Глава 14
А вы — умные. Вам это сразу бросилось в глаза.
Ну как же, в конце предыдущей главы мы с Сингом и Бастилией вырвались из своей камеры и бросились выручать дедушку Смедри.
Ну а как насчет того, что его в это время допрашивал тот самый хмырь, который нас всех уже разок заловил?
Таким образом, мы оказались примерно в том же положении, что и прежде. Да еще и собирались победить мастера-Окулятора, исполненного темного могущества и более опытного, чем мы все трое, вместе взятые. Интересно, как?
Ответ очень прост. Сидя под замком, мы обрели новую мудрость. Стали лучше понимать окружающий мир и свое в нем место. Смогли прозорливо взглянуть на…
Ну ладно. Если честно, никто из нас даже не задумывался о том, что, собственно, мы такое творим. Мы просто рванули напролом, вот и все. К тому же двое из нас были еще и Смедри.
И это многое объясняет.
— Сюда! — указал я в направлении очередного «средневекового» коридора, куда уводили следы дедушки Смедри.
Пока мы бежали, мне пришла в голову одна мысль. (Нет, не о том, что мы несемся за человеком, который совсем недавно нас победил, что называется, одной левой. Мысль была совершенно другая.)
Я сказал:
— А коридор-то вроде знакомый!
— Это просто потому, что здесь все коридоры похожие, — отозвалась Бастилия.
— Нет, — возразил я. — Я точно уже видел этот светильник. Тот, что на канталупу похож.
— Так они все похожи на какой-нибудь фрукт или овощ, — сказала Бастилия.
— Зуб даю, мы мимо него уже проходили, — настаивал я.
Она спросила:
— По-твоему, мы ходим кругами?
— Нет, — сказал я. — Мы его миновали, когда в первый раз выслеживали Блэкберна. Ну помнишь, я еще начал докапываться насчет электрических ламп? А это значит, что…
В это время Синг подвернул ногу.
На краткий миг я застыл столбом. Потом распластался на полу. Что до Синга, он даже не пытался удержать равновесия и рухнул, как подрубленное дерево. Бастилия тоже залегла — причем так стремительно, словно пыталась всех обогнать и первой достичь пола.
Короче, мы растянулись все разом, точно ненормальные добровольцы на полигоне для испытания гранат.
И… ничего не произошло…
— Ну и? — спросил я через некоторое время, начиная осторожно оглядываться.
— Ничего не вижу, — шепотом отозвалась Бастилия. — А ты, Синг?
— Я, кажется, синяк заработал, — сказал тот, потирая бок. — Эти пистолеты, оказывается, такие угловатые.
— Скажи спасибо, — фыркнул я, — что он не выстрелил. Почему ты споткнулся?
— За что-то зацепился, — сказал Синг. — Так это обычно и случается, Алькатрас.
— За что, интересно? — спросил я. — Пол здесь всюду гладкий.
Синг кивнул.
— Чтобы падать, как я, нужен настоящий Талант.
— И это возвращает нас все к тому же вопросу, — сказал я. — Обязательно нам вот так валяться? Пол, он жесткий вообще-то…
— Тихо! — прошипела Бастилия, вглядываясь в коридорную даль. — Я вроде что-то слышала.
Мы притихли, затаив дыхание. Потом Синг заерзал на полу и сказал:
— Вообще-то иногда я просто спотыкаюсь. Без всякой причины. Может, и на сей…
И в это время стена взорвалась.
Не в переносном смысле, а в самом прямом. Битый кирпич пролетел непосредственно над моей головой и осыпался на пол, ударив в противоположную стену. Я вскрикнул, закрывая голову руками от падающих обломков.
Взрыв проделал в стене слева от нас большую дыру. Я посмотрел в ту сторону и в вихре оседающей пыли увидел громадную сутулую тень.
— Оживленный! — вскакивая, заорала Бастилия.
Я тоже поднялся, стряхивая каменную крошку с одежды. Представшая перед нами тварь напоминала человека лишь в самых общих чертах. Руки были слишком толстыми, слишком длинными и торчали из тела под очень странным углом, так что верхняя часть туловища отдаленно смахивала на букву «М».
Страшноватенькая такая буковка, гуляющая сама по себе.
По мере оседания пыли стало возможно различить, что существо было в целом грязно-белое, с морщинистой кожей, разрисованной серыми и черными отметинами. Все в целом смахивало на…
— Это что, бумага? — вырвалось у меня. — Эта штука — бумажная?
Бастилия, выругавшись, схватила меня за плечо и толкнула в глубь коридора.
— Беги!..
