Признаться, я без особого желания принимаюсь за эту работу: в общем плане, в контексте истории нации, не истории её отдельного пресуществления, например национального военного искусства, она просвечивается скромно; её должны делать узкие специалисты, и для достаточно камерных целей, если не братье её как выражение особой формы военного мирочувствия, что отразилось в ней и ярко, и значимо, и трагически – этого не полагалось, почему я был склонен её обходить, хотя с удовольствием начитывал в специальной аудитории, военной или мужской. Увы, постоянное и устойчивое уклонение т. н. «военных историков», т. е. назначенных к тому кадровых старших офицеров, всё более делало её растираемым больным местом, обращало в нарыв, который наконец и прорвался, когда мне попал на глаза материал в «Красной Звезде» от 22 июня 2000 г. о планах советского командования на начальный период советско-германского военного конфликта под громким названием «Ложь и правда о 22июня 1941 года»; обращённый против потуг Киселёвых-Резунов запятнать коммунизм Ленина-Сталина поставив его на одну доску с фашизмом Гитлера-Муссолини, т. е. фактически обелить последних, как и власовщину, и бандеровщину, и латышско-литовско-эстонских эсэсовских выкормышей из обслуги концлагерей Саласпилса, 9 форта, эстонских «Шталагов». Попытка недостойная и унизительная для «Звёздочки»: мразь– Резуна ничего не исправит, Киселёв-подонок мигом всё поймёт на тюремных нарах. Задача вразумления очередного Гришки Катошихина бессмысленна, налицо национальная задача выбить платно-американского змеёнышей с экрана, поелику возможно с гнилыми зубами.

С другой стороны остаётся и чисто профессиональное обстоятельство, делающее моё обращение к этой теме щекотливым: как специальная и научно-ориентированная она требует, если поднимается, и профессионального инструментария, обращения к архивам и фондам, что мне преимущественно недоступно; в обход можно городить вспомогательные леса из воспоминаний и мнений военачальников, тем более развязных, чем далее они находились от центров принятия решений и скандальное выступление В.И.Чуйкова в 1970-е годы по поводу Берлинской операции показывает большие возможности «обоснования» собственных благоглупостей таким образом. Оставим это «школам» Богдановых-Бугановых, обращающих маловразумительные знания московского подьячего Андрея Лызлова о всемирной истории в точку опоры преобразования её в святоотеческую похлёбку, или уже совершенно беспардонным Фоменко-Асовым вкупе с Соколовыми-Белоконями.

Что же остаётся в материальное, а не примысленно-логическое обоснование той картины полагаемой начальной битвы, что зрима автору, но подозрительна читателю? Да единственно же и материальные свидетельства: оформленные группировки войск; сосредоточенные материальные средства (дивизии, танки, самолёты); назначенные к тому военачальники – а авторское изложение будет раскрывать то, что ныне явлено как бессмыслица: тот замысел, что полагался их стержневым основанием, который обращал их в механизм, но не возобладав, развалил в судороги…То, что где-то лежит в папке под кодовым названием Цветка в Мужском роде, Операция «Лотос», «Георгин», как ещё…

***

Уже летом 1939 года на советско-германских переговорах в Москве начинала закладываться картина той военной схватки, что грянет через 2 года – шёл интенсивнейший и в большей степени с советской стороны торг о линии западной границы, т. е. исходного рубежа, с которого противники ринутся друг на друга, и потому его очертания в значительной мере определяют и картину начальной битвы.

Гитлер, прижатый внутренним развитием германского фашизма к мировой войне В РАМКАХ СТАРЫХ ЗАПАДНИЧЕСКИХ СЧЁТОВ, пошёл бы на все условия советской стороны в малозначительном, с точки зрения принятого решения об «антиверсальском начале» всемирного конфликта, вопросе о будущем разграничении в Польше, и пожелай Сталин, мы имели бы на западе идеально-оборонительную границу, привязанную к почти прямой линии рек, текущих с Карпат в меридиональном направлении с Юга на Север, по Неману-Бугу, или ещё как окажется, вплоть до линии Нарев-Висла– Вислока, образцовой в смысле организации устойчивого, не дающей наступающему противнику никаких зацепок рубежа. Да что гадать, ИМЕННО ЭТА ЛИНИЯ была установлена в качестве разграничительной для войск, вступающих в Польшу во время блиц-переговоров 13–14 сентября 1939 г. В.Молотова с И.Риббентропом и стала исходной на Советско-Германских переговорах о демаркации границ 13–17 октября того же года в Москве. А под неё солидное «обоснование»: 136 советских дивизий на 56 немецких; повсеместное преобладание советских бронетанковых соединений в случайных столкновениях на линии разграничения; генерал-лейтенант В.И.Чуйков против генерал-майора Г.Гудериана. И уже одно то, что присутствие советских контингентов на Висле обесценивает Варшавский узел коммуникаций, равным которому по значимости для сосредоточения и развертывания войск, организации манёвра по фронту и в глубину, являются только Берлинский в Центральной Европе и Парижский в Западной полагало держаться её как Китайской стены – налицо другое, сдвиг с этой линии на 300–350 км. к востоку, обращающий границу в оскаленные клыки многократных вклинений территорий, задающий с первого дня войны самый энергичный, на достижение решительных целей поражения основной массы войск противника характер приграничной битвы, с большим размахом событий в пространстве. В целом очевидно преобладание политических ориентиров над узко военными: если В.Молотов в эти дни говорил о крушении Польши «этого уродливого детища Версальского мира», то уклонение советской стороны от участия в разделе коренных польских территорий свидетельствовало, что против НЕ-Уродливой Польши советское руководство не возражает; знаменательный сигнал для западных держав – ведь во внешне-аффектационном плане они начали войну «за Польскую Свободу».

Но любопытно другое, конфигурация советско-германской границы, волей Сталина принявшей не «межимперский», а этно– исторический характер для советской стороны, задаёт исходно разные условия для захождения противников – она как бы «лучше» именно для «немецкого начала». Два громадных балкона, глубоко выдвинутых в советскую территорию, Восточно-Прусский с Сувалкским Когтем, охватывающим пограничные армии Западного Особого Военного Округа с севера в районе Белостока; и Люблинский, вклинивающийся между Западным и Киевским Особым Военным Округом и нависающий над тылом оборонительной линии Карпат, в значительной мере обесценивая её, как и систему укреплённых районов по Днестру на старой госгранице – прямо подталкивали к глубокому вторжению с охватом и окружением войск ЗапВО в Белостокском выступе и Косозаходящему удару по Украине с перехватом путей отхода русских армий с линии Сан– Карпаты– Серет– Дунай.

