Глава 16
– Их было пятеро, – доложил Кирк, протягивая мне собранные жетоны. – Но трупов только три. Похоже, «танго» забрали не одного, а двоих федералов.
– Странно… – протянул я.
Для боевиков такое поведение действительно нетипично – они в основном предпочитают убивать на месте, а не возиться с пленными. Да и зачем им пленный? Ради выкупа? Но даже в Ираке сейчас предпочитают платить наёмникам ради освобождения заложников, чем отступные – похитителям. Чаще это обходится дороже, чем если бы просто заплатить выкуп, но в долгосрочной перспективе затраты намного меньше. Тех, кто заплатил однажды, будут доить постоянно, раз за разом захватывая всё новых заложников. Тех, кто вместо денег присылает наёмников, в конце концов предпочитают не трогать. Да, заложники при таком раскладе часто гибнут, но зато многие повстанцы больше не рискуют зарабатывать деньги таким способом. Жёстко, но эффективно.
А тут вообще Кувейт… Кому посылать требование о выкупе, если город отрезан от внешнего мира?
Другой возможный вариант – «танго» зачем-то потребовался пленный «язык». Но это опять же не слишком типично для них. Таким обычно балуются большие армии при противостоянии друг с другом. А в партизанской войне нужную информацию проще купить. Требуется информация о патрулях или обороне базы? Находим тех, кто живёт поблизости или нанят в качестве носильщика-подметальщика, и за относительно небольшую сумму узнаём всё требуемое.
Так что хрень тут какая-то творится. Натуральная. Но лучше бы мне узнать, что именно это за хрень…
Допустим, федерал не бредил и одного из его отряда действительно уволокли с собой боевики. А ещё он что-то там болтал про ЦРУ… Боевики держат в плену каких-то агентов ЦРУ? Чудо… А ещё чудеснее, что об этом знает какой-то рядовой солдат. Или они были не просто патрулём, а такой же разведкой, как и мы? Допустим, им поручили выяснить, где удерживают важных пленных, а они нарвались на бродячих или не слишком «танго»… Логично? Вроде бы да… Версия довольно реалистичная, хотя и натянутая.
– Весь вопрос в том, в каком виде они утащили федерала – живым или мёртвым… – задумчиво произнёс я.
И есть ли смысл за ним идти?
Это я вслух уже не озвучивал. Отбивать труп (хотя зачем «танго» мог потребоваться мёртвый федерал?) – это не к нам, нам это без надобности. А вот живой «джи-ай» – да, будет полезен…
– Следы ведут на юг, – произнёс Кирк.
– Приказы, садж? – поинтересовался подошедший Дойл.
– Попробуем разузнать, куда могли уволочь этого федерала, – решил я. – Может, что-то узнаем и о нашем агенте ЦРУ.
– Наше задание этого не предусматривает, – напомнил пулемётчик.
– Я знаю, – слегка огрызнулся я в ответ. – Но также оно не предусматривает и ничего конкретного – мы делаем что хотим, но обязаны найти этого кретина.
– Тоже верно… – протянул Кирк, почёсывая нос. – Но мы хотя бы не будем спасать этого федерала – а, садж? Просто посмотрим и уйдём, да?
– А чего бы и не спасти этого парня, если получится? – вмешался появившийся Юрай, который раздал всем по паре снаряжённых трофейных магазинов.
– Мы – не спасатели Малибу, если ты забыл.
– Мы не будем отклоняться от задачи, – произнёс я. – Но мы нашли трупы федералов, так что в стороне лучше не отсиживаться, иначе спустя месяц кто-нибудь, возможно, найдёт уже трупы каких-то наёмников…
– К чёрту приказ, сэр? – прорезался в эфире слегка насмешливый голос Си Джей.
– Если дохнут наши – к чёрту приказ, – отрезал я.
Не понимают… Хреново. Вот Коннорс бы меня наверняка понял, хотя он и американец. Но полковник действительно верил в то, что «мы своих не бросаем».
Всегда есть свои и чужие – это непреложная истина. А задача человека в любой момент времени – уметь определить эту истину.
И нет, свои – не обязательно русские, а чужие – не всегда американцы, к примеру. Или свои американцы и чужие арабы. Когда-то одни американцы сломали всю мою жизнь, а потом другой американец помог. Не за что-то, а просто так.
Нет такого народа, который состоит исключительно из хороших людей. Обратное – тоже верно.
Да, я всё ещё, даже спустя годы, чувствую себя в Штатах как инопланетянин. И нормальный русский человек лично мне будет всегда ближе. Но только нормальный. Не уличный беспредельщик, наглый офисный клерк или заворовавшийся депутат, а нормальный.
Русский – это ведь не индульгенция на все случаи жизни.
– Садж, на четвёртом канале, – внезапно произнёс Юрай, меланхолично прислушивающийся к сканеру, который автоматически прочёсывал эфир.
Я переключил рацию на нужную волну и…
Сначала я подумал, что это просто помехи. Но потом понял, что это не так – на фоне статического потрескивания было слышно чьё-то хриплое дыхание. Шум чего-то, волочащегося по песку. Металлический лязг. Чьи-то стоны. Бормотание. Чьё-то тихое бормотание.
– Раз, два – умри навсегда… Раз, два – умри навсегда…
Шорохи затихают. Глухой удар, будто бы что-то швырнули на землю. Стук. Лязг. Звон.
– Дерьмо… Г-где я? Что… НЕТ! БОЖЕ, НЕТ!..
– Бог? – Чей-то хриплый голос с клокочущими нотками в тоне. – Веришь в Бога, человек?
– Д-да! В-верю! Ради всего свя…
Глухой звук. Отчаянный вопль. И прорывающийся сквозь крики хриплый хохот:
– И где же твой Бог сейчас?
Хохот. Удар. Крик.
– И где же твой Бог сейчас?
Хохот. Ещё удар. Ещё крик.
– Боги этого города – мы!..
Я переключил частоту и выругался.
– Ваша честь, – подал голос Си Джей. – Прошу занести в протокол мои слова – здесь происходит какая-то чертовщина.
