Глава 29
Сколько я так просидел, не знаю, – должно быть, прошло всего несколько минут. Но мне показалось, что миновала целая вечность, когда я услышал скрип двери, обернулся и увидел входящего в комнату Мельчетта.
Он пристально вгляделся в спящего Хоуза, потом обратился ко мне:
– Что тут происходит, Клемент? В чем дело?
Я взял одно из двух писем, которые держал в руке, и дал ему.
Он прочел его вслух, приглушив голос:
– «Мой дорогой Клемент, мне необходимо сообщить вам нечто крайне неприятное. Поэтому я предпочел написать. Позже мы можем об этом поговорить. Дело касается недавних пропаж. Неприятно об этом говорить, но я нашел виновника, и ни о каких сомнениях не может быть речи. Как бы ни было тяжко обвинять священнослужителя, церковного пастыря, я выполняю свой долг, с болью, но неукоснительно. Пусть это послужит примером и...»
Мельчетт вопросительно взглянул на меня. После этих слов в письме стоял непонятный росчерк, на этом месте смерть остановила руку писавшего.
Мельчетт с шумом вдохнул воздух, посмотрел на Хоуза.
– Так вот в чем разгадка! И раскаяние заставило его признаться!
– В последние дни он был сам не свой, – сказал я.
Внезапно Мельчетт вскрикнул и в два шага оказался возле спящего. Он взял его за плечо и потряс, сначала легонько, потом все сильней и резче.
– Да он не спит! Он наглотался лекарств! Это еще что?
Его взгляд упал на пустую аптечную коробочку. Он поднял ее.
– Неужели он...
– Я думаю, да, – сказал я. – Он мне показывал эти порошки. Сказал, что его предупреждали не принимать большими дозами. Для него это был единственный выход. Бедняга. Может быть, наилучший выход. Не нам его судить.
Но Мельчетт был прежде всего начальником полиции графства. Те доводы, которые мог принять во внимание я, для него ничего не значили. Он поймал убийцу, а убийцу было положено судить и повесить.
Он тут же ринулся к телефону и стал нетерпеливо стучать по рычажку, пока не получил ответа. Он назвал номер Хэйдока. Затем на минуту стало тихо – он ждал, когда снимут трубку, не сводя глаз с простертой в кресле фигуры.
– Алло-алло-алло, приемная доктора Хэйдока? Скажите доктору, пусть немедленно идет на Хай-стрит. Мы у мистера Хоуза. Срочно!.. Да что там у вас? А какой это номер? Прошу прощенья.
Он стукнул по рычажку, вспыхнув от возмущения.
– Не тот номер, не тот номер, вечно у них не те номера! А речь идет о человеческой жизни! Алло!!! Вы дали мне не тот номер! Да, не теряйте времени, дайте три-девять, а не три-пять!
Еще одна напряженная пауза, на этот раз короче первой.
– Алло, это вы, Хэйдок? Говорит Мельчетт. Приходите на Хай-стрит, девятнадцать, сейчас же, прошу вас. Хоуз наглотался каких-то порошков. Спешите, дорога каждая минута.
Он бросил трубку и зашагал взад-вперед по комнате.
– Как вы не догадались сразу же вызвать доктора, Клемент, просто уму непостижимо. Сидите здесь и считаете ворон!
На мое счастье, Мельчетту столь же непостижимо и то, что у других могут быть иные соображения и намерения, чем у него лично. Я промолчал, и он продолжал:
– Где вы нашли это письмо?
– Валялось скомканное на полу – видно, выпало у него из рук.
– Поразительное дело – старая дева как в воду глядела, – мы ведь и вправду нашли не ту записку. Как она умудрилась это сообразить! Но этот тоже хорош – не порвал ее, не сжег – просто осел! Только подумайте, держать при себе самую неопровержимую улику из всех мыслимых улик!
– Человеческая натура соткана из противоречий.
– А если бы не это, нам бы ни одного убийцу поймать не пришлось. Рано или поздно они обязательно сморозят какую-нибудь глупость! У вас очень подавленный вид, Клемент. Должно быть, это для вас ужасный удар?
– Верно. Я говорил, что Хоуз последнее время был какой-то странный, но я себе и представить не мог...
– А кто мог? Ага, похоже, машина. – Он подошел к окну, поднял штору и выглянул на улицу. – Точно. Хэйдок.
Через минуту доктор вошел в комнату.
Мельчетт объяснил ему все в нескольких словах.
Хэйдок никогда не выдавал своих чувств. Он только вскинул брови, кивнул и подошел к пациенту. Пощупал пульс, приподнял веко, внимательно вгляделся в глаз. Потом обернулся к Мельчетту.
– Вам нужно спасти его для виселицы? Дело зашло довольно далеко, если хотите знать. Его жизнь на волоске. Не знаю, сумею ли привести его в себя.
– Делайте все, что в ваших силах.
– Хорошо.
Он порылся в своем саквояже, вынул шприц, сделал инъекцию в руку Хоуза. Потом выпрямился.
– Лучше будет доставить его в Мач-Бенэм в больницу. Помогите перенести его в машину.