В то же время глубокое вклинение русской границы в районе Белостока прямо не может быть быть использовано до тех пор, пока затылок ему долбит Сувалкский клюв; при этом движение в северо-западном направлении заводит войска в тупик мощной оборонительной линии Мазурских озёр; движение с юго-западного фаса означает лобовое проталкивание противника по долине Нарева на Варшаву при нарастающей угрозе флангового удара из Восточной Пруссии, что немцы и применили в 1944 г. сковав К.Рокоссовского на Висле. Удар из района Львова под основание Люблинского выступа заводит войска в сложное положение, когда противник владея центром железно– и автодорожных коммуникаций Польши Варшавским узлом будет действовать по внутренним операционным линиям и имеет лучшие условия разгромить заходящую русскую группировку катастрофическим ударом от Люблина на Ковель– Броды, как то осуществил Вейган против Тухачевского и Егорова в 1920 г.

При этом можно заметить следующее обстоятельство – косой удар по Украине сам подвержен фланговому контр-удару из района Бреста на Юго-Запад силами ЗапВО, но при условии, что будет срезан Сувалкский выступ. Наступление германских войск из района Сувалок на Гродно-Барановичи по кратчайшему пути окружения Белостокского выступа открывает отличную, почти единственную возможность ПрибВО нанести поражение крупного стратегического характера противнику ударом с Северо-Востока под основание Сувалкского выступа, «проскальзывая» вдоль восточно-прусских УР; без прошибания лобовым наступлением на запад мощнейших укреплений противника по линии Мемель – Мазуры, по соотношению сил, организации и техническому обеспечению войск, навыкам комсостава, УРОВНЮ ЗНАНИЙ СИСТЕМЫ ИНЖЕНЕРНОЙ СООРУЖЕНИЙ в начальный период войны быстро невозможное… Так сказать выманить германского зверя жирно намазанным Белостокским Куском из броне-бетонной Прусской Берлоги и Топором по Шее.

Т.о. вырисовывается контур сложной агрегированной операции, полагающей достаточно предсказуемое по целям первоначальное захождение противника, столь важное для обеспечения политического реноме, что понимали Бисмарк и Сталин, и не понимали Наполеон и Гитлер, почему первые побеждали в войнах, вторые в битвах; с достижением решительных стратегических результатов, надолго определяющих перспективу войны на линии и около своей границы. Бросается в глаза одно свойство этого агрегата: ось, центр, фокус событий, вся система мероприятий складывается или разваливается по решению одной начальной задачи – уничтожению Сувалкского выступа. Разгромив здесь германские войска и овладев Сувалками ПрибВО решал главную задачу начального периода войны, освободив ЗапВО для действий на Юго-Запад под основание кооперированных крыльев групп армий «Центр» и «Юг», нацеленных на основание Белостокского выступа и Косой удар по Украине – с этого момента все крупные мероприятия противника становятся перехватываемы, а положение германских армий на линии Буга в условиях нависания мощных группировок советских войск от Белостока и Львова неустойчивым, необеспеченным, позиционно ослабленным; простое методическое наступление советских войск «в линейку» Юго-Западного и Западного фронтов(если не станет способности к другому роду боя) всё время давящих на фланги германского фронта по сходящимся долинам Нарева и Сана вытолкнет их за Вислу(как то случится в 1944 г.); при энергичном прорыве оно чревато окружением 4–5 армий германской стороны в четырёхугольнике рек Висла-Сан-Нарев-Буг, «Мокром мешке»; вот откуда возникло это название.

Мог ли этого не видеть, мимо того пройти командарм 1 ранга, начальник Генерального Штаба РККА, величайший стратег СССР 30–40 гг., «равного которому германская армия не имела со дня смерти генерал-фельдмаршала Шлиффена (по оценке отдела армий «Восток» германской стратегической разведки АБВЕР 1942 г.)», образованнейший военный, всецело преданный своему сумрачно-грозному богу-делу Борис Михайлович Шапошников – да ведь он и задавал эту границу строившим её дипломатам, являясь военным консультантом советской стороны на всех советско-германских переговорах 1939-40 гг.

Т.о. уже к ноябрю 1939 года основные контуры стратегического замысла стали очевидны как развитие и восхождение от боевой практики 1-й Мировой 1914–1918 гг. и Советско-Польской 1920 г. войны, из которых и особенно из последней были извлечены поучительные уроки, наиболее важные в ходе военно-научной дискуссии 1930-31 гг. о причинах поражения КА на Висле в 1920 г., главные из которых:

…… Ничему этому не соответствует схема, приведённая в «КЗ»: это какое-то дряблое ученичество, причём заведомо ущербное, уже одно то, что ось удара ЗапВО на Варшаву проложена севернее Нарева, а ось удара КОВО вообще нацелена в расходящемся направлении на Силезию обращает её в блеф – автору статьи с «генерал-полковничьими» прибамбасами надо бы лучше знать военную историю, чем кончились такие «занаревские хождения» Самсонова в 1914 г. и Корка в 1920-м.; как и уроки катастрофы на Висле в 1920-м году. Неужто вы полагаете Шапошникова и Василевского столь забывчивыми?

Осенью 1939 года началось и конкретное оформление боевых группировок из наличного состава Прибалтийского ВО(будущий Северо-Западный фронт), Западного ВО(будущий Западный фронт), и Киевского ВО(будущий Юго-Западный фронт); и назначение к тому начальствующих лиц.

И вот тут возникает крайне любопытная ситуация, какое-то рябление несоответствующих лиц. Огромный стратегический замысел полагал привлечения к его исполнению и наилучших наличных кадров. Между тем из назначений 1939 г. 2 командующих ПрибВО и ЗапВО Ф.Кузнецов и М.Ковалёв были вполне рядовыми даже по званию «генерал-лейтенант», как и по своей последующей военной биографии в ВОВ – в резкое исключение шёл назначенный на КОВО Герой Советского Союза, овеянный славой Баин-Цагана и Халхин-Гола «генерал армии» Г. Жуков, что можно понять как выражение стратегического приоритета задач округа по целям обороны и наступления в грядущем Приграничном сражении. Только по завершении Советско-Финской войны этот перекос отчасти исправляется – командующим ЗапОВО назначают «генерал-полковника» Д.Павлова, боевого танкиста, хорошо зарекомендовавшего себя в Испании, Начальника Автобронетанкового управления РККА, в период Советско-Финской войны подготовившего интереснейшую операцию форсирования Финского залива по льду бронетанковыми соединениями с выходом в тыл финской оборонительной линии на Карельском перешейке; но в то же время обнаруживший и недостатки как общевойсковой военачальник, главные из которых: слабое знание особенностей других родов войск и в связи с этим неумение наладить их взаимодействие; острый, но узкий оперативный кругозор, не выходящий за пределы непосредственно наблюдаемого поля боя, самоуверенность и самомнение.

