13
КРАСНЫЙ ПРОВОД, ЗЕЛЕНЫЙ ПРОВОД. ОХРИПШИЕ ЧАЙКИ.
Крыса сгинул, и вскоре невыносимый озноб охватил мое тело. К горлу подкатывала тошнота, но сколько я ни бегал в туалет проблеваться, ничего, кроме натужного кашля, наружу не выходило.
Я поднялся в спальню, кое-как стянул с себя свитер и рухнул в постель. Озноб пришел вместе с жаром. Очень скоро одеяло и простыни пропитались потом, хоть выжимай, и ледяная влажная масса облепила меня с головы до ног.
– Часы заведи на девять... – шепчет мне кто-то навязчиво в самое ухо. – Красный провод – к красному проводу... Зеленый – к зеленому... А в полдесятого уходи отсюда...
– Ты не волнуйся, – бубнит Человек-Овца. – Все будет в полном порядке...
– Все клетки постепенно переродятся, – убедительным тоном произносит моя жена. В левой руке у нее – белая сорочка с прозрачными кружевами. Голова совершенно бессознательно мотается из стороны в сторону. Амплитуда колебания головы – от десяти до пятнадцати сантиметров... Красный провод – к красному проводу... Зеленый – к зеленому...
– Я смотрю, ты ничегошеньки не понимаешь, – сокрушается моя подруга. Я и в самом деле не понимаю уже ни черта.
Я слышу, как шумят волны – тяжелые, зимние. Море – свинцового цвета, волны по краю – как кружевной воротник у платья девчонки... Окоченевшие чайки. Я – один в зале запертого снаружи Океанариума. Несколько китовых пенисов, выстроенные в ряд, глядят на меня с витрины. Невыносимо душно. Нужно срочно открыть окно...
– Нельзя, – говорит водитель черного автомобиля. – Если один раз открыть, то обратно уже не закроешь. И тогда мы все просто погибнем... Кто-то все-таки открывает окно. Нечеловеческий холод. Слышно, как кричат чайки.
Их охрипшие резкие голоса раздирают мне душу в клочья.
– Вы еще помните, как зовут вашу кошку? – обращается ко мне Водитель.
– Селедка, – отвечаю я.
– Нет, не Селедка! – говорит он. – Имя вашей кошки уже поменялось! Имена, знаете ли, имеют свойство постоянно меняться. Ведь и вы сами уже не знаете, как вас зовут, не так ли?
Дикий холод. И слишком много охрипших чаек.
– Только посредственность из всех путей выбирает самый длинный, – сказал мне Человек В Черном. – Зеленый провод – это и есть красный провод, а красный – это зеленый!..
– Про войну ты что-нибудь слышал? – спросил Человек-Овца.
Оркестр Бенни Гудмэна начал вступление к «Airmail Special». Чарли Крисчен затянул безобразно длинное соло. На голове у него – мягкая кремовая шляпа... Это было последнее, что я увидел, прежде чем провалился в бездонную темноту.