28
Страшно ругаясь, обшариваю ванную комнату, открываю шкафы, залезаю под раковину, исследую каждый квадратный инч стен и даже провожу пальцами по оконным рамам.
От стука в дверь подпрыгиваю до потолка, как горная коза.
— Кто там?
— Это я.
Открываю дверь и впускаю Клыка. Усмехаясь, он закрывает ее за собой на задвижку. И наконец видит мое лицо.
— Что случилось? У тебя опять физиономия, как у покойника.
Я выдыхаю:
— Ничего.
— Тогда почему у тебя в волосах щетка застряла?
Черт! Медленно вытаскиваю ее из кудрей, стараясь не выдрать себе все волосы.
Снизу из коридора доносятся громкие сердитые голоса и грохот чего-то, видно, свалившегося от удара. Я вздрагиваю и напрягаюсь.
— Ничего страшного. У ребят перемена, — успокаивает меня Клык.
— Ты уверен, что там внизу все в порядке? — Стараюсь, чтобы голос мой звучал как ни в чем не бывало.
Он пожимает плечами:
— По-моему, у них негативная реакция на пребывание в четырех стенах.
Он делает шаг вперед, протягивает ко мне руки и обнимает за талию:
— Что ты все только о них да о них. Давай лучше про нас.
Я теряю дар речи. Мне хочется забыть обо всем на свете и раствориться в его поцелуе. Не думай — живи чувством.
— А где Макс? — доносится снизу голос Газа.
— Где-где? Где Клык, там и Макс, — отвечает ему Игги, и они оба хохочут.
Отодвигаюсь от Клыка. Испортили нам все, поганцы.
— Да не обращай внимания. — Клык снова наклоняет голову и тянется ко мне губами.
Но через секунду я совершенно выхожу из себя.
— Клык, ты такой краси-и-и-вый, — слышу я из-за двери. Голос совсем как мой, не отличишь.
Понятное дело, это Газ. Он голоса имитирует, как Бог.
— Макс, от всех этих горестей я уведу тебя далеко-далеко. Пойдем со мной на край света, моя дорогая.
Если бы я не держала Клыка за руки и не смотрела ему в лицо, и, конечно, если бы я не знала, что он таких пошлостей никогда не скажет, я бы поклясться могла, что это его голос.
Мы с Клыком уперлись друг в друга лбами.
— Смотри, как я им сейчас всыплю!
Чуть не вмазав Клыка в стену, с треском открываю дверь и скатываюсь по лестнице.
— Что происходит? — Я стою руки в боки.
— Здесь — ничего. — Газман хитро щурится. — А вот что там у вас происходит, это еще вопрос. — Он многозначительно повел бровью, и меня бросило в жар.
И тут я вижу груду битых тарелок и разбросанные по полу объедки.
— Чья это работа?
— Это я уронила, — отвечает Газ голосом Надж.
— Не ври, — вступает настоящая Надж. — Они с Игги стали бороться и все повалили.
— А уроки учить дядя будет? — зарычала я.
— Это пока ты с Клыком целуешься да милуешься в ванной? — подкалывает меня Игги. — Пусть дядя уроки учит!
Я онемела. Нахалы! Наглецы! Такого еще не бывало. Придя в себя, топаю ногой:
— Немедленно возвращайтесь к работе! Я кому сказала!
У меня совершенно отказали тормоза. Что, естественно, было большой ошибкой.
