Глава 54
Вибрация спутникового телефона уже воспринималась как должное. И прозвучавший из него голос полковника Коннорса тоже воспринимался как должное.
– Не делай этого, Алекс.
– Не делать чего? – равнодушно спросил я, пробираясь по полуразрушенной пожарной лестнице наверх.
– Ты знаешь, о чём я.
Эти разговоры… Все эти разговоры… Зачем они? Полковник что-то хочет сказать мне… Что-то настолько очевидное, что даже не нуждается в подробном объяснении… Но вот что? Не знаю. А полковник Коннорс знает. Подозрительно много знает. Как будто может читать мои мысли, как будто может заглянуть ко мне в голову…
И озвучить то, что я сам не могу разглядеть, будучи слишком близко.
– Я разочарован. Алекс, ты разочаровываешь меня. Чего ты хочешь? Чего добиваешься? В чём твоя цель?
– Я задаю себе эти же вопросы последние лет пять, полковник, – усмехнулся я. – И знаете каковы ответы? А нет их! Я не знаю, чего хочу, чего добиваюсь и в чём моя цель. Но сейчас я просто хочу, чтобы всё кончилось. Хочу завершить своё грёбаное задание и убраться из этого вонючего города. Но прежде… Прежде вы, полковник, и Второй пехотный ответят за всё совершённое здесь. За всё.
– И даже за то, в чём нашей вины нет? – иронично спросил меня Коннорс.
– Такого нет. Вы виноваты во всём.
– Ну, допустим… Допустим, ты перебьёшь ещё больше моих солдат, чем уже убил. Допустим, выполнишь своё задание… Но что потом? Ведь ты всё равно не сможешь выбраться отсюда, Алекс. Из Кувейта не уйти – поверь мне, я пробовал. Большой мир за границами не существует – во всём мире теперь есть только этот мёртвый город, в котором мы пленники. Ты можешь сказать, какое сегодня число? Не можешь. Потому что числа нет, как нет и времени. Алекс, мы заперты здесь и обречены на выживание – здесь нельзя умереть, здесь приходится убивать и жить. Сколько всё это уже продолжается? Сколько раз мы уже переживаем всё это? Снова и снова, и снова, и снова… Всё это повторяется раз за разом, и раз за разом мы делаем одно и тоже в надежде на то, что хоть что-то изменится… Но как сказал Альберт Эйнштейн: безумие – это делать одно и то же, каждый раз ожидая иного результата.
– Да я уже давно понял, что вы безумный псих, полковник.
– Я – безумец? – негромко рассмеялся Коннорс. – О, это, безусловно, всё упростило бы и облегчило… Но, увы, Алекс, увы… И раз ты не хочешь учиться на моих ошибках – значит, будешь учиться на своих. Иди и придёшь, Алекс. Иди и найдёшь, сержант.
Конец связи.
Следующий пролёт был разрушен, как и часть стены – похоже, что сюда попали снарядом или ракетой. Возвращаться назад и поискать другой путь? Или рискнуть и прыгнуть?
Глоток неприятно тёплой с пластиковым привкусом воды из торчащей у воротника трубочки. И я прыгнул вперёд прежде, чем успел додумать пришедшую в голову мысль, что у меня сотрясение мозга, возможно, контузия, и я просто слишком устал, чтобы скакать как макака…
До противоположного края я, естественно, не долетел, но зацепился руками в край лестничной площадки, подтянулся и оказался перед покосившейся пластиковой дверью, ведущей куда-то… Куда-то.
Открыл дверь. Пространство на секунду мигнуло, а затем всё стало как обычно.
Передо мной был коридор – тёмный, грязный и захламлённый. Сквозь отверстия в стенах пробивались тонкие лучи света, едва-едва разгоняющие царящий вокруг мрак. С потолка свисали куски пластиковых панелей и оборванные кабеля.
Я зашагал вперёд.
Вот и треть коридора позади. Длинный, однако. Но буду надеяться, что он выведет меня куда надо…
Подвесной потолок коридора заходил ходуном, как будто… как будто там – в пространстве между настоящим потолком и подвесными панелями что-то промчалось. Позади меня с грохотом свалился блок с давным-давно разбитыми люминесцентными лампами.
Какого…
Сверху, прямо из потолка в меня ударил длинный прямой клинок. Я лишь каким-то чудом успел слегка отклониться в сторону, и лезвие вонзилось не в шею, а отскочило от пластины бронежилета, прорезав ткань на спине.
Я отскочил в сторону и выпустил в потолок несколько пуль из автомата. С грохотом обвалилась одна из потолочных панелей, рухнув мне под ноги, а клинок ударил уже из другого места, вновь целясь в меня.
