36
Джон внимательно просматривал «входящие» в почте Питера Бентона. Он нервно грыз ногти и раскаивался, что употребил такое количество кофеина. Время подкрадывалось к половине двенадцатого, а материал он должен был отправить в двенадцать. Статья была написана и готова к отправке, но Джон все никак не мог заставить себя нажать на «отослать». Нужен был какой-то последний штрих, который превратил бы его материал из злобной пустышки в духе «Уикли таймс» в статью года.
В одиннадцать тридцать семь зазвонил телефон. Это была Иванка.
– Он здесь! – прокричала она, соревнуясь с оглушительной музыкой и криками, которые ее окружали. – Очень пьяный и очень злой. Но я обещала, что позвоню, вот и звоню. Я сегодня не должна была работать, но он вздумал заказать меня. Я осталась на «танец на коленях», а потом ушла. Приходи, если хочешь, только я думаю, что сегодняшний вечер не самый подходящий для разговоров.
– Иванка! Мне нужно, чтобы ты мне помогла. Отойди куда-нибудь, где тебя никто не услышит.
Иванка послушалась, а потом выслушала мольбы Джона.
– Конечно, – сказала она, – это я могу.
Джон почти услышал, как, давая согласие, она пожала плечами.
Ожидание было мучительным. Джон попытался смотреть телевизор. Он ходил по комнате, грыз ногти, ерошил волосы и скреб голову. Хлопал себя по туловищу, как будто что-то искал. Когда он вошел в ванную, собственное отражение его напугало. Он посмотрел себе в глаза и сделал несколько глубоких вдохов. Потом пригладил волосы мокрыми ладонями, вернулся в комнату и сел на кровать. По пути он выключил телевизор.
В двенадцать ноль одну снова зазвонил телефон.
– Он у меня, – сказала Иванка.
– Ты где?
– У себя в номере.
Джон бросил трубку, соскочил с кровати и начал запихивать ноги в туфли. И снова зазвонил телефон.
– Уже поднимаюсь, – ответил в трубку Джон, подпрыгивая и пытаясь вставить непослушную пятку в туфлю.
– Никуда ты не поднимаешься, а пересылаешь мне этот чертов файл! – заорал Тофер.
Но Джон его перебил:
– Перешлю позже, это будет самый взрывоопасный материал из всех, какие ты вообще публиковал, и ты напечатаешь каждое слово именно так, как я его написал.
– Это мне решать, – сказал Тофер.
– Конечно, тебе, – согласился Джон, – и поверь мне, ты так и сделаешь.
Через минуту Джон уже стучал в номер Иванки. Она приоткрыла дверь и передала ему в щель «Блэкберри».
– Смена Катарины начинается через двадцать пять минут. Верни его через десять. Она отвезет его в бюро находок.
Джон схватил «Блэкберри» Фолкса и, даже не добежав до своего номера, начал просматривать почту и текстовые сообщения. Почта привела к анонимному прокси-серверу, там оказались письма от Питера Бентона. Не оставалось никаких сомнений, что он был в сговоре с Фолксом до, во время и после взрыва в лаборатории. И сомнений, что Бентон после этого вымогал у него деньги, тоже не осталось. Были еще кое-какие интересные подробности, например, файлы с рейтингами и информацией о подписках, которые совершенно противоречили публичным заявлениям Фолкса.
– Давай же, давай, – твердил Джон, поглядывая на часы и проверяя свой лэптоп.
Он выделил и отослал все разом, но файлы все равно приходили по отдельности и не в том порядке. Это, конечно, не имело значения, но, прежде чем вернуть «Блэкберри», Джон должен был убедиться, что обладает всей необходимой информацией. Когда в его почтовом ящике появилось нужное количество писем, он переключился на «Блэкберри» и стер все следы пересылки, а потом бегом отнес его Иванке.
Иванка открыла дверь в махровом халате. Она все еще была при полном макияже, только заколки прикрепила на карман, как скрепки.
– Почему так долго? – спросила она.
Джон сунул ей в руки «Блэкберри», обнял за плечи и поцеловал в нарисованный румянец на щеке.
– Иванка, ты прелесть.
Под балконом остановилась длинная белая машина, загрохотал русский техно-поп.
– Катарина, – позвала Иванка через плечо.
Из ванной появилась Катарина в высоких розовых виниловых сапогах, украшенных блестками шортах и таком же топе. Не останавливаясь, она выхватила у Иванки «Блэкберри» и прошла мимо Джона. Она не сказала ни слова, но Джону показалось, что он заметил ухмылку на ее лице.