На участке ПрибОВО, где должна была решаться главная оперативная задача начала войны, её задающая прелюдия, какая-то чехарда Первых Лиц. Чаще всего мелькает Ф.И.Кузнецов, но даже по справке в Советской Военной Энциклопедии за 1939-41 гг. он побывал Начальствующим советским военным контингентом в Прибалтийских государствах, участником Советско-Финской войны, Начальником военной академии Гештаба, Командующим Северо-Кавказским военным округом, Командующим ПрибОВО, на котором принял войну…если не принять во внимание, что в ряде изданий он отметился и Командующим ЛенВО в переменку с М.Поповым и тоже на начало войны…Ни его перемещения, ни воинское звание не соответствовали уровню полагаемых округу задач, которые, надо подчеркнуть, НЕ МЕНЯЛИСЬ.

В мае 1940 г. на заседании Совета Обороны СССР за неудачное руководство армией и флотом в начальный период Советско-Финской войны было отставлено руководство Наркомата обороны во главе с К.Ворошиловым, заменённым маршалом С. Тимошенко, добившимся перелома в войне; начальником Генштаба в августе был назначен генерал– полковник К. Мерецков, 7 армия которого взломала «линию Маннергейма» в Карелии – но это ни в коей мере не означало удаления или понижения Б.Шапошникова, прогнозы которого на войну оправдались: пригласивший военачальника накануне заседания Совета И.В.Сталин объяснил ему, что его смещение есть только демонстрация принятия самых решительных мер по урокам Советско-Финской войны, не более; за ним остаётся вся оперативная работа Генштаба и подготовка к Большой войне на западе, что выражается назначением его Главноначальствующим строительства укреплённых районов на западной границе, фактическим руководителем подготовки театра военных действий к началу конфликта. В подтверждение доверия ему было присвоено звание Маршала СССР.

Именно Б.М.Шапошников готовил документы для заседания Совета Обороны осенью 1940 года, где К. А. Мерецков излагал основные задачи армии на начальный период войны и, надо сказать, сделал это крайне плохо, обнаружив на момент доклада отсутствие перспективного мышления, необходимого начальнику Генштаба, что вызвало острое раздражение Сталина и большое разочарование Б. М. Шапошникова, огорчённого явным провалом своего ведомства при новом начальнике. В завершение военного совета состоялась крупная штабная игра, где не вскрывая всего замысла Пограничного сражения присутствующим отрабатывалась его начальная часть – вторжение германских войск из Восточной Пруссии и Польши на охват Белостокского выступа. Вопреки домыслам о якобы «провале» Павлова и «триумфе» провидчества Жукова (первый руководил «красной» обороняющейся, второй «синей» наступающей стороной) игра имела иной характер нежели гимнастическая демонстрация военачальниками своих способностей – ещё раз оценивались возможные последствия этой угрозы и методы её пресечения: игра показала, что подобное действие весьма перспективно и заманчиво для противника, но в тоже время мощный удар ПрибОВО под основание дуги Сувалкского выступа с Северо-Востока решительно изменяет всю обстановку на театре военных действий, разрушает взаимодействие Восточно-Прусской и Центрально-Польской группировок противника (БУДУЩИХ ГРУПП АРМИЙ «СЕВЕР» И «ЦЕНТР» ГРЯДУЩЕЙ СХВАТКИ), приковывая внимание германской стороны к району севернее Пинских болот и очевидной угрозе русского удара от Белостока-Бреста на юго-запад в направлении Висла-Варшава, открывая перспективы стратегического наступления в Южной Польше.

По завершению игры были сделаны организационные выводы. К.А.Мерецков был переведён с руководства Генштаба на командование ПрибОВО, который должен был осуществить самую важную часть будущего Приграничного сражения, срезать Сувалкский выступ…Но попробуйте вы найти какие-либо следы этого назначения в мемуарах военачальника «На службе народу» (5 изданий), как и вообще о его деятельности с 22 июня по середину сентября 1941 года, уже замнаркома обороны по боевой подготовке войск, с июня «генерал-армии»! Любопытным образом эта «чёрная дыра» расползлась на аберрации ряда изданий; например достаточно пошлого справочника «Кто был кто в Великой Отечественной войне» (М.,Республика,1995 г. Под ред. О.Ржешевского): дотошно выискивая кто был «репрессирован», а кто «сажал», т. е. разделяя овец и козлищ, и зная о факте ареста в биографии К.А.Мерецкова, но не зная за что и когда, авторы втискивают его в изумительно безграмотную фразу «с августа 1940 г. Начальник Генерального Штаба; перед войной был репрессирован; в январе-сентябре 1941 г. зам. Наркома обороны СССР» – да, Мерецков был взят под стражу, но не в конце 1940 г., а 19 июля 1941 г. за провал работы по поддержанию боеготовности войск и СРЫВ ВАЖНЕЙШЕЙ СТРАТЕГИЧЕСКОЙ ОПЕРАЦИИ НАЧАЛА ВОЙНЫ.

Д.Г.Павлов остался на своём посту, что ещё раз подтверждает отсутствие столь часто обыгрываемого в кинофильмах и околонаучных кругах «провала» на Военной игре 1940 г.; в начале 1941 г. ему присвоили звание «генерала армии» – в аванс…

Начальником Генерального Штаба РККА был назначен Г.К.Жуков о чём можно только пожалеть, разумеется не о повышении в должности, а о перемене рода занятий – его вклад в начало войны как прирождённого водителя войск на посту командующего важнейшим военным округом был бы выше отдачи руководителя распорядительно-аналитического ведомства вооружённых сил; командующим КОВО был назначен Герой Советского Союза генерал– лейтенант М. Кирпонос, что явно неравноценно при всём мужестве и воле нового выдвиженца, в начале года успешного командира 70-й стрелковой дивизии на Советско-Финской войне; и вряд ли исправится произведением в звание «генерал-полковник» в мае 1941 г. Фантастический взлёт: «полковник» в 1939 – «генерал-полковник» в 1941…

Но кумулируя эту «кадровую слабость» западного направления в январе 1941 г. К.А.Мерецков переводится в Замнаркомы по боевой подготовке войск; и если бы не крохотный тираж его воспоминаний «На дальних рубежах» издания 1962 г., отыскать его следы в событиях в Прибалтике с декабря 1940 по сентябрь 1941 г. гражданскому историку было бы просто невозможно.

