, кажется, никому аппетита не испортило.
— У тебя в сумке что, портативный крысятник?
— Нет, — засмеялась девушка, — не пугайтесь. Единственная была, премиальная. Я ведь не была уверена на сто процентов, что все сойдет гладко, — нет, нет, не думайте, что Гуен могла бы на кого-нибудь напасть без команды… Просто она приучена охранять только живых, на вертолеты там и воздушные шарики она не реагирует. Для нее они — как облака. Или дождь.
— Ну, слава богу, вертолет она не собьет! — обрадовался Юрг. — А то я начал опасаться…
— Если я прикажу — собьет. — На этот раз тон был абсолютно непререкаемым. — Только вряд ли уцелеет сама…
Бесшумно скользнув на спинку плетеного кресла, в кругу собеседников появился еще один — Кукушонок. Видимо, Сэнни отпустила его на вечернюю прогулку. Таира покосилась на него, задумчиво проговорила:
— Понимаете, Гуен могла и не принять ваших… э–э-э — крэгов, да? — за живых птиц.
Кукушонок тряхнул хохолком, но сдержался.
— Они живые. — В голосе Эрга проскользнула льдинка. — Они как мы.
— Они свободны, — подал голос обычно молчаливый Пы. — Как мы.
— Санта–кретиньера, я кого-то обидела! — Таира хлопнула себя по лбу, потом сложила ладони и склонила голову. — Миль, миль, миль. Не знала.
— Понимаешь, крэги никому не принадлежат, — объяснил командор. — Они просто заключают контракт на всю жизнь. За определенную плату. За это их…
Он задумчиво поглядел в небо, неожиданно предложил:
— А выпустим-ка всех, пока никакой опасности, а? Только ты, Кукушонок, останься.
Пестрая стая закувыркалась в лунном свете.
— Мне только сейчас пришло в голову, — быстро проговорил Юрг, косясь вверх — не подслушивают ли? — Нужно дождаться, пока эта сова снесет с десяток яиц, и взять их с собой на Джаспер. Думаю, что это решит проблему, как держать крэгов в узде.
— Одна беда, — покачала головой девушка. — У Гуен не может быть потомства…
— Это почему? — послышались сразу несколько голосов.
— Без специальной терминологии это не объяснить… Она — генный гибрид, помесь полярной совы с филиппинской гарпией. В природе такого не бывает, но генопластика позволяет инкубировать единичные экземпляры…
Она подняла голову и поняла, что все эти слова остаются пустыми звуками.
— Ну, просто примите как факт, что мы не жадничаем, будь у нас хотя бы десяток таких птиц, мы бы отдали вам половину. Но генопластика — дело новое, каждый эксперимент уникален, а удачи так редки!
Она обвела всех отчаянным взглядом — ну неужели не поймут? Глазища были огромные, влажные, как у жеребенка; Юрг вдруг подумал: на кого сейчас уставится, тот и погиб…
— Ты-то хоть понимаешь? — сказала она Кукушонка так естественно и просто, как люди всегда обращаются к кошке или собаке.
— Я-то понимаю, — ответил Кукушонок, привычно вздохнув. — Я ведь тоже поначалу считал ее ненастоящей…,
Таира даже не удивилась, услышав его голос.
— Еще и сапиенс, — сказала она. — В отличие от моей…
В центральном шатре корабля было душно — помещение, доверху заставленное контейнерами с офитами, проветрить было практически невозможно, и непривычный запах инопланетных шкур мешался с вполне однозначным ароматом свеженамоченных пеленок. Джасперяне, все как один, без крэгов, сидели кто на ящиках, а кто и просто на полу. Отгороженные от легкомысленной праздничности гостеприимной Земли, они снова чувствовали себя на войне, и что-то было не похоже, чтобы победа легко шла в руки.
