27
Было 2.15 дня. Я занял столик у Муссо. Передо мной была водка с лимонадом. Предстояла встреча Селина с Леди Смертью. Оба — мои клиенты. Дела шли хорошо, но неизвестно куда. Из-за другого столика на меня пялился человек. Некоторые пялятся прямо как коровы. Они не понимают, что пялятся. Я врезал водки, поставил стакан; поднял голову. Он продолжал пялиться. Дам ему две минуты, подумал я, и если не перестанет, начищу ему рыло.
Я вытерпел минуту и 45 секунд, но тут он встал и пошел к моему столу. Я пощупал кобуру. На месте. Твердый. Самая твердая конечность, какая бывает у человека. А малый этот был похож на сторожа платной стоянки. Или же на зубного врача. Отвратные усики и фальшивая улыбка. Или же отвратная улыбка и фальшивые усики. Подошел к моему столу и торчит надо мной.
— Слышь, друг, — сказал я, — извини, у меня нет лишней мелочи.
— Да я не стрельнуть у тебя хотел.
Не нравился он мне. Глаза как у дохлой рыбы.
— Так какие у тебя вопросы? Тебя выселили из мотеля?
— Нет, — сказал он, — я живу с мамой.
— Сколько тебе лет?
— Сорок шесть, — сказал он.
— Это плохо.
— Нет, ей плохо. Недержание. Клеенки. Все такое. — А-а, — сказал я, — жаль.
— Мне тоже.
Он все торчал надо мной.
— Ну, — сказал я, — не знаю, не знаю, чем тебе помочь.
— Ничем не поможешь… Я допил водку.
— Я просто хотел спросить, — сказал он, — спросить у тебя одну вещь.
— Ну-ну. Спрашивай.
— Ты не Спайк Дженкинс?
— Кто?
— Спайк Дженкинс. Ты выступал в Детройте, в тяжелом весе. Я видел твой бой с Тигром Форстером. Один из лучших боев на моей памяти.
— Кто победил? — спросил я.
— Тигр Форстер.
— Я не Дженкинс. Иди обратно и сядь на свое место.
— Ты не врешь мне? Ты не Спайк Дженкинс?
— И никогда не был.
— Ну надо же. — Он повернулся, ушел к своему столику и сел как я велел ему.
Я взглянул на часы. Ровно 2.30. Где же они?
Я показал официанту «еще выпить»…
В 2.35 вошел Селин. Остановился, огляделся. Я помахал надетой на вилку салфеткой. Он подошел, сел.
— Мне шотландского с содовой, — сказал Селин. Момент он выбрал удачно. Официант как раз подходил с моей второй водкой. Я дал ему заказ. А водку тут же выпил. У меня было странное чувство. Как будто ничто не имеет значения. Леди Смерть. Смерть. Селин. Эта гонка меня изнурила. Весь пар вышел. Существование не только абсурдно, оно вдобавок тяжелая работа. Подумать, сколько раз за жизнь ты надеваешь нижнее белье. Это кошмар, это отвратительно, это глупо.
А тот интересант опять торчал над нами. Он смотрел на Селина.
— Слушай, а этот мужик с тобой, он не Спайк Дженкинс?
— Сэр, — Селин посмотрел на него, — если вам дороги ваши яйца в их нынешнем состоянии, извольте немедленно отойти. Тот ушел.
— Хорошо, — сказал Селин, — зачем я приглашен?
— Я собираюсь свести вас с Леди Смертью.
— Вот как, смерть — леди?
— Иногда…
Селину принесли стакан. Он выпил его залпом.
— А вашу Леди Смерть — мы намерены ее разоблачить? — спросил он.
— Вы когда-нибудь видели бой Спайка Дженкинса?
— Нет.
— Он был похож на меня, — сказал я.
— Мне не кажется это большим достижением. Тут вошла она. Леди Смерть. Умопомрачительно одетая. Она подошла к нашему столу и поместила всю себя в кресло.
— Виски с лимонным соком, — сказала она. Я кивнул официанту. Передал ему заказ.
— Я затрудняюсь представить вас друг другу, поскольку точно не знаю, кто вы такие на самом деле, — сказал я Селину.
— Какой же ты детектив? — спросил Селин.
— Лучший в Л.А.
— Да? А что значит Л.А.?
— Лох Ангельский.
— Ты пил?
— Недавно, — ответил я.
Прибыло виски для Леди Смерти. Она опрокинула. Потом посмотрела на Селина.
— Так представьтесь. Как вас зовут?
— Спайк Дженкинс.
— Спайк Дженкинс умер.
