28
Что было дальше, даже страшно рассказывать.
Народ пришел в ужасное возбуждение и угрожающе надвигался.
– Свят-свят-свят, – бормотала старуха в черном платочке, опять очутившаяся перед Нюрой.
– Лошадь! – скандальным голосом крикнула какая-то женщина. – Лошадь хоронют!
– Лошадь! Лошадь! – прошло по толпе.
Народ шумел. Раздался милицейский свисток. Послышался голос Борисова:
– Товарищи, успокойтесь! При чем здесь лошадь? Вот же покойник! – кричал он, пытаясь предъявить народу Ермолкина.
В это время, как на грех, Ермолкин открыл глаза.
– Живого хоронют! – завопила все та же женщина.
– Что? – пытались понять напиравшие сзади.
– Лошадь хоронют!
– Живую лошадь хоронют!
Шпики рассыпались по толпе и толкались, не имея достаточно ясных инструкций. Народ волновался. Находившийся в общей куче соломопроситель, пользуясь всеобщим возбуждением, решил выдвинуть свои экономические требования:
– Солому!
Ему ответили:
– Заткнись ты, чокнутый!
Майору Фигурину показалось, что кричат: «Свободу Чонкину!» Это впоследствии дало ему основания для просьбы об усилении местного гарнизона.
Волнение масс между тем усиливалось. Желая ввести стихию в нужное русло, Борисов вскочил в похоронный грузовик и величественно поднял правую руку. В это время гнилой помидор (кто-то, щедрый, не пожалел) залепил ему правый глаз. (Потом в донесении Фигурина отмечалось: «Имели место отдельные акты террора против представителей власти».) Борисов почувствовал удар, а когда разлепил глаз, увидел что-то красное.
– Убили! – тихо сказал Борисов и рухнул без памяти головой к обелиску.
Напряжение нарастало. Власти, стремясь овладеть положением, двинули на толпу один из военных автобусов, но он, кажется, тут же заглох.
Дело спас какой-то находчивый шпик. Вскочив на ступеньку автобуса:
– Братцы! – прокричал он. – В раймаге карточки пшеном отоваривают!
Соскочив с подножки, он первым побежал к раймагу. Народ растерялся, ахнул и кинулся за шпиком.
Пшена, конечно, не оказалось. Народ пошумел и утих. А тем временем на площади Павших Борцов появился новый могильный холмик и жестяной обелиск, заставленный искусственными венками. Если раздвинуть венки, можно было прочесть:
Капитан
АФАНАСИЙ ПЕТРОВИЧ МИЛЯГА
(1903–1941)
геройски погиб в бою
с белочонкинской бандой
Говорят, через некоторое время, захватив Долговский район, немцы вскрыли могилу и найденный череп передали местному краеведческому музею, где в отделе «Современный период» он лежал под стеклом. Тут же была и разъясняющая табличка с текстом на двух языках:
Череп советского комиссара Миляги.
