Глава 45

Позже, оставшись наедине с собой, Нина поняла: пора действовать. Это никогда не кончится. Он угрожал Джози! Таких, как он, и двадцать лет тюрьмы не исправят.

Джози благополучно легла спать. Мик, само собой, работал. Что он тогда бросил ей в сердцах? «Ты ни черта не смыслишь, ни черта не соображаешь…» Те же слова ей хотелось сказать ему. Нина ходила к нему в мастерскую извиняться, но он заперся. Только крикнул через дверь: «Скоро закончу». Это было еще утром.

В спальне Нина схватила свой телефон, перелистала список входящих звонков до номера Джейн Шелли. «Расскажу ей все: имена, даты, факты, — думала Нина, — и она свяжет меня с кем нужно. Да, но имена замешанных в том деле станут опознавательным маяком для всех служащих в полиции, кого интересует, где я обретаюсь». «Не доверяй никому, — говорил Марк Мак-Кормак. — Их может быть больше…» Почему же она доверилась самому Марку?

Много лет назад Нина не понимала, не могла осознать всей глубины и ширины разгромленной полицией сети, всех арестов и приговоров, прокатившихся по стране. Кто только не оказался за решеткой — полицейские, учителя, судьи, адвокаты, врачи, отцы и братья. А если бы осознала, то, наверное, ничего не затеяла бы.

— Алло? — донесся тоненький детский голос из трубки на коленях у Нины.

Она и не заметила, как набрала номер Шелли. Нина поднесла трубку к уху.

— Алло? Это Нина. Нина Кеннеди.

Пауза, и затем:

— Привет, Нина. Чем могу помочь?

Профессионально терпеливый голос. Таким лишь уговаривать облегчить душу, предаться в надежные руки закона. Знать бы только, не сойдутся ли эти руки у Нины на горле.

— Я посоветоваться хотела.

— Слушаю.

— Защита… — Нина запнулась.

— Да?

— Существует ли отдел, который имеет дело с такими вещами?

Джейн Шелли облегченно вздохнула, словно у нее гора с плеч свалилась.

— Ну конечно, Нина. Мы этим и занимаемся.

Нина по-прежнему хранила свою тайну, но дело, кажется, сдвинулось с мертвой точки.

— Я уже сталкивалась с этим, — сказала она. — И мне помогли выжить, переселиться. Очень давно.

— Из-за вашего теперешнего мужа?

— Что?

— Это случилось из-за вашего теперешнего мужа или был кто-то другой?

— Вы о чем?

— О жестоком обращении, Нина. Нельзя жить в унижении. Я очень рада, что вы отважились на первый шаг.

— Вы не понимаете!..

— Нет, понимаю, — категорически заявила Джейн Шелли. — Я к вам пошлю специального сотрудника, он вам поможет, наметит следующие шаги…

— Не надо никого присылать! Он меня убьет! — У Нины зашлось сердце.

— Тогда приходите к нам сами. Когда вам будет удобнее…

— Никогда, никогда! Я напрасно позвонила. Пожалуйста, не регистрируйте мой звонок. Считайте, я не звонила!

Телефон прыгал в руках. Черт возьми, как он отключается?! Нина уткнулась лицом в ладони.

Итон Ричер был стар. Из профессии ушел, когда попросилось на покой его тело, но время от времени, несмотря на его восемьдесят с хвостиком, крупные киностудии продолжали обращаться к нему за советом. Нина была его любимицей с того самого мастер-класса; теперь казалось, это было сто лет назад. Она училась упорно, на отлично, а когда закончила колледж, связалась с Итоном. И он ей здорово помог на первых порах, пока ее еще никто не знал в этом бизнесе: позволил работать со своей командой на съемках нескольких картин и всячески поддерживал.

— С моим именем в послужном списке ты без работы не останешься, — обещал он.

И был прав. Имя Ричера держало Нинину репутацию на плаву. Да и сам он всегда был готов помочь советом, только позвони. В этот раз, однако, Нина специально прикатила в Лондон, чтобы повидаться с ним. Джози и Нат закинула в ближайший киноцентр, строго-настрого наказав никуда не уходить. За ней не следили, это точно. Значит, есть время на разговор с Ричером.

— Слезливая пошлятина! — Он сжимал и разжимал кулаки на коленях.

— Нет-нет, это будет потрясающе. — Вероятно, Нина не слишком убедительно расхваливала вымышленный фильм, на съемках которого будто бы работала. — Бюджет огромный, актеры стоящие, и сценарий выписан до мелочей.

Ричер на своем инвалидном кресле подъехал к холодильнику, вытащил пакет молока:

— Хочешь?

Нина покачала головой, а Итон налил себе добрых пол-литра и выхлебал все до капли.

— Мне запретили жирное.

— Зачем же вы пьете цельное молоко?

— Чтоб ускорить события. Думаешь, мне по душе такое житье? — Он нажал какие-то кнопки на кресле и резко покатил из кухни, кивком велев Нине следовать за ним. — Не я первый, не я последний. А врачи будут талдычить одно и то же до самой моей смерти.

«Которая, если так пойдет, уже не за горами», — с грустью подумала Нина.

Ричер, покашливая, оглядел забитые дисками полки.

— Вон там, наверху, — он ткнул пальцем, — достань-ка «Прыжок». Хочу показать тебе одну сцену.

Перед Ниной побежали заключительные титры дешевенькой телеверсии мало кому известного романа.

— Вот. Видишь? Мое имя черным по белому. Консультант по спецэффектам Итон Ричер. — Он направил пульт на видеомагнитофон и выбрал определенную сцену. — Я такой иск ублюдку вчинил — он у меня без штанов остался. «Консультант»! Да единственное, что я им посоветовал, — вырезать всю сцену к чертовой матери, если они не в состоянии снять ее как положено. Коли нет у тебя трюкача для самоубийства, то чем меньше снимешь, тем лучше, — передразнил Ричер голливудский выговор.

— В моей картине трюкачей нет, — серьезно сказала Нина. — Актриса хочет сама все сделать. По-настоящему.

— Баба? — заинтересовался Ричер. — Мост, говоришь? Какой высоты?

Нина сглотнула.

— Метров семьдесят пять. Может, чуть меньше.

Ричер покатился со смеху.

— Разыгрываешь, да? Что, серьезно? Тогда мне билет на премьеру в первый ряд! Зрители будут громить кассы.

Ричер нажал кнопку «воспроизведение» и обстоятельно разжевал Нине всю сцену. Делал паузы и возвращался назад, снова и снова демонстрируя, как не следует снимать прыжок самоубийцы.

— Вот здесь зря сменили план. Заметила, как в решающий момент рассеялось внимание? Наш взгляд вернули к машине, а его следовало сосредоточить на теле. Кадр с машиной должен был появиться позже.

— А не могли бы вы рассказать о самом трюке, об оборудовании — короче, все детали? — Нина пришла сюда не за тем, чтобы узнать, как надо или не надо снимать. — Что должна сделать актриса, чтобы выполнить трюк и остаться в живых?

Ричер разразился своим фирменным ржаньем, затем посерьезнел.

— Актриса, значит? В нашем деле единственно убедительные самоубийства, детка, — настоящие самоубийства.