Глава 61

С вершины песчаного бархана открывался отличный вид на «Башню тысячи и одной ночи», освещённую светом немногочисленных фонарей.

Сооружённое на искусственном насыпном острове это циклопическое здание возвышалось вверх почти на километр, тонкой иглой вонзаясь в тёмные небеса. Три башни, похожие на узкие лезвия, изгибались вокруг треугольного центрального шпиля.

Когда-то вокруг Башни плескались теплые воды Персидского залива, но сейчас кругом, сколько хватало глаз, лежала лишь всё та же серо-жёлтая пустыня. Но тонкий мост, соединяющий колоссальный небоскрёб с берегом, всё ещё был актуален, потому как вряд ли так просто получилось бы преодолеть местность вокруг Башни как-то иначе.

Барханы были буквально нашпигованы самым разным хламом, циклопической стеной мусора, охватывая здание по периметру. Всё это явно носило искусственный характер с целью защиты башни.

А прямо перед входом на мост было сооружено мощное оборонительное укрепление. Такой себе тет-де-пон.

Семь небольших зданий, сооружённых уже явно после Бури из подручных материалов – бетонных плит, контейнеров и мешков с песком. Четыре – те, что пониже – на внешнем периметре. Два – те, что повыше – во внутреннем, с подобиями башен из мешков с песком, в которых явно стояло какое-то серьёзное вооружение. Вряд ли гаубицы, но наверняка миномёты или автоматические гранатомёты. И ещё одно – перегораживающее путь напрямую к мосту.

Пространство между зданиями было перекрыто заграждениями из бетонных плит и отбойников, разбитых машин и рядов колючей проволоки. Россыпь пулемётных гнёзд по периметру. Один-единственный извилистый проход к мосту, полностью простреливаемый со всех сторон. В капонирах – тяжёлая техника. Два «абрамса» и одна «брэдли», а где-то на закрытых позициях наверняка ещё и артиллерия стоит.

Здесь нужен полнокровный армейский батальон при танках и самоходках. Или массированный воздушный налёт. И уж точно это укрепление не взять тремя смертельно уставшими наёмниками на одной БМП-2.

Но ничего больше не остаётся. Мы и так уже на пределе – как падающие звёзды, которые вот-вот погаснут. В умирающем городе, полном врагов и отчаяния, нам не протянуть долго…

А значит, остаётся поставить всё на одну-единственную самоубийственную атаку.

Плевать на всё. Если мы не умрём сегодня, то сдохнем завтра. Но если сегодня у нас ещё есть шанс умереть, забрав с собой побольше «стражей», завтра нас могут затравить как крыс. И повесить на одной из городских площадей.

К чёрту. Я слишком устал. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

Я глубоко вдохнул сухой и смрадный воздух Эль-Кувейта, опустился на сиденье механика-водителя, надел на голову шлемофон и воткнул штекер в разъём.

– Ну что, готовы?

– Конечно, – спокойно ответил Си Джей. – Всё равно умирать.

Но смерти нет – это я уже знаю. Есть лишь память и забвение. Пока ты помнишь, пока ты мыслишь, то живёшь вечно…

И мы шагнули в небытие или бессмертие.

Пальцы ударили по приборной панели БМП, заводя мотор бронемашины, и я схватился за штурвал управления. В это же время снаружи раздался громкий хлопок. Я изогнулся вперёд, приникая к прибору ночного видения, установленного вместо одного из перископов, и успел заметить, как в воздухе пронеслась стремительная тень.

Темноту кувейтской ночи разорвала яркая вспышка попавшей в танк ракеты – Юрий не подкачал и с первого же выстрела влепил старый-добрый «фагот» в здоровенную башню «абрамса».

Взрыв сдетонировавшегося боекомплекта ушёл в кувейтское небо через вышибные панели на башне американского танка. Темноту прорезал яркий факел горящей бронированной машины.

– Уходим! – сдавленно произнёс Юрий, вручную перезаряжая противотанковую установку.

Нос БМП качнулся, и я провёл машину на десяток метров вперёд, укрываясь за следующим низким барханом.

Новый хлопок, и ещё одна ракета уносится вперёд.

