Был конец июля. В вечернем выпуске новостей государственного Первого канала передавали репортаж из лагеря украинских беженцев. Беженка из Славянска рассказала перед камерой об убийстве, которое якобы совершили украинские военные, войдя в город: они на глазах матери раздели до белья трехлетнего ребенка и распяли его, «как Христа». Женщина, назвавшая себя свидетельницей этого события, со слезами на глазах рассказывала о зверстве украинцев, которые потом привязали мать к танку и протащили ее вокруг центральной площади.

«Человеческий разум неспособен понять, как нечто подобное может произойти в центре Европы, а человеческое сердце – поверить, что такое вообще возможно», – философски прокомментировал репортаж ведущий программы. Российский интернет взорвался возмущением и ненавистью к «хохлам» (как россияне презрительно называют украинцев).

Сразу же после этого московская «Новая газета» отправила в Славянск репортера с заданием описать обстоятельства убийства. Однако он не обнаружил никого, кто мог бы подтвердить версию Первого канала. Не нашлось ни одного человека, который бы видел или хотя бы слышал об истории, которая якобы произошла несколькими днями ранее.

Отвечая позже на вопрос журналиста о том, произошло ли это преступление на самом деле, заместитель министра связи Алексей Волин, сказал, что достоверность или ее отсутствие несущественны, важен рейтинг. Он отметил, что с самого начала кризиса на Украине рейтинг информационных программ на российских каналах вырос в два раза, чему следует порадоваться.

История «распятия в Славянске» – это один из примеров манипуляций, к которым прибегает российская пропаганда с тех пор, как началась война с Украиной. Частым методом стало использование актеров в качестве мнимых свидетелей и жертв «преступлений фашистских банд».

Хотя слово «манипуляции» не в полной мере отражает российские методы. На саммите НАТО в Ньюпорте командующий войсками НАТО в Европе Филип Бридлав (Philip Breedlove) заявил, что Россия ведет «самый невероятный информационный блицкриг в истории информационных войн». Речь идет не о простой лжи, а о создании параллельной реальности. Распятие ребенка в Славянске становится фактом вне зависимости от того, было ли оно на самом деле. Это реальность, в которой сбитый малазийский самолет не вылетал из Амстердама, а вместо него американцы подбросили обломки лайнера, пропавшего несколько месяцев назад над Тихим океаном. Это реальность, в которой на Украине нет ни российских военных, ни российского оружия, а конфликт является результатом заговора американцев и «украинских фашистов».

Эта параллельная реальность, кажущаяся нам полным бредом, превращается для россиян в предмет массовой галлюцинации, которую Кремль переводит в успешную, в том числе в отношении Запада, политику. Галлюцинация не развеивается, поскольку народ пичкают исключительно пропагандой. А западные политики, которых считают серьезными людьми, поддаются ей, поскольку им так удобнее.

И не только политики: недавно представитель родственников нескольких немецких жертв малазийского самолета, подал иск не против России, а против Украины, как государства, которое якобы не обеспечило безопасность полетов над своей территорией. В иске содержится требование выплатить как минимум по миллиону евро на каждую семью. Можно предположить, что аргументы адвоката сходны с логикой российского министра обороны Сергея Шойгу, который говорил, что вся ответственность за «катастрофу» лежит на Украине, поскольку если бы она решала свои внутренние проблемы без использования вооруженных сил, трагедии бы не случилось.

Того, кто продолжает рассчитывать, что Голландия (о таких странах мы в Польше говорим, что они, в отличие от нас, – «нормальные») окажет на Россию более действенное давление, чем поляки после смоленской катастрофы, ждет разочарование. Эффективность путинской пропаганды заметна также в принятом недавно решении отложить (более чем на год) вступление в силу экономической части соглашения об ассоциации Украины с ЕС. Это первое в истории Евросоюза согласие на то, чтобы третья страна диктовала условия в ее отношениях с внешними партнерами.

Любопытно, что создание параллельной реальности в России и в мире происходит с незначительным использованием насилия со стороны российского государства.

Гитлеровская или коммунистическая пропаганда в значительной степени опирались на запугивание инакомыслящих. Путину же хватает ареста нескольких человек (последним стал бизнесмен Владимир Евтушенков) и полного контроля над телевидением, которое выступает для большинства россиян единственным зеркалом действительности.

Есть еще одно существенное отличие между тоталитарной пропагандой и путинской параллельной реальностью: для советского режима и коммунистов в других странах объективная правда все-таки существовала. Ею можно было манипулировать, ее можно было скрывать или с ней бороться. Однако она оставалась точкой отсчета для навязывания собственного дискурса.

