52
Трехэтажный дом Фредрики Биммель был длинный и мрачный, крытый черепицей асфальтового цвета в ржавых подтеках там, где из водостоков через край переливалась вода. Неизвестно как попавшие на крышу клены отлично перенесли зиму. Окна с северной стороны были наглухо закрыты листовым пластиком.
В маленькой гостиной, где было очень тепло от работающего электрокамина, женщина средних лет играла на ковре с маленьким ребенком.
— Моя жена, — сказал Биммель, проходя через гостиную. — Мы недавно поженились. На Рождество.
— Здравствуйте, — сказала Старлинг. Женщина в ответ слабо улыбнулась.
В остальных комнатах было холодно, и повсюду громоздились — так, что было невозможно пройти — бесчисленные, поставленные одна на другую коробки, набитые всяким барахлом. Там были абажуры для ламп, крышки для домашнего консервирования, корзины для пикника, старые номера журналов «Ридерз дайджест» и «Нэшнл джиогрэфик», старые теннисные ракетки, постельное белье, стрелки и мишень для игры в дартс, синтетические чехлы для автомобильных сидений в стиле 50-х годов, от которых разило мышиной мочой.
— Мы скоро отсюда переезжаем, — заметил мистер Биммель.
Скарб, сложенный грудами возле окон, давно выгорел на солнце. Эти коробки явно стояли здесь годами и разбухали под прессом времени. В комнатах свободное пространство пола кое-где прикрывали вытертые до основы коврики и дорожки.
На лестнице лежали пятна солнечного света. Старлинг поднималась вслед за мистером Биммелем наверх. От его одежды исходил затхлый запах. Сквозь щели в просевшем потолке над лестничной площадкой третьего этажа тоже пробивались лучи солнца. Коробки, стоявшие там, были прикрыты полиэтиленовой пленкой.
Маленькая комната Фредрики находилась на третьем этаже, под самой крышей.
— Я вам еще нужен? — спросил Биммель.
— Сейчас нет. А вот потом, попозже, я очень хотела бы с вами поговорить. Мистер Биммель, а мать Фредрики?..
В деле было отмечено, что мать ее умерла, но не было сказано когда.
— А что мать? Она умерла, когда Фредрике было двенадцать.
— Ах вот как.
— А вы что думали, что это она там, внизу? Я же вам сказал: мы поженились перед Рождеством. А вы что подумали? Вы, видать, совсем с другими людьми привыкли дело иметь. Моя нынешняя жена Фредрику ни разу даже не видала.
— Мистер Биммель, эта комната осталась такой же, как при Фредрике?
— Ага — Он уже остыл, вспышка гнева прошла — Мы все оставили как было. Все равно ее вещи никому не годятся. Если хотите, можете включить камин. Только не забудьте выключить, когда будете уходить.
Ему явно неприятно было заходить в эту комнату. И он пошел вниз, оставив Клэрис перед дверью.
Она минутку постояла, положив ладонь на холодную фарфоровую дверную ручку. Ей хотелось собраться с мыслями, прежде чем погрузиться в мир вещей Фредрики.
Ну, хорошо, предположим, что Фредрика действительно была первой жертвой Буффало Билла. И он сбросил ее тело в реку, подальше от дома. Он спрятал его лучше, чем тела следующих жертв, ведь только к нему он привязал груз: хотел, чтобы раньше нашли других, стремился, чтобы полиция еще до обнаружения тела Фредрики полностью уверовала в то, что выбор жертв и мест похищения был беспорядочным. Ему было важно отвлечь внимание от Бельведера. Потому что именно здесь он и живет. Ну, может быть, в Колумбусе.
Он начал с Фредрики, потому что жаждал ее кожи. Мы не ищем, чего бы возжелать. Зависть конкретна. И мы начинаем жаждать того, что видим повседневно. Значит, он общался с Фредрикой повседневно. Это было частью и ее будней.
А какие же были ее будни? Посмотрим.
Старлинг распахнула дверь. Вот она, ее комната. Пахнет пылью и плесенью. На стене — прошлогодний календарь, навсегда открытый на апреле. Фредрика погибла десять месяцев назад.
В углу — кошачья миска с остатками еды, почерневшими, превратившимися в камень.
Старлинг, имевшая огромный опыт по части создания уюта из случайных, подержанных вещей, стоит в углу и не спеша осматривается. Да, Фредрика отлично здесь поработала, постаралась создать уют. Занавески из цветастого ситца. Судя по следам распоротых швов, она перешила их из каких-то старых чехлов для мебели. На стене висела афиша с приколотой к ней поясной лентой, на которой сверкала надпись «Оркестр средней школы Бельведера», рядом — плакаты: «звезда» эстрады Мадонна на одном и Дебра Харри и Блонди на другом… На полке над письменным столом Старлинг заметила рулон ярких самоклеящихся обоев. Именно этими обоями Фредрика оклеила свою комнату. Не первоклассно, но все же лучше, чем сама Старлинг, когда делала это в первый раз. В нормальном доме комната Фредрики выглядела бы, пожалуй, даже веселой. Но в этом унылом жилище она была как пронзительный крик одиночества и отчаяния.
Фотографий самой Фредрики на стенах не было.
Одну фотографию Старлинг обнаружила в школьном ежегоднике на маленьком книжном шкафу. Прочитала записи в дневнике: спевки хора, домоводство, сельскохозяйственный кружок, кройка и шитье, репетиция оркестра…
На последней странице было несколько надписей разными почерками: «Ты моя лучшая подруга!», «Привет от твоего лучшего друга!», «Помнишь уроки химии?», «Лучшему продавцу домашних пирожных!».
