С моей мамой, доктором Мартинез, мы расстались всего несколько дней назад. Но увидеть ее снова — большая радость. И всем нашим, и мне особенно.

Элла, моя единокровная сестра, осталась в Аризоне, но мама прилетела в Вашингтон на нашу важную встречу. Сначала я с ней вволю наобнималась, а стая терпеливо ждала своей очереди. Потом мама по очереди обняла Клыка, Надж, Игги, Газа и Ангела. Тотал многозначительно закашлял у ее ног, и она наклонилась и тоже покрепче его стиснула.

Отдохнуть и собраться с мыслями перед ответственной встречей мама и Джеб отвели нас на секретную явочную квартиру. Как они ее назвали, «дом безопасного проживания». Но я в этот «дом безопасного проживания» на фиг не верю. Такая же чухня, как «гигантские креветки». Как креветок гигантских еще Боженька не создал, так и места, где бы мы себя в безопасности чувствовали, еще на земле не появилось. Если только на Марсе, да и то ракеты уже и туда запускать повадились.

Но я брюзжу, а и на этой явочной квартире есть свои радости. Например, восхитительно горячий душ. Я долго и с наслаждением стояла под сильной, чуть не обжигающей, струей. Потом надела все чистое — откуда только мама знает все наши размеры? — распутала и расчесала волосы. Несколько месяцев назад я в Нью-Йорке их коротко остригла. Но они уже снова изрядно отросли. Гляжу не себя в зеркало. Радуюсь, что мое отражение не глазеет на меня рожей ирейзера. К сведению недавно присоединившихся читателей, это прежде случалось со мной пару раз, и у меня тогда совершенно сносило крышу.

Значит так, вернемся к моему отражению в зеркале. Выгляжу я теперь старше. Ребенком меня больше никто не назовет. Подросток, да и только. А если причесаться, то, глядишь, и девушкой звать станут.

— Что ты там делаешь? — орет Игги и колошматит в дверь ванной. — Усы себе фабришь?

Рывком открываю дверь и с силой пихаю его в грудь — не хрен соваться:

— Нет у меня никаких усов, кретин!

Игги хихикает, но на всякий случай поднимает руки защититься, коли мне взбредет в голову его стукнуть. А я ехидно добавляю:

— И у тебя, между прочим, тоже никаких усов нет. Может, года через два появятся, если повезет. Так что ты надейся.

Захлопываю дверь, а он остается в коридоре обеспокоенно ощупывать свою верхнюю губу.

Спустя какое-то время вся стая собралась в гостиной. Противоестественно чистые, ребята сидят принужденно прямо, и лица у всех натянутые и напряженные. Едва я вошла, ко мне с жалобами кинулся Тотал:

— Меня помы-ы-ыли…

Действительно, его черная шерсть сияет и кучерявится.

— Ты прекрасно выглядишь! — я глажу его по спине. — Пушистый и мягкий, тебе очень идет.

Тотал остается раздумывать, польстила я ему или подкалываю. Пока он решает, я от греха подальше отхожу в сторону.

Клык, стоя перед окном, украдкой выглядывает из-за плотной занавески.

— Что там происходит?

Он бегло окидывает меня взглядом и как-то без особого значения пожимает плечами. Потом поворачивается и вперяется в меня широко раскрытыми глазами:

— Что случилось с твоим загаром?

— Это был не загар.

Он поднимает брови. Приходится объяснять прямо:

— Это была грязь.

Он улыбается той улыбкой, от которой земля уходит у меня из-под ног. Будто невольно он протягивает руку и дотрагивается до упавших мне на плечи волос.

— Ты похожа на… девочку. — В голосе у него звучит нескрываемое удивление.

— Этому есть веские причины.

— Да нет, я имею в виду, настоящую… — он, похоже, поймал себя за язык, спохватился и снова уставился в окно.

Я агрессивно уперла руки в боки:

— Настоящую кого? Договаривай! — А про себя думаю: «Ты бы, Клык, поосторожней в выражениях. А то хуже будет!»

Пока он размышляет, как выпутаться из самому себе расставленной ловушки, Надж подлетает ко мне со своим всегдашним тарахтением:

— Макс, Макс, ты смотрелась в зеркало? Ты такая красивая! А кофточка у тебя — класс! Последняя модель! Тебе меньше шестнадцати ни за что не дашь!

Я смущаюсь и сконфуженно бормочу:

— Спасибо.

Мой всегдашний прикид — заляпанные грязью древние джинсы и футболки с неизбежно запекшимися пятнами крови. Так что не мудрено, что они вылупились на мои обновы.

Я вздрогнула, заслышав Голос у себя в голове. (У тебя, дорогой читатель, есть в голове посторонний внутренний Голос? Если нет, советую приобрести в супермаркете. Или по Интернету заказать, с доставкой на дом и с установкой).

«Как скажешь, Джеб, — думаю я. — Сколько можно одно и то же мне твердить про миссии да спасение мира… бла, бла, бла… Давай, проваливай поскорее».

Я не Джеб, — говорит Голос, — тут ты ошибаешься.

Чего-чего?

Тебе, Макс, известна только часть картины, — продолжает Голос. — Но это далеко не все. Зачастую, когда ты в чем-то абсолютно уверена, это «что-то» оказывается ошибкой. Причем такой, которая все, совершенно все, что тебе известно, переворачивает вверх тормашками.

О Господи, только не это! Мне хочется вопить во все горло. Всю жизнь только два шага сделаю, хоть на один шаг, но опять отступать приходится. Смогу я когда-нибудь двигаться все прямо и прямо?

Не паникуй! Ты на верном пути. Ты уверенно движешься вперед, — успокаивает меня Голос.

В этот момент Джеб входит в комнату. Потирает руки, будто пришел с мороза:

— Пора. Время идти на встречу.