— Тренировки не дадут стопроцентной гарантии, — говорил Флейж, самый искусный фехтовальщик отряда. — Мы будем тренироваться друг с другом, а ведь у каждого из нас сейчас реакция замедлена, мы неуклюжи и не уверены в своих действиях. А очутись мы по прибытии среди врагов — и нам будут противостоять быстрые и ловкие противники, скорее всего, превосходящие нас числом.
— Ну, у меня-то ничего не замедлено, не притуплено и не атрофировано, — мрачно заметил Юрг. — Я вас погоняю в хвост и в гриву, только держитесь.
— У тебя только две руки, к сожалению, — бросила через плечо принцесса, словно отмахнулась. — Нас — девятеро.
— Подождите недельку, перебазируемся на Тайвань, там к вашим услугам любой спорткомплекс. Таким штучкам научат…
— Неделя — это семь дней, — покачал головой всегда рассудительный и практичный Борб. — А на Джаспере каждая минута работает против нас. Вот если бы можно было как-то перебросить все эти запасы домой, в укромное место…
— Ты же знаешь, Борб, что единственным надежным местом является подземелье, — покачала головой мона Сэниа. — Но оно со всех сторон ограждено золотом. Туда не проникнут ни наши враги, ни их крэги; но ведь и никакой предмет перебросить через золото невозможно. Оно — наш защитник и наш противник одновременно.
— Тогда единственный вариант, — хлопнул рукой по колену бывший командор. — Как только нам доставят все имеющиеся в наличии офиты, летим на Джаспер. Приземляемся у самого входа в подземелье, перетаскиваем туда поклажу, оставляем охрану и возвращаемся за теми приборами, которые сейчас изготавливаются специально для джасперян. Почему нет?
— Потому что мы приземляемся — нас ждут. Разговор пошел по второму кругу, эрл Юрген. — В голосе принцессы зазвенел металл. Похоже, ему давали понять, что он только мешает.
— Да уж, — вздохнул Скюз, лучший стрелок отряда. — Если с колена, то я еще попаду со ста шагов в орех, но даже при медленной ходьбе я промажу в тыкву.
— Не понимаю, — невольно вырвалось у Юрга, — ведь сейчас вы прекрасно ориентируетесь, но стоит вам хотя бы шаг ступить — и почему-то наши приборы, само совершенство земной оптики, идут насмарку! Не по–ни–маю…
— Зато я, кажется, понял, — подал голос Дуз, чей офит цвета благородного вина был, пожалуй, самым пристойным из всех. — Когда мы двигаемся, все пространство слева и справа словно скручивается или выворачивается наизнанку, а земля под ногами становится покатой…
Все закивали; принцесса, единственная не надевшая пока спасительного обруча — вероятно, знак особого доверия Кукушонку, — закусила нижнюю губу, с которой все еще не сошел мерзейший синяк, след борьбы с аметистовым крэгом. Нет, завтра же с утра пораньше нужно начать осваивать офит, надо быть равной среди равных — это условие успешного восхождения на престол. Стать выше остальных позволит один, последний шаг…
— Продолжай, мудрый Дуз, — проговорила она как можно сердечнее, — ты сказал не все.
— Благодарю, принцесса Сэниа. Я полагаю, что наша неприспособленность к этим совершеннейшим созданиям обитателей Земли, этим тончайшим приборам, которые мы получили в дар так бескорыстно и в такой нужный момент, кроется вовсе не в их изъяне. Дело в том, что мы видим глазами крэгов, а у них — поглядите! — расстояние между глазами не превышает двух пальцев.
Все невольно скосились на Кукушонка — единственного крэга, допущенного на военный совет.
— Приборы же, подаренные нам, — продолжал Дуз, — заставляют нас глядеть на мир глазами землян, а у них расстояние между зрачками — целая ладонь.
— Ну, и?.. — не выдержал нетерпеливый Ких.
— Просто потребуется длительное время, чтобы приспособиться. Но мы обязательно привыкнем.