Вновь отпрыгнул в сторону, приседая на колено и полосуя потолок из «эмки». В темноте мелькнул огонёк трассирующей пули, воздух прочертил дымный след, и я тотчас же прекратил давить на спусковой крючок – спасибо неизвестному «джи-ай», что по традиции зарядил три крайние в магазине пули трассирующими, чтобы знать, когда боеприпасы подходят к концу.
Выход был совсем недалеко, поэтому я забросил автомат за спину, выхватил из кобуры «беретту» и рванул вперёд, на бегу часто и неприцельно стреляя из пистолета через плечо.
Вышиб плечом дверь… И тут же по глазам ударило ослепительное кувейтское солнце.
Глаза на секунду ослепли, не видя ничего, кроме сплошного белого света вокруг, но затем зрение вернулось и обрело невероятную чёткость.
Вокруг завывал ветер и скрежетал ржавый металл. Прямо передо мной метрах в двадцати находилась вертолётная площадка, на которой застыл тёмно-серый «блэкхок».
За прозрачным пластиком остекления кабины – двое пилотов в тяжёлых вертолётных шлемах. Я уже увидел их, они меня – ещё нет.
Достать и перезарядить «эмку» времени не было, но в руках у меня была «беретта».
Я погасил набранную инерцию, остановился, перехватил пистолет обеими руками и прицелился. Три белые точки – две на прицеле, одна на мушке – выстроились в ряд поперёк кабины.
«Беретта» начала выплёвывать пули почти что в автоматическом порядке, а я шаг за шагом двинулся вперёд. Лобовые панели вертушки начали покрываться отверстиями и паутинками трещин, а обоих пилотов практически изрешетило.
Сколько патронов осталось? Три? Два? Надо перезарядиться…
Чёрный прямоугольник магазина падает вниз, и в его горловине не блестит золотистое тельце патрона, а значит, осталась всего одна пуля, что уже смотрит на мир сквозь канал ствола…
Рука тянется к запасным магазинам на поясе, а я перехожу на бег.
Откуда-то издали слышатся крики, а затем вокруг меня начинают высекать искры пули. Следом прилетает раскатистый грохот автоматной стрельбы.
Кувырок вперёд. Подняться. Со всех ног рвануть к вертолёту. Огонь противника всё точнее и точнее. Пока что мне везёт, но скоро везение кончится. И начнётся статистика – чем больше в меня палят, тем выше шансы на поражение… А мне хватит и одной-единственной пули, чтобы…
Буквально швырнул тело вперёд, упал и откатился за колесо «блэкхока». Сунул бесполезный сейчас пистолет обратно в кобуру, достал карабин, перезарядил его и немного отдышался. Огонь стал куда менее плотным – похоже, что «стражи» не знали, что пилоты вертушки мертвы и боялись их задеть. Или просто берегли дорогую машину, не желая уничтожить её из-за какого-то одиночного врага…
– Садж, ты где? – в эфире раздался голос Дойла, доносящийся сквозь крики и звуки перестрелки.
– На крыше! – при падении я прикусил губу и сплюнул кровью на горячий металл площадки. – Тут вертушка, но меня прижали «стражи»! Как у вас?
– Идём к тебе, садж. Вниз дороги больше нет – с нижних этажей прут «стражи».
– Юрай, сможешь управлять «блэкхоком»? – спросил я.
– Да! Я на нём квалификацию сдавал!
– Тогда жду вас здесь. – Я переполз из лежачего в сидячее положение, кладя автомат поперёк колен и выравнивая дыхание.
А до этого времени мне нужно продержаться…
Осторожно осмотрелся по сторонам.
Площадка была расположена на крыше одного из флигелей торгового центра, а обстреляли меня с верхушки главного корпуса. Чтобы оттуда добраться ко мне, «стражам» нужно преодолеть пару сотен метров… Надеюсь, что быстро они это не сделают. Очень надеюсь.
Встал на одно колено, заполз в десантный отсек вертушки – двери с обеих сторон были сняты, видимо, для облегчения машины. И вообще внутри даже сиденья поснимали, наверное, для тех же целей. Пилоны под внешнее вооружение отсутствуют, так что это классический «слик» – исключительно транспортный вертолёт.
А вот оба бортовых пулемёта позади пилотской кабины были оставлены, что безусловно не могло не обрадовать.
В секторе огня левого минигана – почти всё потенциально опасное для атаки направление. Отлично. Турельный пулемёт для отражения массированной атаки – это куда лучше, чем один-единственный автомат.
Уселся на место бортстрелка, проверил пулемёт… Норма.
Я согнулся, хватая рукоятки минигана и всматриваясь перед собой сквозь рамку коллиматорного прицела. Алая точка, как капля алой крови, ищет себе друзей…
– Идите сюда, – ухмыльнулся я. – Придите и возьмите меня, ублюдки.
