Глава 12
_______________________
ТЭНГО
По пальцам не сосчитать
Тэнго спешил вернуться домой, пока не начался дождь. Весь путь от метро до подъезда шел быстрым шагом. В небе по-прежнему не виднелось ни облачка. Никаким дождем не пахло, и даже отдаленных раскатов грома ниоткуда не доносилось. На улицах не встречалось ни единого прохожего с зонтиком. В такой чудный вечер хотелось валяться с бутылочкой пива где-нибудь на бейсбольном поле. Но Тэнго решил для начала довериться предупреждению Фукаэри. Все-таки лучше верить, чем не верить, рассудил он. И руководствоваться не логикой, но практическим опытом.
В почтовом ящике он обнаружил конверт. Канцелярского вида, отправитель не указан. Внутри — квитанция о переводе на счет Тэнго суммы в 1627 534 иены. Трансфер осуществила некая фирма «Office ERI». Возможно, та самая контора на бумаге, которую собирался зарегистрировать Комацу? Или какой-то из каналов Эбисуно— сэнсэя? В любом случае, Тэнго вспомнил, что Комацу обещал ему: «Часть гонорара за "Кокон", безусловно, будет причитаться тебе». Видимо, это и есть та самая часть. Можно не сомневаться, на бланке перевода в графе «назначение платежа» наверняка проставлены какие-нибудь «исследовательские расходы». Еще раз проверив сумму, Тэнго убрал квитанцию в конверт и спрятал в карман.
Полтора миллиона с лишним для Тэнго — сумма немалая; да что там говорить, таких денег он сроду в руках не держал. Однако особой радости он не испытывал. Стабильной зарплаты в колледже ему вполне хватает. О старости беспокоиться тоже пока рановато. Тем не менее все вокруг только и предлагают ему деньги. Странная штука жизнь.
И все же ему показалось, что за ту правку, которую он проделал над «Коконом», полтора миллиона — явный недобор. Конечно, спроси его в лоб: «Ну а сколько, по-твоему, это стоит?» — он, пожалуй, и сам ответить не смог бы. Существуют ли вообще объективные критерии оценки такой работы? Бог его знает. Как и многих наивных бедолаг на этом свете, его затянуло в двойную ловушку — когда нет ни конкретных расценок, ни официального плательщика. Судя по всему, продажи «Кокона» в ближайшее время не упадут, а значит, дополнительные переводы еще будут поступать на счет Тэнго. Растущая сумма денег, переводимых непонятно за что, лишь усугубит ситуацию. Не говоря уже о том, что с каждым таким «гонораром» его сопричастность афере Комацу будет только расти.
А может, вернуть эти деньги обратно Комацу — завтра же, прямо с утра? И не взваливать на себя то, за что потом придется раскаиваться? Наверняка ведь и на душе полегчает сразу. И останется доказательство того, что он отказался от «гонорара». Но ведь это не снимет с него моральной вины за то, что он вообще ввязался в махинацию. И никак не исправит того, что он уже совершил. Как максимум, такой поступок станет лишь «смягчающим вину обстоятельством». А может, и наоборот, только вызовет подозрение. Дескать, наломал дров, а потом испугался и вернул денежки, чтоб замести следы…
От всех этих непонятностей у Тэнго заныло в затылке. И он решил больше не думать о чертовых деньгах. А точнее, сесть и спокойно обмозговать все как-нибудь позже. Деньги — не звери, в лес не убегут. Наверное.
Главное сейчас — понять, как изменить свою жизнь, твердил себе Тэнго, взбираясь по лестнице на третий этаж. В санатории на мысе Босо подозрение, что старик ему не отец, почти подтвердилось. А также возникло чувство, будто он, Тэнго, вышел на новый жизненный старт. Возможно, именно сейчас судьба дарует ему уникальный шанс оборвать все старые связи с миром и начать с нуля: новая работа, новое жилище, новые отношения… Да, ему пока не хватает уверенности в себе. Но в то же время не отпускает вопрос: эй, парень, разве ты не можешь вылепить что-нибудь более осмысленное, чем вся твоя жизнь до сих пор?
