Отец всегда гонял дворовых ребят из нашего дома. Я уже говорил, что никогда ни с кем не играл. Но я все же гулял по улице и, так или иначе, виделся с ними.

— Эй, ты, Хренли! — орали они мне. — Почему не сваливаешь в свою Германию?

Откуда они разузнали, где я родился? Самое паршивое заключалось в том, что эти парни были примерного моего возраста. Все они жили в одном квартале и ходили в одну католическую школу. Это были крепкие ребята, часами они играли в футбол, и почти каждый день между ними происходили кулачные бои. Возглавляла шайку четверка — Чак, Эдди, Джин и Франк.

— Эй, ты, Хренли, вали к своей немчуре!

Они отвергали меня.

Потом по соседству с Чаком поселился рыжий парень. Он ходил в какую-то спецшколу. Однажды я сидел на улице, когда он вышел из своего дома. Рыжий присел рядом со мной.

— Привет, меня Рэдом зовут.

— Меня Генри.

Мы сидели и смотрели, как другие ребята играли в футбол. Я заметил на левой руке Рэда перчатку.

— А чего это у тебя на левой руке перчатка?

— У меня только одна рука, — ответил он.

— Она выглядит, как настоящая.

— Это протез. Потрогай.

— Что?

— Потрогай его.

Я потрогал. Рука была жесткой, как камень.

— Протез по локоть. Ремнями пристегивается. А на локте у меня есть малюсенькие пальчики, с ногтями, ну, как у всех, только они не работают. Это у меня с рождения.

— У тебя есть друзья? — спросил я.

— Нет.

— У меня тоже.

— Эти ребята не играют с тобой?

— Нет.

— Я играю в футбол.

— Ты?

— Запросто, — ответил Рэд.

— Давай сыграем.

— Давай.

Рэд сбегал в гараж, принес мяч и отдал его мне. Затем он снова отбежал на несколько шагов.

— Давай, пасуй…

Я бросил. Его настоящая рука пошла вперед, ненастоящая тоже, и он поймал пас. Только его протез слегка скрипнул, когда коснулся мяча.

— Здорово, — сказал я. — Теперь ты бросай!

Рэд взмахнул рукой — и мяч полетел. Он ударил меня, как снаряд. Я сумел удержать его только потому, что он угодил мне в живот.

— Ты слишком близко стоишь, — сказал я. — Отойди подальше.

Наконец-то, думал я, потренируюсь ловить и бросать. Это было действительно здорово.

Я был нападающим и сделал крученый бросок. Мяч не долетел до Рэда, но он бросился вперед, прыгнул, схватил его и, перевернувшись два-три раза, поднялся — мяч был в его руках.

— Здорово, Рэд. Где ты так научился?

— Отец научил. Мы много тренировались.

Он вернулся на свое место и бросил мяч мне. Мяч пролетел выше моей головы, и я побежал за ним, стараясь поймать его, чтобы он не перелетел через забор, за которым был уже двор Чака. Но мяч ударился о забор и оказался на территории Чака. Мне пришлось лезть через изгородь. Чак подхватил мяч и послал мне.

— Что, Хренли, подружился с уродом?

Через пару дней мы с Рэдом снова играли в футбол на газоне перед его домом. Чака с его дружками поблизости не было. У нас с Рэдом все лучше и лучше получалось управляться с мячом. Наши тренировки шли на пользу. Все, что нужно пацану, — немного удачи. Все же есть некто, кто контролирует, чтобы все получили свой шанс.

Я принял мяч на плечо, подхватил его, раскрутил и отослал Рэду, тот подпрыгнул и поймал подачу. Может, когда-нибудь мы смогли бы участвовать в чемпионате Америки. Но тут я увидел приближающихся к нам пятерых парней. Ребята были не из моей школы, примерно наших лет, и выглядели опасными. Мы продолжали перебрасываться мячом, а они стояли и смотрели.

Потом один парень зашел на газон. Самый здоровый.

— Ну-ка брось мне мяч, — сказал он Рэду.

— Зачем?

— Хочу посмотреть, смогу ли я поймать твою подачу, или нет.

— А меня плевать, можешь ты ловить или нет.

— Брось мне мяч!

— Эй, у него одна рука, — сказал я. — Отвяжись от него.

— Аты не ввязывайся, обезьянья рожа! — прикрикнул верзила на меня и снова обратился к Рэду:

— Бросай мяч!

— Пошел к черту! — огрызнулся Рэд.

— Отберите у него мяч, — приказал парень своим дружкам.

Шайка бросилась на нас, но Рэд повернулся и закинул мяч на крышу своего дома. У крыши был слишком крутой склон, мяч покатился обратно, но, зацепившись за водосток, остановился. Нас окружили. Пятеро против двоих. «Шансов нет», — подумал я, сжал кулак, прицелился одному в висок, ударил и промахнулся. В ответ получил пинок под зад. Это был крепкий удар, боль прошила весь позвоночник — от копчика до затылка. Но тут я услышал хлопок, почти как выстрел винтовки, и один из пятерых напавших, схватившись за голову, рухнул на землю.

— Ой, черт, — застонал парень, — он мне череп пробил!

