Личный дневник, Мексика, Северная Америка
НЕ ЧИТАТЬ. EL DELITO ACUSA[39].
2 НОЯБРЯ, ДЕНЬ МЕРТВЫХ
Леандро пошел на кладбище возложить цветы на могилы своих покойников: матери, отца, бабушек, сына, который умер, когда ему была минута от роду, и брата, погибшего в прошлом году. Леандро считает, неправильно говорить, будто у тебя нет семьи. Пусть даже они умерли, но они у тебя все равно есть. Не так-то приятно представлять себе призраков, которые выстроились в ряд под окнами и только и ждут, пока ты с ними познакомишься.
Леандро, его жена и покойники собрались на пикник на кладбище за скалами на другой стороне острова. Тамале в банановых листьях, atole и pollo pipián. Леандро сказал, это единственные блюда, способные выманить его брата от богини. Он имел в виду богиню смерти, ее зовут Миктлан-как-то-там — Леандро не смог это выговорить. Он не умеет читать. На этот раз тамале готовил не он. У него дома жена — капитан маисовых лепешек, а племянницы — ее сержанты. Уходя от нас, он возвращается в свой глиняный дом с тростниковой крышей, и женщины готовят ему еду. А Леандро, наверно, сидит в кресле и жалуется на нас. И никто не подходит, чтобы снять с него ботинки. Потому что он их не носит.
Все служанки тоже ушли на Diá de los Muertos, и матери пришлось самостоятельно разогревать caldo на обед. Она ворчала, что мексиканская прислуга норовит улизнуть по любому удобному поводу, да разве в Вашингтоне кухарка позволила бы себе отправиться на кладбище, чтобы бросить цветы на могилу? Мать говорит: у этих индейцев столько богов, что на каждый божий день находится отговорка, лишь бы не работать. Ох уж эти мексиканки! А ведь мать и сама мексиканка. Но лучше ей об этом не напоминать, если не хочешь схлопотать оплеуху.
Сегодня утром она заявила: «Я не какая-нибудь там метиска, мистер, не забывайте об этом». Дон Энрике гордится, что в нем нет ни капли индейской крови, только испанская, и мать тоже этим гордится. Но ей радоваться нечему: она не верит в индейских богов. Даже в Бога Чистокровных Испанцев: этот ей тоже не нравится. Когда служанки ушли на праздник, она обожгла руку и взвизгнула: «Chingado!» Pinche, malinche. Мать — настоящий кладезь ругательств.
Дон Энрике привез из магазина в Веракрусе конторские книги, чтобы установить, как на самом деле обстоят дела в хозяйстве. Матери объяснил: «Desconfía de tu mejor amigo como de tu peor enemigo». Доверяй лучшему другу не больше, чем худшему врагу. Всегда. Все. Записывай. Он швырнул книжки на ее туалетный столик; мать от испуга подскочила, и рукава ее пеньюара задрожали. Он называет эти блокноты «Книги правды».
А правда такова. Одну книжку утащил домашний вор. Мать все равно отделалась от этой обязанности. Она начала вести записи, а потом Крус взяла на себя труд записывать, по каким дням госпожа им платит. Иначе мать утверждает, что платила, даже если это не так, а она не помнит, потому что напилась. Дон Энрике велел Крус вести счета, пока он в Уастеке. Он говорит, что деньги текут из этого дома, как кровь из раны.
7 НОЯБРЯ
Семьдесят две секунды, дольше, чем всегда. Если маме удастся задержать дыхание на столько, то она сможет получить развод. Но на самом деле это не считается, потому что только на берегу. На кровати, cercado de tierra, окруженной сушей. Встав коленями на подушку, зажав нос и подняв к глазам часы, чтобы следить за временем. В воде задержать дыхание гораздо сложнее, потому что холодно. Надо сперва набрать в грудь побольше воздуха, очень быстро, а потом задержать дыхание и нырнуть. «Ради бога, не делай этого под водой, а то потеряешь сознание и утонешь», — просит Леандро. До того как стать поваром, он зарабатывал на жизнь ловлей омаров и добычей губки.