Но сначала он должен кое с чем разобраться. Не может же он исчезнуть, бросив на произвол судьбы Фука— эри, Комацу и Эбисуно-сэнсэя. Конечно, никому из них он ничего не должен. Моральными обязательствами ни с кем не связан. Наоборот, это его самого все используют в своих целях, здесь Усикава прав. Но даже если Тэнго не знает их истинных замыслов, теперь он связан с ними уже слишком крепко. Нельзя просто так помахать им рукой и сказать: «Мне все равно, что дальше, справляйтесь как-нибудь без меня». Куда бы дальше он ни собрался, перед уходом придется расчистить завалы вокруг себя. Иначе весь этот хаос, как вирус, переселится и в его новую жизнь.
При слове «вирус» он тут же вспомнил об Усикаве. И глубоко вздохнул. Усикава владеет информацией о матери Тэнго. И даже готов этой информацией поделиться:
Если желаете, эти данные мы вам с удовольствием предоставим… Хотя какая-то их часть может вас не обрадовать.
Тэнго не удостоил его ответом. Узнавать что-либо о собственной матери от Усикавы было бы слишком невыносимо. Все, что произносили губы этого упыря, немедленно заражалось какой-то гадостью. А если точнее — такую информацию Тэнго не собирался выслушивать от кого бы то ни было. Если когда-нибудь ему доведется получить известие о матери, оно не должно быть информацией. Оно должно сойти на него Откровением. Огромной и отчетливой картиной Космоса, переданной в один— единственный миг.
Когда это Откровение придет к нему — Тэнго, разумеется, не знал. Возможно, не придет вообще никогда. Но вдруг в его жизни появится некая всепобеждающая сила, которая поможет ему одолеть проклятый «сон наяву», что так озадачивал и терзал его все эти годы? Сила, благодаря которой он бы очистился от этой скверны? В любом случае, такая продажная тварь, как информация, здесь бы не помогла.
С этой мыслью Тэнго наконец добрался до третьего этажа.
Он встал перед дверью, достал из кармана ключ, вставил в замок, повернул. Не открывая дверь, постучал в нее: три раза — пауза — еще два. И только затем открыл.
Фукаэри сидела за столом и пила из высокого стакана томатный сок. Одетая так же, как и пришла: полосатая мужская рубашка и узкие джинсы. Но выглядела теперь совсем по-другому. Тэнго не сразу понял, в чем разница. И лишь через несколько секунд догадался: она подобрала волосы и завязала их в узел на затылке, открыв уши и шею. Эту пару миниатюрных ушей, казалось, только что выточили из розового мрамора и еле успели смахнуть мягкой кисточкой крошку. Изваяв их не ради того, чтоб она ими слышала, но исключительно для красоты. По крайней мере, так почудилось Тэнго. А шея напоминала стройный стебель, что вырос на залитой солнцем грядке. Чтобы подчеркнуть незапятнанность этой шеи, не хватало только утренней росы и божьих коровок. Фукаэри с подобранными волосами он видел впервые, и это зрелище заворожило его не на шутку.
Затворив дверь, но не проходя в дом, он стоял и любовался этими ушами и шеей. Растерянный и озадаченный примерно так же, как теряются и трогаются умом при виде полностью обнаженных женщин. Не отнимая пальцев от ручки двери, он смотрел на нее, точно первопроходец, наконец-то нашедший истоки Нила.
— Я-принимала-душ, — сообщила Фукаэри, будто вспомнив о чем-то важном. — Брала-твои-шампунь-и-кондиционер.
Тэнго кивнул, отнял пальцы от ручки, запер дверь на замок. Шампунь и кондиционер? Он прошел наконец в квартиру.
— Никто не звонил?
— Ни-разу, — ответила она. И чуть заметно покачала головой.
Тэнго подошел к окну, приоткрыл штору и осмотрел двор. На взгляд с третьего этажа, изменений снаружи не наблюдалось. Ни подозрительных прохожих, ни странных машин. Ничего примечательного, все как всегда. Подернутые пылью деревья, погнутая металлическая ограда, пара-тройка брошенных ржавых велосипедов.