СТОП! И это Сталин во ВСЮ свою жизнь следовавший провозглашённому им в 1930-х годах КАТЕГОРИЧЕСКОМУ ИМПЕРАТИВУ УПРАВЛЕНИЯ «Кадры решают всё»?! Даже при неполном понимании или прямом несогласии с В.Лениным всегда следовавшим за ним потому что тот ЛЕНИН?! Обратил ли кто внимание, что 22 июня ВСЕ УКАЗАННЫЕ ЗНАКОВЫЕ ФИГУРЫ РККА ВСТРЕТИЛИ НА ФРОНТЕ, а не в полагаемых служебных кабинетах т. е. навстречу Леебу, Боку, Рундштедту поднялись не Кузнецов, Павлов, Кирпонос, а Мерецков-Кузнецов, Павлов, Жуков-Кирпонос – два Тандема и Одиночка; и знаменательно, живописуя себя в событиях 1941 г. и Жуков и Мерецков изображают деятельность Командующих Фронтами, каковыми официально они не являлись; утверждённых просто не видно, вплоть до того, что следуя им Ф.Кузнецова нередко «переписывают» на Ленинградский округ вместо М.Попова, и только героическая смерть в бою утверждает М. Кирпоноса в КОВО и Юго-Западном фронте.

…Но тогда какую картину ценностных ориентаций советской стороны увидит немецкий офицер-оператор ОКВ-ОКХ, по персональным перемещениям отслеживая смену приоритетов целей противника уже по простейшему соображению: генерал-лейтенанту маршальской задачи не дадут, как и маршальских ресурсов? Прибалтика – вечный «генерал-лейтенант», более дипломат чем воин; КОВО – приколоченный к «полковнику» «генерал», с опытом комдива на поле боя;…и только на ЗапОВО нечто серьёзное: «генерал армии – маршал без звезды», бывший командующий бронетанковых войск СССР, участник Испанской, Финской, Монгольской кампаний даже по перечисленному ГЕНЕРАЛ НАСТУПЛЕНИЯ…Не будем развивать эту идею о нарочитом выпячивании Павлова – важно то, что немцы действовали так, как будто поймались на неё: и до сентября ¾ германской мощи терзали картошку и перелески Белоруссии, Прибалтики, Русского Северо-Запада, а не громили того что БЫЛО ЕДИНСТВЕННО ВАЖНО ДЛЯ ПРОДОЛЖЕНИЯ ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ на пространстве от Буга до Волги – военно-стратегическую промышленность Юга… БРАВО,ТОВАРИЩ СТАЛИН!

Итак именно эта пятёрка военачальников, Мерецков и Кузнецов, Павлов, Жуков и Кирпонос должны были осуществить тот замысел, который складывается к лету 1940 года, оформляясь в нарастающее перемещение войск, и особенно в очерёдность распределения новой техники в них.

Как же он выглядел?

С начала военных действий, когда противник развернёт мощное наступление по сходящимся направлениям на Барановичи с Сувалкского выступа и через Брест на окружение армий ЗапОВО в районе Белостока, и вторжение с Люблинского балкона на Украину в общем направлении на Юго-Восток в обход и охват армий КОВО в пограничных районах – советские войска осуществят ряд энергичных взаимосвязанных операций, переходящих одна в другую и развивающихся с Севера на Юг:

______ войска ПрибОВО, полагаемые находящимися вне зоны поиска достижения решительных целей противником, позиционно обороняясь на линии Виндава-Друскининкай, сильнейшим ударом в Северо-Восточный фас срезают Сувалкский выступ, выходя на оборонительную линию Мазурских озёр, после чего их танковые и механизированные корпуса становятся средством усиления ЗапОВО, переходящего в лобовое контрнаступление на линии от Остроленки до Бреста, приковывая внимание противника к этому району;

______ войска КОВО наносят мощный удар по долине Сана-Вислы в направлении Сандомира, охватывая Центральную группу германских войск с юга; при достаточно глубоком вклинении это скажется на устойчивости немецких войск перед фронтом ЗапОВО, танковые клинья которого двигаясь на Юго-Запад сомкнутся с мотомеханизированными соединениями КОВО где – то на линии Козенице – Люблин, запирая 4–6 германских армий в огромный «котёл» в 4-угольнике рек Висла-Сан-Нарев-Буг; при менее благоприятных условиях немецкие войска попадая под неотразимые фланговые давления будут просто вытеснены за линию Нарев-Висла-Вислока при нарушении взаимодействия Восточно-Прусской, Центрально-Польской группировок вермахта, и с румыно-венгерскими союзниками; на линию, с которой открываются перспективы широкой стратегической операции в долину Дуная и на Балканы, или завязывание битвы на истощение в Восточной Пруссии.

В соответствии с этим шло формирование ударных компонентов в округах и определялся порядок их насыщения современной техникой. Так из 20 танковых корпусов, формировавшихся в 4-х западных пограничных округах(считая с Одесским), 9 создавались в КОВО, 6 в ЗапОВО, 4 в ПрибОВО, но порядок насыщения их техникой был обратный, как и поддерживаемая степень боеготовности. Дивизии ПрибОВО были укомплектованы до штатной численности; бронетанковые соединения этого округа получали современную технику в первую очередь, 1 ТК ПрибОВО был единственным в РККА имевшим полный комплект танков, из них 375 Т-34, 1 МК также полностью укомплектованный кроме лёгких танков имел 200 Т-34 и единственный в армии 125 тяжёлых танков прорыва КВ; только в этих двух корпусах имелось 2025 танков, не считая техники двух других корпусов. На 20 июня 1941 года авиация округа имела 532 новейших бомбардировщика Пе-2 и 770 истребителей ЛаГГ и Миг, 1000 машин последних серий старых типов, признаваемых боеспособными до 1944 года. Округ поддерживало 1200 самолётов авиации Краснознамённого Балтийского Флота, минно-торпедные и бомбардировочные полки которого были вооружены современными дальними бомбардировщиками Ил-4; весь лётный состав имел высокую военную культуру, традиционную для флота. Весь рядовой состав стрелковых дивизий имел срок службы более года, половина более 2 лет; 14 стрелковых, 3 танковых,3 механизированных дивизии, половина авиационных соединений участвовали в Советско-Финской войне, 1 стрелковая дивизия прошла огонь Халхин-Гола. Округу первому передали соединения нового рода войск, Истребительно – противотанковые артиллерийские бригады, превосходно обученные и вооружённые, ничего сопоставимого которым не имела ни одна армия мира.