От солдатской жизни ныряльщика скатиться до galopino. Готовить! Это не опаснее, чем сосать нянькину грудь! Грубостью было сказать это сегодня утром Леандро, который не имеет права надерзить в ответ. После Дня мертвых он вернулся с необычной прической: волосы собраны на шее в конский хвост и перехвачены пеньковым шнурком. Наверно, его причесывала жена.
Леандро сказал, что его брат, который сделал маску для подводного плавания, утонул в прошлом году, когда нырял за губкой. Ему было тринадцать, моложе тебя, а уже помогал матери. Леандро процедил это, не поднимая глаз; он резал лук, с силой стуча ножом по доске.
Тут с рынка вернулся с помидорами и epazote Нативидад, и не было возможности ответить: «No lo supe». Всегда найдется какой-нибудь ужас, о котором ты не знал.
Или, как выражается Леандро, «всего знать невозможно».
Нырять невероятно интересно, но его брат из-за этого утонул. «Если хочешь знать, такова солдатская доля, — поясняет Леандро. — А от готовки не умирают».
Сегодня отлив начался рано. Деревенские мальчишки, собирающие устриц, пришли в пещеру и заявили, что это их пляж. «Vete, rubio», — визжали они, проваливай, белобрысый, уползай, точно краб по коралловым скалам. Тропинка от лагуны ведет темным туннелем через заросли мангровых деревьев на другую сторону острова. Тамошний пляж — узкая полоса камней; в прилив он исчезает. Сегодня утром был самый низкий уровень воды за все время. Глыбы подводных скал торчали, точно головы морских животных. Дно здесь слишком каменистое для лодок. Сюда никто не ходит. Даже сборщики устриц не накричат здесь на «белобрысого», который на самом деле никакой не белобрысый: волосы у него такие же по-мексикански черные, как у матери. Слепые они, что ли, эти мальчишки? Смотрят и не видят.
Качаться на волнах — все равно что лететь по небу: смотришь вниз на город рыб, на то, как они плывут за покупками. Улетаешь сото el pez volador. Как летучая рыба. Ноги тянут вниз, и паришь на глубине, перемещаясь от оживленных коралловых рифов в тихую синеву на мелководье. По дну скользят тени ныряльщиков.
В глубине бухты на другом конце острова из воды поднимается скальный уступ. Он заметен с парома, весь в белых полосах гуано, которые, как флаги, отмечают углубления, где гнездятся морские птицы, полагая, что там они в безопасности. У подножия утеса под водой чернеет что-то, что с парохода не разглядеть. Темное нечто — или ничто — огромная глубокая впадина в скале. Это оказалась пещера, достаточно большая, чтобы в нее можно было нырнуть и заползти. Или ощупать края и заглянуть внутрь. Там очень глубоко. Водный туннель, скрывающийся в скале, как тропинка в зарослях мангров.
Неожиданно приехал мистер Я-Заставлю-Его-Раскошелиться. После его ухода мать была не в настроении. Должно быть, его щегольские туфли ее тоже укололи. Она поругалась с доном Энрике.
24 НОЯБРЯ
Сегодня пещера исчезла. В прошлую субботу была там. Осмотрел поверхность у самого основания утеса, но без толку. А потом начался прилив, и волны слишком сильно били о скалу, чтобы продолжать поиски. Неужели туннель в скале мог сперва открыться, а затем исчезнуть? Сегодня, должно быть, вода поднялась гораздо выше обычного, и пещера оказалась так глубоко, что и не отыскать. Леандро говорит, что приливы — сложная штука, а скалы на той стороне острова опасны и лучше оставаться здесь, на мелководье возле рифов. Он не обрадовался, услышав о пещере. Он знал о ее существовании, она даже как-то называется, la lacuna. Так что настоящим открытием это не назовешь.
Laguna? Лагуна?
Нет, lacuna. Леандро пояснил, что это не лагуна. Не совсем пещера, но отверстие, которое, как рот, проглатывает то, что в него попадает. Для наглядности он открыл рот. Она уходит в утробу земли. По словам Леандро, на Исла-Пиксол полно таких углублений. В древние времена Бог плавил камни, и они текли как вода.
