Глава 19
13 октября, 10 часов 13 минут
Абердарон, Уэльс
Грей вел внедорожник вниз по склону к церкви на берегу моря. Они ехали всю ночь, сменяя друг друга за рулем, стараясь хоть немного выспаться в промежутках. Все были измучены до предела.
В зеркале заднего обзора Грей видел Рейчел, которая сидела, уставившись в окно. Она не спала ни минуты. Глаза у нее запали. Итальянка то и дело прижимала ладонь к животу, несомненно напуганная тем, что зрело у нее внутри, — биотоксином, способным убить ее за три дня.
У другого окна сидела женщина, отравившая Рейчел, с виду совершенно невозмутимая. Сейхан проспала почти всю ночь. Она нисколько не опасалась того, что ее спутники сбегут. Они даже не могли попросить о помощи. Если Сейхан задержат, Рейчел умрет.
— Господин профессор! — громко окликнул Грей.
Бойл, задремавший на заднем сиденье между женщинами, зашевелился. Руфус, выбравшись из грузового отделения, потянулся.
— Уже приехали? — заспанным голосом спросил Бойл.
— Почти.
— Да уж пора бы, черт побери.
Ночь выдалась длинной. Беглецы покинули Озерный край верхом на пони, следуя по тропам, которыми их вел профессор. Задолго до восхода солнца они добрались до горной деревушки Саттертуэйт, где оставили своих лошадей в крестьянском дворе. Затем Грей замкнул нужные провода и завел без ключа лендровер.
Но до того, во время долгой езды верхом по горам, Грей подробно расспросил профессора о том, что им было приказано найти, — о ключе к «Книге Судного дня». Согласно Бойлу, легенда, связанная с этой старинной книгой, утверждала, что в загадочном латинском тексте спрятана карта, открывающая дорогу к несметным сокровищам.
— Все это полная ерунда, уверяю вас, — решительным тоном заключил Бойл, многозначительно глядя на Сейхан.
Та лишь пожала плечами. У нее тоже был свой приказ.
Желая получить хоть какие-нибудь указания о дальнейших действиях, Грей постарался вытянуть из профессора все о путешествиях отца Джованни, и в первую очередь о том, куда отправился ватиканский археолог после посещения каменного кольца в торфяном болоте. Бойл подробностей не знал, поскольку в последнее время отец Джованни становился все более скрытным. Профессор предложил лишь одну ниточку, за которую можно было ухватиться.
— После этой находки в Озерном крае Марко отправился исследовать другое место, обозначенное в «Земельной описи» как «опустошенное». Эта запись является самой первой.
Далее Бойл объяснил, как островок в Ирландском море стал первым, охарактеризованным в «Земельной описи» таким загадочным образом. Остров Бардси находится у побережья Уэльса. По словам Бойла, отец Джованни собирался встретиться с одним священником, хорошо знающим историю острова.
Именно туда они сейчас и направлялись. Покинув Озерный край, они ехали на юг всю ночь, возвратились обратно в Ливерпуль, а оттуда повернули дальше в Уэльс. Их целью была самая крайняя оконечность полуострова Ллин, полоска земли, указываюпдая прямо на Ирландию.
Остров Бардси находился в двух милях от берега. Грей первым заметил его серо-зеленый горб на фоне темнеющего неба. Островок был крошечный, меньше двух миль в поперечнике. Дождевой заряд, скользнув по гребню островка, медленно продолжал путь к побережью.
К счастью, первая цель пути находилась гораздо ближе. Церковь Святого Хиуина стояла на высоком берегу, обращенная к ветру и волнам. Именно здесь отец Джованни начал свои поиски.
Грей свернул на стоянку.
Церковь из серого камня венчала красная черепичная крыша. Большие готические окна смотрели на унылое кладбище. Внизу раскинулась рыбацкая деревушка с кривыми улочками и пестрыми каменными домами.
Все вышли из машины, разминаясь и поеживаясь от холодного ветра, дующего со стороны моря. Волны тяжело накатывали на берег. В воздухе пахло водорослями и солью.
— Я останусь у машины, — заявила Сейхан. — Не хочу, чтобы ее снова угнали.
Грей даже не потрудился ей ответить. Сделав над собой усилие, он подавил вспышку ярости — не потому, что не хотел провоцировать Сейхан, а потому, что она не заслуживала никакого ответа.
Радуясь возможности избавиться от нее, Грей повел остальных за церковь к пристроенному домику священника. По дороге в Уэльс он с телефона Сейхан позвонил в церковь Святого Хиуина и договорился о встрече с отцом Тимоти Раем.
Священник сначала очень обрадовался интересу, проявленному к его исследованиям, но затем он узнал о причине визита.
— Марко нет в живых? — воскликнул отец Рай. — Не могу в это поверить! Я виделся с ним всего каких-нибудь пару месяцев назад.
Грею хотелось верить, что священник располагает информацией, которой можно будет воспользоваться.
Не успели они подойти к двери пристроенного домика, как она распахнулась. Священник оказался старше, чем предположил по его голосу Грей. Тощий, с редкими клочками седых волос на голове, он утопал в большом не по размеру шерстяном свитере. Отец Рай ковылял с трудом, опираясь на сучковатую палку, но вышел навстречу гостям с радушной улыбкой на лице.
— Заходите скорее в дом, пока ветер не выбил вам все зубы. — Священник замахал костлявой рукой, указывая на дверь. — Я уже поставил на плиту чайник, а старуха Мэгги занесла корзинку пирожков с клюквой — лучше не сыскать во всем Уэльсе.
Отец Рай провел гостей в комнату с дощатым полом. Балки перекрытия были такими низкими, что Ковальски пришлось пригнуться. Стены оказались сложены из того же камня, что и у основного здания церкви, а в маленьком камине плясали веселые языки пламени. Длинный стол был накрыт к утреннему чаю.
От аппетитного аромата свежей выпечки у Грея заурчало в желудке, но он не хотел без необходимости затягивать визит. Время давило ему на грудь. Он оглянулся на Рейчел. Пожилой священник, с первого взгляда проникнувшись к ней симпатией, буквально вел ее за руку к столу.
— Садитесь вот сюда. Рядом со мной.
Отец Рай суетился возле стола. Бойл задержался в дверях с Руфусом, не зная, оставлять ли собаку на холоде.