Голос у нее был такой, что я рванул прочь без раздумий. Синг топал сзади, Бастилия же медленно попятилась прочь от дыры, глядя на лезущего наружу бумажного монстра.
— Бастилия! — крикнул я.
— Бежим, парень, — сказал бежавший рядом Синг. — И обычный-то Оживленный — отнюдь не подарок, а уж кодексный — вообще что-то с чем-то.
— Но Бастилия?..
— Она нас догонит. Она просто нам оторваться дает.
И я позволил ему увлечь себя дальше, но продолжал оглядываться через плечо, следя за Бастилией. Я увидел, как она уворачивалась от тяжеловесных размахов лапищ бумажной твари. После чего повернулась и побежала за нами.
Причем с такой скоростью…
Тем из вас, кто живет в Тихоземье, вряд ли доводилось видеть Рыцаря Кристаллии, выкладывающегося по полной. Ребята вроде Бастилии годами тренируются в своем городе-государстве, готовя свои тела, роднясь со своими мечами, упражняясь в использовании Линз Воина и наконец вживляя себе особый волшебный кристалл. (В скобках замечу, однако, что жители Свободных Королевств предпочитают считать это не магией, а технологией.) И только самые лучшие ученики получают звание рыцаря.
Так вот, Бастилия стала самым молодым рыцарем — и по сей день держит этот рекорд.
Я к тому, что бег в исполнении специально подготовленного и обученного Кристина есть бег в самом высшем понимании этого слова. У меня аж челюсть отвисла, когда я увидел, как Бастилия, стартовав, пустилась за нами.
Покажи подобное олимпийским спринтерам — и комплекс неполноценности погнал бы их записываться в бухгалтеры, повесив кроссовки на гвоздик.
Синг вдруг закричал и остановился так резко, что я (а я приотстал, так как все время оглядывался) врезался ему в спину. Мокиец не был Кристином, но Линзы Воина носил явно не зря. Наверное, они помогли ему устоять на ногах, а вот я отлетел прочь.
— Синг? — спросил я. — Что слу…
Руки громилы антрополога шарили у пояса, вытаскивая пистолеты. После чего он картинно — не иначе, насмотрелся боевиков со стрельбой — принялся разряжать их во что-то.
Я высунулся из-за его спины и увидел второго Оживленного. Такого же серо-черно-белесого, составленного из пачек бумаги. Он тяжеловесно и неуклюже надвигался на нас по коридору.
Канонада, устроенная мокийцем, на него мало подействовала. Пули пробивали его тело, выдирая клочья бумаги, с каждым выстрелом монстр чуть заметно сбавлял ход, но все равно продолжал ковылять прямо на Синга.
Ко мне подлетела Бастилия.
— Битые Стекла! — выругалась она, сдергивая с плеча сумочку. — Даже не знаю, смогу ли справиться в одиночку.
С этими словами она сунула руку внутрь и что-то схватила. Когда в следующий миг сумочка полетела на пол, в руке Бастилии образовался тяжелый хрустальный меч.
Я только заморгал. Ну да, то, что Бастилия вытащила из сумочки, было, несомненно, мечом. Длиной почти в ее собственный рост. А как он играл в свете ламп, какие радужные блики разбрасывал по стенам!
Ну что, вы, небось, призадумались: возможно ли было спрятать большущую хрусталину в маленьком ридикюле? Так вот что я вам скажу: если этот факт заставляет вас сомневаться в правдивости моей истории — вам нужен доктор. Могу посоветовать неплохого психолога — правда, он работает на Библиотекарей. Они все такие.
Тут все дело в единении.
Бастилия прыгнула вперед, ее меч сверкнул в стремительном взмахе. Оживленный встретил ее тяжелым ударом, и она перекатилась по полу, едва увернувшись от сокрушительной лапы. Потом рубанула — и эта самая лапища начисто отлетела прочь. Отлетела, упала — и мятые страницы, из которых она состояла, вдруг выпрямились и разлетелись, словно кто-то оторвал корешок книги. Они кружились в воздухе, усеивая пол, но Оживленный, кажется, не очень и заметил, что ему отрубили конечность. Я скоро понял почему. Бумажные комья его тела начали перемещаться, формируя взамен отсеченной новую лапу.
Я стряхнул с себя ступор и вскочил. Синг тем временем вытащил сразу два «узи». Припав на колено, он вскинул мясистые руки, и по коридору раскатилось эхо автоматной стрельбы. Удары пуль заставили второго Оживленного приостановиться, клочья бумаги летели в разные стороны, но густой свинцовый дождь его все же не удержал.
— Алькатрас!.. — сквозь грохот автоматов заорал Синг. — Сделай что-нибудь!..
