Часть III
Милорд Фоксгэм

Несколько месяцев прошло с того дня, когда Ричард Шелтон вырвался из рук своего опекуна. Немало событий, весьма важных для Англии, произошло за эти несколько месяцев. Ланкастерская партия, совсем уже было погибшая, снова подняла голову. Сторонники Йоркского дома были разбиты, их вождь пал на поле брани, и зимой уже казалось, что Ланкастерскому дому удалось восторжествовать над всеми своими врагами. Небольшой городок Шорби-на-Тилле был полон ланкастерских вельмож, съехавшихся из окрестностей. Был тут и граф Райзингэм с тремя сотнями воинов; и лорд Шорби с двумя сотнями; и сам сэр Дэниэл, могущественный, как прежде, опять разбогатевший от конфискаций; он жил в собственном доме на главной улице с шестью десятками воинов. Словом, произошел новый переворот.

Был темный январский вечер; дул ветер, мороз становился все крепче; к утру можно было ждать снега.

В мрачном трактире неподалеку от гавани сидели три человека; они пили эль и ели яичницу. Это были крепкие, здоровые люди с обветренными лицами, с сильными руками, со смелыми глазами; и, хотя они были одеты, как простые крестьяне, даже пьяный солдат не отважился бы затеять с ними ссору.

Неподалеку от них перед ярко горевшим камином сидел молодой человек, почти мальчик; хотя он тоже одет был по-крестьянски, видно было, что он человек хорошего происхождения и достоин носить меч.

– Мне это не нравится, – сказал один из сидевших за столом. – Дело кончится плохо. Здесь не место для веселых ребят. Веселые ребята любят поле, густой лес, безопасность; а здесь мы в городе, который кишит врагами. И вот увидите, утром еще, как на беду, снег пойдет.

– А все ради мастера Шелтона, – сказал другой, кивнув в сторону мальчика, сидевшего перед огнем.

– Я на многое согласен ради мастера Шелтона, – возразил первый. – Но попасть ради кого-то на виселицу – нет, братья, я не желаю!

Дверь трактира распахнулась; какой-то человек вбежал в комнату и подошел к юноше, сидевшему перед огнем.

– Мастер Шелтон, – сказал он, – сэр Дэниэл вышел из дому с двумя факельщиками и четырьмя стрелками. – Дик (ибо это был наш юный друг) сразу вскочил.

– Лоулесс, – сказал он, – ты сменишь Джона Кэппера на наблюдательном посту. Гриншив, следуй за мной... Кэппер, веди нас. Мы не отстанем от сэра Дэниэла ни на шаг, хотя бы он шел до самого Йорка.

Через мгновение они все уже были на темной улице. Кэппер – так звали новоприбывшего – показал им два факела, пылавших вдали на ветру.

Город уже спал; незаметно следовать за маленьким отрядом по пустым улицам было совсем не трудно. Факельщики шагали впереди; за ними шел человек, длинный плащ которого развевался на ветру; позади шагали стрелки, держа луки наготове. По кривым, запутанным переулкам они быстро шли к берегу.

– Он каждую ночь ходит в ту сторону? – шепотом спросил Дик.

– Третью ночь подряд, мастер Шелтон, – ответил Кэппер. – Всякий раз в тот же самый час; и всегда с очень маленькой свитой, словно хочет, чтобы об этом знало поменьше народу.

Сэр Дэниэл и шестеро его спутников вышли на окраину города. Шорби был неукрепленный город, и, хотя засевшие в нем ланкастерские лорды держали караулы на всех больших дорогах, из него можно было выйти маленькими переулочками или даже просто полем.

Переулок, которым шел сэр Дэниэл, внезапно кончился. Впереди возвышались песчаные дюны, а рядом шумел морской прибой. Здесь не было ни часовых, ни огней.

Дик и оба его спутника почти догнали сэра Дэниэла. Дома города кончились, и вдали они увидели факел, двигавшийся им навстречу.

– Эге, – сказал Дик, – здесь пахнет изменой!

Тем временем сэр Дэниэл остановился. Факелы воткнули в песок, люди легли, словно поджидая кого-то.