– Катарина! – крикнул Джон ей вслед. – Сотри отпечатки, перед тем как отдавать!
Катарина, в подтверждение того, что услышала предостережение, подняла «Блэкберри» и начала грациозно спускаться по бетонной лестнице. Дверь машины открылась, и музыка загремела во всю мощь, потом дверь захлопнулась, и машина уехала.
Иванка небрежной походкой подошла к кровати и улеглась, скрестив ноги. На ногах у нее были украшенные пухом тапочки. Иванка прикурила сигарету.
– Еще раз спасибо, что помогла, – сказал Джон. – Это правда очень важно.
– Всегда пожалуйста, – ответила Иванка.
Она указала на облепленный магнитиками и наклейками в виде маргариток мини-холодильник. На холодильнике лежала еще упакованная в целлофан индейка с зашитым брюхом.
– К тому же, если все пройдет удачно, я смогу уйти на пенсию. Я была осторожна восемнадцать лет.
– Что? – непонимающе переспросил Джон.
– Я всегда пользуюсь презервативами, – объяснила Иванка. – А в этот раз – нет. Он считает, что я слишком стара для пумы. Ну что ж, зато, может, для ребенка в самый раз. Ха. Это будет ему уроком.
* * *
Когда Джон наконец нажал на «отослать», часы показывали три пятьдесят шесть. Подтверждение пришло мгновенно.
А еще через три минуты позвонил Тофер и без всяких преамбул сказал:
– Матерь божья. Это правда? Или ты это выдумал?
– Стопроцентная правда.
– И не старая байда «источники сообщили»?
– Источники настоящие.
– Ты можешь это доказать?
– Не сомневайся. Но я их не сдам.
– Что у тебя есть? Я хочу на это посмотреть.
– Да, я все перешлю, но насчет защиты моих источников я серьезно. Я не сдам их ни при каких обстоятельствах.
– Замечательно. Мы их защитим. Так что у тебя есть?
– Переписка Бентона и Фолкса, которая доказывает, что они контактировали до и после взрыва в лаборатории и что после всего случившегося Бентон требовал деньги, а Фолкс, еще до того, как снова его нанял, не отвечал на его письма. И имеется как минимум один эксперт, который был свидетелем того, как бонобо опознал в одном из подручных Фолкса человека, причастного к взрыву. Где-то есть эта запись, и я готов поспорить, что Сэм способен указать этого человека на опознании.
– Какой еще Сэм?
– Один из бонобо.
Тофер присвистнул, назвал Джона золотым мальчиком, сказал, что он может напиться или сделать все, что его душа пожелает, и повесил трубку.
Джон позвонил Аманде, но она не ответила, правда, было всего четыре утра, а у нее, значит, три.
– Малышка, – проворковал Джон на голосовую почту. – Похоже, я только что снова обрел статус журналиста. Так дальше не может продолжаться, все выплывет наружу. Скоро я буду дома, не могу дождаться, когда тебя увижу. Надеюсь, с писательством у тебя все хорошо и пес прижился. Люблю тебя.
После этого Джон разделся, выключил свет и залез под одеяло. Он думал об Иванке и о ее индейке. Представлял Макену с детенышем на руках, как она его баюкает и нежно направляет его личико к своей груди. Он думал о том, как сильно Аманда хочет, чтобы они стали семьей, а не были просто продолжением Фрэн с Тимом и Пола с Патрицией. Вдруг все это приобрело смысл. Он понял, что быть способным вместе с любимой женщиной дать жизнь ребенку – это чудо природы и, возможно, его самое заветное желание.
* * *
Джон проспал до полудня и спал бы еще дольше, если бы кто-то очень настойчиво не постучал в дверь. Он приоткрыл дверь и увидел Виктора, вечно лоснящегося толстого мужчину из ресепшен.
– Факс пришел, – сказал Виктор и сунул Джону пачку мятых листов.
– Спасибо, – поблагодарил Джон и закрыл дверь.
Это была перекошенная версия свежего выпуска «Уикли таймс». На первом листе было написано: «Не хотел заставлять тебя ждать. Скоро начнется. Удачи, Тофер».
В центре обложки – самая нелестная фотография Фолкса (видимо, поймали, когда моргнул). Позади него высился ядерный гриб, под фотографией красовался заголовок: «Порнокороль в заднице!»