Обычной реакцией Кремля на обнародование информации о советских преступлениях бывало тогда длившееся несколько дней молчание, за которым следовала оборона через атаку с использованием производивших впечатление рациональных аргументов. Так было, например, в 1983 году, когда советский истребитель сбил корейский пассажирский самолет с 269 пассажирами на борту. Советская сторона, в принципе, признала, что сбила его по ошибке, приняв за американский самолет-шпион RC-135. Это объяснение не было убедительным, поскольку RC-135 в момент атаки находился в 1600 километрах от места трагедии, но попытка сослаться на факты, по крайней мере, присутствовала.

Между тем, в современной России границы между правдой и вымыслом не существует. Поэтому не имеет значения, кто рассказывает об «украинских преступлениях»: актеры или настоящие жертвы. Неважно, что кто-то видел на Украине российские ракетные установки и российских военных. Цель пропаганды – не убеждение кого-нибудь в том, что российская параллельная реальность правдива, а упомянутое увеличение рейтингов и создание для российского зрителя иллюзии действительности для уравновешивания информации, которая поступает с Запада. А также предоставление «полезным идиотам» из западных стран информации, которая усилит неоднозначность интерпретации этой продолжающейся несмотря на перемирие войны. Ведь на фронте каждый день гибнут люди, а российские силы каждый день стараются захватить очередной кусок Украины, например, донецкий аэропорт.

Идеальный потребитель путинской параллельной реальности – это дезориентированный человек, верящий Путину. Даже если он доверяет ему не в полной мере, он предпочитает эту веру самостоятельному мышлению.

Эта последняя черта параллельной действительности касается не только России. У Запада есть собственные проблемы с понятием правды в журналистских сообщениях. Вопрос «Случилось ли это?» заменяется сейчас другим: «Увеличит ли это рейтинг?» В сущности, это та же дилемма, перед которой стоят кремлевские стратеги.

В 1942 году британского писателя Джорджа Оруэлла, автора знаменитого романа «1984» о тоталитарном будущем, беспокоил факт, что «мир покидает концепция объективной правды». Писатель уже тогда замечал, что каждая история может быть преподнесена лживо и извращенно, но продолжал верить в суть журналистики, как в стремление настолько, насколько это возможно, вскрыть правду.

В сущности, для него было важно не то, возможно ли «объективно» изобразить действительность, а сохранение самого стремления журналиста к политически нейтральной передаче информации. Автор «1984» верил, что если это стремление пропадет, историей и современностью станут управлять политические тираны и медиа-мошенники.

Сейчас такие надежды кажутся анахронизмом и занудством. И не только политикам, создание лжи стало для которых частью профессии. Возможно, еще более опасна убежденность противников ведущей политической линии (таких, как, например, Эдвард Сноуден (Edward Snowden) в том, что объективной правды не существует, а каждое сообщение о действительности – ложь, за которой стоят грязные интересы.

Выход из этого круга только один: сформировать собственное пространство, в котором работают правила создаваемые мной и моими знакомыми. Так поступил Сноуден. Посвященная ему книга Гленна Гринвальда (Glenn Greenwald) «Негде спрятаться» показывает, насколько далеко отошли и автор, и герой этого произведения от норм журналистики, понимаемой как бескомпромиссное сообщение о реальности. Для Сноудена Америка является по определению врагом и тоталитарным тираном, и поэтому все средства, которые служат ее ослаблению, с моральной точки зрения оправданы.

Любопытно, что Сноуден называет местом, где свобода может быть реализована в полной мере не настоящий мир, а виртуальную реальность. «В принципе, именно интернет позволил мне ощутить свободу и развить все способности, которыми я обладаю, как человек», – говорил он Гринвальду. Джордж Пакер (George Packer), один из критиков Сноудена, прокомментировал это так: «в его утопии на первом месте стоит не демократическое общество и даже не три комнаты с кухней в предместьях Гонолулу, а киберпространство».

Возможно, поэтому нас не должно удивлять то, что Сноуден бежал в Россию и воспользовался охраной Путина. Если в общественном пространстве не находится места для объективной информации, если существует одна лишь политическая пропаганда или теле-жвачка, то миры Путина, Сноудена, притворяющихся журналистами политических активистов и крупных медиа-корпораций должны пересекаться.

Если правды не существует, то все возможно, и все является реальностью. Уже не параллельной, а обычной. Потому что иной в СМИ, как российских, так и западных, нет.

Спустя тридцать лет после 1984 года пророчества Оруэлла сбылись.