— Дружище!

Квелл тут же переключился на Даунса, который появился в отсеке.

— Заказ готов. — Бортинженер протягивал ему скафандр из негнущегося черного материала.

— Ну спасибо, — сказал Квелл. — Знатная работа.

Даунс постучал по металлическому щитку:

— Прямо хоть сам помирай да ложись в этот треклятый гроб.

— Ты держись меня, — сказал Квелл, — и твое желание, скорее всего, исполнится.

— Квелл! — позвал я.

Тот, насторожившись, резко повернулся ко мне:

— Ты же сам все слышал.

— К капитану вернулось зрение, — сказал я, — но он слеп, как никогда прежде.

— И мы разделим с ним его слепоту, — продолжил Квелл. — Показываю!

И Квелл поместил в мою голову нарастающий шквал света. Та же картина хлынула на все мониторы.

— Всему личному составу! — скомандовал капитан. — Надеть аварийные скафандры! Собраться у спасательных челноков! Рэдли, вернуться на борт! Всему личному составу!

Загалдев, команда ринулась выполнять приказ.

«Вот оно, — сказал я себе, — комета приближается. Это и есть тот необъятно-белый священный ужас, что наполняет Вселенную и заглатывает звезду за звездой. Господи, это надо видеть! Экипаж! Люди носятся как расшалившиеся дети».

— Послушай их мысли, — сказал Квелл, указывая неудержимое людское кишение. — Разрешаю. У них в жилах закипает кровь. Послушай, что есть на самом деле!

Он дотронулся до моего лба, и у меня в голове вихрем закружились чужие мысли. То здесь, то там я чувствовал и слышал восклицания, ликующие крики, радостные вопли людей, несущихся прямиком в ад.

Когда среди нас возник капитан, все устремили на него взоры, горящие от нетерпения.

— Доводилось ли вам видеть нечто подобное?! — воскликнул капитан. — О боже, это пламя ярче тысячи солнц. Все по местам.

— Есть, сэр! — гаркнули все как один.

— А теперь, — обратился капитан по радиосвязи к команде, облаченной в скафандры, — запомните: в каждом спасательном челноке имеется оружие разрушения. Мое нетерпение подскажет вам, как сожрать эту комету, — не церемоньтесь! Каждый челнок оснащен тепловым лучом, превосходящим любой адский лазер. Захват шире, радиус действия длиннее, скорострельность выше, точность попадания лучше. Используйте его мощь! Тряхните это чудовище. Сотрите в порошок. Первому челноку приготовиться. Даунс?

— Даунс на связи, — отрапортовал тот. — Спасательный челнок номер один к пуску готов!

— Старт!

Я слышал, как взлетел первый челнок, унося Даунса и его товарищей.

— Второму челноку приготовиться! — прокричал капитан. — Смолл?

— Смолл на связи, — раздался отзыв. — Спасательный челнок номер два… к пуску готов!

— Старт!

Удар — Смолл, и его голос, и его товарищи исчезли.

— Рэдли, — повернулся капитан к своему первому помощнику, — назначаю тебя командиром третьего челнока. Используйте его с толком.

— Есть, сэр! — отдал честь Рэдли.

— Квелл, — позвал капитан, и я увидел, что Квелл уже облачился в свой черный скафандр, — Квелл, полетишь вместе с Рэдли. Измаил остается со мной, на борту. Третьему челноку приготовиться к старту.

— Квелл, — сказал Рэдли на выходе из главного отсека, — на тебе костюм смерти.

— В самый раз, мистер Рэдли, костюмчик в самый раз будет.

— А я к тебе не втиснусь?

— Смерть, — ответил Квелл, — готовит просторный гроб. В нем не придется толкаться локтями.

— Ладно, — сказал Рэдли, — тогда шевелись.

Перед тем как уйти, Квелл повернулся ко мне, будто хотел что-то сказать.

— Квелл, — вырвалось у меня, — можно мне с тобой? Капитан! Разрешите обратиться…

Но Квелл перебил:

— Нет. Останься. И живи. Знай: ты будешь жить до глубокой старости. Это говорю тебе я — смотрящий вдаль. Живи долго, Измаил. Будь счастлив. Прощай, дорогой друг.

— Квелл, — прошептал я, — оставь свой разум со мной, чтобы нам быть вместе до конца.