Из-за этой обложки Джон немного напрягся, но Тофер действительно напечатал его статью слово в слово. Все было на месте. Начиная с заголовка: «Обученный языку бонобо указал на причастность Фолкса к взрыву лаборатории» и заканчивая: «Надежные источники предоставили неоспоримые доказательства того, что Питер Бентон, бывший научный руководитель Лаборатории по изучению языка человекообразных обезьян, и Кен Фолкс, медиамагнат и бывший порнограф, состояли в сговоре. В первый день нового года они организовали взрыв, в результате которого серьезно пострадала женщина-ученый, а шесть бонобо стали заложниками ненасытной страсти Америки к реалити-шоу».
Джон задержался в номере, только чтобы натянуть джинсы, а потом в майке и в туфлях на босу ногу, прижимая листы факса к груди, бегом пробежал весь путь до «Мохиган мун».
* * *
– Ты можешь со мной встретиться? – выдохнула Исабель в телефонную трубку.
Ответ последовал немедленно:
– Конечно. Где?
– В баре «Мохиган мун». Приходи скорее. Не могу поверить, что тебе это удалось. Спасибо тебе. Спасибо, спасибо, спасибо.
– Боже, Исси, – судя по голосу, он был поражен. – Не могу дождаться, когда наконец тебя увижу.
– Я тоже, – сказала она, глядя на листы факса, сложенные на столе в аккуратную стопку.
Через двадцать минут Исабель сидела за столиком в центре бара. С тех пор как «Дом обезьян» убрали из эфира, найти столик стало проще простого. В баре еще болтались репортеры и завсегдатаи казино, но свободные места теперь были не только у стойки. В углу бара попивала кампари с содовой Кэт Дуглас. Она соскользнула со своего стула и направилась к Исабель, но, встретившись с ней глазами, остановилась. Исабель взглядом загнала ее обратно в угол.
Питер вошел в бар, но не сразу заметил Исабель и сперва осмотрел все помещение. Подойдя к ней, быстро поцеловал ее в щеку и сел за столик. Когда он отодвигал стул, ножки неприятно заскрипели по полу, и он с извиняющимся видом огляделся по сторонам.
– Прекрасно выглядишь, – сказал он, устроившись за столиком.
– Спасибо.
Исабель понимала, что, когда он видел ее в последний раз, она была практически лысая и у нее не хватало пяти зубов. Ей казалось, что тогда он тоже выглядел иначе, хоть она и не могла понять почему. Он был одет и ухожен, как обычно, консервативно и аккуратно, и по-прежнему источал уверенность и надежность.
Подошел официант и принял у Питера заказ: двойной скотч со льдом.
– Итак, – сказал он, когда официант ушел. – Вот мы и вместе.
– Да.
Исабель смотрела в свой стакан с сельтерской и вращала красной соломинкой. Она сняла с края стакана кусочек лимона, выжала его и бросила в сельтерскую, капелька сока на секунду замутила воду. Боковым зрением Исабель видела, что за ними наблюдает Кэт Дуглас.
Исабель улыбнулась и протянула руки через стол. Питер взял ее руки в свои.
– Ну, вот мы и вернули наших обезьян, – сказала Исабель. – Просто не могу в это поверить.
Питер продолжал держать ее руки, но хватка его несколько ослабла. Официант поставил перед ним двойной скотч со льдом.
– Спасибо, – поблагодарил Питер, подняв голову.
– Все закончилось, да? – сказала Исабель и постаралась сделать вид, будто готова расплакаться от счастья. – Ты ведь это имел в виду, когда говорил, что мы вернемся к тому, на чем остановились?
– Я люблю тебя, Исабель. Я никогда не переставал тебя любить.
– Я говорю об обезьянах, Питер. Обезьяны вернутся с нами домой, так ведь?
Питер, продолжая смотреть ей в глаза, выпил свой скотч.
– Тебе не помешает еще один, – сказала Исабель.
Питер рассмеялся:
– Ты же знаешь, что Шекспир сказал про алкоголь. «Он возбуждает желание, но лишает способности его исполнить». И, господь свидетель, я так долго был в разлуке с тобой, что…
– Не будет ни возбуждения желания, ни его исполнения, идиот! – Исабель встала и наклонилась к нему через стол. – Когда ты наконец научишься придерживать язык!
Питер отпрянул назад.
Исабель села на место и достала из сумки сложенные пополам листы. Аккуратно расправила их на столе и согнула в обратную сторону, чтобы они легли ровно.
– Хотела бы я сказать, что мне жаль, что так случилось, но ничто не доставит мне большего удовольствия, чем лично сообщить тебе, что твоя жалкая задница скоро отправится в тюрьму. Ты проведешь много лет в камере восемь на двенадцать футов. И испытаешь на себе, каково это, когда тебя держат в клетке злые люди, которым плевать на твои страдания. Так же, как тебе было плевать на всех обезьян, на которых ты ставил опыты в Институте изучения приматов.