Я прыгнул к стене и выдернул из крепления светильник. «Канталупа» живо уступила напору моего Таланта, и светильник полетел во второго Оживленного ровно в тот момент, когда у Синга кончились патроны.
Попал — и отскочил. Огонь на бумажную тварь почему-то не перекинулся.
— Не так! — крикнул Синг, перезаряжая «узи». — Их обрабатывают от огня! Так просто не подожжешь!
Он снова вскинул автоматы и принялся поливать монстра свинцом. Тот продолжал неостановимо топать вперед.
Если однажды вам доведется сочинять историю наподобие этой, запомните одно простое правило. Никогда не прерывайтесь посреди боевой сцены ради глупых и необязательных объяснений. Я однажды пренебрег этим правилом — в четырнадцатой главе очень захватывающего произведения — и до сих пор жалею об этой своей ошибке.
И вот еще что. Если однажды на вас нападут неостановимые монстры, сделанные из графоманских романов, вам следует поступить в точности так, как поступил я. Живо суйте руку в карман и хватайте Линзы Поджигателя!
«…Так просто не подожжешь? Ну-ка, ну-ка. — Я выдернул бархатный футлярчик. — Ща проверим, чем там вас обработали…»
Я отчаянно рванул Линзы наружу. Беда в том, что я совсем не умел с ними управляться. Могущества у меня было хоть отбавляй, а вот умения… Линзы сработали немедленно, стоило мне к ним прикоснуться. Они принялись очень зловеще мерцать.
— Ык!.. — вырвалось у меня. Я хотел повернуть их прочь, но второпях запутался и нацелил их на себя самого.
Меня спас мой Талант. Оправа сломалась, обе Линзы полетели на пол. От столкновения с камнем одна разлетелась вдребезги, вторая отскочила в сторону и замерла выпуклостью вниз. И выстрелила, поразив пол лучом сгущенного света.
— Алькатрас! — закричал Синг, у которого снова кончились патроны.
Отшвырнув «узи», он выхватил из-за спины дробовик, и тот бабахнул так, что у меня заложило уши. По коридору разлетелась туча конфетти, а в груди Оживленного образовалась внушительная дыра.
Тварь запнулась, и вторым выстрелом Синг едва ее не свалил. Все-таки монстр выпрямился и сделал очередной шаг.
Я потянулся было к уцелевшей Линзе Поджигателя, но жар заставил меня отдернуть руку. Конечно, сама Линза оставалась холодной (иначе ее трудновато было бы носить на лице), но она перегрела вокруг себя камни, не позволяя приблизиться.
Я оглянулся на Бастилию — и как раз вовремя, чтобы увидеть, как она всаживает свой хрустальный меч прямо в грудь супостату. Оживленный, однако, лишь отмахнулся. Меч остался торчать в бумажной груди, а Бастилия, отлетев, ударилась о стену и сползла на пол.
— Бастилия! — закричал я.
Она не отозвалась. Монстр навис над нею…
Я уже неоднократно объяснял вам, что смельчаком отнюдь не являюсь. Правда, иной раз совершить смелый поступок — все равно что ляпнуть глупость. Как говорится, дурное дело нехитрое. И к тому же что одно, что другое редко происходит по плану.
Я бросился на Оживленного. Он повернулся ко мне, отворачиваясь от Бастилии, и замахнулся. Я как-то ушел от удара, а потом сумел дотянуться и выдернуть меч Бастилии у него из туловища.
Вернее, не меч. У меня в кулаке осталась лишь его рукоять. Отскочив, я хотел рубануть, но заметил, что хрустальный клинок по-прежнему торчал в бумажной груди.
У меня за спиной захлебнулись «узи» Синга. У мокийца опять кончились патроны.
Я тупо уставился на осиротевшую рукоять. Мой Талант, как обычно непредсказуемый, сломал рыцарский меч.
Кажется, я простоял столбом дольше, чем можно было позволить себе при вышеуказанных обстоятельствах.
Во мне рос гнев.
Всю мою жизнь Талант брал надо мной верх. Ну да, я с этим жил и даже притворялся, будто так и надо, но на самом деле я делал хорошую мину при плохой игре. Я занимался тем, что раз за разом сам себя выживал из приемных семей, подсознательно понимая: рано или поздно мой Талант сделает это за меня.
Хочу я этого или не хочу…
Он командовал мной, а не я им. Он определял, каким я буду. Я не мог быть самим собой (а и то сказать: каким я на самом деле был-то?), ибо только и делал, что попадал в передряги из-за сломанных вещей.
Дедушка Смедри и остальные называли мой Талант благословением. Вот только мне самому почему-то так не казалось. Даже во время сегодняшнего просачивания он пригождался большей частью случайно. Что толку от могущества, когда оно неподконтрольно?
