Глава 12

Меня позвали в кабинет, когда явился Лоуренс Реддинг. Вид у него был измученный и затравленный. Полковник Мельчетт встретил его приветливо, почти сердечно.

– Мы хотим задать вам несколько вопросов – прямо тут, на месте, – сказал он.

Лоуренс недоверчиво усмехнулся:

– Кажется, французский метод? Реконструкция преступления?

– Мой милый мальчик, – сказал полковник Мельчетт. – Не надо с нами разговаривать в таком тоне. Вам известно, что другое лицо призналось в совершении преступления, которое вы хотели взять на себя?

Эти слова ошеломили Лоуренса, как молниеносный, сокрушительный удар.

– Д-д-другое лицо?.. – еле выговорил он. – Кто? Кто?

– Миссис Протеро, – сказал полковник Мельчетт, не спуская глаз с его лица.

– Чушь! Она тут ни при чем. Она на это не способна. Невозможно!

Мельчетт перебил его:

– Вам покажется странным, но мы ей не поверили. Могу добавить, что и вашим рассказам мы не верим. Доктор Хэйдок со всей ответственностью утверждает, что убийство не могло быть совершено в то время, которое вы называете.

– Доктор Хэйдок так считает?

– Да, так что, хотите вы этого или нет, вас это оправдывает.

Лоуренс все еще сомневался.

– Вы не обманываете меня – насчет миссис Протеро? Вы и правда ее не подозреваете?

– Даю слово чести, – сказал полковник Мельчетт.

Лоуренс облегченно перевел дух.

– Какой же я дурак, – сказал он. – Классический дурак. Как я мог хоть на минуту подумать, что она способна...

– Расскажите-ка нам все по порядку, – предложил начальник полиции.

– Да тут и рассказывать почти что нечего. Я... Я встретился с миссис Протеро в тот вечер... – Он замялся.

– Об этом мы знаем, – сказал Мельчетт. – Вы, наверное, думали, что ваши чувства к миссис Протеро – глубочайшая тайна, а на самом деле все давно знали и судачили об этом. Неважно – теперь это выйдет наружу, ничего не поделаешь.

– Ну что ж, если так... Надо думать, вы правы. Я обещал викарию, – он бросил взгляд в мою сторону, – уехать, да, убраться отсюда. Я встретился с миссис Протеро в тот вечер в мастерской в четверть седьмого. Я ей сказал о своем решении. И она согласилась, что это единственный выход. Мы попрощались навсегда, вышли из мастерской, и к нам почти сразу подошел доктор Стоун. Анна взяла себя в руки и держалась совершенно спокойно. Но у меня не хватило сил. Я пошел со Стоуном в «Голубой Кабан» и выпил немного. Потом я пошел домой, но, дойдя до угла, передумал и решил зайти повидать викария. Я чувствовал потребность с кем-то поговорить, отвести душу.

Служанка открыла двери и сказала, что викария нет, но он скоро будет, а полковник Протеро уже дожидается в кабинете. Понимаете, было неловко сразу уходить – как будто я его избегаю. Я сказал, что тоже подожду, и пошел в кабинет.

Он замолчал.

– Дальше? – сказал полковник Мельчетт.

– Протеро сидел у письменного стола в той позе, в которой вы его нашли. Я подошел. Он был мертв. Тогда я взглянул вниз и увидел, что рядом на полу валяется револьвер. Я его поднял и сразу узнал собственный револьвер.

Я остолбенел. Мой пистолет! Внезапно я понял, все понял. Анна тайком взяла у меня револьвер, для себя, понимаете, если жизнь станет для нее невыносимой. Может быть, он был у нее с собой в этот вечер. После того как мы расстались в деревне, она, должно быть, вернулась и... Господи! Я, видно, совсем свихнулся, что позволил себе такое подумать. Но я так и подумал. Я сунул револьвер в карман и вышел. И за воротами наткнулся на самого викария. Он сказал что-то приветливое, нормальное, про то, что должен увидеться с Протеро. На меня вдруг накатил приступ смеха. Он был такой спокойный, ни о чем не подозревал, а я весь взвинченный – вот так встреча! Помню, я выкрикнул какую-то чепуху и увидел, как он переменился в лице. Мне кажется, я был близок к безумию. Я пошел куда глаза глядят, ходил, ходил и больше выдержать не мог. Если Анна совершила страшное дело, то я несу за это ответственность, по чести и совести. Я пошел и признался.