Исабель толкнула бумаги через стол. Питер взял их и начал читать. Исабель торжествовала. А когда по его лицу стало понятно, что до него начал доходить смысл прочитанного, Исабель почувствовала себя просто на седьмом небе. Она встала из-за стола и громко объявила, что в этот самый момент материал поступил во все киоски страны, и увидела, что Кэт Дуглас готова от потрясения упасть в обморок.
Джон шел через парковку у «Буканьера», и тут Иванка свесилась с балкона и закричала:
– Быстрее! Включи телевизор!
Джон поспешил в свой номер.
Макфаддена он нашел на третьем канале. Тофер стоял в окружении репортеров и камер, его светлые волосы ерошил ветер, а ворот сорочки цвета лаванды был расстегнут. Вспышки фотокамер отражались в квадратных стеклах его очков.
– «Уикли таймс» с гордостью выносит эту историю на суд общественности, – говорил Тофер. – Информация абсолютно достоверна.
Вокруг загудели голоса. Тофер оглядел лица и микрофоны и указал на кого-то одного. Все остальные голоса стихли.
– Как вам удалось опередить все главные газеты, которые освещали эту тему?
– У нас работают опытные репортеры, они знают, как добывать информацию и факты. Для этого задания я сам выбрал Джона Тигпена, я работал с ним плечом к плечу с самого первого дня. У него есть все для того, чтобы вытащить такую историю на свет, – опыт, цепкость, упорство. Он установил контакт с обезьянами и с их опекунами еще до того, как случился взрыв в лаборатории, и использовал свои контакты, чтобы узнать то, что не смогли выяснить другие репортеры.
И опять крики, требующие внимания, снова давка. Тофер указал на кого-то еще. Репортеры снова притихли.
– Да, – сказал он, приглашая задать вопрос.
– В эту историю вплетается уголовное расследование. Не могли бы вы это как-то прокомментировать?
Репортеры снова загудели. Тофер поднял руки и закрыл глаза, призывая к тишине. Когда гомон стих, он сказал:
– Финальные части пазла встали на место как раз перед выходом в печать последнего номера. С тех пор мы сотрудничаем с Департаментом полиции Лоуренса и с ФБР, мы открываем им доступ к нашей информации, но только в той мере, в какой это не угрожает нашим источникам. Вам могу сообщить только, что сегодня утром окружной Департамент по контролю за бездомными животными провел проверку физического состояния бонобо, и как раз в этот момент из зоопарка Сан-Диего сюда направляется команда для транспортировки обезьян.
Репортеры опять загалдели, перекрикивая друг друга, и снова Тофер сделал выбор, вел он себя так, будто был пресс-секретарем президента США.
– Очевидно, что эта история, – сказала какая-то женщина, – во многом базируется на словах, если допустимо так выразиться, бонобо, который вроде бы опознал в одном из сотрудников Фолкса человека, причастного к взрыву лаборатории. Вы полагаете, суд примет к рассмотрению показания обезьяны?
Тофер изобразил на своем загорелом лице сосредоточенное размышление.
– Не стоит забывать, что эти обезьяны понимают человеческий язык, и, если им не дадут возможности свидетельствовать в настоящем суде, они уж точно смогут свидетельствовать перед судом общественности. Интервью с Кэти Коурик может вызвать интерес, но показания Сэма – не единственное свидетельство, которое имеется в распоряжении «Уикли таймс».
– Фолкс – кинопродюсер, может ли он нести ответственность за заявления, которые были представлены в Интернете?
– Мы опубликовали факты, которые считаем достоверными. Похоже, что после взрыва в лаборатории Лига освобождения Земли воспользовалась ситуацией, чтобы усугубить нанесенный ущерб. Но я уверен, что ФБР внесет ясность по ходу расследования.
Какой-то человек в деловом костюме наклонился к Тоферу и прошептал ему что-то на ухо. Тофер кивнул.
– Мистер Макфадден!
– Мистер Макфадден!
Тофер поднял руку, показывая, что закончил.
– Большое спасибо всем. В нашем следующем выпуске вы сможете получить всю дальнейшую информацию.
Тофер развернулся и скрылся за спинами своей свиты. Джон тупо смотрел в телевизор. Ведущая телепрограммы вынырнула в рамку экрана и сообщила, что бонобо вот-вот воссоединятся со своими бывшими опекунами и после необходимой ветеринарной проверки отправятся в Сан-Диего.
