Глава 36
– …Где же предел твоей преданности? Молись, пусть она будет жииить!.. – немелодичные завывания Хьюза перекрывались хриплыми воплями. – Агент Рикс, вам нравится песня «Где же предел»? А вам нравится наше общество? Можете не отвечать – и так вижу, что нравится. А как вам наш Кувейт? Прелестное местечко, не правда ли? Пляжам Малибу нашёлся серьёзный соперник – наш милый ближневосточный курорт. Рекомендовано агентами ЦРУ, между прочим!
– «Стражи» неспроста запустили… эту трансляцию, – заметил Юрай, когда мы поднимались по песчаному склону.
– Думаешь, берут на живца? – спросил Си Джей. – А логично ведь…
– «Стражи» поймали мелкую рыбёшку, насадили её на крючок и забросили обратно в пруд, – произнёс я. – Пришло время дёрнуть за этот крючок.
– Это ловушка, – буркнул Дойл.
– Несомненно, – подтвердил я.
– И мы так бодро шагаем в неё?
– А у нас есть выбор?
Молчание Дойла было более чем красноречиво.
Ну и пусть.
Да, мы могли бы наплевать на всё, перебить пару десятков террористов, скрутить агента ЦРУ и доставить его через разрушенный город, где у нас не осталось бы ни одного даже условного союзника… Наверное. Каким-то образом.
Но это ведь на самом деле не выбор, а всего лишь его иллюзия. Иллюзия выбора, иллюзия свободы, подразумевающая возможность этот выбор сделать… А на деле часто никакого выбора не существует. Сделать большую глупость или сделать очень большую глупость – какой тут вообще может быть выбор?
– Садж, ты действительно решил связаться с ЦРУ? – негромко спросил Дойл.
– Сейчас уж лучше они, чем «стражи».
– Сержант прав, – подал голос Юрай. – Со «стражами» нам сейчас точно не по пути.
– Их надо остановить, – уверенно заявил Си Джей. – Они спятили.
– Мы остановим их. Закончим эту чёртову войнушку, выполним миссию и вернёмся обратно.
– Вчетвером? – саркастически усмехнулся пулемётчик. – Там, где не справились десятки?
– Эти десятки не были отборными наёмниками, – ухмыльнулся я. – А если серьёзно, парни, кажется, мы здесь единственные нормальные. Махоуни явно не в себе, «танго»… Ну, «танго», они и в разрушенном Кувейте «танго». А вот «стражи» – это уже за пределом всего. И их нужно остановить.
Мне никто не возразил, но и не одобрил явно. Все пока что размышляли над тем, что происходит.
…Путь на восток был не из лёгких. Почему-то этот район города стал местом, где ветер намёл огромные барханы. Мы всё поднимались и поднимались вверх, жарясь под палящим кувейтским солнцем, и были благодарны за то, что пока что не было бурь…
– Ого, – присвистнул Си Джей, обозревая раскинувшийся перед нами вид. – Ничего себе…
Зрелище действительно было впечатляющим.
Среди песчаных барханов, поднимающихся вверх на многие десятки, а то и сотни метров, чернел огромный провал. Его стенами были покосившиеся и полуразрушенные высотные здания, а на север уходило словно бы прорубленное титаническим мечом узкое ущелье, через которое ветер и выдувал песок. Почему тут образовался именно такой ландшафт? А хрен его знает.
Но нам туда не надо. Мало ли кто может сидеть в этой меганоре? Уж явно не Братец Белый Кролик, так что лучше не рисковать и не пытаться выяснить, насколько глубока кроличья нора…
Миновали этот странный элемент пейзажа и двинулись дальше по направлению к стадиону. На стадион он, кстати, похож был мало – его почти полностью погребло под песком, поэтому сейчас это была просто GPS-отметка на карте. «Здесь был стадион». Теперь его нет. Стадион Шрёдингера какой-то получается – он как бы есть, но в то же время его как бы и нет…
Ориентировать на местности было не слишком просто. Спасала только электронная карта в планшете Юрая, потому как никаких других ориентиров не было – ровный песок на месте улиц, дюны на месте зданий, а наиболее высокие из построек элементарно рухнули.
– Сотня ярдов, – произнёс Юрай, указывая вперёд. – Сигнал идёт оттуда.
