Беседа с Реймондом
Дороти ушла доставать из духовки пирог, а Реймонд, выждав секунду, спросил:
— Можно я закурю?
— Конечно, — отвечала Элнер. — Курите на здоровье.
Реймонд с ухмылкой выудил из глубины ящика трубку и жестянку с табаком «Принц Альберт».
— Чур, Дороти ни слова. Это тоже тайна из разряда «меньше знаешь — крепче спишь». Договорились?
— Буду держать язык за зубами, — пообещала Элнер.
Реймонд зажег трубку, откинулся в кресле.
— Элнер, хоть сейчас и ваш черед задавать вопросы, но вы не против, если и я вас спрошу кое о чем?
— Прошу вас, только не о сложном.
— Знаете ли… — Реймонд выпустил струйку дыма. — Нас всегда восхищала ваша жизнерадостность. Даже во времена Великой депрессии — ни единой жалобы. Поделитесь — какая у вас жизненная философия?
Элнер засмеялась:
— Философия? Ах, Реймонд, я философию разводить не мастер. Просто старалась делать что надо и ладить с людьми — вот и все.
Реймонд кивнул:
— А ничего больше и не нужно. — Наклонившись к ней поближе, он поинтересовался:
— Между нами, Элнер, и без утайки, что вы думаете о людях?
— Я?
— Да. — Реймонд не сводил с нее глаз. — Ваше мнение для меня очень важно.
— Люди мне всегда нравились, Реймонд. Забавные они, с ними не соскучишься.
— Чем забавные?
— Ах, даже не знаю. Меня почему-то всегда смешили их привычки — как они наряжаются в пух и прах, расфуфыриваются. Много лет я с крылечка наблюдала, как они снуют туда-сюда… на людей смотреть интересней, чем в кино ходить. Вы уж не сочтите за лесть — честное слово, мне почти все они нравились, за редким исключением. А теперь скажите, Реймонд, — Элнер устремила на него взгляд, — что думаете о людях вы? Ваше мнение куда важней моего.
Реймонд слегка смешался.
— Я? Хм… надо сообразить… — Реймонд погрузился в раздумье, сделал пару затяжек и наконец сказал: — Вам нужна чистая правда, Элнер? И полная беспристрастность… по возможности?
— Конечно.
Реймонд улыбнулся:
— Я их люблю безумно, всех до единого.
— Вот как… А за что? — поинтересовалась Элнер.
— Да за все. — Реймонд задумчиво глядел вдаль. — За упорство, за стойкость, за то, что не сдаются, несмотря ни на что… А храбрость? Безумцы в горящие дома бросаются, в воду прыгают, спасая совершенно чужих людей! Слыхали о таком?
— Приходилось, само собой.
Реймонд продолжал:
— И до чего умны! Представьте, сообразили, как до Луны добраться! И еще я не устаю восхищаться тем, что они делают друг другу приятное, особенно тайком… До совершенства им, конечно, пока далеко, но когда они станут наконец такими, как задумано, будет прекрасно!
— А долго ли, по-вашему, еще осталось до совершенства? Вдруг люди друг друга перебьют, так и не успев до него дорасти?
— Не перебьют.
— Что ж, хочется верить.
— Даже не сомневайтесь.
— Рада слышать. Вы мне вот что еще скажите. Кто у вас самый любимый из всех людей, во все времена?
— Не считая тех, кто родится в будущем? — Реймонд кивком указал на стену с фотографиями малышей. — Сложно сказать, все прекрасны… учителя… медсестры… спасатели… и спасательницы тоже. Хороша и женская сборная США по футболу — ну не молодцы ли? А по большому счету, Элнер, любимчиков у меня нет, все люди разные, и каждый по-своему…
У Реймонда вдруг зазвонил мобильник, заиграв любимую мелодию Элнер, «Всей душой стремлюсь на небо». Реймонд, нацепив очки, взглянул на экран.
— Минуточку, я отвечу на звонок. Алло! — сказал он в трубку, а потом перевел взгляд на Элнер, улыбнулся и подмигнул. — Да, разумеется. Она здесь, рядом… Конечно, заходите. — Закончив разговор, он улыбнулся Элнер: — Это ваш поклонник, сейчас зайдет с вами познакомиться… Так на чем мы остановились? Вы что-то еще хотели узнать?