На броне второго американского танка распускается огненный цветок, и вверх рвутся языки пламени и густой столб дыма от взорвавшихся снарядов. Мощный взрыв срывает с погона массивную башню – и вышибные панели не всегда спасают…

И тотчас же позади нас раздаются взрывы.

Всё, нашу позицию обнаружили и открыли огонь артиллерии. А значит, больше на месте стоять нельзя…

А значит – вперёд!

Вбитые много лет назад в учебке навыки по вождению любой советско-российской техники не подводили, так что БМП шустро неслась среди невысоких барханов и полузасыпанных песком зданий.

Угол зрения был ограничен небольшим участком по фронту, так что о творящемся по бокам я имел довольно смутное представление, ориентируясь лишь по командам Юрия, но вёл машину уверенно.

«Стражи» открыли по нам плотный огонь из тяжёлых пулемётов, мелькнуло несколько гранатомётных выстрелов. Огонь был плотнее, чем хотелось, но слабее, чем ожидалось – и то хлеб.

До тет-де-пона было от силы километр, для разогнавшейся БМП преодолеть это расстояние – дело пары минут. Но если с километра в нас попасть сложно, вблизи мы станет страшно уязвимы… Это не танк, нам хватит и всего одной гранаты в лоб или борт.

Вспышка в капонире, где стояла «брэдли», и от американской БМП в нашу сторону что-то полетело.

– Ракета! – выкрикнул Юрий, ведя заградительный огонь из спаренного пулемёта.

ПТРК «Тоу». Оператор после пуска должен удерживать прицельную марку на цели, скорость полёта ракеты – около трёхсот метров в секунду.

Всё это пронеслось у меня в голове даже не в виде слов, а в виде образов за считаные доли секунды, а затем я резко ударил по тормозам.

Взрыв громыхнул позади нас.

БМП-2 снова рванула вперёд, а Юрий открыл огонь короткими очередями из пушки по противнику. Разрывы 30-миллиметровых снарядов накрыли машину «стражей», а затем на её башне громыхнул взрыв.

По бортовой броне слева застучали крупнокалиберные пули от скрестившихся на нашей машине пулемётных трасс. Башня БМП разворачивается в сторону, выплёвывая пули и снаряды вокруг себя и заставляя замолкнуть огневые точки.

Ещё чуть-чуть… Ещё пару сотен метров…

От наклонённого под большим углом лобового листа брони БМП рикошетит гранатомётный выстрел. На всякий случай резко останавливаюсь, и ещё одна граната взрывается справа по борту.

Грохочет автоматическая пушка, разнося всё вокруг на части. Спаренный пулемёт хлещет по разбегающимся в стороны «штормовым стражам».

Острый нос БМП сминает ряды проволочных заграждений. Делаю змейку, обходя установленные бетонные отбойники, которые в силах затормозить даже тяжёлый танк…

И машина с разгона проваливается в проложенный поперёк пути неглубокий ров. Пытаюсь сдать назад, но БМП с лязгом застревает, кажется, наматывая на гусеницы какую-то дрянь, лежащую на дне рва.

– Из машины! – рявкаю я, понимая, что вытащить БМП под массированным огнём просто нереально, и теперь она может стать для нас воистину БМП – братской могилой пехоты.

– Я прикрою! – неожиданно выкрикивает Си Джей, беря на себя управление башней и поливая всё вокруг огнём из пушки и пулемёта.

Распахиваю тяжёлый люк и рывком выскакиваю наружу. Шлемофон слетает с головы, так и прицепленный к гарнитуре внутренней связи. Хватаю за ремень торчащую рядом с сиденьем винтовку – тяжёлый SCAR – и скатываюсь с брони машины, перебегая к корме.

Из башни вылезает Юрий, достаёт М4 с оптическим прицелом и спрыгивает ко мне. Я же в это время открываю дверь в десантный отсек, куда мы сложили трофейное оружие.

Швырнул Юрию РПГ-7 и сумку с тремя снаряжёнными выстрелами, а себе дополнительно взял «миними» и в темпе перебросил через шею подсумок с запасным патронным коробом.