Это не Бог, а вулканы. У дона Энрике есть книга про них. Леандро ответил, что некоторые пещеры так глубоки, что достигают центра Земли, и на их дне можно увидеть дьявола. А другие туннели тянутся всего-навсего с одного конца острова на другой.
Как их различить?
Никак, да и незачем: любая из них достаточно глубока, чтобы в ней мог утонуть мальчишка, который думает, что знает больше Бога, потому что читает книги. Леандро очень рассердился. Велел держаться подальше от этого места, иначе Господь тебе покажет, кто проделал эти дыры.
Печальная история сеньора Рыбки
Жила-была среди рифов желтая рыбка с синими полосками на спине. Ее так и звали — сеньор Рыбка. В одно злополучное утро рыбку поймал голыми руками жестокий мальчишка, Бог Земли. Сеньор Рыбка хотел отведать лепешки из рук Бога, но горек хлеб нищего, и бедолага поплатился за легковерие. Его принесли в дом в очках для подводного плаванья и посадили в стакан с морской водой на подоконнике в Спальню Бога. Два дня сеньор Рыбка кружил по стакану с трясущимися от страха плавниками и тосковал о море. Однажды ночью сеньор Рыбка захотел умереть. Наутро его желание исполнилось.
Его должны были похоронить по христианскому обряду под манговым деревом в глубине сада, но вмешалась горничная и все испортила. Девушку, которую мать взяла на этот раз, зовут Крус, то есть крест, и вынести ее действительно нелегко. Она пришла в Спальню Бога, чтобы забрать его Грязные Чулки, пока он читал на улице. Должно быть, девица заметила дохлую рыбку и решила ее выбросить. Вернувшись в Спальню, Бог не нашел ни тела, ни стакана с водой, а сеньор Рыбка отправился в кухонный бак с отбросами для свиней. Леандро подтвердил, что так оно и было. Он видел, как Крус выкинула туда рыбку.
Леандро вместе с мальчиком рылся в объедках в поисках сеньора Рыбки. От вони Юному Богу пришлось зажать нос; ничего не найдя, он едва не разрыдался и почувствовал себя из-за этого безмозглым верзилой. В тринадцать лет — и плакать из-за дохлой рыбки! Вернее, даже не столько из-за нее, сколько из-за того, что она упокоилась в куче мокрой луковой шелухи и склизких тыквенных семечек. Нашу еду готовят из другой части этой дряни. Должно быть, внутри нас пища так же разлагается; нет ничего по-настоящему хорошего или вечного, потому что все живое рано или поздно сгниет. Стоит ли плакать из-за такой глупости? Но Леандро сказал: «Ну-ну, успокойся, по te preocupes, мы же знаем, что сеньор Рыбка где-то здесь». Он придумал отличную штуку: почему бы не выкопать в саду большую яму и не закопать все вместе? Так они и сделали. Двое друзей устроили пышные похороны, как в древности — для королей ацтеков; в помойном ведре было все, что могло понадобиться покойному сеньору Рыбке по пути в иной мир, и даже больше.
25 ДЕКАБРЯ
Деревня просыпается легко, в отличие от солнца, которое, кажется, встает с большим трудом, совсем как мать. Вчера праздновали канун Рождества. Сегодня она проспит до полудня, потом проснется, приложит ладонь ко лбу, и оборки на рукавах ее пеньюара задрожат. От ее сухого и резкого, как выстрел из «браунинга», окрика служанки побегут за порошками от головной боли. А все остальные — прочь из дома.
По дороге в деревню к рождественской мессе стекается множество людей, крупицы семей в коричневых скорлупках. Вот, как Иосиф Марию, мужчина везет на осле беременную жену. Три долговязые девочки в платьях едут на серой кобыле, свесив ноги, точно гигантское насекомое. Задира петух мог бы глядеть веселее: посмотри-ка, дружок, все твои товарищи висят вниз головой у дороги в лавке мясника, дожидаясь, пока их зажарят. Сосиски развешены в ряд, точно чулки, а белая шкура кабана болтается на крючке, как будто он ушел, позабыв пальто. Свинья, его жена, жива, привязана к папайе во дворе; вокруг нее носятся поросята. Они свободны и могли бы убежать прочь, но не уходят, потому что здесь их мать.