Здание как здание. В Кувейте таких – без счёта. Полуразрушенное, полузанесённое… И подозрительно тихое.
Вокруг – ни души, техники поблизости тоже не видать – даже какого-нибудь завалящего джипа…
Подозрительно… До подозрительного подозрительно.
Поднялся ветер. Нехороший такой ветер, что предшествует очередной буре. И пока мы крадучись, как говорится, используя складки местности, подбирались к зданию, с песка вокруг стёрло любые следы – ботинок ли, шин или гусениц.
Мы сдвинули на глаза очки и замотали лица платками – ветер всё крепчал и крепчал. Надвигалась очередная буря…
К парадному входу мы, разумеется, даже не совались. К наиболее очевидным и от того опасным направлениям – тоже. Обойдя всё здание по периметру (да, долго и нудно, зато разумно), нашли в земле очередную щель – наверняка проход на подземные этажи. Глубина там оказалась довольно существенная – на уровне второго этажа примерно. То есть просто прыгать – чревато нехорошими последствиями. Да, на дне вроде бы ничего травмоопасного в свете фонариков не обнаружилось, а вот под песком, что покрывал пол? Да сколько угодно…
Это ведь как вода под мостом.
…Закрепили на крепко держащемся куске арматуры трос, сбросили его в провал, спустились по нему вниз…
– Чувствуете? – шёпотом произнёс Си Джей, насторожённо оглядываясь по сторонам.
О да… Это было сложно не почувствовать…
В воздухе отчётливо воняло смертью. Не в абстрактном понимании, а в прямом смысле этих слов – смердело гниющими трупами.
Вокруг нас было довольно просторное помещение… Назначение которого было теперь неизвестно. Мусор и много песка – сейчас это стандартный интерьер почти всех помещений в Кувейте.
А вот то, что мертвечиной несло с той стороны, где находились надземные этажи, – настораживало…
Прошли через выбитую дверь, миновали короткий коридор, повернули направо, потом налево и прямо, ещё одно помещение…
– Твою мать, – ругнулся Юрай.
И ругаться было от чего – лучи тактических фонарей выхватили десятка два полуразложившихся трупов с чёрными полиэтиленовыми мешками на головах около одной из стен. Позади них в пластиковых панелях виднелись многочисленные выбоины от пуль.
– Гляньте на их форму, – указал Дойл.
А ведь верно – форма на них американская… Насколько помню, кувейтская армия, когда ещё существовала, пользовалась другим обмундированием. Здесь же…
– Это что же получается – «стражи» убивали друг друга? – присвистнул Си Джей.
– «Стражи» расстреляли собственный штаб, – произнёс я. – Так чему ты тогда удивляешься?
Занятно. Почему я сказал «стражи», а не Коннорс? Я всё ещё отказываюсь верить в сумасшествие полковника? Возможно. Но почему?
Мы начали осторожно подниматься на верхний этаж. В песке начали попадаться следы от армейских ботинок, и чем дальше, тем больше. Следы крови… Уже запёкшейся – пролитой явно не сегодня и не вчера.
Что-то было не так. Даже для ловушки тут было слишком тихо, и в то же время это слишком уж походило на ловушку.
На входе в холл мы просидели минут пятнадцать, вслушиваясь и всматриваясь в окружающий нас сумрак.
Ничего. Только проникающий сквозь стены грохот беснующейся на улице бури, свист ветра да шорох песка.
– Это точно то здание? – негромко спросил я.
– Помехи, сержант, – слегка виновато ответил Юрай. – Сейчас даже у лучшей техники слишком большой разброс.
Значит, с пеленгом мы ошиблись. Не слишком неожиданная новость, учитывая погрешность плюс-минус лапоть в любых координатах…
– Идём дальше.
Мы поднялись по лестнице и вышли на балкон, опоясывающий холл поверху. Двинулись в сторону виднеющихся в противоположном конце дверей.
Потолок над нами был сделан из сверхпрочного стекла, из пробоин в котором при каждом порыве ветра внутрь сыпался песок. Сквозь немногочисленные прорехи в покрывающем его снаружи слое песка не было видно ничего, кроме круговерти жёлто-багрового сумрака…
Неожиданно сквозь одну из прорех мелькнуло что-то… что-то, напоминающее замотанного в балахон человека с винтовкой в руках.