Те, кого они ждали, приблизились. Это был маленький отряд, состоявший всего из четырех человек: двух стрелков, слуги с факелом и джентльмена в плаще.

– Это вы, милорд? – крикнул сэр Дэниэл.

– Да, это я. Я самый бесстрашный рыцарь на свете, потому что другие рыцари сражаются с великанами, волшебниками или язычниками, а я не побоялся сразиться с этим проклятым холодом, который страшнее всех язычников, вместе взятых! – ответил предводитель другого отряда.

– Милорд, – сказал сэр Дэниэл, – красавица вознаградит вас за все лишения. Но не отправиться ли нам в путь? Чем скорее вы увидите мой товар, тем скорее мы оба вернемся домой.

– Зачем вы ее держите здесь, славный рыцарь? – спросил незнакомец. – Раз она так молода, так прекрасна, так богата, почему же вы не позволяете ей посещать свет? Вы ее и замуж выдали бы быстрее, и не рисковали бы отморозить себе пальцы или получить рану, разгуливая в темноте в такую не подходящую для прогулок погоду.

– Я уже объяснял вам, милорд, – ответил сэр Дэниэл, – что я оберегаю себя, а не ее. Не стану вам рассказывать, в чем дело. Но если вам надоел ваш старый приятель Дэниэл Брэкли, раструбите всему свету, что собираетесь жениться на Джоанне Сэдли, и, даю вам слово, вы скоро избавитесь от меня. Вы найдете меня со стрелой в спине.

Оба джентльмена торопливо шли по песку. Перед ними несли три факела, пламя которых металось на ветру, раскидывая дым и искры; сзади шагали шестеро стрелков.

Дик шел за ними следом; он, конечно, не слыхал ни слова из разговора двух джентльменов, но в незнакомце он узнал старого лорда Шорби, о нравах которого рассказывали много дурного; даже сэр Дэниэл и тот не раз порицал его в обществе.

Они вышли на берег. В воздухе пахло морем, шум прибоя усилился; здесь, в большом саду, окруженном стеной, стоял маленький двухэтажный домик с конюшнями и другими пристройками.

Шедший впереди факельщик отпер в стене калитку и, когда все вошли в сад, запер ее изнутри на замок.

Дик и его товарищи были, таким образом, лишены возможности идти дальше; они могли бы, конечно, перелезть через стену, но опасались попасть в ловушку.

Они спрятались в зарослях дрока и стали ждать. Красный свет факелов все время двигался за стеной – видимо, факельщики усердно сторожили сад.

Через двадцать минут оба джентльмена вышли из сада. Изысканно распрощавшись, сэр Дэниэл и барон пошли по домам, каждый со своей свитой и своими факелами.

Едва ветер унес звук их шагов, Дик поспешно вскочил на ноги; он очень озяб.

– Кэппер, подсади меня на стену, – сказал он.

Они втроем подошли к стене. Кэппер нагнулся. Дик влез ему на плечи и взобрался на стену.

– Гриншив, – прошептал Дик, – лезь за мной; лежи на стене плашмя, чтобы тебя не заметили. Если на меня нападут, ты мне поможешь удрать.

С этими словами он спрыгнул в сад.

Было темно, как в могиле; в доме ни одного огня. Ветер свистел в голых кустах; прибой с шумом обрушивался на берег; больше ничего не было слышно. Дик осторожно полз вперед, путаясь в прутьях и нащупывая дорогу руками; наконец гравий захрустел у него под ногой, и он понял, что выбрался на дорожку.

Он остановился, вынул из-под плаща арбалет, зарядил его и решительно двинулся вперед. Дорожка привела его к постройкам.

Постройки были ветхие, полуразрушенные; ставни на окнах едва держались; конюшня пуста, и двери ее распахнуты настежь; на сеновале ни клочка сена, в житнице – ни зерна. Можно было подумать, что здесь никто не живет, но у Дика были основания этому не верить. Он продолжал свое обследование – заходил во все службы, пробовал отворить каждое окно. Наконец, обойдя кругом, он вышел к той стороне дома, которая была обращена к морю; в окне второго этажа он заметил слабый свет.