На маленькой деревенской церквушке нет колокола; только аромат копаля плывет из окон, смешиваясь с отдающим гнилой рыбой запахом океана. Был там и Леандро с семьей; он положил ладони на головы своих детей, точно на грейпфруты. Позже на празднике он даже не сказал: «Feliz Navidad» или «Привет, приятель, я каждый день прихожу к вам в дом». Только хлопал ладошками сына висящей на смоковнице пиньяте. В честь святого младенца на дороге трещали шутихи, испуская голубой дым, и среди прочего смуглого, как каштаны, люда затерялся одинокий незаметный мальчик.
1 ЯНВАРЯ 1930 ГОДА: ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ГОДА И ДЕСЯТИЛЕТИЯ
Каждая cabeza в доме полна порошков от головной боли. На террасе в мерцающих лужах — осколки стекла. Иншок весь декабрь преследовавший детей по двору, не издает ни звука. Он встречает Новый год на кухне; над его скелетом вьются тучи мух.
Прекрасный день, чтобы отправиться на поиски туннеля в иной мир. А может, и встретиться с дьяволом. Мать крикнула: «Gállete malinche dios mio, не хлопай дверью!» Вопреки обыкновению ни слова об акулах: пусть жрут мальчишку, если хотят. Ясное небо, пустой пляж и вода как холодные руки, просящие подаяния. Даже рыбы, обитающие у рифов, сегодня молчат.
Пещера снова оказалась на месте; черная пасть в скале. На этот раз устье обнаружилось ниже под водой, но все-таки до него было можно донырнуть и протиснуться между каменных губ в отверстие, расширявшееся в темноте. И наступил последний день вселенной; время забраться внутрь, думая о погибшем брате Леандро. Загребая холодную воду, считать удары оглушительно колотящегося сердца: тридцать, сорок, сорок пять, половина девяноста. Дождаться и повернуть обратно, на ощупь пробраться к выходу и с саднящими легкими вынырнуть на свет.
Солнце и воздух. Дышать. Все-таки жив. Стрелка часов переместилась наверх; еще один год, украденный у смерти.
5 ЯНВАРЯ
Завтра Праздник трех королей. Вот только здесь это будет Праздник сестер и матери дона Энрике; они приедут на пароме. Леандро придется для них готовить. Крус и остальные служанки на праздники ушли в деревню, но мать решила устроить пир для гостей, со слугами или без. Она делает вид, будто они с доном Энрике женаты, так что сеньору нужно будет называть abuela. Новоявленная бабка в шикарном платье закуривает сигарету, скрещивает ноги и выпускает дым в окно.
Мать хочет зеленый и красный chalupa и torta с сахаром. Леандро предпочел бы побыть с семьей. Он разозлился на мать за то, что она заставила его остаться, и зубоскалит над хозяйкой. Стыд и срам. Но он знает, что его не поймают. Капитан и его сержант в сговоре.
Сложнее всего приготовить rosca de reyes: пирог, который называется «кольцо королей», из пшеничной муки, той же самой, что и для лепешек, нежных, как попка младенца. Комок теста, достойного короля, лежит, раскатанный, на столе, длинный и толстый, точно морской огурец. Сото репе. Проткнуть и засмеяться: «Сото bato». Обычно Леандро держится гораздо благопристойнее.
Сосиска! Пиписька!
Pachango!
Штуковина! Королевская штуковина!
Леандро, отирая слезы, заявил, что мать нас убьет, перекрестился и помолился за обоих. Потом свернул королевскую штуковину в кольцо и соединил концы. Внутрь поместил крохотную глиняную фигурку похожего на поросенка младенца Иисуса. На самом деле, пояснил Леандро, это не Иисус, а юный бог Пильцинтекутли. Он умирает в декабре, когда дни становятся темнее, и воскресает 2 февраля, на Сретение. Древние с трепетом относились к свету и тьме. Сейчас стоят темные дни, сказал Леандро. Тому, кто найдет в пироге фигурку, повезет, когда вернется свет.