Оживленный сделал шаг. Я вскинул голову, сцепив зубы и продолжая сжимать в кулаке бесполезную рукоять.
«Я не напрашивался, — пронеслось у меня в голове. — Я никогда подобного не хотел! Бастилия вот мечтала стать Окулятором, а я всегда хотел только одного».
Быть нормальным…
Рукоять рыцарского меча рассыпалась у меня в руке. Тщательно сваренные кусочки металла отпали один от другого и со звоном раскатились по полу.
— Хочешь узнать, как это — когда тебя ломают? — заорал я на Оживленного. — Когда тебя разрушают?
Он снова замахнулся на меня, и я с воплем шарахнул об пол ладонью. Всплеск Таланта электрическим разрядом пронизал мое тело, раскаленным клубком собрался в груди и вырвался через руку.
Это поистине превосходило все мои прежние достижения.
Пол сломался. Нет, не так. Он разлетелся. Рассыпался. Я сказал бы даже — взорвался, но я уже употребил это слово, когда говорил о стене, и не хочу повторяться.
Каменные плиты заходили ходуном. Оживленный споткнулся, по полу под ним катились волны. А потом пол провалился. Рухнул на нижний этаж. Каменные глыбы полетели прямо на стеллажи огромного книгохранилища, а следом загремел и бумажный гигант.
Когда он упал, раздался звук, как будто что-то разбилось, и Оживленный больше не поднялся. Я одичало оглянулся, роняя последние обломки рукояти меча.
Синг лихорадочно перезаряжал автоматы. Я проскочил мимо него, устремляясь навстречу второму Оживленному. Хотел повторить свой прием, но супостат неожиданно проворно отпрыгнул, оказавшись вне досягаемости. Кое-какой умишко у него все-таки был: он видел, что произошло с его напарником, и сделал выводы.
Тогда я рванулся вперед, перехватывая его в прыжке, и шарахнул прямо в грудь раскрытой ладонью, одновременно спуская с цепи Талант.
…И впервые ощутил что-то вроде отдачи. Ни дать ни взять въехал бейсбольной битой по чему-то твердому. Меня отбросило прочь, а руку пронзила боль.
Оживленный неловко приземлился, чуть постоял, зашатался. И с каким-то свистящим шипением разлетелся вихрем мятых листков.
Я таращил глаза, сидя на полу. Проморгавшись, я поднял пострадавшую руку и вздрогнул от боли. По коридору летала бумага, страницы трепетали в воздухе, кружились и падали на пол.
— Ух ты! — сказал Синг, поднимаясь. Оценивающе посмотрел на кратер, проделанный мною в полу, и только повторил: — Ух ты!
— Я… не то чтобы хотел именно этого, — пробормотал я. — Я типа дал волю своей силе, и… все и произошло…
— Ну и очень хорошо, — сказал Синг, укладывая дробовик на плечо.
Я кое-как поднялся, потряс рукой. Перелома, кажется, не было. Бастилия…
Я склонился над ней и с облегчением увидел, что она зашевелилась. Как раз когда я подошел, она застонала, приподнялась и наконец села. Ее курточка выглядела побывавшей в переделке. Примерно как лобовое стекло автомобиля, в которое влетел гигантский пингвин.
До ужаса гигантский.
Я хотел помочь Бастилии встать, но она раздраженно оттолкнула мои руки. Неуверенно поднявшись, стащила курточку и стала рассматривать паутину трещин.
— Тьфу ты, — сказала она. — Хоть выбрасывай.
— Она тебе, похоже, жизнь спасла, — сказал Синг.
Бастилия пожала плечами и бросила курточку на пол. Раздался звук, как будто уронили стекло.
— Она что, стеклянная? — удивился я.
— Ну а ты как думал, — сказала Бастилия. — Это Стекло Защитника. А твоя что, нет?
— Ну… нет вообще-то, — ответил я.
— Охота некоторым носить всякое барахло, — сказала она и, пошатываясь, приблизилась к пролому в полу. — Ты, что ли, это устроил? — спросила она, оглянувшись.
Я кивнул.
— И… и мой меч где-то там, среди книжных полок, сломанный и разбитый?
— Боюсь, что так, — ответил я.
— Великолепно, — зарычала она.
— Я пытался тебя от смерти спасти, Бастилия, — сказал я. — Осмелюсь заметить, что у меня таки получилось.
— В следующий раз, — сказала она, — постарайся не разносить заодно половину здания!
Но откуси я собственную голову, если при этом у нее на губах не возникло что-то вроде улыбки.