Предполагалось что начальствующий над направлением генерал армии К.А.Мерецков, имевший большой опыт руководства крупными объединениями в боевых условиях(военный советник в Испании, командующий ударной армией прорыва в Советско-Финской войне), как высший офицер Генштаба наиболее основательно знакомый с общим замыслом операций Приграничного сражения, наилучшим образом осуществит его исходно определяющую задачу. Увы…

Войска ЗапОВО, которые предполагалось использовать в начальной стадии боёв более пассивным образом, обеспечивались во вторую очередь. В отличие от ПрибОВО, бронетанковые дивизии и корпуса которого формировались объединением подразделений упраздняемых бригад участвовавших в Советско-Финской войне – танковые и механизированные дивизии ЗапОВО создавались путём «раздувания» бронетанковых бригад до размеров дивизий и как выразился один комбриг на такую практику «если 1 бутылку хорошего вина развести 3 бутылками воды это будет уже не вино». Весной 1941 года большое число солдат округа, отслуживших 3– летнюю срочную службу было отправлено в запас вместо производства в младший комсостав и перевод в кадры вновь развёртываемых соединений. Уверовав, что ПрибОВО не только обеспечит его от глубоких обходов с севера но и решит за ЗапОВО его собственную часть Сувалкской Головоломки, притом что южная часть выступа всецело находилась в полосе действий округа, Д.Г.Павлов не принимал никаких мер в этом направлении; а судя по тому, что бронетанковые соединения округа были перенацелены на него только на 3 день войны – и не затруднял себя размышлениями по этому поводу. Должный в рамках Приграничного сражения осуществить переход в контрнаступление, он не оформил ударных группировок: 3 армии округа были равномерно размазаны по линии границы так что плотность войск на «клюве» Сувалкского выступа и в районе Бреста, где в теории и практике германская сторона должна была нанести главные удары, и на относительно спокойной излучине Белостокской дуги было одинаковой; кроме того поставив вместе с общевойсковыми соединениями и 3 механизированных корпуса т. е. утратив половину высокоманевренных бронетанковых дивизий для централизованного в интересах фронта использования – при этом 2 корпуса оказались загнаны в дебри Беловежской пущи, страшные лишь зубрам и самим себе…Это головотяпство ВЕЛИКОГО ТАНКИСТА стало поистине ЧУДОВИЩНЫМ, когда, оформляя «ударную группу Болдина», он загнал туда ещё 2 окружных танковых корпуса – как итог, НА 4 ДЕНЬ ВОЙНЫ 12 БРОНЕТАНКОВЫХ ДИВИЗИЙ УТРАТИЛИСЬ БЕЗ БОЯ, ПО ОТСУТСТВИЮ ГОРЮЧЕГО ОСТАВШИСЬ БЕЗ ТЕХНИКИ. Не чувствуя пространства, т. е. по высоте военного мышления не поднявшись над тактическим уровнем, командующий не обращает внимания на тыловые рубежи и совершенно забросил линию укрепрайонов по старой госгранице, своевременное занятие которых даже небольшими силами резко бы изменило ситуацию июня-июля 1941 г. Обвинение в этом других лиц – чаще всего называют Сталина, иногда с лёгкой руки В.Анфилова Берию – совершенно несостоятельны; ЗАЯВЛЯЕМОГО РЕШЕНИЯ О ДЕМОНТАЖЕ СТАРЫХ УРов НЕ БЫЛО ВООБЩЕ: смотрите разъяснения у Г.К.Жукова. В мае 1941 г. 300 тыс. запасников были призваны на военные сборы ЦЕЛЕВЫМ ОБРАЗОМ НА ПОДГОТОВКУ КАДРОВ УР и проведение этих сборов естественно полагалось не на границе, а в старых УР – во всяком случае так их поняли в ЛенВО, насытив призванными именно УРы старой госграницы; там они и встретили войну, остановив группу армий «Север» на месяц на участках Нарвского и Псковского УР пока не были обойдены, и остановили группу армий «Карелия» до конца войны на участке Сестрорецкого УР. Как использовался этот целевой призыв в ЗапОВО понять невозможно – немцы проходили невозбранно через УРЫ БЕЗ ВОЙСК и на новой и на старой госгранице… Учитывая, что отдельные ДОТы, занятые случайными войсками в Минском УРе, держались на 14 день после падения города, можно утверждать, что своевременное занятие его сооружений персоналом отсрочило бы падение столицы Белоруссии не менее чем на 2 недели, что было вполне достаточно на выход 34 дивизий 3-й и 10-й армий и «группы Болдина» из окружения… В конце апреля 1941 года на совещании у Сталина обсуждался прискорбный факт: низкое качество маскировки и охраны аэродромов и самолётов в ЗапОВО: положение тем не менее не исправилось и когда командующий авиации округа генерал Копец 22 июня 1941 года увидел на поле Минского аэродрома 260 горящих самолётов Минской смешанной авиадивизии, уничтоженной немецким налётом на земле, он правильно расценил своё командование – застрелился.

Фактически события июня-июля 1941 года в Белоруссии определялись не волей Д.Г.Павлова, а навыками и мужеством его подчинённых генералов Болдина, Коробкова, Климовских, Маланьина, Голубева, Пуганова, Хацкелевича – как единого целого Западного фронта не было до отхода войск на линию Березины и начала Смоленского сражения, когда войска возглавил маршал С.К.Тимошенко.

Главной бедой КОВО было огромное развертывание новых соединений, энергично начатое Г.К.Жуковым и твёрдо продолженное М.П. Кирпоносом, на которого и легла основная тяжесть этой работы. Новый командующий, в феврале 1940 г. начальник дивизии, в январе 1941 г. принявший «фронт», обнаружил большую устойчивость настоящего военного характера, был непоколебимо исполнителен, но не имел той искры, что обращает генерала в полководца – не будем её живописать, будучи исключением на фоне обыденных биографий она и рождается исключительно. Относительно большое количество кавалерийских дивизий в округе, которые в массе своей были конно-механизированными – и у кавалеристов даже утвердился особый шик: умение владеть «триплексом», водить мотоцикл-автомобиль-танк – позволило широко развернуть формирование бронетанковых соединений на их основе. В то же время признавая недостаточным поступление новой техники для их оснащения, следует сразу упрекнуть командование КОВО в равномерном её «разбазаривании» по соединениям «для ознакомления», вместо того, чтобы последовательно переводить на неё целые соединения «для боя»; с новыми бронемашинами к 22 июня «ознакомились» все, но не было ни одного вполне сколоченного боеспособного соединения, и они горели почти невесомо, между тем рациональный подход позволил бы иметь к 20 июня 3–4 полноценных боеспособных бронетанковых корпуса, что стали бы тем ломом, что крушил кости 1 Танковой Группы Клейста: по штатному составу советский танковый корпус 1940 г. был сильнее советской танковой армии 1943 г., отсутствовала слаженность – теперь она появилась бы…

Личной бедой Кирпоноса было то, что он имея 9 танковых и механизированных корпусов в округе, а в числе их командиров таких замечательных генералов как Рокоссовский, Рябышев, Карпезо, Кондрусев, но воспитанный в пехоте, не вполне владел навыками управления этим родом войск, не исполнился его взрывной победительной яростливости, что например сразу проявилось в боевом почерке кавалериста Г.К.Жукова на Халхин-Голе. Это имело сугубо важное значение т. к. территория КОВО в наибольшей степени предрасположена к использованию этого рода войск – территории севернее Припятских болот ТАНКОНЕУДОБНЫ. Увы, это в полной мере открыли и использовали только под Москвой… Как следствие, он не вполне мог оценить и предвидеть действия противника, в арсенале которого бронетанковый компонент играл роль главного инструмента достижения целей.