Со всех сторон по нам вели плотный автоматный огонь. Хорошо ещё, что Си Джей огнём из БМП снёс все пулемётные точки вокруг…

Мы с Юрием отбежали в сторону, укрываясь за баррикадой из мешков с песком. Совсем рядом громыхнула серия разрывов от гранат подствольников, а рядом с БМП разорвался выстрел из РПГ.

– Си Джей! – крикнул я, вскидывая на бруствер пулемёт и открывая огонь по засевшим на крыше ближайшего здания «стражам». – Уходи, Си Джей!

Вряд ли он услышал мой крик сквозь канонаду боя, но башня бронемашины прекратила крутиться, и из люка начал вылезать снайпер.

Резкий хлопок. С крыши одного из зданий внутреннего периметра что-то устремилось вверх, а затем начало падать вниз.

Грохот. И ослепительная вспышка обрушилась вниз россыпью белых искр, которые зажгли всё вокруг БМП в радиусе нескольких метров.

На сетчатке словно на фотопленке отпечаталась фигура объятого пламенем человека, падающего вниз с крыши бронемашины.

– Си Джей!..

Вспышка затопила сознание. Я моргнул и оказался посреди мира, который был чёрно-багровым негативом привычной реальности. Чёрная земля, чёрные здания, чёрные люди, чёрное небо, освещённое разлитым повсюду багровым огнём. Кружащиеся в воздухе огоньки, будто багровые светлячки. Тени, похожие на человеческие, одиноко бредущие ко мне и одна за другой падающие на землю, охваченные огнём.

Звуки стрельбы исказились и превратились в чудовищный хохот, сквозь который доносились чьи-то крики и стоны.

– Входи, Алекс. – Голос, в котором были десятки, если не сотни тонов, родился отовсюду сразу и ниоткуда конкретно. – Мы тебя заждались!..

Меня с ног до головы охватило багровое пламя, прожигая плоть до самых костей. Я заорал от боли…

И снова вывалился в реальный мир.

Правое предплечье было страшно обожжено; сквозь опаленный рукав проглядывала окровавленная плоть, с которой будто бы содрало кожу.

– Алекс, рану надо обработать и срочно! Тебя зацепило фосфором!

Невдалеке снова раздался хлопок, и в дюжине метров от нас по земле хлестнуло «вилли питом», поджигающим даже песок и камень.

– Нет времени, – прорычал я, хотя в глазах и было темно от боли. – Ещё один залп, и мы… Давай сюда РПГ! Отвлеки их!

Юрий кивнул, снял с плеча гранатомёт и сумку с зарядами и перебежал к дальнему краю баррикады. Высунулся из-за бруствера и открыл частый одиночный огонь по «стражам».

Я отложил пулемёт, достал снаряжённый выстрел и вогнал его в трубу гранатомёта. Выдернул предохранительную чеку и вскинул РПГ-7 на плечо. Поймал в прицел укрепление на крыше здания и нажал на спуск.

Грохнул оглушительный выстрел, и граната по спирали унеслась вперёд. Взрыв разнёс угол здания, но позиция миномёта оказалась неповреждённой – разве что градом каменной крошки обдало.

Перезарядил РПГ, вновь прицелился, сделал глубокий вдох…

Я – волшебный стрелок, я бью без промаха. Пять магических пуль мне дарил Люцифер…

Выстрел! И взрыв разносит укрепление из мешков с песком вдребезги.

Готов, сучара!

Остался ещё один снаряжённый выстрел… Таскаться с этой бандурой нечего – надо тратить прямо сейчас.

Заряжаю, прицеливаюсь во второе здание внутреннего периметра… Но в последний момент на левом фланге оживает пулемётная точка, держащая под обстрелом весь проход, и я разряжаю гранатомёт по ней.

Взрыв разносит укрепление и обрушивает бетонную крышу, которая хоронит под собой нескольких «стражей».

– В лоб не пройти! – кричит Юрий, меняя магазин. – Надо слева обходить!

– Тогда прикрывай!

Из здания справа по нам открыли плотный огонь. Улучив момент, он обстрелял их в ответ, заставив на пару мгновений замолчать и залечь, а я тем временем перемахнул через баррикаду и проскользнул вперёд, где стоял покорёженный кузов давным-давно сгоревшего «Хамви».