Я чувствовал, как его сознание, его мысли задержались у меня в ушах и в мозгу.

— Мой разум принадлежит тебе, — напоследок сказал Квелл. — Он твой.

Через несколько секунд раздался приказ капитана:

— Спасательный челнок номер три, старт!

Удар. Квелл и Рэдли катапультировались во Вселенную.

— Измаил, подойди, — сказал капитан.

— Есть, сэр! — откликнулся я.

— Они летят, — сказал капитан. — Смотри, как летят спасательные челноки.

Монитор показал нам все челноки, уже далеко от нас; мы слышали их радиоголоса, перекрывающие друг друга. В этих одиноких челноках были Квелл, Рэдли, Смолл и Даунс. В эфире неслось:

— Первый челнок, полный вперед! Второй челнок, полный вперед! Третий, на цель!

— Ты только взгляни, Измаил! — воскликнул капитан. — Это же целая Антарктида, вся белая, как по волшебству заброшенная во Вселенную, чтобы потрясти наш взор! Левиафан!

— Слепит! — закричал я. — Невозможно смотреть!

— Пусть белизна сожжет твои глаза, как сожгла мои, — сказал капитан. — У нас останутся руки, чтобы ее задушить!

— Квелл! — закричал я.

Потому что услышал: музыку предков Квелла, погребальную песнь его деда. Она звучала в голове Квелла и каким-то чудом прилетела ко мне.

Через многие мили на мой крик отозвался голос Квелла:

— Слышу тебя, мой юный друг.

— О Квелл, эта музыка!

— Знаю, — пришел ответ. — Левиафан разучил мелодию… и отлично ее играет.

Теперь музыка звучала не только у меня в голове — она разносилась по всему кораблю, из всех динамиков: громкие, рокочущие, печальные волны.

Вдруг капитан сказал:

— Я прекращу этот вой! Убью чудовище! Первый, второй, огонь на поражение! Третий, огонь на поражение! Рэдли, огонь на поражение!

Голос Рэдли откликнулся в унисон с остальными:

— Есть огонь на поражение!

Музыка нарастала — оглушительный звук сопровождался вибрацией. Она нарастала, становилась громче и стихала.

— Уничтожь — и уничтожен будешь, — произнес я вслух, что-то припоминая.

А капитану сказал следующее:

— Сэр, наши челноки слишком малы. Эта комета уничтожит их! Я вижу скелеты своих товарищей, словно в рентгеновских лучах. Лазерное оружие, из которого они целятся, — как пламя от спички против огромного огненного кулака, занесенного для удара.

С мониторов исчез первый челнок, за ним второй и третий.

— Началось, — прошептал я. — Зрение слабеет. Я почти ничего не вижу. Челноки терпят крушение один за другим, с них содрана кожа, металлические кости обнажены, люди срываются в поток радиации. Сверкают метеориты… все проглочено… исчезает.

— Нет, мой добрый Измаил, — донесся тихий шепот Квелла. — Просто мы все заброшены в разные витки Времени.

— Куда, скажи, направляется экипаж челнока номер один, — спросил я, — если его оружие смолкло?

Квелл продолжал шепотом:

— Наш друг Даунс, очевидно, послан на смерть, чтобы быть похороненным вместе с Ричардом, безумным потерянным королем, среди его зеленых равнин; к его ногам брошены монаршая корона и кровь.

— Команду второго челнока вихрем уносит все дальше. Без малейшей надежды на спасение они падают — куда?

— В Иллинойс. Кто бы мог подумать, — донеслись безмолвные слова Квелла.

— В Иллинойс, где покоится Линкольн. А Рэдли? Что с ним, Квелл?

— Пока здесь. Неизвестно, куда нас занесет. Мы во власти кометы. Время — ее оружие!

Я повернулся к капитану.

— Время, — повторил я. — Комета разбросала их во Времени. Квелл говорит, ее оружие — Время.