В следующее мгновение одна из стеклянных плит над нами разлетелась на части, обрушиваясь вниз стеклянной крошкой и волнами песка, впуская внутрь здания бурю.
Среди кружащегося в воздухе песка на металлической балке стала видна фигура целящегося в нас человека со снайперской винтовкой. Я вскинул автомат, но Си Джей успел первым, сбив вражеского снайпера одним точным выстрелом.
Без лишних команд и разговоров мы рванули вперёд, добегая до запертых дверей.
Дойл со всей дури пнул их, двери жалобно заскрипели, но выдержали. Тогда пулемётчика сменил я, выпалив в область замка из подствольного дробовика. Пластик разлетелся на части, и двери распахнулись прямо нам в лицо. По ту сторону оказалось просторное помещение с большими выбитыми окнами, через которые внутрь проникала буря…
Колонны, высокие каменные короба с давно засохшими растениями и высокими выбитыми окнами, через которые внутрь нанесло горы песка.
А ещё за колоннами и этими каменными хреновинами укрывался примерно десяток человек с оружием и в американской форме.
«Стражи»!..
Дойл полоснул пулемётной очередью от бедра, срезав сразу четверых в спину. Я выцелил оборачивающегося к нам солдата и всадил ему три пули в грудь, заставив его перелететь через баррикаду. Одного снял Си Джей, Юрай перебил короткой очередью ноги ещё одного «стража», а затем метнул гранату в сторону стоящего за опрокинутым автоматом для продажи напитков крупнокалиберного пулемёта.
Взрыв. Визг осколков.
Двое «стражей», пытавшихся развернуть «браунинг» в нашу сторону, рухнули на пол. Ещё двое открыли беспорядочный огонь и начали отходить.
– Вперёд! Не дайте им уйти!
Прикрывая друг друга, рванули вперёд. Пробегая мимо раненого американца, на автомате добил его пулей в голову.
В спину не бьют только мёртвые. В спину не бьют только мёртвые.
Перебежка. Укрываюсь за этой каменной хреновиной. Двое оставшихся в живых «стражей» тоже залегли и ведут по нам огонь. Дойл высовывается из-за колонны и пулемётным огнём прижимает врагов. Юрай заходит с фланга, укладывает одного «стража» и заставляет отступить второго… Которого ранит в ногу Си Джей и добивает Дойл.
Достигли задравшего ствол вверх пулемёта, который держал на прицеле выход на улицу. В десятке метров впереди из багровой мглы песчаной бури начали появляться новые солдаты, стреляющие в нашу сторону.
Дойл и Си Джей рванули в стороны, залегая и укрываясь. Мы же с Юраем остались около «браунинга». Я убрал автомат за спину и спихнул с «браунинга» тело убитого «стража». Пулемёт, кажется, был невредим – американец своим телом поймал большую часть осколков, способных повредить оружие…
Приподнялся на одно колено, берясь за рукоятки «браунинга» и разворачивая пулемёт в сторону атакующих. На всякий случай передёрнул рукоятку заряжания и вжал большими пальцами спусковую клавишу.
«Браунинг» загрохотал, выплёвывая в сторону возникающих из песчаной пелены «штормовых стражей» вихрь крупнокалиберных пуль. Взбирающихся по склону американцев начало в прямом смысле слова рвать на части разогнанными до сверхзвуковой скорости здоровенными кусками свинца. Пулемёт, будто поганая метла, вымел всех противников перед нами, а затем с громким лязгом замолчал. Похоже, что песок попал в механизм и вызвал поломку, устранять которую у нас не было ни времени, ни желания, ни возможности.
– Вперёд!
Охрененно умная команда. Но ничего более умного я сейчас придумать и не мог. Главное – не сидеть на месте, двигаться, перемещаться. Если нас зажмут и окружат, то отряду конец.
Чёртов Махоуни! Чёртовы «стражи»! Чёртов Кувейт! Чёртов я! Всех ненавижу!
Бушующий на улице песчаный ураган сразу же заставил перейти с бега на медленный шаг – по-иному сквозь бурю продвигаться просто не получалось. Я сменил автомат на пистолет, пробивая собственным телом путь сквозь наполненный песком воздух. Не время для «эмки». Карабин сейчас, скорее всего, заклинит, а дистанция контакта сейчас как раз пистолетная.