— Откуда вы знаете?
— Я знаю.
Я кивнул официанту и заказал нам еще по стакану. Мы посидели, посмотрели друг на друга.
— Так, — сказал я, — кажется, мы на мертвой точке. Определенно на мертвой точке. А за напитки, между прочим, плачу я. Так давайте заключим небольшое пари, и кто проиграет, тот угощает по новой.
— Какое пари? — спросил Селин.
— Какое-нибудь простое, например: сколько цифр на ваших водительских правах. То есть в их номере.
— Глупый спор, — сказал Селин.
— Не порть нам игру, — сказал я.
— Не трухай, — сказала Леди Смерть.
— Ну, придется гадать, — сказал Селин.
— Попробуй, — сказал я.
— Не оплошай, малыш, — сказала Леди Смерть.
— Ладно, — решился Селин, — я скажу: восемь.
— Я говорю: семь, — сказала Леди Смерть.
— Я говорю: пять, — сказал я.
— Ну, — сказал я, — посмотрим на наши права, посмотрим. Вынули права.
— Ага, — сказала Леди Смерть, — на моих семь!
— Черт, — сказал я, — на моих семь.
— На моих восемь, — сказал Селин.
— Не может того быть, — сказал я. — А ну-ка дай посмотреть. Я взял у него права. Посчитал.
— На твоих семь. Ты засчитал букву, которая перед цифрами. Вот что ты сделал. Нате, посмотрите…
Я передал права Леди Смерти. Там было семь цифр и еще кое-какая информация: ЛУИ ФЕРДИНАНД ДЕТУШ, р. 1894.
Черт возьми. Я весь задрожал. Не крупной дрожью, но приличной. Сромадным усилием воли я сократил ее до легкого трепета. Хорошенькое дело. Это он, и сидит с нами за столом у Муссо средь бела дня, клонящегося к 21-му веку.
Леди Смерть была в экстазе, иначе не скажешь — в экстазе. Она прямо вся расцвела и стала еще красивее.
— Отдайте мне, черт подери, права, — сказал Селин.
— Ну конечно, малыш, — сказала Леди Смерть и с улыбкой вернула их.
— Ну, — сказал я Селину, — похоже, мы с тобой проиграли. Так что бросим монету, кому угощать. А?
— Давай, — сказал Селин.
Я вытащил мой счастливый четвертак, подкинул его и крикнул Селину: «Говори!»
— Решка! — крикнул он.
Монета упала на стол. Орел.
Я взял ее и положил обратно в карман.
— Сдается мне, — сказал я Селину, — сегодня не твой день.
— Сегодня мой день, — сказала Леди Смерть. И тут же принесли напитки.
— Запиши это на меня, — сказал Селин официанту. Мы сидели, каждый со своим стаканом.
— Сдается мне, что меня кинули, — сказал Селин. И выпил. — Меня предупреждали насчет вас, чмыри лос-анджелесские.
— Как врач еще практикуешь? — спросил его я.
— Я убираюсь отсюда, — сказал он.
— Да брось, — сказала Леди Смерть, — выпей еще. Жизнь коротка.
— Нет, я отваливаю!
Он бросил на стол двадцатку, встал и ушел.
— Ну, — сказал я Леди Смерти, — он ушел от нас…
— Не совсем, — сказала она.
Раздался громкий визг тормозов. Потом глухой удар, как бы металла по телу. Я вскочил из-за стола и выбежал на улицу. Посреди Голливудского бульвара лежало неподвижное тело Селина. Толстуха в большой красной шляпе, сидевшая за рулем древнего «олдсмобиля», вылезла из машины и кричала, кричала, кричала. Селин лежал очень тихо. Я понял, что он мертв.
Я вернулся к Муссо. Леди С. исчезла. Я сел за стол. Водка моя стояла нетронутая. Я это исправил. Потом просто сидел. Праведные умирают старыми, подумал я. И продолжал сидеть.
— Эй, Дженкинс, — раздался голос надо мной. — Все твои друзья ушли. Куда ушли твои друзья? Это был Торчала. Опять тут.
— Что ты пьешь? — спросил я.
— Ром с кока-колой. Я поманил официанта.
— Два рома с кока-колой, — сказал я, — один мне, и один… — я показал, — ему.
Официант принес. Торчала сидел со своим ромом за своим столом, а я со своим — за своим столом.
Потом я услышал сирену. Вот когда ты ее не слышишь, она гудит по тебе. Я допил мой ром, получил счет, расплатился кредитной карточкой, оставил 20 % на чай и ушел оттуда.