Насколько реален к исполнению был этот план, блестящее творение великих стратегов Б.М.Шапошникова и Г.К.Жукова? Ровно настолько, насколько соответствовала ему выполнявшая его армия.

Превосходный замысел 1939-40 гг. разгромить в приграничном сражении наступательные компоненты германской армии, взять «блиц-криг» в «блиц-крах»; закрыть страну от погрома, то что нация собственно и требует от армии, для чего она её и содержит требовал качества армии уровня конца 1943 г., когда 5900 тыс. советских солдат при 5500 танках громили 6200 тыс. немецких солдат при 6100 танках, т. е. в целом был недостижим; как в частности превосходил силы и возможности, не внешние и материальные, а внутренние, волевые и полководческие выполнявших его военачальников, что роковым образом сказалось и на его роли в начале войны – советские штабные заготовки, указанные мной, на нём совершенно не отразились, стержень и смысл событий переместился от них в другую сторону; и главная причина этого связана с исходной неудачей опорного фундамента плана, провалом боевых действий ПрибОВО протии Сувалкского выступа. И только фрагменты великого замысла будут проступать в канве событий 2 половины 1944 г.

***

Не касаясь всех деталей германского плана «Барбаросса», можно сразу сказать, что он был построен именно на использовании Восточно-Прусского и Люблинского балконов с окружением советских войск на Белостокском выступе и косым вторжением на Украину, но это привязывалось только частью к задаче ПОЛНОГО УНИЧТОЖЕНИЯ ВОЕННОГО ПОТЕНЦИАЛА СССР В ПРИГРАНИЧНОМ СРАЖЕНИИ в однократном непрерывном действии т. е. ЗАДАВАЛОСЬ УСЛОВИЕ ОХВАТИТЬ И УНИЧТОЖИТЬ стальными клещами вторжения не пограничные группировки войск как предпосылка развиваемых последующих боевых действий, А ВСЮ ВОЕННУЮ ОРГАНИЗАЦИЮ СОВЕТОВ, которая мыслилась и сводилась к 266 кадровым дивизиям, и территориально обрывалась линией Северная Двина – Волга. 25 млн. призывной контингент, 7000 км. от Волги до Байкала, 2 Промышленная База на Урале и в Сибири в расчёт не принимались – в противном случае пришлось бы сразу признать: игра не стоит свеч…

Во исполнение этого замысла, при одновременном сковывании всей линии советского фронта от Прибалтики до Карпат, а с 28 июня от Баренцева моря до Чёрного, что осуществлялось переходом в наступление всеми наличными силами практически без оставления стратегических резервов (20 новоформируемых дивизий в Германии), германское командование, нанося удары из района Люблина 1 и 2-й Танковыми Группами Клейста и Гудериана, и из района Сувалки-Гумбинен 3 и 4-й Танковыми Группами Гота и Гёпнера, бросило их не на прямолинейное срезание Белостокского Выступа встречными ударами по северному и южному фасу и непосредственное захождение в тыл советских армий в районе Львова на юго-восток – а в глубь советской территории на восток, с последующим смыканием в зафронтовой глубине Белостокского выступа в районе Минска; и отдалённым отворотом войск с восточного на юго-восточное направление в 300–400 км. от линии вторжения на перехват отходящих советских армий на Украине.

Прямые действия на окружение Белостокского выступа и охват советских армий в Прикарпатье вели только общевойсковые соединения 9 и 4 армий на белорусском направлении и 6 и 17 на киевском. В сущности, задавалась отчаянно-авантюрная гонка на опережение КРАСНОГО БЫКА, которой мешал любой длительный бой, как сбивающий темп. Что страна-континент не будет смотреть безучастно на избиение свих армий и выставит из своих необозримых просторов новые в расчёт не принималось Германская военная идеология открывшая национальную и тотальную войну в теории, на практике оставалась в рамках догмы «войну ведут не нации а армии», и столкнувшись с противоположным прямо впадает в прострацию: нация – поставщик солдат, материальных средств, ликующий зритель героев и только, в конечном итоге её стратегия при самом возвышенном начале скатывается в поиск организованного войска – прямое выражение в формуле «Война политика другими средствами» традиционной примитивности немецкого политического мышления, за что канцлер Бюлов как – то в сердцах обозвал соотечественников «ZOO APOLITICUS».

Но осуществляемая великолепной военной машиной прусского милитаризма, созданной и лелеемой от Старого Фрица до Шлиффена, она несла огромную силу первого удара, в частности и внешним несовпадением происходящего полагаемому., что дезориентировало в чисто военной области советское командование в целом, но особенно на Северо-Западном и Западном направлений. Примитивный авантюризм игрока прописанный безупречным текстом великолепного оперативного искусства уходил под его покровы, обретал фантом глубины.

Очень интересно с этой точки зрения было осуществлено распределение объединений родов войск по фронту групп армий: так группы «Север» и «Юг» состоявшие, если отбросить румыно-венгерское охвостье, из 2-х общевойсковых армий и 1 ТГ каждая, наступали имея в центре Танковую Группу и Общевойсковые армии на флангах, что позволяло стремительными бросками танковых соединений, вырвавшихся на оперативный простор, занимать выгодные тыловые рубежи до выхода на них крупных русских соединений или деформировать систему их обороны до подхода своих линейных дивизий – полностью моторизованные пехотные соединения вермахта быстро подходили к вырвавшимся бронетанковым войскам, снимая с них груз местного боя, в то же время перехватывая и принимая на себя предназначаемые им фланговые удары танковых соединений советской стороны; в случае неудачи танковая группа могла быстро уйти за фронт общевойсковых соединений и появиться в новом районе, при заминке общевойсковых соединений перед возникшими рубежами сопротивления танковая группа, разворачиваясь вправо-влево фланговыми ударами снимала препятствия перед ними. Это можно уподобить боксёрской перчатке, мягкой и упруго-гибкой снаружи, но несущей дробящий удар броневого сердечника, выбрасываемого всей силой общего посыла. Ни Жуков, ни тем более Мерецков не смогли примениться к этому построению, их фланговые контр-удары, наносимые раз за разом, вязли и затухали в общевойсковой оболочке перчатки, не достигая и не поражая кулака; ударные компоненты безрассудно сгорали в пламени пехотно– артиллерийского боя. Именно германские общевойсковые соединения проносили танковые войска к их торжеству, сохраняя от истощения в несвойственных им видах боя и гася предназначенные им удары. На советской стороне пехота сражалась отдельно и танки отдельно и в тактической и в оперативной глубине, увязая в рамках несвойственных им функций, и в наибольшей степени это сказывалось на специализированном роде войск – бронетанковом, рождая ту коллизию, когда 1600 танков Клейста били 5000 танков Жукова, а 1000 танков Гёпнера разгромила 3000 танков Мерецкова…и была почти вся уничтожена 120 орудиями противотанковой бригады полковника Полянского.