Движение справа!
В круговерти песка метрах в пяти на два часа появляется какая-то смутная тень – две пули в неё. Исчезает. Ещё одна тень на одиннадцать часов – ещё две пули. Тоже исчезает. Ещё одна тень прямо передо мной – и снова две пули. И снова две пули. И снова две пули? Какого хрена? Почему не падает?!
Спустя несколько шагов и пару метров пройденного расстояния меня начинает душить нервный смех – это был просто раскачиваемый ветром кусок пластиковой обшивки какого-то здания. Изрядно раскрошенный и с пулевыми отверстиями.
Я – волшебный стрелок, я бью без промаха. Пять магических пуль мне дарил Люцифер, и в придачу хромированный «кольт»…
И почему мне кажется, что это уже со мной было?..
Почему мне кажется, что это уже со мной было?
Ещё одно здание, ещё одна пара выбитых дверей. Настороже входим внутрь – холл, лестница… Где-то наверху слышны крики. Голос похож на голос агента Рикса.
Так ловушка была здесь, а мы просто нечаянно вышли на «стражей» с той стороны, откуда нас не ждали?
Вперёд и вверх!
Лифт, разумеется, не работает. Но лестница довольно широка и относительно цела. По крайней мере, не кажется, что она развалится прямо под нами. Оставляем позади пролёт за пролётом – крики слышатся всё ближе…
Коридор с дверьми. Которая из них? Кажется, вот эта…
Юрай и я встаём рядом с дверью. Дойл пинком вышибает хлипкую дверь и делает шаг в сторону. Юрай проскальзывает вперёд первым, я – следом за ним… И едва не падаю вниз, обнаружив впереди огромный провал.
Не знаю, что тут было, но вроде бы раньше это был актовый зал. А сейчас в этом актовом зале почти начисто отсутствует пол, рухнувший на этаж ниже. Кто виноват и чья в том вина – косоруких строителей или подрывников?
– Садж, смотри… – Юрай указал вперёд.
– Вижу.
К потолку вниз головой был подвешен труп не первой свежести, одетый в смесь камуфляжа и гражданской одежды. Подвешен он был на тросе, оплетённом тонким шнуром, который обматывал шею трупа и через дыру в подбородке забирался внутрь его головы. Изо рта мертвеца торчал вырванный откуда-то динамик, из которого и доносились крики.
– Креативно, – оценил Си Джей. – Наверняка это местный диджей – шутка как раз в его стиле.
Какая-то неважная шутка – мне почему-то совсем не смешно.
– Вряд ли это Рикс, – заметил Дойл. – Этот парень мёртв уже достаточно давно…
По ушам неожиданно ударил мерзкий звук помех в колонках, заставивший нас моментально рассредоточиться по укрытиям. Я плюхнулся за перевёрнутым столом, убрал пистолет в кобуру и достал автомат.
– Привет! – послышался чей-то жизнерадостный голос.
Чей-то?..
– Ты кто такой вообще? – поморщившись, произнёс Юрай, оглядываясь по сторонам.
– А вы кто такие? – спросил Хьюз.
– Он нас слышит! – бросил Си Джей, водя стволом винтовки из стороны в сторону.
– Для тебя я сержант Пошёл-ты-на хрен, – рявкнул я. – Что за хрень тут происходит?
– Что ж, сержант… Вообще-то эту ловушечку я ставил на кого-то вроде агента ЦРУ… Вы, случайно, не агент ЦРУ?
– Нет!
– Да, кажется, вы и правда не из ЦРУ… Вы вообще непонятно кто. Никто не знает, кто вы – ни мистер Чих-Пых, ни братья Дрюкалз, ни Плюшевый Слоник… Я их всех спросил – никто вас не знает. И это опасно!
– Опасно для кого? – я тянул время, пытаясь понять, как нам отсюда выбираться.
Возвращаться обратно тем же маршрутом? Рискованно… А как насчёт сигануть вниз к вон тому проходу? Может быть, может быть…
– Опасно для кого? – задумался Хьюз. – А для всех! Поэтому…. Скажите честно – вы же не думаете, что мы вас так просто отсюда выпустим, а?
