Книга: Небесная подруга
Назад: Один
Дальше: Два

Два

Элис не знала, что бы она делала, окажись в доме кто-нибудь. Но там никого не было — пустое заброшенное строение, как и все окрестные здания. Тем не менее она с неожиданной ясностью поняла: именно здесь и встречаются эти твари.
При свете дня Элис увидела, что крыша дома полуразрушена: черепицы слетели, обнажив почерневшие балки. Все окна, кроме самых верхних, были разбиты, доски вместо стекол кое-как защищали от дождя. Одно незаколоченное окно щерилось осколками стекла, обгоревшие клочья занавески трепетали на ветру, как черный флаг. Элис осторожно подошла к крыльцу, добралась до взломанной двери. Деревянная филенка сгнила, петли вываливались, так что дверь не закрывалась до конца, словно приглашала войти в страшную сказку. Под треснувшей стеклянной панелью виднелись полустертые буквы — остатки списка жильцов, когда-то обитавших здесь:
Ш…ппер 1
…шли 2
…кин 3
Кен…и 4
Дом пустовал десятки лет. Элис оглянулась по сторонам — на улице не было ни души. Сделала глубокий вдох, толкнула дверь и ступила за порог, в темноту.
Внутри воняло сыростью, мочой, плесенью и веял слабый запах зверинца. Не только дети ночи использовали этот дом: на первом этаже остались следы других гостей — конфетные обертки, пластиковые пакеты и пустые тюбики из-под клея. В углу стояла коробка со сломанными игрушками, покрытая толстым слоем пыли. Элис задумалась о том, что случилось с проникшими сюда юными правонарушителями, и содрогнулась.
В доме было так пусто и тихо, что Элис засомневалась. Может быть, дети ночи нашли себе другое пристанище? Но, толкнув дверь в квартиру № 2 — судя по списку жильцов, здесь жил кто-то по фамилии Эшли, — она поняла: инстинкт ее не подвел.
В углу лежал матрас, прикрытый одеялами; вдоль закопченной стены выстроились в ряд стулья, стоял стол. На полу — бутылки, рассыпанная колода карт. На подоконнике — коробка из-под обуви, в ней шприцы и фольга. Свечи в пустых винных бутылках. К ручке двери привязан обрывок белой ткани с кровавыми письменами.
Атмосфера и ощущение предопределенности почти парализовали Элис. Ей казалось, что здешний воздух полон призраков; подобно ядовитым испарениям, они отравляли сознание, и вскоре она потеряла чувство реальности. Пропорции все время менялись: Элис одновременно была крошечной и беспомощно огромной, она застывала в преддверии ада и неслась быстрее света. Она стала марионеткой — дергалась на шелковой нитке вишневого цвета, танцевала, крутилась, боролась за каждый вдох…
Задыхаясь, Элис усилием воли стряхнула с себя этот морок и бросилась к окну. Призраки и иллюзии рассеялись; она успокаивала себя, заново училась дышать, собирала воедино раздробленные мысли.
«Бояться больше нельзя», — подумала Элис. Она приняла на себя обязательство и должна его выполнить, это неизбежно. Острая боль пронзала ее бок, пока она убегала от Джо, мчалась по переулкам, ныряла в арки; и в эти минуты Элис забыла про сковывающий страх. Как это получилось, она не понимала — просто осознала, что где-то между Кембриджем и Гранчестером твердо решила выжить. Наверное, она плохо подготовлена для низвержения Розмари и ее друзей, но она сделает все ради этого.
Неожиданный шум прервал мысли Элис, и волосы на ее голове зашевелились от страха. Одним движением она достала нож и повернулась лицом к едва заметному серому силуэту, выступившему из тени со словами:
— Наконец-то вы пришли сюда.