— А вы чего там ждете? — с укором промолвил священник. — Проходите в тепло.
Приглашение относилось к обоим. Руфус вбежал в дом, опередив своего хозяина. Направившись прямиком к огню, собака проворно улеглась на пол и свернулась клубком.
Как только все сели за стол, Грей нетерпеливо произнес:
— Отец Рай, вы можете нам сказать, почему отец Джованни…
— Бедный мальчик, — прервал его священник, осеняя себя крестным знамением. — Да упокоится он с миром! — Обернувшись к Рейчел, он потрепал ее по руке. — И я помолюсь за здоровье вашего дяди, оставшегося в Риме. Я знаю, что они с Марко были большими друзьями.
— Да, это так. Спасибо. Священник снова повернулся к Грею.
— Марко… так, дайте-ка подумать… Впервые он приехал сюда года три назад.
— То есть сразу же после того, как он побывал на моих раскопках, — добавил Бойл.
— После этого он приезжал сюда довольно часто, исколесил весь Уэльс. Мы с ним подолгу беседовали о самых разных вещах. Затем в июне прошлого года Марко вернулся с острова Бардси очень взволнованным. Как будто его там что-то до смерти напугало. Всю ночь он провел в церкви в молитвах. Я слышал, как Марко — поймите, я вовсе не подслушивал, — как он снова и снова просил о прощении. А когда на следующее утро я проснулся, его уже не было.
Грей вернулся к первому приезду итальянского священника.
— Отец Джованни говорил вам, почему приехал именно сюда?
— Да. Он совершал паломничество на остров Бардси. Подобно многим до него. Чтобы почтить память умерших.
Грей тщетно пытался разобраться в услышанном. Определенно отец Джованни не был до конца откровенен с пожилым священником. Однако некоторые слова приобретали смысл.
— О каких умерших вы говорите?
— О двадцати тысячах святых, похороненных на Бардси. — Старик указал в окошко, выходящее на море. Островок почти совсем скрылся из вида за пеленой дождя. — Марко хотел узнать о них все.
Грей поймал себя на том, что испытывает такое же желание.
— И что вы ему сказали?
— То, что говорю всем паломникам. Остров Бардси является священным местом. У него долгая история, восходящая к первым поселенцам на этих прекрасных землях. К тем, кто расставлял каменные столбы и строил древние святилища.
Бойл встрепенулся.
— Вы говорите про племена, в эпоху неолита впервые заселившие Британские острова?
— Совершенно верно. На Бардси до сих пор можно видеть остатки их поселения. Остров считался священным еще в те времена. Там обитали цари. Вы знакомы с кельтскими преданиями о фоморийцах?
Грей покачал головой. Бойл не отрывал взгляда от священника. Несомненно, он понимал, о чем идет речь, но хотел услышать все от самого отца Рая.
— И что такое эти фоморийцы? — спросила Рейчел.
— Не что, а кто. Согласно ирландским легендам, когда кельты впервые попали на эти острова, они обнаружили, что здесь живет какой-то древний народ, совершенно чудовищный. Предположительно, это были потомки Хама, проклятого Ноем. На протяжении нескольких столетий кельты и фоморийцы сражались за право обладать Ирландией. И хотя фоморийцы плохо умели обращаться с оружием, они насылали на незваных пришельцев мор.
— Мор? — переспросил Грей.
— Да. Говоря словами одной ирландской оды, они умели насылать на своих врагов «великую иссушающую смерть».
Грей оглянулся на Рейчел и Бойла. Возможно ли, что это была та самая болезнь, которая скосила жителей горной деревушки?
— За столетия набралось множество рассказов, — продолжал отец Рай, — о великих войнах между двумя народами, чередовавшимися с непродолжительными промежутками настороженного перемирия. Ирландские сказители признают, что именно фоморийцы передали кельтам искусство обрабатывать землю. Но в конце концов на острове Тори состоялась последняя великая битва, которая завершилась гибелью царя фоморийцев.
— Но какое отношение имеет все это к острову Бардси? — спросил Бойл.
Священник удивленно поднял брови.
— Как я уже говорил, Бардси издавна полюбили цари. Согласно местным преданиям, именно на Бардси жила фоморийская царица. Она была великой богиней, обладала даром лечить больных и даже исцелять от мора.
— Неудивительно, что Марко постоянно наведывался сюда, — пробормотал себе под нос профессор.
Грею захотелось спросить, что он имел в виду, но отец Рай не собирался останавливаться.
— И вот кельты полностью овладели островами. Но даже их жрецы-друиды признавали, что эта область является священной. Свой центр знаний они создали на расположенном неподал еку острове Англси. Туда съезжались ученики со всей Европы. Можете себе представить? Однако наиболее священным друиды считали Бардси. Только самым почитаемым друидам позволялось быть похороненными на острове. И в их числе был знаменитейший друид всех времен.
Судя по всему, Бойлу была знакома эта легенда.
— Мерлин.
Сейхан стояла позади лендровера, прячась от ветра. Открывая и закрывая нож с выкидным лезвием, она следила за дверью домика священника. Сейхан не опасалась, что кто-нибудь попытается бежать или воспользуется телефоном. Впрочем, чтобы обезопаситься, она все-таки перерезала телефонный провод.
Можно было бы просто пройти в дом вместе с остальными, однако Сейхан была не сильна в том, чтобы решать исторические головоломки. Она сама прекрасно сознавала, в чем заключается ее истинный талант. Кроме того, ей не хотелось отвлекать внимание Грея. Сейхан чувствовала исходящую от него ярость, которая распалялась тем больше, чем ближе к нему она оказывалась. Поэтому ей лучше было остаться в стороне ради полной сосредоточенности Грея. Ради всеобщего блага.
Сейхан отметила, как вскоре после их приезда в соседнюю деревушку завернул седан «ауди». За ними присматривали издалека. Криста Магнуссен, куратор Сейхан, держала ее на коротком поводке, отслеживая все перемещения маленького отряда. Охотники мастерски меняли машины. Сейхан насчитала по крайней мере три хвоста. Если не знать, где искать, обнаружить их было бы невозможно.
Но только не для Сейхан.