Я посмотрел на Рэда, тот стоял в центре газона и своей здоровой рукой поддерживал протез. Теперь он у него был вместо дубинки. Еще один замах, хлопок — и следующий на земле. Почувствовав прилив храбрости, я размахнулся и заехал третьему прямо в рыло. Я разбил ему губу, и кровь брызнула на подбородок. Он отскочил на тротуар. Двое, наблюдавшие за дракой с дороги, смылись. К этому времени с земли поднялись те двое, которых свалил Рэд. Они пошатывались и держались за свои головы. Третий с окровавленным ртом махал им с тротуара. Собравшись, пораженцы стали отступать вдоль улицы. Удалившись на безопасное расстояние, верзила повернулся и выкрикнул:

— Мы еще вернемся!

Рэд бросился за ними, а я за Рэдом. Мы прекратили погоню только тогда, когда троица скрылась за углом. Вернувшись домой, мы отыскали в гараже лестницу, достали мяч и продолжили игру.

Однажды в воскресенье мы с Рэдом решили сходить искупаться в открытом бассейне на улице Баймини. Рэд был странный парень — он почти не разговаривал. Я тоже не отличался болтливостью, и мы шли молчком. Просто не о чем было трепаться. Единственный вопрос, который я ему задал, был вопрос о его школе, но Рэд сказал только, что это спецшкола, за которую его отцу приходится отстегивать немалые денежки.

Мы прибыли на место к полудню, отыскали свободные шкафчики и разделись. Плавки были уже на нас. Рэд отстегнул протез и положил его в шкаф. Я впервые видел его без протеза и старался не смотреть на руку, которая заканчивается на локте. Мы направились к бадье с раствором хлора, где все обрабатывали ноги. Вонь была ужасная, но это предотвращало грибковые заболевания, так нам объясняли. Наконец мы плюхнулись в бассейн. Вода тоже пованивала. Как только я оказался в бассейне, мне захотелось писать, и я облегчился. Здесь было полно народу: мужчины и женщины, мальчики и девочки, разных возрастов. Рэду нравилась вода. Он плескался, прыгал, потом начал нырять, а когда выныривал, то струйкой выплевывал изо рта воду. Я тоже пытался плавать, но у меня не получалось так самозабвенно, как у Рэда. Я никак не мог заставить себя не смотреть на его руку, вернее, на полуруку. Я неизменно пялился на нее, когда Рэд не мог видеть этого. Рука, действительно, заканчивалась на локте, как будто закруглялась. Я разглядел маленькие пальчики. Мне показалось, что их было всего три или четыре: тоненькие, скрюченные, очень красные с крошечными ноготками. Они не собирались расти дальше; вот такие они были и все тут. Мне не хотелось думать об этих уродцах, и я нырнул, чтобы напугать Рэда. Я решил подплыть сзади и схватить его под водой за ноги. И вдруг прямо передо мной появилось что-то большое и круглое. С ходу я уткнулся лицом в это большое и круглое, и понял, что это огромная мягкая женская задница. В тот же момент меня схватили за волосы и поволокли на поверхность. На женщине была голубая шапочка для плавания с подвязочками, которые скрывались в жировых складках ее подбородка. На передних зубах мерцали серебряные коронки, изо рта несло чесноком.

— Ах ты, маленький извращенец! Хотел пощупать на халяву, да?

Я отпрянул от нее и попятился, она стала преследовать меня. Ее обвислые груди колыхались на воде и гнали перед собой волну.

— У-у, поганец, онанист сопливый! Хотел подержаться за мои титьки? Тебе хотелось попробовать, как это, да? А не хочешь попробовать моего говна? Как насчет порции моего говнеца, маленький выродок?

Я отступал все дальше, становилось все глубже. Я уже поднялся на цыпочки, нахлебался воды, а она все продолжала двигаться на меня — женщина-пароход. Дальше я отступать не мог. Она подошла вплотную. Бледные пустые глаза без признаков какого-либо цвета уставились на меня. Я почувствовал, как ее тело коснулось моего.

— А ну-ка, схвати меня за пизду, — приказала она. — Я знаю, ты хотел этого, так давай — хватай! Хватай, тебе говорят!

Она не отступала.

— Если ты не сделаешь это, я скажу спасателям, что ты приставал ко мне и тебя посадят в тюрьму! Так что хватай!

Я не мог решиться на такое. Неожиданно она сама схватила меня между ног и дернула. Она чуть не оторвала мой стручок! Я отпрянул, упал на спину и пошел ко дну. Я отчаянно работал руками, лягался и, в конце концов, вынырнул. Женщина была в шести футах от меня, и я поплыл вперед, хлебая воду.

— Я скажу спасателям, что ты приставал ко мне! — неслось мне вслед.

Между нами проплывал мужчина.

— Этот ублюдок, — закричала она ему, указывая на меня, — эта маленькая тварь, схватила меня за пизду!

— Успокойтесь, леди, — ответил мужчина, — мальчик просто подумал, что это решетка от водостока.

Я добрался до Рэда.

— Послушай, нам надо сматываться отсюда! Вон та жирная тетка собирается рассказать спасателям, что я хватал ее за пизду.

— А зачем ты это сделал? — спросил Рэд.

— Ну, я хотел попробовать, какая она наощупь.

— Ну, и какая она?

Мы выскочили из бассейна, сполоснулись под душем. Рэд нацепил свою руку, и мы оделись.

— Ты, правда, это сделал? — опять спросил Рэд.

— Ну, когда-то же надо начинать.

Примерно через месяц семья Рэда уехала. В один день они просто исчезли. Как и не было. Рэд никогда и ничего мне не рассказывал наперед. Рэда не стало, не стало футбола, не стало его тоненьких красных пальчиков с крошечными ноготками, они исчезли. Рэд был хорошим парнем.