…Показ начинается со знакомой демонстрации вентилятора на потолке обшарпанного помещения: тот же вид сверху, комнату легко просмотреть сквозь вращающиеся лопасти с трещинами. Внизу, подобно скриншоту изометрической компьютерной игры, застыли четыре человека. Два бойца Красной Армии – первый целится из винтовки в спину второму. Напротив красноармейцев – офицер вермахта в запылённой форме, он держит на мушке «вальтера» девушку небольшого роста, с короткой стрижкой. Всё прокручивается в замедленной съёмке, видно, как в воздухе кружатся блестящие на солнце пылинки, качается ствол пистолета в руке немца, ползёт до ушей улыбка бойца, прижавшего к плечу исцарапанную «мосинку». Картинка идёт на фоне заунывной нарастающей музыки, словно из фильма Хичкока. Зрители сжимают подлокотники кресел, подаются вперёд. Резкий звук, и они вздрагивают. Сидящая на восьмом ряду девушка зажмурила глаза, глядя в экран сквозь «пелену» сомкнутых ресниц. Всем кажется – сейчас случится нечто плохое.

– Петров, – не оборачиваясь, говорит Олег. – Вот это сюрприз. Ты что, немец?

– Ja, – охотно соглашается Петров. – Собственно, а шо тут такова, майн брудер? Ты ведь слыхал когда-нить о полку специяльного назначения «Бранденбург–800»?

Олег сохраняет молчание.

– Разумеицца, – смеётся Петров. – Так вот, дарахой мой боевой товарыщ, туды беруть фольксдойче – немцев, уроженцев стран вне Германии, которые гутарят на французском, русском или другом языке, как на родном, без малейшего акцента. Я разведчик, шпиён, говоря на нашем шифре, – «ратте», то бишь «крыса». Выбирай, шо понравится.

– Я же сам видел, как ты убивал немцев, – сухо произносит Олег.

– И шо? – с любопытством ухмыляется Петров. – Шпиёнам нужно втираться в доверие, либер фройнд, нас учат быть гнусными, беспринципными гадами, работа такая. Один профессиональный разведчик стоит дороже, чем цельная орава безымянной солдатни. Но братуха… то есть брудер, какой эффект! Ты даже ничо не заподозрил. Подумаешь, грохнул десяток земляков из рейха, зато пользы на фронте сколь принёс!

«Всё понятно, – морщится Олег. – Продукт кино, кто бы сомневался. Это наш разведчик благородный, чудесный, обязательно красавец и прекрасный семьянин. А немецкий шпион – без сомнений, феерическая сука, подлец, и не исключено, что с собственной овчаркой плотски живёт. Своих пристрелить ему и верно раз плюнуть, он обязательно убивает влюбившуюся в него глупую девушку, и так далее. Вот тут российские фильмы и сериалы ничем не отличаются от советских. Так что да, обидно, лажанулся, не разглядел я вторую личность Петрова. А ведь классика – убийца в детективе всегда тот, на кого в жизни не подумаешь. Здесь идеальный в принципе ход – лицо русское, с веснушками, сам лопоухий. Может, ему абвер по сюжету и пластическую операцию сделал».

Петров подтолкнул его стволом винтовки. Олег сделал шаг вперёд – к офицеру.

– Я тебе честно скажу, – вздохнул боец, в чьём голосе уже откровенно прорезался немецкий акцент – резкий, с жёсткими окончаниями слов, и заодно полностью исчезли простонародные выражения. – Ты мне даже понравился, хоть не ариец, – я давно среди вас и привык к общению с людьми низшей расы. Но я солдат и выполняю приказ. Когда наш радист передал шифровку, что я должен доставить тебя в Город Гламура, мне пришлось подчиниться, пусть я до сих пор так и не разобрал смысл странного слова «гламур». Давай прощаться, братуха, не поминай лихом. Политруку скажу, ходили за «языком», наткнулись на засаду, и вот в бою с превосходящими силами противника ты героически погиб, подорвав себя и целый взвод немецко-фашистских захватчиков противотанковой гранатой с громким криком: «Да здравствует товарищ Сталин!»

– Сволочь ты, Петров, – устало говорит Олег. – Но я понимаю, роль твоя такая. Ты отрицательный персонаж. И обязан быть гнуснее гнусного, чтобы зритель твой образ возненавидел и ждал весь фильм, когда ж тебя наконец грохнут. В подобные моменты весь кинозал аплодирует – ну, типа, когда во «Мгле» по Стивену Кингу застрелили миссис Кармоди. Едва ей пулю в живот всадили, я сам в ладоши хлопал!

– Кто такая миссис Кармоди? – тревожно спрашивает сзади Петров.

– Да какая тебе хуй разница? – с раздражением отвечает Олег. – Ты небось, кроме «Майн кампф», в жизни ничего не читал. Допустим, есть такой писатель – Стивен Кинг…

– Ариец? – сразу интересуется шпион.

Немецкий офицер впервые за всё время прерывает молчание:

– Genug, – произносит он, и голос звучит как гром среди ясного неба.

– Jawohl, – щёлкает каблуками Петров. – Kann ich shon gehen, herr Oberst?

Офицер безразлично кивает.