Резко дернув рукой, она закрыла выдвинутое лезвие и убрала нож в карман. Даже сейчас, чувствуя на себе пытливые взгляды, она остро испытывала необходимость двигаться. Отойдя от машины, Сейхан неспешно направилась к дверям старой церкви. Каменный фасад был холодный и внушительный и такой же твердый, как эти люди, живущие нелегким трудом за счет моря. Тяжесть веков казалась буквально осязаемой. Даже двери были массивными, покрытыми царапинами, старыми. Дернув за ручку, Сейхан обнаружила, что церковь открыта.
Она никогда не переставала удивляться, натыкаясь на незапертые двери.
В этом было что-то неправильное, противоестественное.
Не раздумывая, Сейхан потянула дверь на себя. Ветер усиливался. Неизвестно, сколько еще остальные будут отсутствовать. Войдя в церковь, Сейхан прошла в неф. Ожидая увидеть мрачное, строгое убранство, она удивилась, обнаружив светлое и просторное помещение. Выкрашенные в светло-кремовый цвет стены улавливали и задерживали скудный свет, проникающий в сводчатые окна. По обе стороны стояли скамьи, отполированные временем, а центральный проход был застелен светло-голубым ковром.
В церкви никого не было, но Сейхан с удивлением поймала себя на том, что не может пройти дальше. Внезапно охваченная усталостью, она шагнула к ближайшей скамье и села, уставившись на распятие. Сейхан не была религиозной, но сейчас остро прочувствовала боль на лице вырезанного из дерева Христа.
Ей была хорошо знакома эта мучительная боль.
Сейхан учащенно дышала, не в силах оторвать взгляд. Вдруг у нее перед глазами все расплылось. Слезы нахлынули внезапно, поднимаясь откуда-то из потаенных глубин души. Женщина закрыла лицо, словно пытаясь их остановить, спрятать, опровергнуть само их существование.
Она долго сидела, уронив голову, не в силах пошевелиться. У нее в груди нарастало внутреннее напряжение. Наконец оно достигло критической точки — словно что-то огромное стремилось протиснуться в крохотное отверстие. Сейхан ждала, когда это ощущение пройдет, и наконец оно исчезло, оставив у нее в душе пустоту и необъяснимое разочарование. Все ее тело содрогнулось, всего один раз. Сделав судорожный глубокий вдох, Сейхан вытерла глаза и встала.
Развернувшись спиной к распятию, она направилась к выходу из церкви. Налетевший порыв ветра ударил ей в грудь и захлопнул дверь у нее за спиной. Это напомнило Сейхан важный урок.
Двери нужно запирать на замок.
Как ни старался Грей, в его голосе прозвучала презрительная насмешка.
— Вы хотите сказать, что Мерлин похоронен на острове Бардси? Улыбнувшись, отец Рай отпил глоток чая.
— Разумеется, в здешних краях все любят повторять эту легенду. В ней говорится, что Мерлин был похоронен на острове в стеклянном гробу. Конечно, это кажется не более чем красивой выдумкой, и все-таки легенда замечательная, вы не находите? — Священник подмигнул Рейчел. — Хотя многие, и в том числе некоторые серьезные историки, верят в то, что прообразом Авалона из цикла легенд о короле Артуре является как раз остров Бардси.
Ковальски спросил ртом, набитым пирожками:
— А что такое Авалон?
Грей ткнул великана под столом. Он не хотел, чтобы пожилой священник распространялся о старинных преданиях. Им нужно было выяснить как можно больше об отце Джованни.
Но было уже слишком поздно.
— Согласно кельтской легенде, — пустился в объяснения отец Рай, — остров Авалон представлял собой рай на земле. Именно там был выкован Экскалибур, меч короля Артура. Там правила сестра Артура, фея Моргана. На острове росли необычайно вкусные яблоки, по которым он и получил свое название, от валлийского слова afal, «яблоко». Считалось, что на Авалоне заживают раны и исцеляются болезни. Артуровский цикл заканчивается тем, что после битвы у Камланна раненого короля Артура переправляют на остров к фее Моргане. И разумеется, как я уже говорил, именно на Авалоне был похоронен чародей Мерлин.
По мере того как Бойл слушал рассказ священника, его лицо становилось все более кислым.
— Вздор, — наконец решительно заявил он. — Все кому не лень утверждают, что Авалон и замок Камелот находятся именно в их краях.
Однако отец Рай нисколько не обиделся на замечание профессора.
— Как я сказал, это лишь легенда. Но, как и Авалон, Бардси издревле считался целительным местом. Это утверждение приводится даже в путевых заметках, написанных в тысяча сто восемьдесят восьмом году. Автора поразило то, что жители Бардси на удивление почти не болеют и «мало кто из них умирает, не дожив до глубокой старости». И еще, разумеется, нельзя забывать про волшебные яблоки.
— Про яблоки? — удивился Ковальски.
— Может быть, мы лучше пропустим эти мифы, — заметил Грей, стараясь вернуть разговор к отцу Джованни.
— Это вовсе не мифы. — Встав, отец Рай подошел к столику у плиты, схватил из миски яблоко и бросил его Грею. — Молодой человек, разве это похоже на миф? Сын Мэгги не далее как на прошлой неделе сорвал это яблоко с яблони, растущей на острове.
Нахмурившись, Грей подозрительно скосился на плод размером с кулак.
— Других таких яблок нет на всей земле, — с гордостью продолжал отец Рай. — Несколько лет назад яблоки с этого дерева были отправлены в Национальное собрание фруктов в Кент. Там их изучили и установили две вещи. Во-первых, яблоки относятся к какому-то новому, неизвестному сорту. И во-вторых, они просто поразительно устойчивы к гнили и заболеваниям. Затем была исследована сама старая ветвистая яблоня, и оказалось, что у нее тоже отменное здоровье. Ботаники пришли к выводу, что это дерево — единственное, сохранившееся от яблоневого сада, который тысячу лет назад посадили на острове монахи аббатства Пресвятой Богородицы.
Грей снова посмотрел на небольшое яблоко, чувствуя, как от него веет древней историей. Кто бы во что ни верил, но с этим островом действительно связана долгая, странная история исцелений: сперва фоморийская царица, затем кельтские легенды про Авалон, и, наконец, теперь сам Грей держал в руке нечто, как было научно доказано, необычайно жизнестойкое.
Грей выглянул в окошко на поднимающийся над морем зеленый горб.