Когда он кончил рассказ, воцарилось молчание. Затем полковник сказал деловым тоном:

– Я хотел бы задать вам еще несколько вопросов. Первое: вы трогали или перемещали тело каким бы то ни было образом?

– Нет, я к нему не прикасался. И без того было видно, что он мертв.

– Вы видели записку, отчасти скрытую телом полковника, на столе?

– Нет.

– Вы производили какие-либо манипуляции с часами?

– Я к ним даже не притрагивался. Вспоминаю, что видел на столе опрокинутые часы, но я их не трогал.

– Теперь касательно вашего револьвера. Когда вы видели его в последний раз?

Лоуренс задумался.

– Трудно точно сказать.

– Где вы его держали?

– А! В куче всякого хлама у себя в гостиной. На полке книжного шкафа.

– Вы оставляли его без присмотра, на видном месте?

– Да. Честно говоря, он у меня вообще из головы вылетел. Просто валялся, и все.

– Значит, любой ваш посетитель мог его видеть?

– Да.

– И вы не помните, когда видели его в последний раз?

Лоуренс нахмурился, силясь вспомнить.

– Я почти уверен, что он был на месте позавчера. Помню, я его отодвинул, когда доставал старую трубку. Думаю, это было позавчера или днем раньше.

– Кто в последние дни бывал у вас в доме?

– Ох, да куча народу! Вечно кто-то забегает, убегает. Третьего дня у меня было что-то вроде званого чаепития. Летиция Протеро, Деннис и вся их компания. Порой и милые старушки-говорушки меня навещают.

– Вы запираете коттедж, когда уходите?

– Нет, с какой стати? Красть у меня нечего. Здесь никто двери не запирает.

– А кто помогает вам по хозяйству?

– Старушка миссис Арчер заходит по утрам «убраться», как здесь говорят.

– Как вы думаете, может она вспомнить, когда пистолет был на месте в последний раз?

– Понятия не имею. Возможно. Но, сдается мне, в число ее достоинств не входит привычка аккуратно вытирать пыль.

– Выходит, почти любой мог взять это оружие?

– Выходит, так.

Дверь отворилась, и вошла Анна Протеро в сопровождении доктора Хэйдока.

Увидев Лоуренса, она вздрогнула. А он нерешительно шагнул ей навстречу.

– Простите меня, Анна, – сказал он. – Чудовищно, что я смел подумать...

– Я... – Она заколебалась, потом умоляюще взглянула на полковника Мельчетта. – То, что сказал мне доктор Хэйдок, – правда?

– Что мистер Реддинг находится вне подозрения? Да. А что вы на это скажете, миссис Протеро? Зачем вы вводили нас в заблуждение?

Она ответила смущенной улыбкой.

– Наверно, вы считаете, что я вела себя ужасно?

– Как вам сказать, очень неразумно скорее. Но с этим покончено. Я хочу слышать правду, миссис Протеро, чистую правду.

Она торжественно склонила голову.

– Я вам все скажу. Догадываюсь, что вы знаете, знаете обо всем.

– Да.

– Я должна была в этот вечер встретиться с Лоуренсом – с мистером Реддингом – в мастерской. В четверть седьмого. Мы с мужем поехали в деревню вместе. Мне надо было кое-что купить. Когда мы расставались, он вскользь заметил, что идет повидать священника. Лоуренса предупредить я не могла и очень волновалась. В общем, было очень неловко встречаться с ним в саду, когда мой муж находится в доме.

Щеки ее вспыхнули, когда она говорила эти слова. Это была трудная для нее минута.