Мы оба бросились помогать. Усаживаясь за руль, Хэйдок бросил через плечо последнюю фразу:
– Кстати, повесить его вам все равно не удастся, Мельчетт, имейте в виду.
– Вы считаете, что он не выкарабкается?
– Это уж как получится. Я не об этом. Просто, даже если он выживет, понимаете, бедняга не может отвечать за свои действия. Я дам медицинское свидетельство.
– Что он хотел сказать? – спросил Мельчетт, когда мы снова поднимались по лестнице.
Я объяснил, что Хоуз страдал энцефалитом.
– Сонной болезнью, что ли? В наше время обязательно найдется уважительная причина для всякого грязного дела. Верно?
– Наука многое нам объясняет.
– К черту науку! Прошу прощенья, Клемент, но меня прямо воротит от всех этих слюней и соплей – нечего миндальничать! Я человек простой. Ладно, пора заняться осмотром комнаты.
Но в эту минуту нам помешали – и это было совершенно неожиданное и поразительное явление. Дверь отворилась, и в комнату вошла мисс Марпл.
Она порозовела от смущения, понимая, в какое недоумение повергла нас обоих. Говорила она взволнованно, словно оправдываясь:
– Простите, простите меня, ради бога, – так вторгаться! Добрый вечер, полковник Мельчетт. Я еще раз прошу меня извинить, но я узнала, что мистер Хоуз занемог, и решила, что надо зайти, спросить, не нужна ли моя помощь.
Она замолчала. Полковник Мельчетт глядел на нее довольно неблагосклонно.
– Вы очень добры, мисс Марпл, – сухо ответил он. – Не стоило беспокоиться. А как вы узнали, кстати?
Я сам ждал минуты, чтобы задать тот же вопрос.
– По телефону, – объяснила мисс Марпл. – На телефонной станции постоянно путают номера, верно? Вы сначала говорили со мной, а думали, что это доктор Хэйдок. Мой номер три-пять.
– Так вот в чем дело! – воскликнул я.
– И вот, – продолжала она, – я решила зайти узнать, не надо ли помочь.
– Вы очень добры, – сказал Мельчетт еще более сухо. – Ничего не нужно. Хэйдок увез его в больницу.
– Прямо в больницу? Как я рада это слышать! У меня камень с души свалился. Там он будет в полной безопасности. Когда вы сказали, что ничего не нужно, вы ведь не хотели сказать, что ему уже ничем не поможешь? Да? Неужели вы считаете, что он не выживет?
– Ничего нельзя предсказать, – заметил я.
Мисс Марпл уже углядела картонную коробочку.
– Я думаю, он принял большую дозу? – сказала она.
Я уверен, что Мельчетт предпочел бы все от нее утаить. Может быть, и я бы так поступил при иных обстоятельствах. Но в моей памяти слишком свежа была беседа с мисс Марпл, и я поступил вразрез с его принципами, хотя, признаюсь, ее мгновенное появление и нескрываемое любопытство вызвали у меня несколько неприятное чувство.
– Посмотрите-ка вот на это, – сказал я, протягивая ей незаконченное письмо Протеро.
Она взяла его и прочла, не выказывая ни малейшего удивления.
– Вы нечто подобное предвидели, не правда ли? – спросил я.
– Да-да, разумеется. Можно ли мне спросить, мистер Клемент, что привело вас сюда именно сегодня? Это мне не совсем понятно. Вы и полковник Мельчетт – этого я никак не ожидала.
Я объяснил, что звонили по телефону и мне показалось, что я узнал голос Хоуза. Мисс Марпл задумчиво кивнула.
– Очень интересно. Счастливый случай, если можно так сказать. Да, ведь вы пришли сюда вовремя, как раз вовремя.
– Что значит – вовремя? Вы так считаете? – с горечью спросил я.
Мисс Марпл искренне удивилась:
– Конечно, вы же спасли жизнь мистеру Хоузу.
– А вам не кажется, – сказал я, – что лучше было бы ему не выздоравливать? Лучше и для него, и для всех остальных. Теперь мы знаем правду, и...
Я замолк на полуслове – мисс Марпл кивала головой что-то уж слишком энергично, я даже забыл, о чем хотел говорить.
– Вот именно! – сказала она. – Вот именно! Как раз то, что он хотел вам внушить! Что вы знаете всю правду и что для всех было бы лучше так, как оно вышло. О да, все сходится наилучшим образом: письмо, и отравление порошками, и настроение бедного мистера Хоуза, и его исповедь... Все сходится, но все это неправда!
Мы молча смотрели на нее.
– Вот почему я так рада, что мистер Хоуз в безопасности – в больнице, там до него никто не доберется. Если он выздоровеет, он вам сам расскажет всю правду.
– Правду?
– Да! Что он не тронул и волоска на голове полковника Протеро.
– А телефонный звонок? – возразил я. – Письмо, отравление порошками. Все яснее ясного.
– Он и хотел, чтобы вы так думали. Он очень хитрый. Сохранить письмо и подбросить его в удобную минуту – это требует большой хитрости.
– Кто это «он»? – сказал я.
– Убийца, – ответила мисс Марпл. И невозмутимо добавила: – Мистер Лоуренс Реддинг...