— Очень! Мне здесь с вами очень интересно, но когда же Страшный суд? Скорей бы с ним покончить.
— Какой суд? — переспросил Реймонд.
— Страшный суд. Разве не придется мне держать ответ за грехи?
Реймонд засмеялся:
— Да нет же, никто вас судить не собирается.
— Правда?!
— Вы же человек; все ошибаются, даже я, да и у каждой ошибки свои причины. И на ошибках учатся.
Элнер осторожно спросила:
— Так вы на меня не злитесь за ту… конфету?
Реймонд вновь расхохотался.
— Полно вам! Я и сам посмеялся от души. Кстати, вот вам отличный пример: не подсунь вы Лютеру Григзу слабительное и не пожалей об этом, так и не подружились бы с парнем.
— Ох и стыдно мне было! Представьте: мстить восьмилетнему мальчонке, что швырялся камнями в кота!
— Понимаю. Зато вы исправили не только ошибку, но и жизнь мальчика. Вы не представляете, от чего спасли его. А я знаю!
— Но как убедиться, что поступаешь правильно?
— Очень просто! — ответил Реймонд. — Как дважды два четыре: доброта и прощение — всегда хорошо, ненависть и месть — всегда плохо. Работает безотказно. Следуй этому простому правилу — не ошибешься. — Он откинулся в кресле, скрестил руки. — Здорово?
— Еще как! — отозвалась Элнер. — Мне нравится. Теперь намного проще станет жить, правда?
— Именно!
В дверь тихонько постучали, и Реймонд усмехнулся:
— Так-так, готовьтесь к встрече с почитателем. — И крикнул: — Входите, открыто!
Элнер представления не имела, о ком речь, но, обернувшись, сразу узнала седовласого гостя.
— Элнер Шимфизл, — произнес Реймонд, — поздоровайтесь с Томасом Алвой Эдисоном.
Элнер обомлела от восхищения: перед ней стоял сам «волшебник номер два», будто сошедший с портрета у нее в гостиной.
— Простите за беспокойство, Реймонд, — начал Томас, — сами понимаете — как я мог не зайти и не пожать руку этой даме?
Элнер приготовилась было встать, но Томас ее остановил:
— Сидите, сидите, миссис Шимфизл. Я на минутку, поздороваться и поблагодарить вас за поддержку и добрые слова.
— Боже мой! — разволновалась Элнер. — Какое счастье с вами познакомиться! Всегда мечтала пожать вам руку и сказать спасибо за все.
— Не стоит благодарности.
— Как это — не стоит! — возразила Элнер. — Да вы весь мир осветили, если б не вы — сидеть бы нам в темноте по сей день!
— Присядьте на минутку, Том. — Реймонд с явным удовольствием наблюдал за своими гостями.
Том занял кресло рядом с Элнер и сказал:
— Премного вам благодарен, миссис Шимфизл.
— Зовите меня Элнер. Я всегда говорила, что, не считая, разумеется, Творца, — она кивком указала на Реймонда, — вы больше всех на свете достойны восхищения.
Том рассмеялся.
— Спасибо на добром слове, но честь всех изобретений принадлежит Реймонду. Меня он лишь натолкнул на нужные мысли.
Реймонд возразил, выбивая трубку:
— Полно вам прибедняться, Том. Вы славно поработали.
— А заодно сколько удовольствия получил! Да, Элнер, спасибо и за то, что не забывали мой день рождения, очень приятно.
Элнер отмахнулась:
— Что вы, пустяки — после всего того, что вы сделали для людей! Племянница моя Норма ворчала, что я впустую трачу электричество, включаю на весь день все приборы, но я всегда твержу: выгодней электричества ничего на свете нет. Посудите сами, всего пара центов в день — и в доме тепло, светло и радио работает. Я ни одной передачи Соседки Дороти не пропустила. До чего удобно с телевизором и радио — будто в доме постоянно гости… Видите, как вы скрасили жизнь лежачим больным и всем, кто сидит в четырех стенах: одиночество им теперь не страшно.
Том кивнул:
— Об этом я не подумал.
— Так подумайте же и похвалите себя, а я вам кое-что еще скажу, Том. Можно вас называть Том?
— Да, пожалуйста!
— Жаль, что вашу идею об электромобилях тогда не поддержали. Мэкки говорит, цены на бензин стали бешеные.