— И мое — тоже! — ответил капитан. — Мою команду разбросало кого куда, мое боевое снаряжение пропало, но осталось еще одно, более мощное оружие — оно у нас на борту. Время! Время — это все! Я создал устройство, способное, как Левиафан, раскрутить Время, словно волчок. Теперь при помощи моей огромной машины я обращу силу кометы против нее самой. Так же, как звезда на востоке, мы низвергнемся, увлекая за собой нашего убийцу, используя громаду его против него. Эту пасть, что хочет нас поглотить, мы заставим раскрыться до предела и вывернуться наизнанку. Что больше Левиафана? Вечность! Пустота! Бездна тьмы! Межзвездная ширь! Они и станут моей пастью. Мое орудие пропорет в космосе дыру и сбросит туда Левиафана.

В тот же миг пальцы капитана заскользили по кнопкам пульта на главном компьютере, и двигатели нашей ракеты забились, словно в истерике.

— Левиафан! — кричал капитан. — Познакомься-ка с Левиафаном! Разрушение, встречай разрушение! Комета, узрей свое отражение! Истребление, познай истребление!

Вселенная вокруг нас содрогнулась. До меня донесся затихающий среди звезд голос Квелла:

— Ох, Измаил.

— Квелл!

Сквозь жуткие заключительные раскаты грома прорвался зычный голос капитана, успевший прокричать:

— Что? Моему кораблю тоже конец? Его плоть растерзана? Его кости разбросаны? Я опять слеп? Пусть так, но я тебя схватил! Мертвый, я бьюсь против тебя. Где твое сердце? Вот оно, там, а теперь тут, я его задушу. О проклятый и ужасный Левиафан, вот как все обернулось!

Тут прогремел последний взрыв — град осколков корабля, человеческих тел и неуправляемых лучей. Меня подбросило вверх, и я, заключенный в скафандр, поплыл над обломками, среди миражей, видений, энергий, теней, звезд.

Все исчезло, да, исчезло, думал я. В бездонное и черное дышло Вселенной уплывала, торжествуя, свадебная фата отчаяний и печалей, безрассудная тайна в вечном движении, но… подождите… вправду ли все исчезло? Исчезли наши корабли, исчезли люди — большие и малые, здравые и блаженные, а с ними и капитан, безумец из безумцев. Продырявил ли он Вечность, как обещал, пропорол ли шов, сбросил ли туда Левиафана? Потеряны ли навсегда те, кто исчез? А может, спрашивал я себя, Левиафан еще вернется? Вернется через тридцать лет и принесет с собою всех, кто его убил?

Через много лет, проскользив до конца пропасти, не вернется ли этот монстр, а с ним и вся наша команда, все до одного… охотник и добыча, испуганный и пугающий, безумие и вздыбленный сон безумия, сплавленные воедино в еще не рожденных веках? Окажутся ли они в этом месте или пройдут стороной, когда Земля состарится и начнет высматривать Левиафана, наши корабли, команду, капитана — бесконечный кортеж призрака?

Мимо меня плыла, медленно вращаясь, какая-то темная форма. Я узнал похоронный скафандр Квелла.

— Квелл!

Протянув руку, я ухватил этот негнущийся скафандр, развернул его и обнаружил, что он пуст. Тогда я заговорил в пустое пространство:

— Нет, здесь только скорлупа, оболочка. Мой добрый друг пропал. Где же ты, Квелл?

Я обнял пустой скафандр, и у меня в голове опять зазвучала странствующая погребальная музыка предков Квелла.

Плывя в полном одиночестве, я вспоминал Квелла, который ушел туда, где обитают кометы и их боги. Так я и продолжал свой бесцельный дрейф, держась за черный скафандр, диковинный спасательный плот, и зная, что скоро у меня в гермошлеме закончится воздух. Сколько еще? — раздумывал я. День, от силы два… а потом?..

Где-то наверху я вижу свет и сквозь помехи разбираю позывные:

— Космическая шхуна «Рахиль», говорит космическая шхуна «Рахиль»…

Шхуна, исследующая обломки, наконец-то приближается, чтобы меня подобрать. «Рахиль», которая, блуждая в поисках своих пропавших детей, нашла только еще одного сироту. Я отпустил гроб. А вместе с ним отпустил и воспоминания о Квелле, чтобы они проплыли через световые годы и опустились на его могилу.

Трагедия подошла к концу. Остался лишь один. Это я, Измаил, остался в живых, чтобы поведать вам эту историю.

— Шхуна «Рахиль» идет на сближение. Вас видим. Готовы принять вас на борт. Готовы принять вас на борт.