Ангел в ужасе смотрит на монитор. Еще минуту назад ровные частые зигзаги показывали нормальный ритм сердца Клыка: 140 ударов в минуту. Теперь на экране ровная прямая линия.

Клык лежит неподвижно. Глаз, тот, что не совсем заплыл, полуоткрыт. Ангел хватает его за руку:

— Клык, очнись! Клык!

— Промашка вышла, — огорченно констатирует доктор Ханс. — Незапланированный сбой эксперимента. Очень странно. Препарат испытывали на сотне образцов.

— Но он не такой, как все!

— Да, но в большинстве своем…

Гудение монитора буравит Ангелу мозг. Она с размаху стукнула кулаком по койке Клыка:

— Сделай же что-нибудь! Ты обещал мне, что с ним ничего не случится! — кричит она Полотняному. — Обещал! Сделай же что-нибудь поскорей!

— Поздно! Теперь уже поздно. Ему уже не поможешь.

Ангел закружилась на месте, оглядывая лабораторию в поисках телефона. Но телефона там нет. Выскочила из комнаты — в холле телефона тоже не обнаружилось. Через три ступеньки Ангел понеслась вниз. И там никакого телефона. Рывком открыла дверь на террасу и закрыла глаза. Глубоко вдохнула и прижала пальцы к вискам. «Макс, приди, — мысленно зовет она Макс. — Немедленно лети сюда. Клыку нужна твоя помощь! Скорее!»

Она открывает глаза и смотрит в небо, хотя понимает: Макс немедленно не появится. Ангел даже не знает, услышала ее Макс или нет, ведь она никогда не посылала мысли на такое большое расстояние. Но лететь за подмогой на явочную квартиру времени нет. Все, что она может сейчас сделать, это слать Макс мысленные сигналы SOS.

Даже если теперь уже поздно.