– Я подумала, что мой муж там долго не задержится. Решила узнать и прошла аллеей к задней калитке, оттуда в сад. Я очень надеялась, что меня никто не заметит, но мисс Марпл, разумеется, оказалась в своем садике! Она окликнула меня, мы немного поговорили, и я ей сказала, что хочу зайти за мужем. Надо же было что-то сказать. Не знаю, поверила ли она мне. Вид у нее был какой-то странный. Когда я с ней распрощалась, то пошла прямо к дому, завернула за угол и прошла к двери кабинета. Я прокралась очень тихо, ожидая услышать голоса. Но, к моему удивлению, все было тихо. Я заглянула в окно, увидела, что в комнате никого нет, и побежала через лужайку к мастерской. Лоуренс пришел сразу же следом за мной.

– Вы говорите, что в комнате никого не было, миссис Протеро?

– Да, моего мужа там не было.

– Поразительно.

– Вы хотите сказать, мэм, что его не видели? – спросил инспектор.

– Нет, не видела.

Инспектор Слак что-то шепнул начальнику полиции. Тот кивнул.

– Если вам не трудно, миссис Протеро, покажите нам, как именно это было?

– Охотно.

Она встала, инспектор Слак распахнул перед ней створки двери, она вышла из дома и завернула налево, за угол.

Инспектор Слак повелительным жестом приказал мне сесть за письменный стол.

Мне стало как-то не по себе. Но я, разумеется, повиновался и сел к столу.

Вскоре я услышал снаружи шаги, они на минуту стихли, потом стали удаляться. Инспектор Слак дал мне понять, что я могу вернуться обратно к камину. Миссис Протеро вошла в кабинет.

– Вы в точности повторили все, как было тогда? – спросил полковник Мельчетт.

– По-моему, в точности.

– Тогда скажите нам, миссис Протеро, где был викарий, когда вы сейчас сюда заглянули?

– Викарий? Боюсь, я не заметила. Я его не видела.

Инспектор Слак кивнул.

– Вот так же вы и мужа своего не видели. Он был за выступом, у письменного стола.

– О! – Она смолкла. Внезапно глаза у нее расширились от ужаса. – Не может быть! Неужели здесь – здесь...

– Да, миссис Протеро. Это произошло, когда он сидел за столом.

– О боже! – Ее охватила дрожь.

Слак продолжал допрос:

– Миссис Протеро, было ли вам известно, что у мистера Реддинга есть пистолет?

– Да. Он мне как-то раз обмолвился.

– Вы когда-либо брали у него этот пистолет?

Она замотала головой:

– Нет.

– Вам было известно, где он его держит?

– Не уверена. А, да, кажется, я видела его на полке, в шкафу. Он ведь там был, Лоуренс?

– Когда вы в последний раз посещали коттедж, миссис Протеро?

– О, недели три назад. Мы с мужем пили там чай.

– И больше вы там не бывали?

– Нет. Я никогда туда не ходила. Видите ли, по деревне могли пойти разговоры.

– Не сомневаюсь, – сухо заметил полковник Мельчетт. – А где же вы обычно виделись с мистером Реддингом, разрешите спросить?

– Он приходил к нам, в Усадьбу. Он писал портрет Летиции. Мы часто после этого встречались в лесу.

Полковник Мельчетт кивнул.

– Может быть, хватит? – Голос у нее внезапно зазвучал глухо. – Ужасно говорить с вами об этом. Ведь ничего плохого в этом не было. Не было ничего. Мы хотели быть друзьями. Но не любить друг друга мы не могли.

Она бросила умоляющий взгляд на доктора Хэйдока, и этот добряк, как истый рыцарь, пришел ей на помощь. Он шагнул вперед.

– Я считаю, Мельчетт, – сказал он, – что на этот раз с миссис Протеро вполне достаточно. Она перенесла тяжкий удар, и даже не один.

Начальник полиции кивнул.

– Да мне больше и нечего у вас спрашивать, миссис Протеро, – сказал он. – Благодарю за откровенные ответы.

– Значит, мне можно идти?

– Ваша жена дома? – спросил меня Хэйдок. – Мне кажется, миссис Протеро была бы рада с ней повидаться.

– Да, – ответил я. – Гризельда дома. Она, должно быть, в гостиной.

Анна Протеро и Хэйдок вышли из комнаты, а за ними и Лоуренс Реддинг.

Полковник Мельчетт, поджав губы, вертел в руках нож для разрезания книг. Слак уставился на записку. Тогда-то я и изложил им версию мисс Марпл. Слак еще пристальнее всмотрелся в записку.