Полицейский плакат с лозунгом: «Пьяное вождение — одностороннее движение к смерти» (интересно, есть ли в полиции спецотдел по сочинению лозунгов?). Безумный с виду старик выгуливает безмозглую на вид собачонку. Явно безбашенная женщина паркует как попало свою раздолбанную малолитражку. На корявых электрических столбах распята паутина проводов. В очевидности того факта, что мир застрял где-то между безысходностью и катастрофой, можно запросто убедиться из окна обычной квартиры.
С другой стороны, в том же мире, хотя и на другом его полюсе, существовали такие несомненные шедевры, как уши Фукаэри. В какой из полюсов лучше верить — задачка не из простых. Заскулив, как приблудная псина, Тэнго задернул штору и вернулся в свой мирок.
— Сэнсэй знает, что ты здесь? — спросил он.
Фукаэри покачала головой. Нет, мол, не знает.
— Не хочешь ему сообщить?
Она снова покачала головой.
— Не-могу-с-ним-связатъся.
— Слишком опасно?
— Телефон-наверно-подслушивают-а-письма-не-доходят.
— Выходит, о том, что ты здесь, знаю только я?
Она кивнула.
— У тебя есть какие-то сменные вещи?
— Немножко, — ответила Фукаэри. И посмотрела на холщовую сумку, что принесла с собой. Много вещей туда и правда влезть не могло. — Но-это-не-важно.
— Ну, если тебе не важно, тогда и мне все равно, — сказал Тэнго.
Он прошел на кухню, поставил кипятиться воду и насыпал в заварник черного чая.
— Твоя-подруга-сюда-приходит, — спросила Фукаэри.
— Больше не придет, — только и ответил Тэнго. Девушка уставилась на него.
— По крайней мере, в ближайшее время, — добавил Тэнго.
— Это-из-за-меня, — уточнила она. Тэнго покачал головой:
— Не знаю, из-за кого. Но ты здесь ни при чем. Скорее, это я виноват. И немного она сама.
— Значит-она-точно-не-придет.
— Думаю, нет. Так что можешь оставаться здесь, сколько хочешь.
Фукаэри надолго задумалась.
— У-нее-был-муж, — наконец спросила она.
— Да. Муж и двое детей.
— Дети-не-от-тебя.
— Конечно, не от меня. Дети были еще до того, как мы повстречались.
— Ты-ее-любил.
— Наверное… В каком-то смысле.
— У-вас-был-коитус.
Значение слова «коитус» Тэнго вспомнил не сразу.
— А… ну конечно. Не в «монополию» же играть она приходила сюда раз в неделю.
— В-«монополию»…
— Забудь, — махнул рукой Тэнго.
— Но-больше-она-не-придет.
— По крайней мере, мне так сказали.
— Она-сама-сказала.
— Нет, не сама. Это сказал ее муж. Дескать, она «уже потеряна» и больше не сможет меня потревожить.
— Потеряна.
— Сам не знаю, что конкретно это означает. Пытался уточнить, но безуспешно. На кучу вопросов — минимум ответов. Прямо не разговор, а торговля с мошенником… Хочешь чаю?
Фукаэри кивнула.
Тэнго налил в заварник кипятку и накрыл его крышкой.
— Ничего-не-поделаешь.
— Это ты об ответах? Или о том, что она «потеряна»?
Но Фукаэри не ответила.
Тэнго вздохнул и разлил чай по чашкам.
— Сахар?
— Одну-ложку-с-горкой.
— Лимон? Молоко?
Она покачала головой. Тэнго положил в чай сахара, медленно размешал, поставил чашку на стол перед ней. Затем взял свой чай и уселся напротив.
— Коитус-нравился.
— Ты хочешь спросить, хорошо ли нам было в постели? — уточнил Тэнго.
Фукаэри кивнула.
— Скорее, да, — сказал он. — Большинство людей любит спать с противоположным полом при наличии взаимной симпатии.