Что такого особенного в этом острове?
Но отец Рай, судя по всему, еще не закончил свой урок истории.
— Однако со временем приходит конец всему, — снова заговорил священник. — И кельты не были исключением. Их покорили римляне, но только после многолетних жестоких войн. И все это время римляне утверждали, что друиды насылают на их войска проклятия, точно так же, как давным-давно поступали с кельтами фоморийцы. А потом на смену друидам пришла католическая церковь, взявшая эти языческие земли под свое крыло. В тринадцатом веке на острове было основано аббатство. Там до сих пор сохранились развалины колокольни.
Бойл вернул разговор к исходной точке.
— Но что насчет двадцати тысяч святых, о которых вы упомянули в самом начале?
Отец Рай выслушал его, кивая и одновременно попивая чай, при этом ему каким-то образом удавалось не пролить ни капли.
— Бардси известен как «остров двадцати тысяч святых». В этом названии отражено количество христианских мучеников, похороненных там.
— Так много? — засомневался Бойл. — Разумеется, никаких археологических свидетельств такого массового захоронения нет?
— Вы правы. Полагаю, легенду нужно воспринимать скорее как аллегорию, а не в буквальном смысле. Хотя среди местных жителей из поколения в поколение передаются слухи о том, что на Бардси приходила великая смерть, иссушающая болезнь, поразившая почти всех жителей острова и монахов. Их трупы были сожжены дотла, а пепел развеян над морем.
Этот сценарий был знаком Грею. То же самое произошло в горной деревушке. Все свидетельства сожжены и развеяны, остались только слухи и загадочная запись в «Книге Судного дня».
— Так или иначе, с тех самых пор, как сюда пришла христианская церковь, остров считается священным. Со временем Бардси превратился в место паломничества, и так продолжается и по сей день. Ватикан постановил, что три паломничества на Бардси заменяют одно в Рим. Если хотите знать мое мнение, очень выгодная сделка. И многие считают так же. — Отец Рай махнул в сторону церкви. — Самая древняя часть церкви Святого Хиуина была возведена еще в тысяча сто тридцать седьмом году. Через ее двери прошли тысячи и тысячи паломников, спешащих на Бардси. В том числе большинство тогдашних ирландских и английских праведников.
Словно в ответ на слова священника, входная дверь распахнулась настежь и в дом ворвался высокий мальчишка, пышущий энергией своих тринадцати лет. Быстро стащив с головы шапку, мальчишка встряхнул волосами, такими огненно-рыжими, что в комнате, казалось, вспыхнул пожар.
— Ну вот и ты, Лайл, — сказал отец Рай, поднимаясь из-за стола. — Ну что, твой отец приготовил для наших гостей лодку?
Лайл обвел взглядом собравшихся.
— Приготовил, святой отец. Он приказал мне сбегать за ними. Сказал, что надо поторопиться. Ветер уже поднялся сильный.
Священник понурился, жалея о расставании с гостями.
— Вам лучше трогаться в путь. Если разыграется шторм, добраться до острова не удастся.
Грей кивнул.
— Пошли.
Все направились к двери.
— Можно, моя собака останется у вас? — обратился к священнику Бойл. — Есть только одно, что Руфус терпеть не может, и это — плавать на лодке.
Отец Рай улыбнулся.
— Буду очень рад. Вы сможете забрать собаку на обратном пути.
Похоже, Руфус тоже остался доволен таким решением. Опустив морду на лапы, он снова уставился на огонь.
Когда Грей уже выходил на улицу, отец Рай окликнул:
— Лайл, когда доберетесь до острова, не забудь показать гостям пещеру отшельника.
Грей обернулся.
Отец Рай подмигнул ему.
— Там похоронен Мерлин.
11 часов 22 минуты
Рейчел с сомнением посмотрела на средство переправы, хотя маленькая лодка выглядела достаточно прочной. Это был катамаран с закрытой капитанской рубкой на носу и открытой палубой на корме. Молодой женщине уже приходилось плавать на таких лодках, когда она занималась подводным плаванием на Средиземном море. Они отличались необычайной устойчивостью и надежностью.
И все же сейчас, глядя на качающуюся на волнах лодку, Рейчел испытывала растущее беспокойство. Зажимая одной рукой воротник на шее, она всмотрелась в даль, не обращая внимания на пронизывающий ветер. В воздухе пахло дождем. Хотя на берегу еще было сухо, со стороны моря надвигался ливень.
Должно быть, выражение лица Рейчел было достаточно красноречивым.
— «Бенли» отличное судно, — заверил паромщик, одетый в толстый свитер и желтый дождевик. Это был Оуэн Брайс, отец Лайла.
Мальчишка носился по качающейся палубе с ловкостью рыжеволосой обезьяны. Отец с гордостью проводил его взглядом.
— Не волнуйтесь, мисс. Мы доставим вас на остров в целости и сохранности. «Бенли» сидит низко и легко заходит на волну.
Рейчел не поняла ни слова из его объяснений, но морской жаргон придал ей уверенности. Похоже, капитан знал, о чем говорит.
Подойдя к борту, Лайл протянул руку. Ухватившись, Рейчел перепрыгнула с пристани на лодку. Грей и профессор, уже поднявшиеся на борт, о чем-то разговаривали вполголоса. Ковальски и Сейхан были последними.
Стараясь держаться подальше от Сейхан, Рейчел села рядом с Греем. И все же она остро ощущала присутствие своего врага — не потому, что Сейхан таращилась на нее, а потому, что, наоборот, умышленно даже не смотрела в ее сторону. Рейчел это очень злило. Она считала, что заслуживает по крайней мере того, чтобы ее замечали.
Рейчел не хотелось больше думать о Сейхан и качающейся лодке, и она повернулась к Грею. В этот момент с булькающим ревом заработали два подвесных мотора катамарана, так что Грей вынужден был почти кричать:
— Я случайно услышал, как вы в домике священника обмолвились, будто нет ничего удивительного в том, что отец Джованни постоянно приезжал сюда.
Рейчел тоже слышала эти слова. Бойл произнес их, когда отец Рай рассказывал про языческую царицу. Профессор кивнул.