Элис замерла, сжав нож. Подстегнутый адреналином пульс отдавался у нее в ушах. Она узнала этого человека. Редкие седые волосы, небритые щеки, слезящиеся глаза и розовый шарф — тот самый бродяга, которого она встретила прошлой ночью. Мгновение она колебалась, но вспомнила про Джо и не убрала нож.
Старик едва заметно кивнул. Он выглядел трезвым; может быть, еще рано и он не успел надраться.
— Что вы здесь делаете? — спросила Элис пересохшими губами.
Старик опять кивнул.
— То же, что и вы, — ответил он. — Ну, почти. Я знал, что рано или поздно вы появитесь.
Бродяга критически глянул на нож Элис, посмотрел в ее бледное лицо, упрямые и испуганные глаза. «Боится, — подумал он. — Но за страхом таится упорство, о котором она сама не подозревает».
— Помните меня?
Элис кивнула, по-прежнему настороженно.
Старик мрачно улыбнулся.
— Я не тот, за кого вы меня принимаете, — сказал он. — Это лишь способ заставить людей держаться подальше.
Элис прищурилась, пытаясь избавиться от прежнего впечатления.
— Я запомнил вас прошлой ночью. Сразу было ясно — вы что-то замышляете.
Голос старика стал твердым, спина распрямилась, глаза почти перестали слезиться.
— Не понимаю, о чем вы, — отозвалась Элис.
— Прекрасно понимаете. Я знаю, что вы увидели в Гранчестере той ночью. И вы читали книгу Дэниела Холмса.
Он сделал шаг вперед, словно хотел подчеркнуть свои слова.
— Не двигайтесь. — Элис уставилась ему в глаза, приподняв нож. — Откуда вы узнали?
Незнакомец с легким раздражением покачал головой.
— Убери нож, девочка, у нас нет времени.
— Нет уж, — возразила Элис. — Сегодня мне уже показывали этот фокус. Если хотите поговорить…
Неожиданно старик подался вперед. Элис не успела отпрянуть, как он поймал ее руку, в которой был нож, и резко выкрутил. Его пальцы впились в тыльную сторону запястья. Элис инстинктивно дернулась назад, но старик уже поднес нож к ее горлу и стиснул левую руку; боль от захвата, пронзившая локоть и плечо, заставила девушку приподняться на цыпочки. Старик пару секунд подержал ее так, затем разжал руки.
— Вот, возьми свой нож, — сказал он, протягивая оружие. — В следующий раз держи его так, чтобы прикрывать себя, а противника удерживать на расстоянии вытянутой руки. А вот так тыкать лезвием бессмысленно. — Его голос повеселел. — Ну что, теперь уберешь его?
Элис положила нож в карман и принялась растирать ноющее плечо.
— Что вам нужно?
— Ты хочешь спрятаться в этом доме. Если поднимешься наверх, под самой крышей найдешь каморку с моими припасами — пара одеял, шоколад, фляжка с чаем. Бери все, что тебе нужно. Жди, пока не наступит ночь. Там еще несколько канистр с бензином — для чего, узнаешь позже. Ты…
— Стойте, — прервала его Элис, опомнившись от изумления. — Кто вы? И что тут делаете, черт побери?
— Могу задать тот же вопрос, — отозвался старик. — Я ждал тебя.
— Зачем?
— Пора тебе понять, против чего ты выступаешь, — ответил он. — Не перебивай, и старик расскажет все, что знает.
Элис смотрела на него, уже сомневаясь, действительно ли он трезв. Воспаленные глаза были покрыты сеткой лопнувших сосудов. Старик кивнул.
— Умная девочка. Ты знаешь, кто я такой.
Элис вдруг поняла, что и правда знает.
— Вы инспектор Тернер, — сказала она.
Он ухмыльнулся, показав сломанный зуб.
— Инспектора давным-давно не существует. Он умер, когда девица воскресла из мертвых. Осталось то, что ты видишь. Я Алек, девочка моя, просто Алек. — Он пожал плечами. — И знаешь, Элис, это не так уж плохо.