Высунулся над капотом и начал садить очередями из пулемёта на подавление. Юрий в это время перебежал правее, высунулся, снял двумя точными выстрелами одного и ранил другого, а затем швырнул гранату.

Я быстро сменил позицию и успел дать очередь по отступающим «стражам», свалив ещё одного. Тут громыхнул взрыв, и осколки посекли ещё двоих. Оставшиеся в живых противники отступили – правый фланг был чист.

Огонь «стражей» на какое-то время стих – наверное, они пытались перегруппироваться. А мы с Юрием в это время, поочерёдно прикрывая друг друга, миновали несколько заграждений из бетонных плит и мешков с песком, проникнув в одно из опорных зданий.

Юрий высунулся было дальше, но его тут же обстреляли.

– Идут прямо на нас! Дюжина или больше!

– Пулемёт! – указал я на стоящий около амбразуры крупнокалиберный «браунинг». – Давай!

Мы перенесли пулемёт к другой позиции, и вовремя – по зданию ударило несколько реактивных гранат, и вперёд двинулся десяток врагов.

Я на всякий случай передёрнул затвор пулемёта и открыл кинжальный огонь. Тяжёлые пули буквально разорвали атакующих на части, а я перенёс огонь на крышу левого здания внутреннего рубежа, где заметил какое-то движение.

12,7-миллиметровые пули разнесли в клочья сложенные из мешков с песком лёгкие укрепления и пробили стоящие за ними бетонные плиты, окончательно разрушив возможные огневые точки на крыше.

– Чисто! Вперёд! – скомандовал я, на бегу перезаряжая ручной пулемёт, который уже дожёвывал остаток ленты из короба.

Мы обошли последние заграждения и оказались перед дверями здания, стоящего прямо перед мостом – никак кроме как через него пройти было нельзя. Я метнулся было к ним, чтобы занять позицию для выбивания двери…

И тут одна из створок едва не слетела с петель, распахнутая мощным ударом изнутри. И в клубах поднятой пыли наружу шагнул… Грегори Дойл. Или всё-таки Григорий Долинин? С пулемётом в руках и с багровым следом от верёвки на шее.

– Это ты виноват! – рявкнул он, нацеливая на меня оружие. – Это из-за тебя я умер!

Я оцепенел от чудовищности происходящего. Палец на спусковом крючке пулемёта так и застыл, не в силах сдвинуться ни на миллиметр.

Сейчас.

Ещё немного, и прямо здесь и сейчас меня перерубит пополам пулемётная очередь. От которой с такого расстояния не спас бы никакой бронежилет, даже если бы я всё-таки надел его, а не оставил перед посадкой в БМП…

На груди Дойла вспыхнуло несколько снопов искр, заставив его отшатнуться назад и сбив прицел.

– Чёрт, стреляй!!! Стреляй же!!! – словно бы откуда-то издалека до меня донёсся отчаянный крик Юрия, и я всё-таки нажал на спуск.

Поток пуль рубанул по груди Дойла и разнёс вдребезги его лицо, заставив рухнуть на спину и выпустить из рук оружие…

И только тогда наваждение спало.

Передо мной, разумеется, не было никакого Дойла. Дойл, он же Григорий Долинин, сейчас лежал в паре километров отсюда в песке и с грубым крестом в изголовье. А передо мной был просто ещё один «джаггернаут» «штормовых стражей».

Я словно во сне двинулся вперёд, минуя тёмное грязное помещение с занесённым песком полом. Вышел через дверь наружу, на автомате укрывшись за бруствером из бетонных плит.

В следующее мгновение по моему укрытию забарабанили пули. Юрий высунулся из-за дверного проёма и сделал несколько выстрелов из своего автомата.

Я мотнул головой, пытаясь хоть немного прийти в себя. Выставил над головой пулемёт и дал вслепую очередь с рассеиванием по фронту. Затем высунулся сбоку преграды и открыл уже более точный огонь.

