Музыканты на сцене готовились к выступлению. Когда Элис вошла, Джо помахал ей, улыбнулся и вернулся к делу, в котором чувствовал себя как рыба в воде: ловко расставлял микрофоны и усилители, разворачивал провода без единого лишнего движения. Джинни еще не пришла.

Элис приблизилась к барной стойке и заказала выпивку, потом уселась за столик сбоку от сцены, откуда могла все видеть и слышать. Мало-помалу зал наполнялся разношерстными обитателями ночного Кембриджа, слетавшимися на неоновые огни. Элис привстала и огляделась — Джинни по-прежнему не было.

Заиграла первая группа, и толпа притихла. Сидящие возле бара негромко переговаривались, а остальные просто двигались под музыку, как водоросли в потоке. В глубине зала раскурили пару «косяков», и запах травки заполнял зал. Элис заказала еще напиток. Первая группа покинула сцену, и вышли ребята Джо. Элис даже прогулялась по залу в надежде отыскать Джинни, но тщетно. Едва она вернулась на свое место, как девушка появилась — тоненькая, застенчивая, в светлом платье. Элис помахала ей, и Джинни кивнула в ответ, однако не сделала ни малейшей попытки пересечь зал. Свет померк, и группа заиграла вступление к медленной старинной песне, которую Элис хорошо знала. Любимая песня Джо, «Плач уроженца холмов Дейлз». Джо вышел вперед и запел. Бас-гитара висела у него на шее, одинокий софит озарял лицо. Голос звучал сильнее, чем помнилось Элис, северный акцент никуда не делся, но слегка смягчился. Ей это понравилось.

Элис прошла в глубь зала, где опоздавшие потягивали пиво из банок. Она вглядывалась в темноту, отыскивая Джинни. Софит выключили, мягкая подсветка сквозь зеленые и синие фильтры подчеркивала тихую печаль музыки. Лица слушателей как будто выглядывали из-под воды.

Джинни стояла на другой стороне зала, заполненного людьми. Элис видела ее лицо, похожее на лик утопленницы, светлое платье, волосы, почерневшие в сине-зеленом свете. Глаза девушки казались неестественно огромными.

На мгновение Джинни обратила взгляд на Элис. Возможно, виной всему мерцание огней, но Элис почудилось, что печально сжатые губы девушки искривились в гримасе невыразимой злобы, и это полностью преобразило Джинни, наполнило ее изнутри призрачным сиянием, похожим на радиоактивное свечение.

Затем странное выражение лица исчезло, вернулась прежняя Джинни, с почти безмятежным спокойствием взирающая на сцену. Но то, что Элис увидела (или то, что ей померещилось), отбило всякое желание подходить ближе. Она постояла у стенки, сжимая в руке стакан. Ей снова показалось или атмосфера и вправду резко изменилась? Эти люди у двери — они стояли там и раньше? Это легкое возбуждение — оно появилось только сейчас? Музыканты играли инструментальное соло, скрипка стонала и взвизгивала, вела свою партию через все регистры. Для Элис это было слишком, она чувствовала себя парализованной, распластанной, тонула в потоке эмоций, струившихся от зрителей к сцене и обратно. Инстинктивно она стала пробираться к двери, чтобы отделиться от толпы и свободно вздохнуть. Не только Элис пришла в голову эта идея — там уже стояла, поглядывая на сцену, компания: девушка с очень длинными, почти до колен, локонами, подсвеченная отблесками неонового табло «ВЫХОД», юнец с рыжими крашеными волосами и татуировкой в виде птицы на щеке, блондинка, доверительно склонившая голову на его плечо, и мужчина в темном плаще, чье лицо скрывала тень…