Остаток года глиняная статуэтка дожидается в банке в ящике стола, когда ее спрячут в пирог. Леандро достал поросенка Иисуса из банки, поцеловал и положил в rosca. Верх украсил круглыми фруктами, покрытыми желе, но место, где спрятал фигурку, пометил квадратным ломтиком, как тайным опознавательным знаком. Когда подадут пирог, сказал он, бери этот кусок.
Неужели удача улыбнется, даже если сжульничаешь, а не получишь фигурку случайно?
Miʼjo, ответил Леандро. Твоя мать даже не помнит день, когда тебя родила. И если сирота хочет, чтобы ему повезло, то придется самому позаботиться об этом.
У какого же сироты оба родителя живы? Ты же говорил, что у всех есть семья, даже если это призраки. Или забудь о своем cumpleaños.
Леандро взял лицо сироты в свои ладони, поцеловал в губы, а потом шлепнул по попе, как малыша, а не мальчика, высокого, как взрослый мужчина. Мальчика, которого обуревают ужасные мысли о том, чтобы поцеловать мужчину как мужчину. Леандро ничего такого не имел в виду. Обычный beso ребенку.
После ужина Леандро ушел домой. Все слуги сбежали, оставив объедки на кухне, дурное настроение и пыль. Что толку от удачи в пустом доме?
2 ФЕВРАЛЯ, СРЕТЕНЬЕ
Леандро отсутствовал девятнадцать дней, теперь вернулся. На Сретенье ему придется приготовить сотню тамале без помощи сержанта. Лучше спрятаться на дереве и весь день читать. Книга не убежит от тебя к своей семье, когда заблагорассудится. Леандро даже читать не умеет. Вот пусть и стряпает весь день свои тамале.
Сегодня начинается год удачи под покровительством Пильцинтекутли, глиняного поросенка Иисуса.
13 ФЕВРАЛЯ
Сегодня пещера снова показалась, чуть ниже поверхности воды. Она расположена посередине скалы под холмом, на котором растет бугорок травы. Теперь будет легко ее снова найти, но лучше искать утром, когда солнце только-только встало и еще не начался прилив. В туннеле опять было холодно и темно. Голубой свет мерцал вдалеке, как запотевшее окно. Должно быть, это другой конец и никакого дьявола там нет, а есть обычный проход, по которому можно попасть на противоположную сторону. Но плыть туда слишком далеко, да и страшно.
Однажды Пильцинтекутли скажет: «Вперед, счастливчик! Vete, rubio, плыви на свет. Найди другой конец земли. Там твое место».
Самое странное, что мать верит в колдовство. Она опять была в деревне, где стоит гигантская каменная голова. Отпустила Нативидада с коляской и заявила: «На этот раз пойдем вдвоем». Снова сняла туфли, чтобы пересечь подвесной мостик, и зашагала через лес по тропинке вдоль озера. На воде хлопали желтыми крыльями яканы; у берега дремал аллигатор, зарывшись в водоросли до самых выпуклых глаз. Под высокими деревьями мать свернула в джунгли. Мы идем к brujo, наконец пояснила она, потому что нас обоих кто-то сглазил, из-за чего она не может забеременеть. Вероятно, виновата мать дона Энрике.
Бамбуковая хижина brujo стояла на поляне внутри круга камней. Казалось, ее построили тысячу лет назад. Вместо двери висела занавеска из бус, связанных из раковин улиток; когда мальчик отвел их в сторону, бусы глухо забренчали. Внутри обнаружился жертвенник, уставленный маленькими глиняными фигурками, зелеными ветками в кувшинах, раковинами-гребенками, в которых курился копаль — то же благовоние, что и в церкви. Колдун велел снять рубахи, что мать проворно и исполнила, оставшись в шелковом белье. Но brujo на нее даже не взглянул, возвел глаза к потолку хижины и запел, а значит, это действительно был колдун, а не просто мужчина.