— Я думала… — Голос Элис сорвался. — Может быть…
— Ты думала, что я полицейский под прикрытием, который в последнюю минуту придет и всех спасет? — Старик невесело усмехнулся. — Нет. Когда-то… — Он умолк. — Но все прошло. Она убила меня, как убила Дэниела Холмса. На это понадобилось больше времени, только и всего.
Тернер уселся на подоконник, спиной к сумеречному зеленоватому свету.
— Холмс рассказал мне о дневнике, прежде чем отправиться в Фулборн. Сообщил, что собирается спрятать его в стене церкви. Он предполагал, что воскресшая Розмари сразу направится туда, и хотел, чтобы его кремировали. Тогда ей не удастся его призвать. Но дневник Холмс хотел сохранить. Понимаешь, он все понял верно. Правда, ему это уже не помогло, но теперь Розмари может прикончить кто-то другой. Мы-то с ним тогда… — Он замолчал и сплюнул, откашлявшись. — Но он хорошо придумал. Розмари можно убить и похоронить, и она будет лежать, пока не останется никого, кто мог бы ее призвать. Вот такая идея. Очень просто. Как только я посмотрел на тебя, я решил, что ты сумеешь… Ты выглядела именно так. Но теперь… — Старик снова сделал паузу, сжав кулаки в перчатках без пальцев. — Ты не готова сражаться с ними. Думаешь, они будут покорны, как ягнята? Сама знаешь — она не одна. С ней эти твари, Холмс называл их детьми ночи. Ты не видела их за работой. Я пойду с тобой. Подготовься. Или ты собиралась справиться в одиночку со всеми разом?
— Я уже подготовилась, — без особой уверенности ответила Элис. — Насколько возможно.
— С этим игрушечным ножиком? Ты на самом деле хотела им кого-то убить?
— Я решила…
— Ничего ты не решила. У тебя есть более важная задача, чем нарываться на смерть: сделать то, что не вышло у старика. Кроме тебя, больше некому. Я останусь снаружи, в переулке между домами. Разберусь с теми, кто придет. — Он заметил удивленный взгляд Элис. — Думаешь, не смогу? Считаешь меня пропащим старым пьяницей? — Он сунул руку в карман и извлек какой-то предмет. — Видишь?
Тернер показал Элис револьвер. Оружие показалось ей древним, но было отлично начищено: деревянная рукоятка лоснилась, как любимая клюшка крикетиста, а свет, сочившийся сквозь узкое окно, играл на гладкой металлической поверхности холодными серыми отблесками.
— Как бы ни было тяжело, я его сохранил, — с гордостью сказал Тернер. — Когда все продал, когда жена ушла, когда меня хотели объявить сумасшедшим. Когда пил по-черному и когда завязывал. Я его сохранил. Всегда помнил, что в один прекрасный день он мне пригодится. — Он махнул Элис пистолетом, улыбаясь кривой полубезумной улыбкой. — Иди наверх. Я буду присматривать за улицей. Старый алкаш не вызовет подозрений. Когда эти твари придут, я их остановлю. А ты делай свое дело. Сама знаешь, что нужно.
Элис колебалась, и Тернер поторопил ее.
— Иди же! Поговорим потом. Я много лет ждал. Ждал и гадал, не умру ли раньше… Но теперь это не важно. Важно одно: у нас с тобой есть работенка, и ее надо сделать. Будь осторожна. Ошибиться нельзя. Надо убить всех, кто может ее призвать. Всех.
Поднявшись в каморку, о которой говорил Тернер, Элис выглянула в окно. Ей показалось, что она видит темный силуэт старика на фоне стены. Он прятался в тени, поджидая гостей.