На одиннадцать часов метрах в ста от меня распахнулась дверь, и оттуда выбежали трое человек. Я уже было раскрутил блок стволов минигана, но в последний момент остановился, увидев, кто именно это бежит.
– Садж, мы уже на крыше!
– Вижу.
– За нами «стражи»! Если можешь – прикрой!
– Принято.
Электромотор с визгом раскрутил шесть стволов, я чуть сместил прицел и замер в ожидании. Почти сразу же из двери следом за моими парнями вынырнуло с десяток противников, открывших частый огонь в сторону Дойла, Юрая и Си Джея.
Я дождался, пока все они выберутся на крышу, а затем нажал на клавишу огня и повёл миниганом по фронту. Грохот, похожий на звук рвущегося металла, больно ударил по ушам. Ураган пуль свинцовой метлой прошёлся по крыше, буквально размазав «стражей» по бетону.
В паре мест показалось ещё какое-то смутное шевеление, и я без колебаний открыл по ним огонь. А за это время парни как раз успели добежать до вертушки.
– Как вы? – крикнул я, на пару секунд прекращая стрельбу.
– Ногу зацепило. – Дойл тяжело осел на пол десантного отсека. Судя по его посеревшему лицу, бежал пулемётчик исключительно на обезболивающем и силе воли. – Мне нужен отпуск…
– Подвинься, – буркнул Юрай, спихивая с сиденья мёртвого пилота, усаживаясь на его место и начиная щелкать тумблерами на приборной панели. – Сейчас… Сейчас я всех отсюда вытащу…
– Ещё валят! – крикнул вставший на одно колено и ведущий частую стрельбу Си Джей.
– Держи правый фланг! – скомандовал я.
И новой очередью заставил несколько групп «стражей» залечь и отойти.
Ещё немного… Продержаться… Ещё немного…
Движок «блэкхока» взревел и начал завывать, раскручивая несущий винт. В стороны рванули волны поднимаемого рукотворным ветром песка и пыли. Лопасти слились в один сплошной мерцающий диск, и вертолёт начал подниматься в воздух, отрываясь от площадки. Хвост машины слегка занесло, и Юрай направил её вперёд и вверх.
– РПГ! – неожиданно заорал Си Джей. – На десять часов!
В клубах пыли и песка возник силуэт стоящего на колене «стража», держащего на плече трубу гранатомёта. Спустя мгновение с земли в нашу сторону, оставляя дымный след, рванула реактивная граната.
– Юрай! – рявкнул я, хаотично полосуя воздух из пулемёта, пытаясь создать заслон из пуль.
– Держитесь!
Вертолёт резко накренился вправо, и мы едва успели схватиться кто за что, чтобы не вылететь из вертушки. Граната прошла выше, «блэкхок» выровнялся, и я немедленно дал очередь по месту спуска.
Вот вы как? Тогда мы так!
– Юрай, закладывай круг! – крикнул я, не переставая вести огонь короткими очередями.
– На хрена?
– «Стражи» хотят остаться в городе? Тогда мы их тут похороним!
Юрай заложил вираж, огибая Хрустальный утёс, и я направил вниз ливень пуль. Сейчас мы были почти как самолёт-ганшип – вели огонь по одной точке, облетая её по кругу.
Ураганный огонь смёл практически всех «стражей» с крыши, а затем я ударил по прибывшему подкреплению. Миниган, будто бешеный пёс, вцепился в один из стоящих перед торговым центром «Хамви», и тот превратился в огненный шар.
Вот так-то, мрази!
Хлестнул длинной очередью по разбегающимся в стороны «стражам», разворотил ещё один «Хамви» и для порядка обработал «страйкер» – БТР он колёсный, так что ходовку я мог ему и подпортить…
– Уходим! – проорал я сквозь рёв двигателя и на всякий случай похлопал Юрая по плечу, благо сидел он почти рядом. – К Башне!
– Сзади! – неожиданно крикнул Си Джей, привлекая моё внимание.
Я немного высунулся за борт, прищуривался, оглядываясь назад.
Позади нас по всему горизонту шла исполинская серо-жёлтая стена поднятого в воздух песка. А прямо перед ней в нашу сторону неслись два небольших вертолёта, похожие на стрекоз – «литтл бёрды».
– Надо набрать высоту! – Юрай потянул рукоять управления на себя.
– Нельзя! – возразил я. – Если замедлим ход, нас нагонят вертушки «стражей»!
– А если мы не наберём высоту, то нас нагонит буря!
– Делай, как говорю!
– Ты спятил, садж!
– Вот сейчас и проверим, так ли это!
Юрай произнёс что-то, потонувшее в гуле, но моему приказу подчинился и даже ещё больше снизился, ныряя в сплетение улиц Эль-Кувейта.