К тому же, добавил он про себя, его подруга была в этом деле большой искусницей. Как в любой деревне найдется хотя бы один крестьянин, знающий толк в ирригации, эта женщина в постели обладала редким чутьем, настоящим даром от бога. И чего только с Тэнго не перепробовала.
— Тебе-грустно-что-она-не-придет.
— Пожалуй, — ответил Тэнго. И отхлебнул чая.
— Потому-что-остался-без-коитуса.
— В том числе и поэтому.
Фукаэри долго сверлила Тэнго взглядом в упор. Так, словно размышляла о том, что такое коитус. Хотя, конечно, о чем она думала на самом деле, было известно лишь ей одной.
— Голодная? — поинтересовался Тэнго.
Она кивнула.
— С-утра-ничего-не-ела.
— Сейчас что-нибудь приготовим, — сказал он.
За весь день Тэнго и сам почти ничего не съел, в животе урчало от голода. Да и никакого достойного занятия, кроме приготовления пищи, ему в голову не приходило.
Он промыл рис, зарядил в рисоварку — и, пока тот готовился, заварил мисо с морской капустой и зеленым луком, поджарил ставриды, достал из холодильника тофу замочил в маринаде имбирь. Настрогал на терке редьку, разогрел в кастрюле остатки овощного рагу, разложил на тарелках соленья из репы и сливы. Когда такой здоровяк суетится на тесной кухоньке, та кажется еще теснее. Но Тэнго, похоже, это совсем не смущало. Слишком много лет он приспосабливал свое огромное тело к любым жилищам, которые посылала ему судьба.
— Уж извини, что все по-простому, — сказал он смущенно.
Фукаэри с большим интересом наблюдала, как ловко Тэнго управляется со стряпней и какие деликатесы рождаются в результате его стараний.
— Привык-готовить-еду, — заметила она.
— Это потому, что я долго жил один. Сам себе наскоро приготовишь, сам же наскоро съешь. Такая вот холостяцкая привычка.
— Всегда-ешь-один.
— Ну да. Так, как сейчас, получалось редко. С той женщиной раз в неделю обедал вместе. Но чтобы с кем— нибудь ужинал — такого и не припомню.
— Это-тебя-напрягает, — спросила она.
Тэнго покачал головой:
— Нет, совсем не напрягает. Ужин как ужин. Слегка необычно, и все.
— А-я-всегда-ела-с-кучей-народу. Потому-что-с-детства-жила-с-ними-вместе. И-когда-к-сэнсэю-переселилась-тоже. У-сэнсэя-всегда-были-гости.
Впервые за все их знакомство она произнесла такую длинную речь, отметил Тэнго.
— А там, где ты пряталась, ела одна? — спросил он.
Фукаэри кивнула.
— А где это было?
— Далеко. Это-место-устроил-сэнсэй.
— И что же ты там ела?
— Лапшу-растворимую. Полуфабрикаты. Такую-еду-как-у-тебя-уже-долго-не-пробовала.
Она взяла палочки, отделила мясо ставриды от костей, положила в рот и начата пережевывать. С таким видом, будто ест что-то редкое и непривычное. Взяла чашку с мисо, отхлебнула глоток, проверяя на вкус, а затем отложила палочки и надолго о чем-то задумалась.
Ближе к девяти издалека донесло что-то вроде раската грома. Приоткрыв штору, Тэнго посмотрел наружу. На потемневшее небо одна за другой наползали зловещие черные тучи.
— Ты была права, — сказал он и задернул штору. — Похоже, будет страшная гроза.
— Потому-что-LittlePeople-очень-злятся, — пояснила Фукаэри.
— Когда LittlePeople злятся, меняется погода?
— Смотря-как-мы-к-погоде-относимся.
— То есть?
Она покачала головой:
— Я-плохо-понимаю.
Тэнго тоже не понимал. До сих пор он считал погоду чем-то объективным и от людей не зависящим. Но уточнять, похоже, смысла не было, и он задал другой вопрос:
— LittlePeople злятся на что-то конкретное?