Он выглядел настолько дряхлым, насколько это вообще возможно, и все-таки жил. Его напев был тих и быстр: «Echate, echate». Сперва колдун покружил вокруг матери, легонько похлопал по ее телу веткой с листьями, омоченной в воде из кувшина, стряхнул капли на волосы, грудь и живот. После этого обошел и все остальное, включая сына. Потом окурил мать дымом из ракушки с копалем. Своими узловатыми руками старик поднял фигурку, вырезанную из бумаги, — человечка, похожего на кошку, — и сжег ее на свечке. Некоторые фигурки на его жертвеннике напоминали мужской половой орган, член. Каменные pachango.
Когда колдун закончил, мать дала ему несколько монет. Она ни проронила ни слова, пока они не вернулись по мосту в деревню. Площадь была пуста; виднелась только гигантская каменная голова. Нативидад еще не приехал.
— Энрике об этом говорить нельзя, — велела мать. — Разумеется, ты это и сам понимаешь.
— Он хочет, чтобы ты родила ему ребенка?
Мать поправила платье и подтянула чулок.
— Ну, это бы все изменило, правда?
Маленькая дочь Леандро умерла в январе после Праздника трех королей; никто в доме не знал об этом. Крус сегодня сообщила матери. Его не было три недели не потому, что злился на своего сержанта, а потому что хоронил ребенка. Две головки-грейпфрута в церкви; теперь вот осталась только одна. Крус поссорилась с матерью, потому что жалованья, которое платит дон Энрике, не хватит, чтобы прокормить даже цыпленка. Она сказала, что у жены Леандро не было молока, вот девочка и умерла.
Как он мог возвращаться домой, к семье, которой нечего есть, а потом приходить сюда и готовить сотню тамале? Держится так, будто у него ничего не случилось. Настоящего Леандро здесь никогда не было. Он только притворяется.
9 МАРТА
Сегодня пещера исчезла. Под бугорком на утесе не оказалось ничего. Если она и там, то глубоко под водой. Поросший травой холмик на скале очутился почти у самой поверхности океана. А может, сегодня просто прилив выше.
Дон Энрике уехал в Уастеку. Мать схватилась за нож. Утром размахивала кухонным. Не для того, чтобы порезать лук, но чтобы показать: она не шутит, а значит, нужно держать язык за зубами. И не только про brujo, но и про мистера Кошелька. То есть не писать здесь о его неожиданном визите, пока хозяина нет дома. Наплевать: мать слишком ленива, чтобы поднять матрас и найти этот блокнот.
13 МАРТА
Пещера вернулась. Днем скала распахнула пасть и поглотила мальчика. Но против течения было трудно грести. Как и в прошлый раз, легкие саднили, и он быстро повернул назад. Брат Леандро шептал: «Иди сюда, живи со мной», но мозг, жаждущий воздуха, струсил и запросился обратно. Завтра решающий день.
Последняя воля
Да будет известно, что, если Г.У.Ш. утонет в пещере, он ничего никому не завещает. Все вещи, которыми он владел, — ворованные: карманные часы, этот блокнот и один удачный год.
Тело он отдает на съедение рыбам.
Леандро оставляет теряться в догадках, куда же он запропастился.
Мать и мистера Кошелька посылает к дьяволу.
Dios habla por el que calla.
14 МАРТА
Внутри пещеры лежат кости. Останки человека! Вот что нашлось на другой стороне.
Наверно, так себя чувствуешь, когда едва не утонул: кровь бешено стучит в висках, все заволокла черно-красная пелена. Соленая вода обжигает глаза, и почти слепнешь, устремляясь к свету, пока наконец не вынырнешь и не глотнешь воздуха.
В конце туннеля обнаружился выход из пещеры в джунгли, к маленькому пруду с соленой водой. Почти идеально круглый, величиной с комнату мальчика; прямо над головой — ясное небо в ряби листвы. Фикусы окружили прудик, точно праздные зеваки, и таращатся на пришельца из другого мира, который неожиданно вынырнул из воды. Деревья нагнулись, чтобы лучше видеть; их бугорчатые колени торчат из воды. Тигровая цапля стоит на камне, поджав ногу, и неприветливо косится на незваного гостя. Сан-Хуан Пескадеро, зимородок, порхает с ветки на ветку и кричит: «Убить его, убить его, убить его!»