Сквозь шум вертолётного движка прорывается гул приближающейся бури. И тотчас же начинают ныть корни зубов, а реальность вокруг плывёт и подёргивается рябью.
«Блэкхок» проседает и огибает ближайший небоскрёб, начиная петлять среди высоток.
С лязгом несколько крупнокалиберных пуль прошивают фюзеляж вертолёта – преследователи сократили расстояние и открыли огонь. «Блэкхок» быстрее «литтл бёрдов», но на прямой от них уходить нельзя – расстреляют в спину, а нам даже и ответить нечем. Только два бортовых пулемёта, которые не простреливают заднюю полусферу. Так что надо выигрывать маневрированием, но лёгкие вертушки «стражей» манёвреннее нашего транспорта. А ведь кроме солдат за нами идёт ещё и буря, которую в воздухе нельзя встречать ни в коем случае.
Куда ни кинь – всюду дерьмо…
– Надо садиться, Юрай! – крикнул я.
– Рано! Надо сначала сбросить с хвоста этих уродов! И площадку найти!
– Что ты хочешь сделать?
– Попробую стряхнуть их среди улиц! А потом – в сторону моря!
– Действуй, – кивнул я.
Вертолёт скользил среди полуразрушенных или изначально недостроенных небоскрёбов Кувейта, двигаясь на северо-запад. Видимость стремительно падала – воздух начала заполнять жёлто-серая хмарь, сквозь которую пробивался тусклый свет клонящегося к закату солнца. «Блэкхок» заложил вираж, уходя вправо, поднырнул под рухнувший поперёк улицы башенный кран и миновал почерневшую от давнего пожара высотку.
И тотчас же по зданию слева от нас хлестнули два потока крупнокалиберных пуль.
Вертушка резко просела вниз и ушла влево, демонстрируя для своих габаритов невиданную подвижность. Новая порция трассеров прошла уже выше нас. Ещё один рывок в сторону… И неожиданно возникший прямо по курсу рухнувший небоскрёб заставил Юрая сбросить скорость и отвернуть влево.
Мы неслись вдоль длинного каркаса так и недостроенного здания. И неожиданно по ту сторону высотки чуть выше нас мелькнуло какое-то движение.
Я моментально нажал на раскрутку блоков стволов минигана, и вовремя – как только мы вынырнули из-за здания, всего в полусотне метров левее и позади нас показался стрекозиный силуэт «литтл бёрда».
Пулемёт немедленно выплюнул в его сторону порцию пуль, почти на излёте чиркнув по вертушке. «Литтл бёрд» задымил и начал набирать высоту, уворачиваясь от второй пущенной в его сторону очереди… И врезался прямо в торчащую поперёк улицы стрелу башенного крана. Кабина вертолёта моментально смялась, несущий винт рубанул по стреле и разлетелся на куски, а затем искорёженный «литтл бёрд» рухнул вниз, перекувыркнувшись через себя.
И совершенно резко – почти без всякого перехода – окружающая нас хмарь сгустилась и ударила ураганным ветром и мириадами летящих песчинок.
Буря налетела, как всегда налетала – быстро и беспощадно.
Двигатель «блэкхока» почти сразу же начал подозрительно гудеть, а вертолёт опасно заскрежетал. Сколько ещё выдержат воздухозаборники и фильтры, прежде чем забьются намертво? Сколько ещё мы сможем продержаться в воздухе?
– Нужно садиться! – крикнул я, тщетно пытаясь перекрыть и шум вертолётного двигателя, и грохот бури.
То ли Юрай всё-таки услышал меня, то ли сообразил сам и повёл «блэкхок» на снижение…
И в этот самый момент откуда-то сверху на нас рухнул дымящийся и вращающийся вокруг себя «литтл бёрд», задев хвост нашего вертолёта.
«Блэкхок» сотрясло от чудовищного удара, и его моментально начало крутить.
Надрывный вой винта, из последних сил удерживающего машину в воздухе. Истерические вопли аварийной системы, бессильной спасти находящихся на борту людей.
– Мы падаем! – чей-то крик. – Держитесь!
Вертолёт крутит. Его корёжит в судорогах, будто бьющегося в ломке наркомана. Меня срывает с места, и лишь в самый последний момент я успеваю вцепиться пальцами во что-то… Во что-то.
Тяжёлым кашлем заходится двигатель машины. Грохот в ушах и в голове. Может, так оглушительно стучит сердце, эхом тревожного набата отдаваясь во всём теле. Может, источник шума – другой.
Резкий рывок. Тёплый металл вырывается из-под моих пальцев. Желудок проваливается вниз, тело теряет опору.
Я падаю. Проваливаюсь вниз, напоследок успевая взглянуть в тёмные небеса.