Том пожал плечами:
— Я старался как мог, но старина Генри Форд меня обскакал, изобрел «модель А». Что поделать? Кто смел, тот и съел.
— Да, но, по-моему, вашу идею обязательно вспомнят, — может быть, вас это утешит. — Элнер осенила новая мысль: — А знаете, что о вас фильмов сняли уйму?
— Правда?
— Да, и хорошие есть. Я видела два в нашем кинотеатре, один с Микки Руни, второй — со Спенсером Трейси. Оба смотрела с удовольствием.
— А как вам здесь, Элнер? — поинтересовался Том. — Нравится? Хорошо проводите время?
— Отлично! Особенно сейчас, когда узнала, что мне ничего не грозит. Я как раз собиралась сказать Реймонду, что прекрасней места не видела — здесь еще лучше, чем я представляла.
Том продолжал:
— Разве не чудо — вновь хорошо слышать?
— Здорово! А еще меня ждет карамельный пирог.
— Что ж… — Том поднялся, — мне пора, не буду вам мешать. Хорошо бы снова встретиться.
— Когда угодно. Я вам всегда рада.
Сразу после ухода Тома Элнер, не успев оправиться от потрясения, обратилась к Реймонду:
— Подумать только, я говорила с самим Томасом Эдисоном, и он такой милый и скромный — просто чудо! Да мне бы его умище — я б наверное, нос задрала… то ли дело вы, Реймонд! Столько всего сделали, а ведете себя как обычный человек… снимаю шляпу. Уж вы мне поверьте, если б я создала мир… житья бы от меня не было.
Реймонд засмеялся:
— Элнер, с вами не соскучишься!
Элнер захихикала:
— Неужели? А ведь правда, если уж на то пошло… И Дороти — сама простота… Кстати, вот что еще я хотела узнать. Каково это — быть Богом? Весело? Или сплошной тяжкий труд?
Реймонд задумался.
— Пожалуй, обычная работа, как и любая другая. Много интересного, но и ответственность большая, и забот немало.
— Могу представить… в мире-то такое творится…
— Да уж. Сидишь и смотришь, как люди повторяют одни и те же ошибки, из поколения в поколение.
— Какая, по-вашему, самая большая ошибка?
— Безусловно, месть: ударили — дай сдачи. Как второклашки, честное слово. Скорей бы люди это переросли и двинулись дальше.
— Долго ждать?
— Не очень. — Выбив из трубки остатки табака, Реймонд убрал ее в ящик. — Новую идею чаще всего не сразу воспринимают. Нужно время.
— Как гимнастический обруч, например?
Реймонд усмехнулся:
— И обруч тоже, но скорее, пожалуй, как Интернет. Наступил его час — и он распространился по всему миру.
— Верно! Нынче все кому не лень сидят в сети.
— Да, пример подходящий. А сейчас вот пришло время жить без войн.
— Что вы говорите!
— А как же! Это подсказывает простой здравый смысл. Выбора у людей нет, тем более с нынешним-то оружием.
— Согласна.
— Обычные люди всегда хотели мира. Я вижу общую картину, и поверьте, на земле хороших людей гораздо больше, чем вы думаете, просто живут они тихо, скромно.
— Да, всех по телевизору не покажешь.
— Заметьте, Элнер, мне видны и грядущие поколения, я вижу будущее. — Реймонд вновь глянул на фотографии малышей и вдруг просиял, помолодел. — И знаете что еще?
— Что?
— Когда это случится, между землей и раем уже не будет разницы. Для счастья людям не нужен станет рай. Правда ведь, замечательно?
Вытирая руки о передник, в комнату вошла Дороти и весело сказала:
— А сейчас я ее похищаю, отведаем пирога. Составишь нам компанию?
Реймонд отвечал:
— Нет, идите вдвоем, угощайтесь. Вам будет о чем посплетничать. До встречи!
Элнер поднялась, пошла к выходу, но у самых дверей вдруг обернулась:
— Совсем забыла! Насчет молитвы… есть от нее польза?
— Есть, и большая! — заверил Реймонд. — Нам очень хочется, чтобы вы получали все, что пожелаете, так что если задуманное вам не во вред — стараемся исполнять.
Элнер кивнула.
— Большего и желать нельзя, — сказала она. — До свидания, Реймонд. Славно поболтали.
— Еще как, — отозвался Реймонд.