— Так это же проще простого! — вскочил Юрг. — Все вновь изготовляемые офиты нужно делать с меньшим расстоянием между зрительными датчиками! Через несколько дней каждый из вас уже получит подходящий офит.
— Несколько дней… — вздохнул Скюз.
— Нужно посоветоваться со здешними специалистами, не попортит ли это конструкцию прибора, — резонно заметил Дуз.
— Решено, — подытожила принцесса. — Завтра владетельный эрл Юрген с утра держит совет с теми, кто сведущ в этом вопросе. Теперь второе и главное: точное место нашей посадки на Джаспере — вы понимаете, что Звездная гавань исключается.
— Мне кажется, самым подходящим будет восточный выход из подземелья, на дне ущелья, — предложил Эрм. — Когда мы готовились к побегу, мы все там побывали — по одиночке, как бы невзначай, чтобы укрыться там в случае неудачи. Так что мы хорошо представляем себе эту местность и не ошибемся при переходе через ничто.
— Вход заслонен золоченой плитой с большим кольцом, но золото скрыто серой эмалью, которую не отличить от лишайника, — кто обратит внимание! Да там и нет проезжей дороги — кто туда сунется, одни облака сползают с Паучьих гор, — вставил наблюдательный Сорк.
— Прекрасно, — сказала принцесса. — Я там не была, так что во время перелета буду всецело полагаться на вас. Команду дам я, но перебросить весь мак через ничто придется вам своими силами.
Она обвела всех дружинников тяжелым взглядом, на какой-то миг задерживая его, словно отмечая про себя: да, этот верен. И кто бы ни появился на острове их необъяснимого заточения, какие бы юные пленительные гурии ни манили их всеми чарами неизведанных утех, ни один не помедлит, когда рано или поздно, но им придется покинуть эту странную Землю.
— Последнее — уже мелочь: центральный шатер вряд ли примет дополнительный груз, а вот в малых помещениях, я думаю, еще можно будет разместить по триста — четыреста коробок. Владетельный эрл Юрген, могу ли я просить тебя совершенно точно установить, сколько еще офитов находится на пути сюда? Свяжись, пожалуйста, с теми…
Она замялась, потому что не знала, как называть призраков, с которыми общался ее супруг. Но он понял.
— Слушаюсь! — Он был уже на ногах. — Это элементарно…
От этого “слушаюсь” у нее тошнота подступила к горлу. Он не раз повторял это словечко во время общения с призраками, и каждый раз ее охватывало отвращение: так не мог говорить владетельный эрл, ее супруг, командор звездной дружины.
Так отвечал бы своему хозяину серв… если бы мог говорить.
Она раздвинула перед Юргом стенку корабля, подождала, пока хрустящие по песку шаги достаточно удалятся, и снова велела непроницаемой кожистой пленке сомкнуться.
— А теперь слушайте меня внимательно, — проговорила она, опустив голову, словно пересчитывая шерстинки белой шкуры, на которой сидела. — Может случиться так, что мое решение покинуть эту планету будет неожиданным. И тем не менее вы, как только услышите мою команду, должны будете призвать ваших крэгов, наглухо застегнуть капюшоны, как это было при перелете сюда, и занять места в своих малых кораблях. Мак до сих пор стоит единым целым, так что стартовать мы сможем в тот же момент, когда последний из вас — вы слышите? — последний из вас займет свое место.
Она увидела напряженные, встревоженные лица и заставила себя улыбнуться:
— Я не говорю, что это должно случиться непременно… Просто мера предосторожности. Аварийное предписание, которое касается только нас. Понятно?
Все было понятно. Кроме одного.
— Принцесса Сэниа, — спросил Борб, — как будет звучать команда?
Принцесса на миг задумалась.
— Вы знаете, как называется ущелье, куда мы направляемся? Оно именуется ущельем Медового Тумана. Так вот, сигналом к отлету будут слова: “медовый туман”!