Иным было распределение родов войск в группе армий «Центр»: 2 общевойсковых армии в середине и 2 танковых группы на крыльях, что знаменовало осуществить желаемые «Канны» – но в то же время приближённые к ТГ групп армий «Север» и «Юг» они образовывали новые неформальные группировки взаимодействующих танковых клиньев и окажись Гот или Гудериан под фланговыми ударами русских, на них зашли бы с такой же угрозой Гёпнер или Клейст, а то и переняли их стратегическую задачу на главном стратегическом направлении; т. е. немецкое командование орудовало не одинокими мощными неповоротливыми «копьями», а «пучками стрел», широко взаимодействующих в оперативном пространстве, пока безбрежная восточно-европейская равнина не рассосёт их необратимо, разрушив всякое взаимодействие в оперативном плане.

Замечательная дальновидность Шапошникова-Жукова проявилась в том, что они справедливо считали главным направлением вторжения Восточно-Прусское, что им сегодня ставится в вину… Бог мой! Достаточно взглянуть на карту непредвзятыми глазами, чтобы убедиться в очевидном – до 28 июня основная масса германских войск (4 ТГ, 18 А,16А группы «Север», 3 ТГ группы «Центр») вели бой не против Западного, а против Северо-Западного фронта и парирование или связывание их здесь К.А.Мерецковым предотвратило бы катастрофу в Белоруссии. Увы, признание этого факта совершенно отсутствует во всей военно-исторической литературе послевоенного периода. То обстоятельство, что Д.Г.Павлов был разгромлен именно вследствие неудачи Мерецкова, обходом через Литву по территории находившейся вне зоны его округа, осталось совершенно не замеченным, и как мне кажется даже и скрываемым (Павлова расстреляли в 1941 году, Мерецков умер невозбранно в 1968).

Попав под удар германских войск, которые неожиданно вместо следования одним клином из района Сувалкского выступа по дуге захождения на Гродно– Барановичи, подставляя себя под эффектную фланговую атаку, обрушились всей яростью отлаженной военной машины в лобовое наступление на войска фронта в порядке перечисления объединений противника от Мемеля до Сувалок: 18А,4ТГ,16А,3ТГ на его 8 и 11 армии и 4 танковых корпуса (в отдельности равноценных ТГ немцев) Мерецков растерялся и вместо нахождения путей к достижению поставленной стратегической цели ликвидации Сувалкского выступа начал лихорадочно парировать возникающие местные прорывы, при этом совершенно губительно для стратегической задачи смещая фронт своих войск на Северо-Восток, открывая противнику путь к Двинску и на Минск в охват всего Западного фронта; и пытаясь предотвратить нарастающее поражение не ударом 11 армии под основание Сувалкского выступа, т. е. заходящую 3ТГ Гота, а ударом танковых корпусов по флангам входящей клином – в центре 4ТГ, на крыльях 18 и 16 армии – в середину его боевых порядков на стык 8 и 11 армий группу армий «Север»; что явно нереально по соотношению сил (12 бронетанковых дивизий против 26) и крайне неудачно по распределению войск: фактически удар советских броне– механизированных соединений приходился по пехотным дивизиям крыльев, а не по ударному броневому сердечнику 4ТГ, которая невозбранно неслась к Крунтспилсу и Двинску, обеспечивая на юге такое же успешное захождение «пропущенного» Гота от Вильно на Минск. Центром боевых событий ПрибОВО стал не его южный фланг, район Друскининкай-Вильно, задающий межфронтовые стратегические приоритеты, а его центральный участок у Шауляя, знаменующий сугубое местничество, т. е. полную капитуляцию перед стратегической задачей ради «собственных болячек»; в прямое нарушение отданной в полдень 22 июня директивы Генштаба «Совместными ударами Прибалтийского Особого, Западного Особого и Киевского Особого военных округов разгромить противника в районе гг. Сувалки и Люблин и занять города…», подписанной Тимошенко и Жуковым.

Безобразнейшим фактом командования Мерецкова стало распыление бронетанковых сил фронта, так 1 Танковый корпус, лучшее соединение РККА, полнокровное, сколоченное, имевшее опыт Советско-Финской войны, было разодрано подивизионно, брошено клочками на затыкание дыр и сгорело бесславно и бесследно; многочисленная авиация округа, вполне боеспособная, особенно отлично подготовленная имевшая опыт финской войны бомбардировочная бросалась в бой не бригадами и дивизиями, а эскадрильями, едва ли не звеньями, и понеся небольшие потери на земле, беспощадно и безответно истреблялась в воздухе – вина за неправильное использование превосходящей авиационной мощи (3740 самолётов против 1600) лежит всецело на командующем авиации ПрибОВО генерал-полковнике Локтионове, уже снимавшемся до этого с поста Командующего ВВС РККА за срыв освоения новой техники авиачастями.

Германское командование, объединив в «пучки» клиньев 1 и 2, 3 и 4 ТГ, творчески, неожиданно и с большим эффектом использовало те возможности, которые давало начертание границы; можно утверждать, что июнь-июль 1941 г. это вершина оперативного искусства германской армии во 2-й Мировой войне. Германские бронетанковые войска стремительно выходили на оперативный простор, без пауз «на одном дыхании» перенацеливались на новые задачи; взаимодействующие танковые группы противника быстро и результативно осуществляли обход и охват в случае возникновения фланговых угроз одной из них в паре; группа армий «Север» при угрозе флангового удара по левому крылу группы армий «Центр» могла эффективно выбросить жало 4 ТГ в охват создавшей такую угрозу советской группировке в исполнение стратегической задачи 3 ТГ. В то же время входя клином в глубь ПрибОВО она разрывала и приковывала его внимание на себя, лишая при отсутствии должной воли возможности явить опасную инициативу в поддержку ЗапОВО.