Каморка располагалась под самой крышей; наверное, когда-то здесь был мезонин. В уцелевшее застекленное оконце Элис видела большую часть улицы. Холодало, сквозь разрушенную крышу на чердак смотрело серое вечернее небо. Элис взяла одно из одеял Тернера, укрыла ноги и стала ждать. Она нашла фляжку с чаем и несколько шоколадных батончиков, согрелась, и часам к десяти вечера ее повело в сон.
Неожиданно в полудреме она уловила движение внизу и инстинктивно отпрянула. Потом, очень осторожно, снова приблизилась к окну и посмотрела на улицу через пыльное стекло. Заметила какой-то отсвет в тени, словно бледное лицо, поднятое к свету. Кто-то украдкой рассматривал дом.
Элис почувствовала тошноту и возбуждение. «Только не сейчас! — отчаянно подумала она. — Я не готова!» Осознание реальности обрушилось на нее: одна в логове детей ночи, никто об этом не знает, единственная защита — дурацкий ножик. Если она умрет, ни один человек не узнает, что с нею случилось.
Элис заставила себя встряхнуться. «У меня перед ними преимущество — внезапность. И ведь Дэниел справился с ней, в этом самом доме. Они не знают, что я здесь. Мне ничто не грозит. С другой стороны, у Джинни есть друзья, готовые помочь…» От одной этой мысли Элис пробил озноб. Она заставила себя выглянуть наружу. Да, там кто-то стоял — ее пристальный взор, обостренный паникой, различал человеческую фигуру.
Она достала нож, взвесила его в ее руке — смехотворный, словно бутафорский. Тем не менее его тяжесть успокаивала, и тошнота немного отступила. Элис начала действовать.
Держа нож перед собой, она спускалась по лестнице, напрягая зрение в темноте. Дюйм за дюймом — подошвы беззвучно касались подгнивших досок, сердце колотилось где-то в горле, как барабан. Элис принуждала себя ровно дышать, вопреки сильнейшему искушению замереть и прислушаться, чтобы не пропустить ни единого звука. Раз-два, вдох — выдох. Стараясь перешагнуть сломанные ступеньки, она выбросила все прочие мысли из головы, сосредоточилась на дыхании, на пульсации крови и так дошла до нижней площадки. В доме никого не было.
Значит, они снаружи. Она видела только один силуэт, но могут быть и другие. Выйти и встретиться с ними? Все в ней сопротивлялось этой идее, но Элис понимала: промедление будет им на руку. Если бы незаметно выбраться из дома! Может, удалось бы застать их врасплох. К тому же на улице остался Тернер со своим оружием. Мысль о том, что старик недалеко, что его заслуженный револьвер ждет своего часа под розовым шерстяным шарфом, и подбодрила Элис, и заставила еще сильнее нервничать. Что они вдвоем могут сделать против Розмари и ее дружков? Пьяный безумный старик и ненормальная художница, не верящая в здравость собственного рассудка?
Элис представила себе Тернера, притаившегося в тени. Чтобы не думать, какой он старый и дряхлый, опять сосредоточилась на дыхании. Рукоять ножа в ее ладони стала скользкой от пота, но сознание неожиданно сделалось холодным и ясным. Элис вышла в узкий переулок вдоль торца здания. Изначально, должно быть, здесь был проход с улицы на задворки или место для мусорных баков, а теперь его запрудила груда старых консервных банок, деревянных обломков и прочего мусора. Пробираясь к выходу из проулка, Элис споткнулась, услышала, как под ногой хрустнул какой-то осколок, и застыла. Прижалась спиной к грязной стене и огляделась по сторонам, сжимая рукоять ножа.
Вокруг никого не было.
Элис подобралась ближе к выходу из переулка, перегороженному припаркованной машиной, и осмелилась выглянуть на улицу… Она собиралась с духом, чтобы увидеть поджидавших ее детей ночи, но там не оказалось никого. И что теперь делать?
Элис снова осторожно огляделась. Лезвие ножа пронзало ночной воздух, когда она поворачивалась.