— Точно. Как историк, занимающийся Британией эпохи неолита, я знаком с ирландскими преданиями о чудовищных фоморийцах, которые якобы первыми заселили эти земли. В них говорится, что это были гиганты, пожиравшие людей живьем. Однако Марко, несомненно, заинтересовало замечание викария о том, что это были потомки Хама, библейского персонажа. Вот почему его внимание оказалось приковано к этим местам.
— Это еще почему? — спросил Грей.
— Начнем с того, что все кельтские предания пересказывались устно. Передавались из уст в уста. И до нас они дошли только благодаря ирландским монахам, которые, переживая в уединении кровавые невзгоды Средних веков, скрупулезно переписывали и иллюстрировали древние летописи. Именно они пронесли через те мрачные времена память о зарождении западной цивилизации. И в том числе сохранили ирландские предания и саги, впервые записав их. Но вы должны понимать, что монахи все равно оставались в первую очередь христианами, поэтому, пересказывая старинные предания, они придавали им библейскую окраску.
— Так, в частности, фоморийцы превратились в потомков Хама, — сказал Грей.
— Совершенно верно. На самом деле в Библии не указан явно народ, происходящий из проклятых потомков Хама, однако иудейские и ранние христианские теологи понимали под этим проклятием то, что у потомков Хама была черная кожа. Кстати, именно этим в свое время оправдывалась работорговля.
Грей откинулся назад, постепенно начиная понимать.
— Значит, вы хотите сказать, что кельты описывали фоморийскую царицу как «черную», а уже потом монахи превратили ее в потомка Хама.
— Чернокожая царица, способная исцелять больных, — подтвердил Бойл.
— А для отца Джованни она, по всей видимости, стала раннеязыческим воплощением Черной Мадонны.
Грей устремил взор на приближающийся остров. Лодка вышла в открытое море, и волнение заметно усилилось.
— Быть может, легенды о фее Моргане и Авалоне также связаны с этой мифологией. Еще одна женщина, обладающая чудодейственными целительными силами.
Рейчел широко раскрыла глаза.
— Неудивительно, что отец Джованни был буквально одержим этими местами.
— Да, по этой причине, а также из-за ключа. — Скрестив руки на груди, Бойл уверенно стоял на качающейся палубе.
— Из-за ключа к «Книге Судного дня»? — спросила Рейчел. — По-моему, вы сами говорили, что все это вздор.
— Пусть сам я и думаю так, но Марко думал иначе. Во всех легендах о ключе утверждается, что он позволит отпереть путь к несметным сокровищам, которые спасут мир. Марко считал, что я на верном пути, изучая места, обозначенные как «опустошенные». И я постепенно склоняюсь к мысли, что он был прав.
— Это еще почему? — спросил Грей.
— Вспомните рассказы отца Рая. Он говорил о том, как фоморийцы сражались с захватчиками кельтами, насылая на них мор. Считалось, что то же самое делали друиды, когда на Британские острова вторглись римляне. Так что напрашивается вопрос: а что, если кельты научились у покоренных фоморийцев чему-то помимо умения возделывать землю? Новому средству ведения войны, новому оружию. Быть может, во всех этих легендах есть зерно истины. Правда, похороненная в «Книге Судного дня».
Рейчел начала понимать, к чему клонит профессор, но Грей ее опередил.
— Вы полагаете что умение насылать мор дожило до одиннадцатого столетия. Возможно, это была ранняя форма биологической войны.
Рейчел мысленно представила себе иссохшие тела из торфяника. Исхудавшие до предела, с бурно разросшимися во внутренностях грибами.
— А что, если кто-то отравил эти деревни каким-то паразитирующим грибком? — спросил Грей. — И если это так, то кто?
— Как я уже говорил, все деревни, обозначенные в «Книге Судного дня» как «опустошенные», были расположены в местах столкновений язычников и христиан. И полагаю, особенно красноречивым является тот факт, что первым пораженным местом стал остров Бардси. Земля, священная для друидов. Едва ли им пришлось по душе, что там обосновались христиане и монахи.
— Значит, вы думаете, что всех их уничтожила какая-то тайная секта друидов?
— А затем они перенесли войну на территорию Англии. Подозреваю, друиды начали заражать пограничные деревни в надежде, что болезнь распространится по всей стране.
Лодка налетела на высокую волну, и профессору пришлось ухватиться за ограждение. Сев на скамью, он продолжал:
— Быть может, тайная цель «Книги Судного дня» заключалась в том, чтобы выявить все такие места, следить за ними. Переписчики, составлявшие книгу, посылались во все уголки Англии, чтобы собирать сведения у крестьян и жителей городов. Несомненно, все они также были королевскими шпионами.
— И как, получилось? — спросила Рейчел, захваченная увлекательным рассказом.
— Ну, дальше нескольких очагов дело не пошло, — пожав плечами, сказал Бойл. — Должно быть, кому-то удалось найти способ отбивать эти нападения. После чего все было надежно похоронено.
— Ключ к «Книге Судного дня», — промолвил Грей. — Похоже, это и есть лекарство.
Профессор, задумавшись, потер кончик носа.
— А мы на правильном пути? — спросил Грей, многозначительно взглянув на Рейчел.
Права на ошибку у них не было.
Он накрыл руку молодой женщины ладонью, пожимая ее, но тотчас снова отстранился. А Рейчел хотелось бы, чтобы он задержался. Кожа Грея была горячей, его рукопожатие придало ей уверенности.
Бойл ответил на вопрос Грея:
— Несомненно, Марко верил в существование ключа. И, судя по жутковатому содержимому кожаного мешочка, ему удалось что-то обнаружить. А еще нам известно, что свои поиски он начал здесь, на Бардси.
Профессор кивнул в сторону приближающейся черной массы острова, уже затянутого пеленой дождя. Через несколько мгновений и катамаран также оказался во власти стихии. Ветер резко усилился, перекатывая ледяные волны через лодку. И тотчас же по палубе забарабанил ливень, словно стараясь запихнуть судно под воду. Видимость сократилась до нескольких ярдов.
— Держитесь крепче! — крикнул из рубки Ковальски, стоявший рядом с капитаном. — Прямо по курсу волны!
Нос лодки взлетел высоко вверх, к самому небу, затем камнем рухнул вниз. После этого качка стала непрерывной. Судно поднималось и падало, кренилось и выравнивалось.