– Вообще-то думаем, – я жестами указал, что всем делать по моему сигналу. – Мы наёмники «Академии», нас послало командование найти выживших…
– Вы их нашли, – усмехнулся Хьюз. – И поэтому мне жаль вас. С радостью поиграл бы с вами чуть подольше, но увы! Дела, дела… Прощайте, господа наёмники.
– Вперёд! – заорал я, прыгая вниз.
В тот же момент над нашими головами прогремели мощные взрывы. В грохоте рушащихся опор потолок начал падать вниз.
Я приземлился на пол, перекатом погасил инерцию и рванул вперёд – к виднеющемуся впереди проходу.
Ещё взрывы.
Снёс плечом едва держащуюся на одной петле дверь, которая влетела внутрь. Следом за ней влетел и я, на пару метров обогнав остальных парней.
По ту сторону оказался длинный открытый переход, тянущийся к стоящему невдалеке зданию. Ветер успокаивающейся бури насквозь проходил сквозь выбитые окна в галерее, гремя ошмётками жалюзи.
Тридцать метров до следующего здания.
– Эй, эй, что за ерунда? – в наушнике рации послышался недовольный голос Хьюза. – Вы почему не подохли, а? Я же так долго всё придумывал, чтобы вышло красиво и стильно, а вы… Эй, «зулусы»! У нас тут завелись крысы! Почему эти крысы ещё живы? Почему они, мать вашу, ещё живы?!
По галерее ударил плотный огонь, ведущийся откуда-то с земли. Судя по причиняемым разрушениям, это было что-то вроде автоматической пушки – снаряды крошили бетон и прошивали проход насквозь.
Хьюз начал вдохновенно завывать по рации «Реквием» Моцарта, а нам не оставалось ничего другого, как со всех ног бежать вперёд.
– Беги, Форест, беги! – орал диджей. – Чёрт, а у вас есть потенциал, парни! Давайте! Не подведите папочку Хьюза!
Ещё… ещё немного… почти добежали ведь…
Я первым влетел в проход, ведущий в новое здание. Следом за мной забежали Юрай, Си Джей и тяжело дышащий Дойл замыкающим.
В следующее мгновение что-то ударило по галерее прямо за нами. Раздался мощный взрыв, и ударная волна швырнула нас вперёд. С грохотом часть внешней стены здания обрушилась, заваливая проход.
По полу, потолку и стенам прошла волна дрожи, приведшая в колебание всё здание.
– Уходим! Надо живо выбираться отсюда!
Здание содрогнулось от ударов снаружи и начало отчётливо крениться.
Мы выбежали из холла, в котором оказались, в какой-то коридор и понеслись вперёд. Пол под ногами начал отчётливо задираться вверх – похоже, что здание или его часть вполне могло обрушиться прямо сейчас и прямо с нами…
Двойные массивные двери впереди. Наверняка закрыты.
Первым добежав до выхода, я со всей силы пнул по ним. Двери скрипнули, заскрежетали, но не открылись. Уже привычным движением направил ствол дробовика в район замка, передёрнул затвор и влепил туда заряд картечи.
Двери слегка выгнуло наружу, послышался глухой рокот, из пробитого выстрелом отверстия выплеснулся песок.
– Ах, ты… – только и успел я сказать.
Обе створки буквально вынесло массой скопившегося по ту сторону песка. Меня отбросило назад, опрокидывая на спину и таща вниз.
– Садж! – Дойл, успевший вовремя отскочить в сторону, выбросил вперёд левую руку, хватая меня за разгрузку.
Я попытался упереться и подняться на ноги, как в этот момент ещё один сорвавшийся обломок двери ударил Дойла по руке, заставив его выпустить меня.
Меня подхватила рвущаяся вниз масса песка и понесла вместе с собой. Проскользив по полу, я перелетел через провал и был брошен прямо на прутья арматуры, торчащие из полуразрушенного пола.
Каким-то чудом я извернулся в воздухе и не насадился грудью на штыри, успев зацепиться правой рукой за один из них. Но это стоило мне выпущенного из рук автомата, который улетел куда-то вниз.