– Честное слово, – сказал он, – а старушка-то, ей-богу, права. Смотрите-ка, сэр, видите, цифры написаны другими чернилами! Провалиться мне на этом месте, если это не самопишущая ручка!

Надо признаться, мы все пришли в волнение.

– Вы, конечно, проверили записку на отпечатки пальцев? – спросил начальник полиции.

– И что бы вы думали, полковник? Никаких отпечатков, чисто. На пистолете пальчики Лоуренса Реддинга. Может, там и было что другое, пока он не вздумал с ним дурачиться и таскать с собой в кармане, вот там никаких следов и не осталось.

– Поначалу улики складывались не в пользу миссис Протеро, – задумчиво заговорил полковник. – Ее дело куда серьезнее, чем дело Реддинга. Правда, старушка Марпл показывает, что пистолета при ней не было, но эти престарелые дамы частенько ошибаются.

Я промолчал, но с ним не согласился. Я был совершенно уверен, что у миссис Протеро револьвера не было, коль скоро мисс Марпл это утверждает. Мисс Марпл не из тех «престарелых дам», которые ошибаются. Она каким-то непостижимым образом всегда оказывается права. Подчас даже оторопь берет.

– Одно никак не могу понять – почему никто не слышал выстрела. Если там кто-то выстрелил, хоть один человек должен был услышать выстрел. Откуда он послышался – это другой вопрос. Слак, советую вам расспросить прислугу.

Инспектор Слак с готовностью бросился к двери.

– Я бы на вашем месте не стал ее спрашивать, слышала ли она выстрел в доме, – сказал я. – Если вы спросите, она просто ответит «нет». Назовите это «выстрелом в лесу». Это единственная возможность заставить ее признать, что она вообще слышала выстрел.

– Я сам знаю, как с ними управляться, – бросил инспектор Слак, скрываясь за дверью.

– Мисс Марпл говорит, что слышала выстрел позже, – сказал полковник Мельчетт задумчиво. – Надо выяснить, может ли она назвать точное время. Конечно, это мог быть просто случайный выстрел, не имеющий никакого отношения к делу.

– Вполне возможно, – согласился я.

Полковник несколько раз прошелся по комнате.

– А знаете, Клемент, – неожиданно сказал он. – Я чувствую, что это куда более запутанное и сложное дело, чем всем нам казалось поначалу. Пропади оно пропадом, только мне кажется, за всем этим что-то кроется. – Он фыркнул. – Что-то, нам неизвестное. Мы толком еще и не начали, Клемент. Верьте мне на слово, все еще впереди. Все эти улики – часы, записка, пистолет – не складываются друг с другом, как ни крути.

Я покачал головой. В этом я был с ним согласен.

– Но я докопаюсь до истины. И нечего вызывать Скотленд-Ярд. Слак – отличный сыщик. Ему палец в рот не клади. Он вроде хорька. Разнюхает правду, как только возьмет след. Он уже решил несколько сложных дел, а это будет его триумф. Кое-кто на моем месте передал бы дело в Скотленд-Ярд. Только не я. Мы тут сами разберемся, в Дауншайре.

– Нимало в этом не сомневаюсь, – поддержал его я. Я постарался вложить в свои слова как можно больше энтузиазма, но инспектор Слак стал мне настолько антипатичен, что его возможная победа меня вовсе не радовала. Слак-триумфатор, подумалось мне, будет куда отвратительнее Слака озадаченного.

– А кто живет по соседству? – вдруг спросил полковник.

– Вы хотите сказать, ближе к перекрестку? Миссис Прайс Ридли.

– Зайдем к ней, когда Слак кончит допрос вашей прислуги. Может быть, она все же что-то слышала. Она у вас, часом, не туга на ухо, с ней все в порядке?

– Я бы сказал, что слух у нее на редкость острый. Я сужу по тому количеству сплетен, которые она распускает, уверяя, что «услышала по чистой случайности».

– Это как раз то, что нам нужно. А, вот и Слак.

У инспектора был вид жертвы уличной потасовки.

– Фью! – выдохнул он. – Ну и дикарка она у вас, сэр.

– Мэри от природы обладает сильным характером, – ответил я.