— Тише! — прошипел Тернер. — Хочешь, чтобы тебя услышали? Пригнись!
Оба притаились за автомобилем.
— Я кого-то заметила, — прошептала Элис.
Тернер кивнул.
— Оставайся на месте и не шуми. Они не должны тебя увидеть. Обо мне не беспокойся.
Он развернулся, сделал несколько шагов и вышел на свет уличного фонаря.
Элис досчитала до десяти и снова нырнула в укрытие, осторожно посматривая на улицу из-под ржавого днища машины. Поле зрения было ограничено, и примерно минуту она не различала ничего, но была уверена: теперь-то они точно здесь. Она чуяла их всем телом — ступнями, касавшимися земли, руками, упиравшимися в грязь, носом, обонявшим запах лежалого мусора и разложения.
Дети ночи где-то рядом.
Когда они появились, Элис не испытала шока — только сердце на миг замерло, потом забилось с удвоенной силой, а в ушах загудело, как всегда при избытке адреналина.
Неожиданно у нее в голове, вызывая неуместный смех, раздался приглушенный призыв: «Время, джентльмены!» Затем верх взяла хладнокровная и рациональная Элис, как тогда, на ярмарке. Нет, уже не время — поздно паниковать, подумала она. Она вглядывалась в узкий просвет под днищем машины, пока не увидела детей ночи.
Пришли все, кроме Джинни. Конечно же, Джинни осталась с Джо, а ее приспешники отправились ночевать в убежище. Элис узнала Рэйфа по светлым волосам, Джаву — по высокому росту и легкому клацанью мотоциклетных ботинок. Звуки странным образом усиливались в тихом ночном воздухе, и казалось, что она может определить каждого из спутников Джинни по шагам. Элис рассмотрела Элейн, державшуюся в тени, и Антона около нее. Дети ночи подошли ближе, уличный фонарь облил их лица и плечи тусклым, неверным светом. Джава почти беспечно оглянулся по сторонам, и Элис вздрогнула, уверенная, что он ее заметил.
Его взгляд остановился, сосредоточился на чем-то или на ком-то. Тернер? Элис услышала шаги старика и протиснулась под машиной вперед, чтобы как-то наблюдать за происходящим. Осмелилась бросить быстрый взгляд из-за грязной покрышки и успела заметить несколько силуэтов, сгрудившихся под фонарем рядом с домом, — компания что-то обсуждала. Тернер направился к ним шаткой походкой пьяницы, что-то бормоча, словно разговаривал сам с собой. Потом произнес громко, как уличный попрошайка:
— Эй, ребята! Подайте старику на чаек!
Элис не увидела, но услышала, что они обернулись посмотреть на него. Голос Джавы сказал:
— Старина, вали отсюда побыстрее.
— Ну вы чего? — заныл Тернер. — Жалко, что ли, монетку? Десять пенсов, всего-то десять пенсов.
— Ты глухой? — Голос стал жестче. — Убирайся прочь, не лезь.
Элис поняла, что Тернер подошел к ним совсем близко, почти вплотную. Он что-то жалобно лепетал.
— Я тебя предупредил… — начал Джава, находившийся вне поля зрения Элис.
Потом донесся тихий звук удара, будто кого-то толкнули; шорох подметки, проехавшейся по мостовой. Затем — выстрел. Кто-то закричал.
Тернер выстрелил еще раз. Новые звуки: суматоха, топот бегущих ног, два выстрела один за другим. Крики.
Звук бьющегося стекла. Не забывая об опасности, Элис вскочила на ноги и метнулась из проулка на улицу, держа нож наготове. Кроме круга тусклого оранжевого света под фонарем, все тонуло в темноте, но она нашла Тернера, скорчившегося у припаркованной машины. Пистолет выпал у него из рук. Рядом оседал на землю Рэйф, его окровавленные пальцы цеплялись за машину, оставляя смазанные отпечатки-пентаграммы на стеклах. Слева послышался какой-то звук. Элис вскрикнула, почти вслепую полоснула ножом — и лезвие вспороло ткань. Она ощутила прилив энергии, бросилась на того, кого только что задела, и на краю светового круга узрела Антона с Заком, отползающих в тень. Глаза у них светились, как у котов, Антон шипел, показывая зубы. Дети ночи растворились во тьме.