По берегам пруда валяются в беспорядке каменные глыбы — остатки какого-то строения из кораллового известняка. Руины оплетает лоза, вцепившись в камни корнями, точно пальцами, испачканными в песке. Здесь был какой-то древний храм или что-то в этом роде.
В полдень сквозь кроны деревьев еле-еле пробивается тусклый свет, но вода чистая и прозрачная. Мальчик выполз на животе на плоский камень, примостился на краешке, оглянулся и увидел на дне пещеры нечто вроде комнаты, просторной и глубокой. Под водой, точно песчаный замок, высилась груда камней, посреди которых там и сям что-то блестело. То ли желтые листья, то ли золотые монеты. Казалось, будто попал в сказку. Древний храм в лесу, а под водой — пиратский клад. Правда, по большей части сокровище оказалось раковинами и черепками, поросшими морским мхом, да и лежало слишком глубоко, чтобы можно было нырнуть и достать его.
На то, чтобы все осмотреть, ушли часы. На некоторых из расколотых каменных глыб были вырезаны узоры из кругов и линий, а может, изображения богов. Один походил на скелет, который, раскрыв объятия, оскалился в улыбке. Водяная змея сползла с камня и зигзагом скользнула по поверхности воды. Лианы в джунглях перепутались, как рыбацкие сети. Почва в лесу была топкая, и пешком выбраться отсюда едва ли бы удалось. Впрочем, плыть обратно в пещеру — тоже не лучший выход. Похоже, из этой сказки нет возврата. Не оставалось ничего другого, кроме как скользнуть черепахой в пруд, нырнуть на дно и залечь посреди илистых камней и древних сокровищ.
Там и нашлись останки. Кости ног, зажатые среди камней. От испуга перехватило дыхание. Плавать в пруду было не так-то просто, потому что наступил отлив и потащил за собой, опускаясь все ниже; вода утекала под камни по краям пещеры, придушенно хлюпала, словно утопая: ahogarse, ahogarse. Волна с силой потащила трусливого исследователя прочь из укромного уголка, всосала в туннель и выплюнула в открытое море.
Задыхаясь, мальчик вынырнул и понял, что начался прилив. Вода отступила очень далеко. Коралловые рифы торчали, точно головы. Огромная круглая луна висела на востоке, поднимаясь из моря, белая, словно устрица.
Сейчас казалось, что на самом деле нет ни костей, ни храма и пещера опять исчезнет. Настоящей была только луна, большая и полная, как дыхание.
В книге из библиотеки дона Энрике сказано, что в древности язычники строили на этом острове храмы. Не такие высокие, как пирамиды ацтеков, а небольшие ступенчатые святилища с площадками для жертвоприношений. Вырезали изображения своих богов, которых было немало. Книга подтверждала слова Леандро: древние по свету и знакам свыше определяли, когда сажать кукурузу, когда жениться. Но рассказывала она истории и пострашнее: язычники приносили жертвы, бросая в лесные пруды золото, а иногда и девушек (живьем). Наверно, и эта пещера была сенотом. Не зря же в ней обнаружились кости.
Книгу написал священник; так себе, но местами интересно. Эрнан Кортес послал войско, чтобы уничтожить расположенный здесь языческий город и построить храм. Если развалины в джунглях — действительно остатки того древнего города, тогда в сеноте наверняка должны быть золото, драгоценности и кости несчастных девушек. Скорее всего, Леандро что-то об этом знает, но спрашивать у него не стоит. На его верность нельзя положиться, он может разболтать матери. Поэтому он никогда не услышит о том, что я нырял в пещеру.
24 МАРТА
Во-первых, сегодня пещеры не было. По крайней мере, так казалось. Но на самом деле она была, на глубине примерно двух метров, скрытая приливом, и из нее вытекал бурный поток.
В прошлый раз, когда поток внутри пещеры утащил мальчика в пруд в джунглях, было утро. Вероятно, за время, потраченное на исследование окрестностей, начался отлив, и вечером выплыть обратно оказалось легко. Тогда луна только вставала. Все дело в приливе и отливе. Нужно забираться внутрь пещеры в промежуток между ними. В противном случае в пруду прибавится костей.
25 МАРТА
Все пошло не так. Никакого прилива: из пещеры весь день вытекал поток воды. В полнолуние все было нормально.