Он немного отошел, надеясь увидеть хотя бы движение теней на стене комнаты. И вдруг вспомнил, что в конюшне ему под руку попалась лестница; он сбегал туда и принес лестницу. Она оказалась короткой, но, стоя на ее верхней ступеньке, Дик ухватился руками за железную решетку окна, подтянулся на руках и заглянул в комнату.

В комнате находились две женщины; одну из них он узнал сразу – это была госпожа Хэтч; вторая – высокая, красивая, важная молодая леди в вышитом платье.

Неужели это Джоанна Сэдли? Неужели это его лесной товарищ Джон, которого он собирался выдрать ремнем?

Изумленный, он опустился на верхнюю ступеньку лестницы. Никогда он не думал, что его возлюбленная так прекрасна. Его внезапно охватило сомнение, может ли она его любить. Но размышлять ему было некогда. Совсем рядом кто-то тихо произнес:

– Тсс!

Дик быстро спрыгнул с лестницы.

– Кто здесь? – шепотом спросил он.

– Гриншив, – послышался осторожный ответ.

– Что тебе нужно? – спросил Дик.

– За домом следят, мастер Шелтон, – ответил разбойник. – Не мы одни здесь караулим. Лежа на стене ничком, я заметил людей, которые бродят во мраке, и слышал, как они пересвистываются.

– Странно! – сказал Дик. – Это люди сэра Дэниэла?

– В том-то и дело, что нет, – ответил Гриншив. – Если меня не обманули глаза, у каждого из них на шапочке белый значок с темными полосками.

– Белый с темными полосками? – переспросил Дик. – Клянусь небом, не знаю я такого значка. В наших местах таких значков нет. Ну, раз так, попробуем как можно тише выбраться из этого сада; здесь мы защищаться не в состоянии. Дом безусловно охраняют люди сэра Дэниэла, и у меня нет никакой охоты попасть между двух огней. Возьми лестницу; нужно поставить ее на место.

Они отнесли лестницу в конюшню и ощупью добрались до стены.

На стене лежал Кэппер; он протянул руку и втащил на стену сначала одного, потом другого.

Они беззвучно спрыгнули на землю и молчали до тех пор, пока не очутились снова в зарослях дрока.

– Джон Кэппер, – сказал Дик, – беги во весь дух в Шорби. Приведи сюда немедленно всех, кого можешь собрать. Здесь мы встретимся. Если же люди разбрелись в разные стороны и собрать их удастся только к рассвету, мы встретимся где-нибудь поближе к городу. Я останусь здесь с Гриншивом и буду следить за домом. Беги во весь дух, Джон Кэппер, и да помогут тебе святые!.. А теперь, Гриншив, – прибавил он, когда Кэппер исчез, – обойдем вокруг сада. Я хочу посмотреть, не обманули ли тебя твои глаза.

Стараясь держаться подальше от стены и пользуясь каждым возвышением, каждой впадиной, они обошли сад с двух сторон, никого не заметив. Третья сторона садовой стены тянулась вдоль берега, и, чтобы не подходить к стене слишком близко, они пошли по песку. Несмотря на то что прилив еще только начинался, прибой был таким сильным, а песчаный берег таким плоским, что Дику и Гриншиву при каждой волне приходилось по щиколотку, а то и по колено погружаться в соленую и холодную воду Немецкого моря.

Внезапно на белизне садовой стены возникла, словно тусклая китайская тень, фигура человека, делавшего обеими руками какие-то знаки. Человек упал на землю, но тотчас же немного поодаль поднялся другой и повторил те же самые знаки. Так, словно безмолвный пароль, эти знаки обошли вокруг всего осажденного сада.

– Они хорошо караулят, – прошептал Дик.

– Вернемся на сушу, добрый мастер, – ответил Гриншив. – Тут негде спрятаться. Нас нетрудно заметить, когда под нашими ногами пенятся белые волны.

– Ты прав, – сказал Дик. – Скорее на сушу!