– Полицию на дух не переносит, – пояснил инспектор. – Я ее предупреждал – старался, как мог, внушить ей страх перед законом, но все впустую. Я ей слово – она мне десять.

– Бойкая девушка, – сказал я, чувствуя зарождающуюся симпатию к Мэри.

– Но я ее все же расколол. Она слышала выстрел – один-единственный. И это было спустя целую вечность после прихода полковника. Точное время из нее вытянуть не удалось, но мы наконец добились толку с помощью... чего бы вы думали... рыбы. Рыба опоздала, и она задала перцу парнишке-посыльному, когда он наконец появился, а он сказал в свое оправдание, что всего-то половина седьмого, чуть больше, и как раз после нагоняя она и слышала выстрел. Само собой, никакой точности тут нет, но все же дает примерное представление.

– Гм-м, – сказал Мельчетт.

– Вряд ли миссис Протеро все-таки в этом замешана, – сказал Слак с явным сожалением в голосе. – Во-первых, у нее не хватило бы времени, а во-вторых, женщины боятся связываться с огнестрельным оружием. Мышьяк для них самое милое дело. А жаль! – И он вздохнул.

Мельчетт сказал, что собирается к миссис Прайс Ридли, и Слак одобрил его решение.

– Можно и мне пойти с вами? – спросил я. – Это становится интересным.

Я получил разрешение, и мы пошли вместе. Не успели мы выйти из наших ворот, как услышали громкое «Эй!» – мой племянник Деннис сломя голову несся к нам со стороны деревни.

– Слушайте, – сказал он инспектору, – выяснили про след, который я вам разыскал?

– Садовник, – лаконично ответил Слак.

– А вам не кажется, что кто-то взял и надел сапоги садовника?

– Нет, не кажется, – отрезал Слак.

Это могло бы обескуражить любого, только не Денниса. Денниса обескуражить не так-то просто.

Он держал в поднятой руке две сгоревшие спички.

– Вот – нашел у самых ворот.

– Благодарю, – сказал Слак и сунул спички в карман.

Казалось, наш разговор зашел в тупик.

– Вы случайно не арестовали дядю Лена? – ехидно спросил Деннис.

– С чего бы это? – сказал Слак.

– А против него уйма улик, – заявил Деннис. – Вы сами спросите у Мэри. За день до убийства он желал полковнику перейти в лучший мир. Помнишь, дядя Лен?

– Э-э... – начал я.

Инспектор Слак медленно перевел на меня взгляд, в котором затеплилось подозрение, и я почувствовал, как мне стало вдруг жарко. Деннис бывает совершенно невыносим. Надо бы ему знать, что полицейские в подавляющем большинстве начисто лишены чувства юмора.

– Не болтай глупостей, Деннис, – сердито сказал я.

Невинное дитя широко раскрыло удивленные глаза.

– Послушайте, я же пошутил, – сказал он. – Дядя Лен просто сказал, что тот, кто убьет полковника Протеро, облагодетельствует мир.

– А! – сказал инспектор Слак. – Теперь понятно, про что говорила служанка.

У прислуги, как правило, чувство юмора – такая же редкость, как и у полиции. Про себя я ругал Денниса на чем свет стоит – зачем было вообще об этом вспоминать? Эти слова и история с часами – да инспектор возьмет меня на заметку до конца жизни!

– Пошли, Клемент, – сказал полковник Мельчетт.

– Куда вы идете? А мне можно с вами? – засуетился Деннис.

– Тебе нельзя! – рявкнул я.

Он стоял, обиженно глядя нам вслед. Мы подошли к безукоризненной двери дома миссис Прайс Ридли, и инспектор стал стучать и трезвонить, как и положено служителю закона, – это все, что я могу позволить себе заметить. На звонок вышла хорошенькая горничная.

– Миссис Прайс Ридли у себя? – спросил Мельчетт.

– Нет, сэр. – Горничная помолчала и сказала: – Она недавно ушла в полицейский участок.

Вот уж чего мы никак не ожидали! Когда мы шли обратно, Мельчетт взял меня за локоть и сказал вполголоса:

– Если и она пошла сдаваться с повинной, я окончательно рехнусь.