Дон Энрике говорит, что в полнолуние самые высокие приливы в полдень и в полночь. А когда луна встает или садится, уровень воды самый низкий. Так утверждает мужчина во фраке и бриджах, который, сядь он в лодку на весла, непременно бы свалился в воду и утонул. Но Леандро сказал то же самое про луну и прилив, так что, пожалуй, это правда. Как определить, растет луна или убывает?
Сегодня вечером луна была во второй четверти; Леандро заявил, что она убывает. В такие дни она вогнута, как буква С, а не выпуклая, как D. Он говорит, когда луна похожа на D, как в слове Dios, значит, растет, чтобы осветить Божье небо. А когда убывает, то смахивает на С, как Cristo на кресте. Теперь прилива ждать долго.
12 АПРЕЛЯ
Сегодня было полнолуние, прилив и неудача — порезал кухонным ножом палец. Кровь повсюду, даже на тесте, которое стало розовым. Пришлось выбросить. «Ох нет, давай подадим его матери и дону Энрике! Clayuda на крови ее сына, как жертвы, которые ацтеки приносили своим богам».
Леандро ответил: «Молись, чтобы Господь простил тебя за такие слова. Хватит бездельничать, меси тесто».
Сегодня взошла луна, пляж был тих, никто не поплыл в пещеру. Три мушкетера смогли бы: нырнули с клинками в зубах, а не с повязками на пальцах. Но их было трое, один за всех и все за одного.
Сегодня луну закрыла тень. Дон Энрике говорит, что это затмение. Но если верить Леандро, это El Dios и El Cristo склонили друг к другу головы и плачут над тем, что творится внизу, на земле.
2 МАЯ
День святой Риты Кашийской. Матери понадобились сигареты, но сегодня никто не торговал — праздник. Все женщины в длинных гофрированных юбках отправились на процессию; в волосы они заплели цветы и ленты. Мальчики несли восковые свечи длиной со взрослого человека. Впереди всех, похожая на морщинистую невесту, шла старуха, которая продает на рынке нопаль. Дряхлый жених шаркал возле нее, взяв суженую за руку.
Леандро объяснил, что в прошлом году устроить праздник не удалось из-за запрета на богослужения. Но святая Рита Кашийская не совсем святая, скорее богиня. Все не так, как говорят, и никто не без греха.
12 МАЯ
Сегодня уровень воды был идеальным. В пещеру и на ту сторону. Течение несло всю дорогу, и удалось снова коснуться тех останков. Завтра опять должен быть отлив. Но на поиски сокровища, спрятанного от Эрнана Кортеса, в этом месяце остается всего несколько дней.
13 МАЯ
Мать сказала сегодня вечером. Всего через несколько часов мы уплывем на пароме. Отсюда просто так не уехать, но она утверждает, что нет ничего невозможного. Бросай все.
Не говори никому, предупреждает она: дон Энрике будет в ярости. Даже Крус не должна знать, не собирай вещи, потому что она заметит. Подожди, пока не настанет пора бежать, и возьми только то, что влезет в рюкзак. Только две книги. Не бери гуарачи, не глупи, у тебя есть нормальные ботинки.
Bueno, продолжает она. Отлично. Если хочешь, можешь оставаться. На этом дурацком острове, в этой дыре, где даже Иисус Христос не услышит тебя, пока ты трижды не прокричишь. Я с радостью уеду одна и поставлю за тебя свечку в Национальном кафедральном соборе, когда доберусь туда. Потому что, когда Энрике обо всем узнает, он убьет тебя вместо меня.
Мистер Кошелек встретит нас на материке.
И не вздумай проболтаться Леандро. Ни единого слова, мистер.
Дорогой Леандро, эту записку ты даже не прочтешь, потому что не умеешь читать. Карманные часы в банке в шкафу, вместе с глиняным Пильцинтекутли. Этот подарок ты найдешь в будущем году, когда тебе придется готовить rosca без сержанта, который замесит тесто. Часы золотые; отвези их в Монте-Пьедад и выручи деньги для семьи. Или оставь себе на память об уехавшем сорванце.