Ноги свободно болтались в пустоте – подо мной темнел провал куда-то на нижние этажи здания. И падать туда мне было явно противопоказано…
Немного подтянулся, схватился второй рукой за этот же штырь… А затем он выломался из стены вместе с куском бетона, и я вновь полетел куда-то вниз.
Пролетев метра четыре по воздуху, я приземлился на какую-то наклонную плиту, больно приложившись плечом, и продолжил падать куда-то вниз. Удар о выступающий кусок бетона заставил меня клацнуть зубами, но бронежилет спас от серьёзной травмы.
Ещё несколько метров в скольжении, несколько безуспешных попыток уцепиться хоть за что-нибудь, и я, выбив болтающийся кусок, вылетел куда-то наружу.
Солнечный свет ослепительной вспышкой ударил по глазам, и я с ужасом понял, что несусь по внешней стене покосившейся высотки, которая стояла прямо на краю виденного ранее провала.
Скрюченные пальцы бессильно проскользили по гладкой поверхности здания – зацепиться было просто не за что. Твою мать, да я же так разобьюсь!..
Неожиданно стена прямо передо мной резко оборвалась, и я с воплем полетел куда-то вниз с огромной высоты. Внизу промелькнуло что-то вроде флагштока или ещё какой-то металлической балки…
Сейчас или никогда. Сейчас – или я разобьюсь.
На лету схватился за металлическую трубу и вцепился в неё, как в свою последнюю надежду на спасение. Руку едва не вывернуло из сустава – настолько силён оказался рывок, но я всё-таки не сорвался вниз.
Балку неожиданно провернуло вправо градусов на девяносто, и я с размаху впечатался спиной в прочное стекло высотки. Не разбил, потому как такое стекло выбить даже моей тушей нереально.
Кое-как удержался, вцепился второй рукой в балку. Скользкая, тварь! Надо… Зараза, надо… Или уцепиться покрепче, или всё-таки стекло расколотить…
Пистолет в кобуре, на поясе за спиной свёрнутый трос с карабином. На конце флагштока набалдашник – по идее, можно зацепиться… Но окно предпочтительнее.
Осторожно, стараясь на всякий случай особо не раскачивать балку, я вытянул пистолет из кобуры, нацелил в окно, отвернулся и сделал выстрел. Затем ещё один. В стекле появились два отверстия от одиннадцатимиллиметровых пуль в окружении густой паутины трещин, но и только. Осторожно двинул стекло ботинком, добавил рукоятью пистолета – никакой реакции. Крепкое, блин!
Размахнулся рукой чуть шире… И тут балка опасно задрожала и начала понемногу проседать вниз.
Ах, ты!..
Спешно затолкал пистолет за пояс, и схватился за карабин, вытягивая за него сложенный трос. Щелчок, карабин закреплён на флагштоке, и тут же балка резко просела вниз. Левая рука проскользила по гладкой металлической поверхности, и я сорвался вниз.
Пролетел полтора десятка метров, меня резко дёрнуло, и я повис на тросе.
Слава богу, балка выдержала. Хотя бы этот рывок…
Повис я лицом вверх, но извернулся и посмотрел вниз. До земли было метра три.
Это уже нормально, это уже не смертельно…
Новый рывок, вызванный сгибающейся балкой, и я просел ещё на полметра вниз. Вгляделся вверх повнимательнее. Флагшток всё сгибался и выворачивался из стены.
Новый рывок, и я лечу вниз – прямо на нагромождении каменных обломков около проломленной стены.
Сильный и болезненный удар сотрясает до самых костей. До крови прикусываю губу, в глазах темнеет, в ушах звенит. Но тело вроде бы слушается, так что, кажется, ничего себе не переломал… А если бы переломал, то это был бы конец.
Перед глазами – мутная пелена. Но в воздухе наверху что-то мелькает… что-то… летящее вниз…
Из последних сил резко откатываюсь в сторону, и отползаю в сторону сожжённой машины. А туда, где я был мгновение назад, со звоном ударяет упавший сверху кусок флагштока и отскакивает в сторону. Остался бы на месте – эта хрень пробила бы мне череп или переломала все рёбра, несмотря на бронежилет…
В глазах темнеет. Приваливаюсь затылком к горячему металлу разбитой машины. Надо мной кусок голубого неба в окружении покосившихся высоток и нависающих песчаных гор.
Сознание гаснет.