Что должен был делать в этих условиях, после того как послал проклятие Жукову, Шапошникову, Тимошенко, ГЕНШТАБУ,НКО, полководец-волкодав, вознесённый не ступенями чиновной лестницы – собственным жгучим призванием вскипать ликующей яростью на любое внешнее давление, по роду своих занятий обязанному НАВЯЗЫВАТЬ СВОЮ ВОЛЮ любым обстоятельствам судьбы в любом обличье условий; без наших «прозрений» и «познаний» 50-летней отстранённости – в том перво– неповторимом, что свалилось на него неимоверной тяжестью расцветающего утра воскресенья 22 июня 1941 года, предельно благоприятного немецкой стороне…

Вцепиться мёртвой хваткой бульдога в ненавистные ликующие строи, рвать и кромсать их: танком, снарядом, гранатой, сапёрной лопатой, лихорадочно выискивая то, что придаёт им такую силу и рождает свою неуверенность от непонимания – биться ослеплённым цепным псом, пока терзающая ярость не обострит боковое зрение, что германский строй не равновесен, южная его половина явно увесистей северной, и значит главное полагается там, и не в Прибалтике а в Белоруссии… На Павлова… И пробуждаясь уже не зверем, а охотником начнёт смещать туда, к югу, подвижные части фронта: 1–2 бронетанковых корпуса, пока только подкрепляя оголённый фланг 11 армии, не имеющеё локтевой связи с соседом. Уже на 3-й день войны ищущему каждой зацепки чувству откроется истина: Прибалтика не лучшее место применения мотомеханизированных соединений по насыпным дорогам, зажатым в дренированные поля; и если наступающие немцы НЕОБХОДИМО ДОЛЖНЫ ГНАТЬ ТАНКИ ВПЕРЁД, то он может и обязан успешно заменить их артиллерией и пехотой, отведя механизированные части резервом во 2-ю линию для парирования прорывов и используя Танковые Корпуса как молниеносно разворачиваемые броневые УРы на обострившихся направлениях – всё более убеждаясь, САМЫМ ЭФФЕКТИВНЫМ СРЕДСТВОМ противостояния идущему в лоб противнику является лобовое его отражение, на дистанции кинжального огня сметающее всё, СТЕНКА РАЗБИВАЕТСЯ О СТЕНКУ; переступая через то, чему учили в армии от первого вызубренного устава до академических учебных полей; приходя к этому не домыслом – загоняемый необходимостью: других способов отражения используемых немцами строев ПРОСТО НЕТ – если не оглядываться назад, а гореть страстью боя… Уже к 5 дню войны он имел бы до 3-х бронетанковых корпусов, поднимающихся стальным ломом за флангом 11 армии, которая опираясь на них и сама начинает сжиматься в стальную пружину; 1–2 бронетанковых корпуса в центре, за стыком 8-й и 11-й армий, намертво перехватившим пути 4 ТГ, опираясь на которые 4 истребительно-противотанковых бригады фронта беспощадно выбивают технику мотомеханизированных соединений противника под Шауляем, где теперь ГОРЯТ ТОЛЬКО НЕМЕЦКИЕ ТАНКИ; нарастающий паралич немецких атак на возникающей линии фронта – начинает сказываться огневое превосходство советских дивизий над немецкими: 300 тыс. выстрелов в минуту из штатного оружия на 200 тыс. немецкой стороны… А в тылу фронта по Двине оформляется растущий кулак из быстро выдвигаемых соединений Ленинградского военного округа резервом к открывающемуся 2-му дыханию…

– Ну, готово …

Увы, Мерецков «СТАЛ СПАСАТЬ» Ленинградское направление, смещаясь к Риге и открывая прямой путь на тот же Ленинград через Крунтспилс и Двинск; и создавая идеальные условия для захождения 3 ТГ на Минск в разгром всего Западного фронта.

Неудача Северо-Западного, разгром Западного предопределили итоги сражения Юго-Западного фронта в Галиции: огромное танковое сражение в районе Луцк-Ковель-Ровно-Броды, имевшее характер косо-фланговых столкновений плохо сколоченных танковых корпусов КОВО с 1 ТГ Клейста, и 6 А Рейхенау, лучших и самых мощных объединений вермахта, имело большое значение для срыва гитлеровского «блиц-крига», но оно не дало и не могло дать того, что полагалось за ним: разгром северного крыла группы армий «Юг» и выход на Вислу, в охват всего южного крыла группы армий «Центр». Поворот Гудериана от Смоленска на Киев, последовавший за разгромом Западного Фронта и приведший к катастрофе на Днепре – это продолжение всё той же Сувалкской тропы и её последние стёжки; под Смоленском стало очевидно, что даже после вступления в войну союзников для продолжения общего наступления не хватает по меньшей мере 40 дивизий. Родник германского военного искусства иссяк – поднималась, начинала разгораться грозная звезда советских маршалов.

***

Был ли в составе командования РККА летом 1941 года военачальник, который мог исполнить эту грозную задающую прелюдию величественного военного замысла Б.М.Шапошникова?

Да – Г.К.Жуков.

По монолитно-цельному грубо-ударному, восходящему от сердцевины замысла к внешней экзотике проявлений военному дарованию он был не только способен – он был единственно-неповторимым для выполнения этой задачи; его напористо-волевой, не артистически-играющий характер таланта, изумительное чувство момента, особое свойство личности уплотняться, концентрироваться взрывной агрессивностью на внешнее принуждение уникально подходили к её условиям. В сущности под Сувалками-Вильно он должен был совершить то, что 2 года назад совершил у Баин-Цагана, и через 2 месяца совершит у Ельни, на глазах изготовившихся к прыжку военных громад вырвет важный плацдарм из пасти зевнувшего зверя…

Какие последствия это имело бы для военной кампании лета 1941 года?

Срыв ключевого момента плана «Барбаросса», уничтожение кадровой армии Советов в Приграничном сражении и… а далее текущее состояние вооружённых сил сделало бы невозможным исполнения всего замысла, и оттеснение советских армий на 300–400 км.(но не на 1200!) к востоку от новой границы и стабилизация фронта на линии Рига-Минск – Житомир – Одесса, по линии УР старой границы – кажется так…

Т.е. если «Мокрый мешок» не поглотил «Германские вилы», то это вызвано общим состоянием советских вооружённых сил; но то что он не изогнул и не переломал их, следствие субъективных просчётов, того человеческого фактора, который труднее всего поддаётся учёту и предсказанию; и в наибольшей степени вина за это лежит на К.А.Мерецкове, который никогда не оспаривал своего ареста в июле 1941 года – он-то знал, в какую цену отлились его ошибки первой недели войны и расплатились за которые преимущественно его товарищи: Д.Г.Павлов, расстрелянный в 1941 году и М.П.Кирпонос, павший в отчаянной схватке прорываясь из Киевского котла…

Поставленная же И.В.Сталиным перед армией задача разгромить противника в приграничном сражении при его первоначальном захождении, исключающем всякие двусмысленности и недомолвки, государственно– политически БЫЛА СОВЕРШЕННО ПРАВИЛЬНОЙ. Упражняющимся в «маневрах пространством» и «эластичных оборонах» полковникам и полу-полковникам военно-исторического ведомства следовало бы осознать – то что мы имеем РАЗВАЛ СОЮЗА преимущественно по периметру западных границ является следствием её невыполнения: что вы скажите прибалтам, галичине, молдаванщине и прочим лимотрофам в ответ на упрёк – МЫ шли в Империю в надежде на безопасность, а она превратила нас в поле боя!..