Без всякого предупреждения организм Рейчел также взбунтовался. Она ощутила разливающуюся внутри теплую тошноту. Ладони у нее стали холодными и липкими. Молодая женщина не успела пробраться ближе к борту. Развернувшись на скамье, она перевесилась через ограждение, в едином судорожном порыве освобождая желудок. Это оставило ее настолько опустошенной, что она с трудом удержалась за мокрый поручень.
Прямо перед ней вздымались и опускались волны, готовые в любой момент окатить с ног до головы. Ее рука соскользнула с поручня. Рейчел почувствовала, что падает.
Но тут вокруг нее сомкнулись сильные руки, обхватившие ее крепко, но нежно.
— Я тебя держу, — сказал Грей.
Рейчел прижалась к нему, чувствуя, как желудок у нее по-прежнему бушует вместе с морем. Оставшаяся часть пути оказалась такой же суровой, но Грей больше ни на минуту не отходил от нее.
Казалось, прошло несколько часов, но вот наконец впереди показалась земля. Шторм несколько утих. Дождь перешел в морось. В маленькую бухточку далеко выступал бетонный пирс. Паромщик ловко подвел катамаран к причалу, Лайл соскочил на берег и быстро закрепил на кнехтах канаты. Через считаные секунды лодка была надежно пришвартована.
Рейчел с радостью оставила качающуюся палубу. Никогда еще она не испытывала такого счастья от ощущения твердой земли под ногами.
— С тобой все в порядке? — спросил Грей. Подумав немного, Рейчел медленно кивнула.
— Наверное. Я очень рада, что волны остались позади. Грей взял ее за руку. Его глаза светились беспокойством.
— Ты уверена, что всему виной была качка?
Рейчел очень хотела кивнуть еще раз. Но она положила руку на живот, вспоминая слова Сейхан насчет яда. Одним из первых симптомов отравления была как раз тошнота.
Молодая женщина оглянулась на лодку.
«А что, если дело было не в качке?»
12 часов 05 минут
Остров Бардси, Уэльс
Трактор медленно полз от причала вверх по склону. Он тащил прицеп, в котором обычно возят сено, но сейчас в нем сидела горстка промокших насквозь людей. Натянутый над прицепом брезент хоть как-то защищал от дождя, но спасения от пронизывающего ветра не было.
Грей сидел, согнувшись, у самого борта, стараясь хоть как-то укрыться от упрямых порывов. Буря на время немного утихла, однако небо на западе было иссиня-черным, предвещая второй удар непогоды.
Трактор поднялся на вершину холма, и оттуда открылся панорамный вид на весь островок. Позади, на мысу, обращенном к берегу, возвышался красно-белый полосатый маяк, размеренно обводивший штормовое море лучом своего прожектора. Дальше вдоль склона холма тянулись поля. На Бардси было всего около десятка домов; в основном здесь жили фермеры, а также те, кто сдавал комнаты внаем туристам, любителям наблюдать за птицами и паломникам.
Все дороги на острове были грунтовые. Единственным средством передвижения служили тракторы.
Казалось, Грей и его спутники попали в другую эпоху.
У самого гребня холма трактор остановился. Мальчишка Лайл перебрался из кабины в прицеп.
Он пригнулся, пережидая раскат грома, разнесшийся над островом, а затем сказал:
— Отец Рай говорил, что вы, наверное, захотите посмотреть на пещеру отшельника. Туда надо идти пешком. Я вас провожу.
Ковальски похлопал по карманам в поисках сигарет.
— Что-то у меня сейчас нет настроения навещать отшельников. Не обращая на него внимания, Грей спросил у Лайла:
— Ты говорил, что уже помогал отцу Джованни, который много времени проводил среди развалин древнего аббатства. А в пещере он часто бывал?
— Нет, что вы. Заглянул туда всего один раз, в самом начале. И потом больше не возвращался.
Но Грей решил, что ему лучше убедиться во всем самому, для полной уверенности.
— Проводи меня.
— Я пойду с вами, — вызвался Бойл. — Было бы непростительно проделать такой путь и не отдать дань уважения дорогому покойному Мерлину.
В его голосе прозвучала откровенная издевка.
Грей оглянулся на Рейчел. Та покачала головой. Она все еще выглядела слабой и бледной, но Грей не мог сказать, объясняется ли это тряской, отравлением или чем-то еще.
Выбравшись из прицепа, он с удивлением увидел, что Сейхан тоже спрыгнула на землю. Не сказав ни слова, она направилась следом за профессором и мальчишкой.
Грей подозревал, что Сейхан движет не столько интерес к пещере отшельника, сколько нежелание оставаться наедине с Рейчел. Закинув на плечо рюкзак, он поспешил вдогонку за остальными.
Замедлив шаг, Сейхан поравнялась с ним.
— Нам нужно поговорить, — сказала она, не глядя в его сторону.
— Нам с тобой не о чем говорить.
— Перестань вести себя как осел. Что бы ты обо мне ни думал, я не больше тебя хотела всего этого. Я не по своей воле отравила Рейчел. Ты это понимаешь, ведь так?
Наконец она повернулась к нему лицом. Но Грей не желал ей верить.
— Результат один и тот же, — процедил он сквозь зубы. — Ты получила то, что хотела, а расплачиваться приходится остальным. — Внезапно прорвалась переполняющая его злость. — Так как прошла твоя встреча с семьей хранителя венецианского музея?
Сейхан прищурилась. Уязвленная, охваченная гневом, она ответила резко.
— То, что происходит здесь сейчас, затеяла «Гильдия», самая ее верхушка. На то, чтобы разыскать потерянный ключ, тратятся огромные силы и средства. Подобную мобилизацию ресурсов я до сих пор видела всего лишь однажды. Когда мы искали кости волхвов.
— И чем это объясняется?
Грею не хотелось иметь никаких дел с Сейхан, но если у нее появились какие-либо догадки, отмахиваться от них было нельзя.
— Не знаю. Но что бы ни происходило в «Виатусе», это лишь голова чудовища. Подозреваю, «Гильдия» ловко манипулировала корпорацией в своих целях. Именно это получается у нее лучше всего. «Гильдия» подобна паразиту, который вторгается в тело, высасывает из него все жизненные соки, а затем идет все дальше и дальше.
— Но какова конечная цель?