— На-то-что-скоро-случится.
— И что же должно случиться?
Фукаэри покачала головой.
— Скоро-поймем.
Они вымыли посуду, протерли и убрали на полку тарелки, снова сели за стол и принялись пить чай. В обычный день Тэнго выпил бы пива, но сегодня почему-то казалось, что без алкоголя лучше обойтись. В воздухе растекалась странная тревога. Если что-то и правда случится, лучше оставаться в трезвом рассудке.
— Наверно-лучше-скорей-заснутъ, — сказала Фукаэри. И, словно кричащий на мосту с картины Мунка, стиснула щеки ладонями. Но кричать не стала. Просто зевнула с закрытым ртом.
— Хорошо, — сказал Тэнго. — Ложись на кровати. А я на диване, как в прошлый раз. Все равно засыпаю где угодно.
И это было правдой: он действительно мог заснуть в любых обстоятельствах. В каком-то смысле — талант от бога.
Фукаэри кивнула, и только. Посмотрела на Тэнго, ни слова не говоря. И потрогала пальцами уши — словно проверяя, на месте ли.
— Одолжишь-пижаму, — наконец попросила она. — Я-свою-не-взяла.
Тэнго прошел в спальню, достал из шкафа запасную пижаму из голубого хлопка. Ту же, в которой Фукаэри спала в прошлый раз. Постиранную и аккуратно сложенную. На всякий случай он понюхал ее. Никакого запаха. Заполучив пижаму, Фукаэри переоделась в ванной и вернулась к столу. Уже с распущенными волосами и подвернутыми, как и прежде, штанинами и рукавами.
— Еще только девять, — сказал Тэнго. — Ты всегда так рано ложишься?
Фукаэри покачала головой:
— Сегодня-не-как-всегда.
— Потому что злятся Little People!
— He-знаю. Просто-хочу-спать.
— Да, вид у тебя сонный, — признал Тэнго.
— Почитай-мне-перед-сном, — попросила она. — Или-расскажи-что-нибудь.
— Это можно, — согласился он. — Все равно заняться больше нечем.
Вечер был душным, но Фукаэри, забравшись в постель, тут же натянула одеяло до самого горла. Так, словно хотела поскорей отделить свой уютный мирок от безумного внешнего мира. Под одеялом она казалась совсем девчонкой — лет двенадцати, не старше. Гром грохотал уже так, что оконные стекла жалобно звякали с каждым новым раскатом. Но и только. Ни молний, ни даже капли дождя. Видимо, нарушение каких-то природных балансов.
— Они-смотрят-на-нас, — сказала Фукаэри.
— Кто? — уточнил Тэнго. — LittlePeople?
Она не ответила.
— Думаешь, они знают, что мы здесь?
— Конечно-знают.
— И что же они собираются с нами сделать?
— Нам-они-не-могут-сделать-ничего.
— Слава богу.
— По-крайней-мере-сейчас.
— Значит, сейчас мы в безопасности, но надолго ли — бог его знает?
— Этого-не-знает-никто.
— До нас они не дотянутся, но могут навредить тем, кто нас окружает?
— Все-может-быть.
— И не просто навредить, а напрочь сломать людям жизни, верно?
Фукаэри с тревогой прищурилась, точно капитан судна, слушающий за штурвалом песни сирен. И наконец ответила:
— Смотря-кому.
— Я очень боюсь, что LittlePeople применили свою силу против моей подруги. Чтобы предупредить меня.
Вытащив руку из-под одеяла, Фукаэри почесала ухо и спрятала руку обратно.
— LittlePeople-могут-не-всё.
— Не всё?
— У-них-есть-предел.
Тэнго закусил губу. А потом спросил:
— На что же конкретно они способны?
Фукаэри будто собралась ответить, но передумала.
Словно в последний момент решила не высказывать свое мнение — и загнала его обратно. Не очень понятно куда. Туда, где очень глубоко и темно.
— Ты сказала, что LittlePeople обладают знаниями и силой.
Фукаэри кивнула.