Его лица зрители не видят из-за стоящей впереди девушки, – то ли немец специально пригнулся, то ли действительно маленького роста. Поблёскивают лишь стёкла тёмных очков и серебряные витые погоны. Петров, опустив винтовку к ноге, прусским шагом движется к выходу из «Справочной». Полковник механически (словно робот) перемещает ствол «вальтера» в его направлении. Глаза Олега широко раскрываются, и одновременно офицер нажимает на спусковой крючок. Вспышка выстрела. Пуля попадает прямо в затылок Петрову. Предсмертным, конвульсивным движением тот оборачивается, – на лице шпиона застыло крайне удивлённое выражение… Полковник стреляет снова: дважды в грудь. Лица Олега и Жанны дождём орошают крошечные бусинки крови, щёки пленников словно усеяны красными «веснушками». Винтовка с лязгом падает на каменный пол, а вслед за ней валится и Петров – мягко, практически беззвучно, как плюшевая игрушка. Вокруг тела постепенно растекается тёмная лужа, и Жанна с врождённой аккуратностью сторонится, чтобы не запачкать туфли. Она удивлена, но смерть её не пугает – в мире порнофильмов случалось всякое… Олег тем более не падает в обморок: он давно на фронте, каждый день под обстрелом. Но, безусловно, его одолевает любопытство – что же, чёрт возьми, сейчас происходит в «Справочной»?

Офицер засовывает пистолет в кобуру.

– Я прошу прощения, – мягко сообщает он – с акцентом, но всё же на правильном русском языке. – У меня не было другого выбора, кроме как вытащить вас сюда, – с помощью усопшего Петрова. Ползти втроём через линию фронта не очень умно, лучше пробраться поодиночке и встретиться в безопасном месте. Господин Петров превосходно выполнил свою работу и больше мне не понадобится, – между нами говоря, он не задумывался слишком хорошим человеком. Нет, я не спорю, даже плохих людей не следует убивать без предупреждения… Однако согласитесь, их всё-таки не так жалко.

Немец говорит очень вежливо, извиняющимся тоном, – заметно даже, что ему неловко за убийство, лежащий на полу труп и нервы своих собеседников. Словно преподаватель в университете, он мягко разжёвывает предмет нерадивым студентам, не удосужившимся выучить урок. Олег отклоняется в сторону и видит: у офицера нет лица. Голову плотно обтягивает шерстяная маска с прорезями для глаз: поверх «балаклавы» нелепо смотрятся тёмные очки. Загадочно – покойного Петрова внешность оберста не удивила, и он не задал никаких вопросов. Хотя, если судить по немцам из фильмов, они страшные формалисты. Петров получил приказ от связиста доставить Олега в Город Гламура, передав полковнику вермахта. Всё. Дальше для немцев имеет значение не лицо, а погоны. Есть огромный соблазн поднять винтовку с пола, но… Думается, фриц пристрелит его, едва он нагнётся. Да, в данный момент они находятся в кино, а там все суперкруты, и даже смертельное ранение у положительного героя на поверку может оказаться царапиной. Но вот беда: Олег – пришелец из чужого мира, а не урождённый супергерой. И хрен знает, как в этом случае себя проявит сюрприз судьбы. Может, сценарий дописывается на ходу, и он – солдатик из массовки, а таковых убивают пачками в первые десять секунд масштабного боевика. Нет, лучше не рисковать. Если бы немец хотел – уже застрелил бы их с Жанной. Однако не собирается этого делать…

– Что вам от нас нужно? – спрашивает Олег.

Немец с излишней театральностью разводит руками в перчатках.

– Конкретно говоря, вы сами, – отвечает он, и Олег мысленно жалеет, что не видит ни выражения лица, ни глаз собеседника. – Но сначала я желал получить доказательства, что вы – тот самый пришелец, попавший сюда из иного мира. Поэтому установил за вами слежку через веб-камеру в Секс-Сити, дабы убедиться в своей догадке. Такое многократно случалось и раньше, – как правило, эти люди погибали прежде, чем я их находил. Но с вами – особый случай… Я опасался вас спугнуть, поскольку вы – мой последний шанс на возвращение… Я здесь слишком долго. Знайте, никому из нас не выбраться отсюда поодиночке. Ключ к лазейке на Землю – наша тройка. Я, вы и девушка из этой реальности. Только собравшись все вместе, мы сумеем открыть портал перемещений. Простите, что излагаю так сумбурно… Я очень взволнован, что мы наконец встретились.

Офицер кивком указывает на винтовку рядом с мертвецом:

– Поднимите её. Я не собираюсь причинять вам зла: поверьте, мы сидим в одной лодке. Снова приношу извинения, что силой захватил вашу даму, заставил её прийти сюда и смертельно напугал вас обоих. Сейчас же нам необходимо покинуть здание и поскорее перебраться в другое кино. Петров, мир его праху, привёз вас в пригород, где снимаются псевдоисторические детективы, а значит, скоро тут появятся следователи и милиция, дабы поймать немецких шпионов. Идёмте. Только со мной вы сможете вернуться.

– Почему? – тупо спрашивает Олег.

Полковник пожимает плечами – видно, как морщится витой погон.

– Потому что иначе вы застрянете здесь навсегда.

…Камера показывает сверху трёх людей, быстро выходящих из помещения «Справочной»: двое мужчин и одна женщина. Они подходят к припаркованному сбоку от дома автомобилю – кажется, старая немецкая машина сороковых годов, «Опель Кадет» или нечто вроде того. Троица уезжает: клубится пыль, за ней не видны багажник и колёса машины. Спустя совсем короткое время к «Справочной» прибывает кавалькада чёрных легковушек плюс грузовики, откуда спрыгивают солдаты, держа в руках автоматы с круглыми дисками. Военные профессионально окружают здание и кидают внутрь гранаты. «Справочная» подпрыгивает от взрывов, из разбитых окон вырываются пламя и тёмный дым. Идут заключительные титры, но они такие мелкие, что невозможно разглядеть роли.

Экран вновь темнеет – до черноты.