— Найти ключ. Однако главный вопрос заключается в том, почему этот ключ имеет для «Гильдии» такое большое значение. Ответь на него, и, возможно, это позволит приблизиться на шаг к тому, чтобы найти сам ключ.
Сейхан умолкла, давая Грею возможность уяснить смысл ее слов. Грей вынужден был признать, что она права. Быть может, действительно лучше взглянуть на задачу с другой стороны, начать решать ее с конца.
Наконец Сейхан заговорила снова:
— Нам известно, что «Виатус» забрал высушенные тела и проводил с ними какие-то эксперименты. Однако произошло это три года назад. Так что в течение нескольких лет работы проводились в обстановке строжайшей секретности. Мне, например, точно ничего не было известно. Однако как только отец Джованни сбежал в Ватикан, «Гильдия» зашевелилась. И это услышали все, кто, как и я, держал ухо приложенным к земле. За последние двадцать четыре часа «Гильдия» проявила себя больше, чем когда-либо на моей памяти. Вот что в первую очередь привело меня в Италию, вот почему я разыскала Рейчел.
От Грея не укрылось, как при упоминании имени Рейчел голос Сейхан чуть дрогнул. Она снова умолкла. На этот раз первым тишину нарушил Грей.
— Профессор Бойл считает, что этим ключом может быть некая защита от какой-то ранней формы биологического оружия. И если ключ окажется в руках у «Гильдии», она сможет использовать это оружие.
— Возможно, ты прав, но интересы «Гильдии» лежат гораздо глубже, поверь мне.
Грей с трудом сдержался, чтобы не выказать никакой реакции на последние слова Сейхан. «Поверь мне».
Она не имела права их произносить.
От необходимости отвечать Грея избавил профессор, шедший впереди. Он остановился, поднимая руку, а затем указал на землю.
— Вот она!
— Подумай над моими словами, — закончила Сейхан. — А я возвращаюсь к трактору.
Грей направился дальше к пещере один. Лайл уже нырнул внутрь. Вход был настолько низким, что Грею пришлось ползти на четвереньках, но дальше пещера расширилась. Присев на корточки, Грей достал из рюкзачка фонарь и посветил вокруг. Крохотная пещера имела естественное происхождение, и, кроме пустой банки из-под пива и кое-какого мусора, в ней ничего не было.
Если это и являлось местом последнего пристанища Мерлина, великому чародею было на что пожаловаться. Неудивительно, что отец Джованни больше сюда не возвращался.
— Здесь ничего нет, — наконец заключил Бойл.
— Возвращаемся назад, — согласился Грей.
Дождь усилился, и им пришлось ускорить шаг. Они вернулись к прицепу и продолжили путь. Лайл вывел трактор на вершину холма и начал спускаться по противоположному склону.
Впереди простиралась долина, тоже разделенная на полоски полей и пастбищ. Но у подножия холма поднималась конечная цель путешествия. Это была квадратная башня, полуобвалившаяся, высящаяся посреди кладбища. Только это и сохранилось от аббатства Пресвятой Богородицы. В стороне стояли часовня и домик священника более поздней постройки. С высоты Грей также различил остатки каменных стен древнего аббатства.
Когда они начали спускаться вниз, Лайл указал на домик вдалеке.
— Коттедж Баха! — объяснил он. — Этот домик сдается внаем. Кроме того, там растет наша самая знаменитая яблоня.
Сунув руку в карман, Грей обнаружил, что у него осталось яблоко, которое бросил ему отец Рай. Глядя на красное яблоко, он вспомнил про обитателей аббатства. И яблоня, и монахи в самых различных источниках описывались как обладающие невиданным здоровьем и поразительным долголетием. Неужели монахам аббатства Пресвятой Богородицы был известен какой-то секрет? Тот самый, который сейчас искали они, ключ к «Книге Судного дня»? И если так, как найти этот секрет?
Изрыгнув последнюю порцию выхлопных газов, источая запах солярки, трактор остановился у подножия холма рядом с кладбищем. Земля была утыкана кельтскими крестами, среди которых выделялся один, особенно высокий, стоящий в тени полуразрушенной башни аббатства.
Все выбрались из прицепа и принялись очищать одежду от сена. Дождь почти прекратился, что явилось огромным облегчением. Однако на севере по-прежнему сверкали зарницы. Глухие раскаты далекого грома предупреждали о приближении нового грозового заряда. Работать надо было быстро.
Грей подошел к Лайлу.
— Ты сказал, отец Джованни почти все время проводил именно здесь. Тебе случайно не известно, чем он занимался? Может быть, его поиски были сосредоточены в каком-то одном месте?
Лайл пожал плечами так, что содрогнулось все его тело.
— Он облазил здесь все развалины. В основном измеряя.
— Измеряя? Ответом стал кивок.
— У него была рулетка, кажется, это так называется? — Мальчишка изобразил это жестом, разведя руки и переводя взгляд с одной на другую. — Потом у него был еще маленький телескоп, чтобы определять, какой предмет выше, а какой ниже.
— Теодолит, — догадался вслух Грей. — И в каком месте отец Джованни чаще всего проводил измерения?
— Ну, он измерял кресты и старые каменные развалины.
— Развалины? Ты имеешь в виду аббатство?
Но тут к Лайлу с другой стороны подошел профессор Бойл.
— По-моему, мальчик имеет в виду древние развалины, не так ли?
— Совершенно верно, сэр.
— Ты можешь нам их показать?
— Конечно могу. — И Лайл тотчас же тронулся в путь.
Все направились следом за ним через кладбище. Проходя мимо каждого кельтского креста, мальчишка показывал на него. Наконец он остановился перед самым высоким крестом на кладбище. Крест был установлен на небольшом холмике.
— Это могила лорда Ньюборо, — объяснил Лайл. — Одного из самых известных дворян Бардси, щедро жертвовавшего на церковь.
Грей задрал голову вверх. Несомненно, отцу Джованни было известно происхождение кельтского креста, получившегося в результате видоизменения более старого друидического креста, который, скорее всего, также бил заимствован у того древнего народа, что впервые поселился на Британских островах и оставил после себя каменные столбы, покрытые вырезанными изображениями этого символа. Один символ, переходя из древности в настоящее, объединял все три культуры.