— Но теперь говоришь, что у них есть предел.
Фукаэри снова кивнула.
— А все потому, что они живут в лесу, и как только уходят из леса, не могут толком применять свою силу и знания. Ибо в нашем мире есть то, что может им сопротивляться. Так или нет?
На это Фукаэри не ответила. Наверное, слишком длинный вопрос.
— А ты сама встречалась с LittlePeople?
Она посмотрела на Тэнго так рассеянно, будто не понимала, о чем ее спрашивают.
— Ты видела, как они выглядят?
— Да, — ответила Фукаэри.
— И сколько их было?
— He-знаю. По-пальцам-не-сосчитать.
— Но не один?
— То-больше-то-меньше. Но-не-один.
— Как ты и описала в «Воздушном коконе»?
Фукаэри кивнула.
И тогда Тэнго задал вопрос, который мучил его уже очень долго.
— То, что происходит в «Воздушном коконе», случилось с тобой взаправду?
— Что-такое-взаправду, — спросила она, как всегда, уничтожив вопросительный знак.
Но на это у Тэнго ответа, конечно, не было.
Гремело уже совсем рядом. Окна звенели не переставая. Но молний по-прежнему не было, как и дождя. Тэнго вдруг вспомнил увиденный когда-то фотоснимок — подводная лодка в грозу. Страшный шторм, молнии по всему небу, волны мотают лодку из стороны в сторону, но людям внутри железной коробки ничего этого не видно. Для них лишь грохочет гром да вибрирует судно.
— Почитай-или-расскажи-что-нибудь, — напомнила Фукаэри.
— Да, конечно, — согласился Тэнго. — Только никаких подходящих книжек у меня сейчас нет. Хочешь, расскажу про Кошачий город?
— Кошачий-город.
— Город, которым управляют кошки.
— Хочу.
— Хотя, возможно, эта история покажется тебе страшноватой.
— He-важно. Я-засну-все-равно.
Тэнго принес из кабинета стул, сел у изголовья кровати, сцепил на коленях руки — и под раскаты грома за окном начал рассказывать о Кошачьем городе. Историю эту он дважды прочел в поезде, а потом читал отцу, так что помнил ее практически наизусть.
Рассказ, изначально недолгий, занял куда больше времени, чем он ожидал. То и дело он останавливался, чтобы ответить на вопросы Фукаэри — об устройстве города, о характере главного героя, о мотивах поведения кошек. А для этого приходилось допридумывать то, чего в оригинальной истории не было, — примерно так же, как он дорабатывал «Воздушный кокон».
Фукаэри погрузилась в эту историю с головой. Ей уже расхотелось спать. Иногда она закрывала глаза, чтобы лучше представить мир Кошачьего города. А потом открывала их, требуя продолжения.
Когда он закончил, она уставилась на него — тем же долгим и загадочным взглядом, каким кошка высматривает что-то в глазах человека.
— Ты-был-в-кошачьем-городе, — сказала она с каким-то упреком.
— Я?
— Ты-был-в-своем-кошачьем-городе. А-потом-сел-в-поезд-и-вернулся-домой.
— Тебе правда так кажется?
Фукаэри натянула одеяло до подбородка и кивнула.
— Ты права, — согласился Тэнго. — Я съездил в Кошачий город, а потом вернулся на поезде.
— Ты-очистился, — спросила она.
— Очистился? — переспросил он. — Думаю, пока еще нет.
— Ты-должен-очиститься.
— И что же я, по-твоему, должен сделать?
— Если-ты-побывал-в-кошачьем-городе-оставлятъ-это-просто-так-нельзя.
Долгий раскат грома, будто раскалывая небо на кусочки, грохотал все громче и беспощаднее. Фукаэри невольно сжалась под одеялом.
— Обними-меня, — попросила она. — Мы-должны-уйти-в-кошачий-город.
— Зачем?
— Чтобы-LittlePeople-не-нашли-как-сюда-пробраться.
— Потому что я не очистился?
— Потому-что-мы-с-тобой-одно-и-то-же, — сказала она.