Юрий снял одного противника, я – другого. Осталось ещё четверо, укрывшихся за мешками с песком. Прижал их огнём поплотнее, и мой напарник прострелил голову ещё одному «стражу».

Кончилась лента в «миними» – последняя, что у меня была. Поэтому я отбросил пулемёт в сторону и достал из-за спины SCAR. Сделал несколько одиночных выстрелов, потому что размер магазина и мощный патрон не слишком способствовали садить из этой винтовки длинными очередями. А затем вспомнил про подствольный гранатомёт и единственный заряд, что у меня был.

Зажал приклад SCARа под мышкой и выпалил из подствольника в сторону врагов. Дистанции хватило, чтобы граната успела встать в полёте на боевой взвод, так что она не просто ткнулась в мешки с песком, а разметала их взрывом. Троих «стражей» не убило и даже, кажется, не ранило всерьёз, но взрыв заставил их спешно отступить под наш огонь – одного уложил я, ещё двоих снял Юрий. Причём одного уже бегущим в сторону моста, который находился ниже нас метра на два.

Мы двинулись вперёд, подходя к краю площадки, от которой вниз был всего один прыжок, а затем сто метров узкого моста…

– Смотри! – Юрий указал на то, к чему бежал последний остававшийся в живых «штормовой страж». – Похоже на пульт подрыва. Мост наверняка заминирован.

И в этот самый момент поблизости откуда-то с юга раздался гул моторов и лязг гусениц.

– Чёрт, надо спешить, – сплюнул я. – Подкрепление уже близко.

Неожиданно с неба ударили снопы ослепительного света и послышался шум вертолётных винтов.

С юго-востока в нашу сторону летела пара вертушек – гражданских, что-то типа лёгких «еврокоптеров». Но сейчас на них наверняка был десант «стражей» – пусть немного, но нам вполне хватит…

– Всё кончено, наёмники! – с расстояния в пару сотен метров до нас донёсся чей-то голос, усиленный мегафоном. – Вы окружены! Положите оружие! Или мы откроем огонь!

Вот и всё. Вот и конец. Даже странно, что «стражи» ещё пытаются вести с нами переговоры…

– Да пошли вы! – неожиданно заорал Юрий. – Стреляйте, ублюдки! Давайте! Вот он я! Давайте! Стреляйте, мать вашу! Стреляйте в меня!

– Последний шанс, наёмники! Сдавайтесь! Или мы прикончим вас!

– Даже не думай… – предупредил меня Юрий, увидев, что я опускаю оружие. – Да твою же ж мать! Я сюда не сдаваться шёл!

– Юра, – спокойно произнёс я. – Не делай резких движений – отступай к краю. Я отвлеку их, а ты сбежишь. Если побежим сейчас – не будет никаких шансов хоть как-то их отогнать…

– К чёрту! Это ничего не изменит – нам не уйти! Это конец! Конец пути! Конец заданию! И нам тоже – конец!

– Пока я дышу – ничего не кончено! – не выдержал я.

– Хорошо, – неожиданно усмехнулся Юрий, а затем прыгнул вперёд, толкая меня в грудь и сталкивая вниз через ограждение. – Тогда и дыши дальше. Ты должен дойти.

Я попытался было оказать сопротивление, но тщетно, и уже спустя мгновение я рухнул на песок прямо перед мостом.

– Юра, не дури! – заорал я. – Уйдём вместе!

– Никуда нам отсюда не уйти, – покачал головой мой напарник, подбирая что-то с земли. – Беги, Алекс. Беги, твою мать!..

В воздухе послышался грохот пулемётных очередей, пули ударили по площадке, где стоял Юрий, лишь чудом не зацепив его.

И я побежал.

Побежал со всех ног, не оглядываясь и не останавливаясь. Не обращая внимания на шум вертолётов, звуки перестрелки и взрывы позади меня.

А когда до Башни оставалось метров десять, мост у меня под ногами выгнулся, будто живой, и разлетелся на части, разорванный серией прокатившихся по всей его длине взрывов.

Сила, перед которой я был всего лишь песчинкой, оторвала меня от земли и швырнула вперёд. Земля стремительно полетела мне прямо в лицо, а затем наступила темнота.