Неужели ключ повторил тот же самый путь? От древних фоморийцев к кельтам, а от них к христианам? Профессор обвел взглядом кладбище.
— И отец Джованни измерил все кресты?
— Точно, измерил.
— И еще ты говорил, что тем же самым он занимался на древних каменных развалинах.
— Это сюда.
Обогнув полуразрушенный остов колокольни аббатства, Лайл двинулся напрямик через луг. Он то и дело раздвигал высокую траву ногой, словно что-то искал на земле.
— Отец Джованни исследовал все древние каменные круги. В основном они находятся в этой части острова.
Бойл приблизился к Грею.
— Неудивительно, что монахи построили аббатство именно здесь. Первые христиане нередко строили церкви на месте древних святилищ. Затаптывая своей религией прежнюю. Конечно, в первую очередь это делалось для искоренения язычества, но также для того, чтобы помочь новообращенным легче перейти в новую веру.
— Есть! — окликнул Лайл, шедший в нескольких ярдах правее. — Кажется, вот оно!
Грей и профессор поспешили к нему. Мальчик стоял посреди неровного кольца из грубых каменных блоков, наполовину осевших в землю. Грей медленно обошел вокруг.
Бойл почесал подбородок.
— Ты уверен, что это тот самый круг? Которым интересовался наш друг?
Внезапно Лайл засомневался.
Грей нагнулся к одному камню, затем присел на корточки и раздвинул траву. Посмотрев на камень, он понял, что это то самое место. На грубо обработанной поверхности был вырезан символ.
Спираль.
Грей перевел взгляд дальше, затем еще раз проверил свою догадку по компасу. Прямо на восток от этих камней, там, где утром следующего дня должно было взойти солнце, возвышалось надгробие на могиле лорда Ньюборо, огромный кельтский крест, уходивший корнями к тем самым мастерам, кто вырезал неровную спираль на камне у ног Грея.
— То самое место, — пробормотал он.
— Вы это о чем? — переспросил Бойл.
Грей продолжал смотреть вдаль на крест. Ему не нужны были геодезические инструменты, хотя он вряд ли нашел бы разгадку так быстро, если бы Лайл не рассказал про мучительно долгие изыскания отца Джованни.
— Я знаю, где искал отец Джованни, — наконец сказал Грей. Рейчел приблизилась к нему.
— Где?
— Между спиралью и крестом, — объяснил Грей, указывая на могилу лорда Ньюборо. — Все как на тех камнях на месте ваших раскопок, Уоллес. Кресты с одной стороны, спирали с другой.
— И как на кожаном мешочке, — напомнила Рейчел. Грей кивнул.
— Но этого преимущества у отца Джованни не было. Ему пришлось доходить до всего самому, опираясь только на то, что он видел на месте раскопок. И в конце концов его озарило. Возможно, в буквальном смысле. Отец Рай говорил, что в конце июня Марко вернулся с острова очень взволнованный. То есть он находился здесь во время летнего солнцестояния. В самый длинный день в году. Этот день считался у язычников священным праздником, особенно у тех, кто поклонялся солнцу. — Указав на крест вдалеке, Грей провел ногой по земле линию. — Готов поспорить — хотя для точного доказательства потребуются расчеты, которые, несомненно, провел отец Джованни, — что утром в день летнего солнцестояния первые лучи солнца, упав на крест, отбросят тень именно в это место.
— Но что навело отца Джованни на это открытие? — спросил Бойл.
— Возможно, для полной уверенности придется измерять шагами, но я думаю, можно будет обойтись и без этого. Взгляните, что находится ровно посередине между крестом и спиралью.
Грей указал на высокую груду камней.
— Башня аббатства Пресвятой Богородицы, — сказал профессор, оборачиваясь к нему. — Вы полагаете, то, что обнаружил Марко, было спрятано под древней колокольней?
— Вы же сами только что все сказали. Христиане возводили свои святыни на месте прежних святилищ. На острове полно пещер. А друиды считали эти пещеры священными. И до сих пор ходят рассказы о каких-то великих чудесах, которые творил Мерлин, похороненный в одной из пещер острова. А что, если в легендах пещера указана неверно?
Бойл понизил голос.
— Это не пещера отшельника, а какая-то другая, спрятанная под развалинами аббатства.
Рейчел задала резонный вопрос:
— Но как туда заглянуть?
— Определенно убитый священник не проложил себе дорогу бульдозером, — добавил Ковальски.
Оба они были правы. Вокруг старых развалин не было никаких следов раскопок.
— Должен быть какой-то другой путь вниз, — уверенно произнес Грей, поворачиваясь к тому, кто единственный мог предоставить необходимую информацию. — Лайл, здесь где-нибудь поблизости есть другие пещеры и подземные ходы?
— Есть. И много. Но близко нет ни одной.
Потребуется несколько месяцев, чтобы осмотреть все пещеры. Грей взглянул на Рейчел. Та стояла, скрестив руки, и не произнесла ни слова. Все и так было понятно: о нескольких месяцах не могло и речи идти.
— Но я могу показать вам то, что показал отцу Джованни, — внезапно радостно объявил Лайл. — Это не пещера, но все равно неплохо.
— А что это? — спросил Грей.
— Пойдемте, сами увидите. Мы с друзьями постоянно там играем. Мальчишка пулей устремился вперед. Остальным пришлось бежать, чтобы поспевать за ним.
— Да мы не настолько спешим, — проворчал Ковальски.
— Не говори за других, — одернула его Рейчел.
Лайл привел их обратно к башне. На этот раз он обогнул ее с другой стороны. Описав почти полный круг, мальчишка остановился недалеко от высоченного кельтского креста и указал на квадратное отверстие в земле, обложенное камнями.
— Это еще что такое? — спросил Бойл.
Присев на корточки, Грей заглянул в отверстие. Стенки были сложены из кирпича. У самого дна в одной стене чернела ниша.
— Как я сказал, — объяснил Лайл, — это не пещера. Грей включил фонарик.
— Это склеп.
— Точно. Могила лорда Ньюборо. Конечно, его там больше уже нет. По крайней мере я не знаю, где он.
— Нам нужно осмотреть склеп, — решительно заявил Грей. Покачав головой, Ковальски сделал два шага назад.
— Нет, нам не надо. Всякий раз, когда ты спускаешься в яму, происходят неприятности.