Клацанье металла раздалось справа, с другой стороны улицы. Джава был почти невидим, но Элис чувствовала его взгляд, видела блеск заклепок и цепей, когда он убегал прочь.
Тишина.
Элис не двигалась и молчала примерно минуту. Улица была пуста, никто не вышел на шум. Голова кружилась после выгоревшего адреналина, но Элис заставила себя осознать и собрать в единое целое отдельные фрагменты того, что сейчас произошло. На миг перед глазами промелькнула череда кадров, словно картинки в волшебном фонаре.
Потом Элис вспомнила про старика и позвала его.
— Я тут. — Почти неслышный шепот доносился из тени за машиной.
Элис бросилась туда.
— Тернер!
Несколько мгновений лицо бывшего инспектора расплывалось бледным пятном в тусклом свете фонаря, затем Элис увидела кровь на его шарфе и на щеке. Он протянул руку.
— Пришил двух гадов, — выдохнул старик. — Женщину и блондинчика. Кажется, зацепил высокого мерзавца. Остальные ушли.
Дыхание жутко клокотало у него в горле, раны кровоточили.
— Не волнуйтесь, — сказала Элис. — Я вызову полицию. Вас отвезут в больницу. Держитесь. Вот, давайте я замотаю шарфом…
Тернер жестом призвал ее молчать.
— Некогда. — Он потянулся за револьвером, который выронил при падении. — Возьми, пока они не вернулись. Бери!
Элис огляделась. Вопреки всему, у нее осталось ощущение победы.
— Не думаю, что они вернутся так скоро.
— Быстрей!
Но Элис уже подхватила его под мышки и потащила в переулок.
— Все будет в порядке, — произнесла она. — Только держитесь.

 

В полутемном доме Элис зажгла свечу, принесенную из квартиры Эшли, и осмотрела раны старика. Он был в сознании, но потерял много крови и дрожал всем телом; глаза его воспалились. Рана была не слишком глубока, нож (если, конечно, Тернера ударили ножом) не задел ни гортань, ни сонную артерию.
Элис имела слабое представление о первой помощи, поэтому лишь попыталась остановить кровь и укрыть старика от холода. Самым теплым местом в квартире была кухня; там нашелся старый матрас, а одеяла Элис принесла сверху. Заколоченное окно хоть немного защищало от уличного холода. Элис помогла Тернеру добраться до матраса и устроила его поудобнее. Закончив с этим, вышла на улицу, подобрала револьвер и осторожно оттащила трупы в проулок, с глаз долой. Элейн сразил выстрел в голову; ее бледное лицо казалось почти прекрасным. Рэйф получил три или четыре пули в грудь. Он лежал, раскинув тонкие руки, кровь забрызгала его юное ангельское лицо. Похоже, оба погибли мгновенно.
Перепачканная кровью, Элис вернулась в дом и задумалась над сложившейся ситуацией. Пока, размышляла она, положение дел не радует. Элейн и Рэйф мертвы, но остаются Джава, Зак, Антон и, конечно же, Розмари. Они предупреждены, опасны и жаждут мести. Тернер истекает кровью и может умереть. Нет никакой возможности вызвать помощь. А преимущество неожиданности утрачено.
Элис сделала все, что смогла: принесла фляжку с остатками чая и немного шоколада из чердачного укрытия Тернера, взяла его пистолет, вышла в разоренный вестибюль и принялась ждать.
«Одно утешение, — тупо подумала она, — долго ждать не придется».
Назад: Один
Дальше: Два