По коже Элис побежали мурашки. Знакомая манера — эдакое непринужденное высокомерие. И отражения огней на металлическом носке тяжелого башмака. Ну и что, подумала Элис сердито и сделала еще шаг к двери. Десятки парней выглядят так же. Нет никаких причин считать, что именно этот приходил к Джинни прошлой ночью. Надо забыть тот сон — от воспоминания о нем пересохло в горле, бросило в жар. Еще один шаг… Неожиданно все четверо посмотрели на Элис, даже блондинка подняла голову с плеча рыжего типа. Правда, оказалось, это вовсе не девушка, а юноша, почти мальчик, обладающий сказочной, тревожной красотой. Рыжий усмехнулся, глядя на Элис, сверкнул золотым зубом… и она вдруг отчетливо осознала, что красота этих людей порочна. Элис отступила назад, снова слилась с толпой и попыталась сосредоточиться на музыке. Но чары были разрушены, словно в зале остались лишь четыре человека, смотревшие ей в спину, так что волосы на затылке вставали дыбом. Зрители тоже нервничали, как овцы, почуявшие хищника.

Элис взглянула налево и увидела Джинни — девушка была почти у двери. Те четверо окружили ее, словно защищали. Джинни закурила, и до противоположной стены, где стояла Элис, долетел сладкий запах марихуаны. Даже дух пота и пива, сгустившийся в зале, не мог его перебить.

За спиной раздался чей-то сердитый голос. По толпе пробежала рябь, словно дрожь предвкушения. Элис обернулась и увидела, что к странной компании приближается немолодой мужчина. Он что-то говорил, его лицо исказилось от гнева. Мужчина не выглядел ни силачом, ни красавцем, в особенности рядом с этими странными прекрасными хищниками. Лысеющую голову прикрывала кожаная шляпа, из-под нее на спину падали длинные прямые волосы. Элис он показался до странности уязвимым: тонул в бликах сине-зеленых огней, захлебывался отчаянной яростью. Слов не было слышно, но высокий парень улыбнулся и что-то ответил. Джинни смотрела на них не мигая. Мужчина гневно махнул рукой, повернулся и слился с толпой. Элис не заметила, как началась драка, но увидела ее следствие. Сначала в волнующейся толпе возникло нечто вроде воронки — круг склоненных голов. Потом этот круг раздался в стороны, рябь покатилась к внешнему краю. Кто-то упал. Музыка сбилась, но не умолкла; раздался женский крик, как голос птицы во тьме. Со сцены что-то произнесли в микрофон, но реплика утонула в протяжном скрипе ненастроенного усилителя. Элис оглянулась на дверь — они все еще стояли там, отрешенные, и она чувствовала исходящую от них силу. То, что творилось вокруг, явно развлекало их. Элис двигалась к ним — сзади напирала толпа. Совсем рядом упал мужчина, какая-то женщина отлетела к стене от случайного удара. Музыка оборвалась. У одного инструмента заклинило усилитель, и он издавал невыносимый гул.

Для толпы это послужило сигналом: голоса тоже загудели, слились воедино. Когда Элис оказалась у двери, послышался крик. Кто-то метнул на сцену стакан, и осколки стекла взвились фейерверком. Кто-то с силой толкнул Элис в спину, и она полетела прямо на мужчину, стоящего у двери. Он подхватил ее, не дав упасть под ноги толпе, и шепнул что-то на ухо очень тихим, почти интимным голосом. У него был сладкий, почти карамельный запах, а руки холодные, как и дыхание у самой щеки Элис. Одно бесконечно долгое мгновение она не сомневалась: сейчас мужчина ее поцелует, и она умрет. Однако уверенность не пугала, словно об этом вещал далекий голос из-под толщи воды. Элис боялась потерять сознание и пыталась заговорить, но язык не повиновался. Она беспомощно покачнулась и провалилась во внезапно обрушившуюся тишину.

Только через минуту, уже находясь снаружи — лежала на влажной траве, а над ней склонилось встревоженное лицо врача, — она вспомнила слово, которое прошептал ей на ухо тот мужчина.

«Избранная».