Приводила ли Фредрика сюда своих друзей? И был ли у нее вообще друг, достаточно близкий, чтобы привести его сюда в эту комнату под самой крышей? У двери стоял зонтик.
Так, теперь фотография Фредрики. Вот она — стоит, в первом ряду оркестра. Крупная, тучная… Но школьная форма сидит на ней лучше, чем на остальных. Она толстая, но у нее хорошая кожа. Черты лица неправильные, но в целом мордашка довольно приятная, хотя, если подходить с обычными мерками, не слишком привлекательная.
Кимберли Эмберг тоже не отличалась особой привлекательностью, по крайней мере с точки зрения безмозглых школьников. Как, впрочем, и другие жертвы.
А вот Кэтрин Мартин любой назвал бы привлекательной. Высокая симпатичная молодая женщина, которой к тридцати придется соблюдать диету, чтобы сохранить талию.
Помни, что он смотрит на женщин не как обычный мужчина. Так что общепринятая привлекательность не в счет. Они просто должны быть крупными и с гладкой кожей.
Старлинг подумала а не называет ли он всех женщин «шкурами», так же как некоторые кретины называют их «п…дами».
Внезапно она ощутила себя всю: свое тело, пространство, что она собой заполняет, ощутила свою руку, скользящую по штабелю с отметками, свою талию, лицо, груди, живот, прижатый к краю стола, ноги. Как применить здесь свой собственный опыт?
Старлинг посмотрела на себя в большое зеркало, висевшее на стене. Она была рада, что выглядит иначе, чем Фредрика. Но все время помнила что разница эта определяется лишь неким шаблоном, заложенным в ее сознание. Что именно не давал ей сейчас увидеть этот шаблон?
Как хотела выглядеть Фредрика? К чему она стремилась? Чего хотела от своей внешности? Как хотела ее улучшить? И как добивалась этого?
Вот тут у нее записаны два вида диеты. Фруктовая и рисовая… А вот еще — «Голодание для похудания» — вообще ничего нельзя: ни есть, ни пить…
А может, она посещала специальные занятия, вместе с другими училась «сидеть на диете». Может, Буффало Билл там ее и приметил, среди других таких же? Трудно проверить. Из уголовных дел Старлинг знала, что еще две его жертвы посещали такие же занятия. И полиция уже проверяла там списки. Несколько крупных и толстых полицейских и агентов, в том числе один из канзасского бюро, которое в ФБР именовали не иначе как «Бюро толстяков», были направлены в диетические клубы и центры, такие, как «Стройнесса», «Держи диету», и им подобные заведения по месту жительства жертв. Старлинг, правда, не знала, посещала ли такого рода клубы Кэтрин Мартин, но для Фредрики членство в них и соблюдение специальной диеты могло быть явно не по карману.
У Фредрики сохранилось несколько экземпляров журнала «Велика и Великолепна», издающегося специально для крупных, толстых и высоких женщин. В нем публиковались объявления вроде «Приезжайте в Нью-Йорк! Здесь вы познакомитесь с людьми из разных стран, где ваш размер считается ценнейшим достоянием!». Так, прекрасно. А вот и другое «Отправляйтесь в Германию или в Италию! Там вы не будете одиноким — в первый же день вы встретите таких же, как вы!» Ну еще бы! А вот что надо делать, если пальцы ног не влезают в туфли… Господи помилуй! И в итоге бедная Фредрика встретила этого Буффало Билла! Уж он-то действительно счел ее тело «ценнейшим достоянием»!
Боже мой, как же ей приходилось выкручиваться. У нее была кое-какая парфюмерия, косметика много кремов для кожи. Да, она тоже хотела использовать свое «ценнейшее достояние». Старлинг вдруг поняла, что очень сочувствует Фредрике как будто это могло теперь иметь какое-то значение.
Бижутерия Фредрики была сложена в коробку из-под сигар «Белая сова». Позолоченная заколка для волос, видимо, от покойной матери досталась. Пара митенок из машинных кружев, как у Мадонны… Только на крупных руках Фредрики митенки все расползлись по швам…
Дешевый старый проигрыватель «Декка» пятидесятых годов. К звукоснимателю двумя резинками прикреплен перочинный нож — для дополнительного веса. Пластинки явно куплены на распродажах. Сплошные песни о любви, чувственные мелодии…
Флейта.
Старлинг дернула за шнур выключателя в стенном шкафу. Здесь висела одежда Фредрики. Старлинг очень удивилась — прекрасные платья! Не очень много, конечно, но для выпускницы обычной школы вполне достаточно, чтобы не выделяться в деловой обстановке какой-нибудь приличной конторы или даже в роскошном магазине готового платья. Одного взгляда на изнанку было достаточно, чтобы понять, откуда все это. Фредрика шила сама. И отлично шила! Все швы были аккуратно обработаны, детали тщательно подогнаны. На полке — целая кипа выкроек. По большей части простых, из журнала «Шейте сами», но и парочка сложных, явно из «Вога».
Она, наверное, надела самое лучшее свое платье, отправляясь на это собеседование насчет работы. Интересно, какое именно? Старлинг порылась в своих заметках. Так. Вот: в последний раз ее видели «в зеленом наряде». Черт возьми, кто это писал? Что это за «зеленый наряд»?
Самым уязвимым местом в гардеробе стесненной в средствах Фредерики была, как водится, обувь. Ее было мало, да и та разбитая, что совсем не мудрено при ее весе. Башмаки растоптаны в лепешку. В сандалии она вкладывала дезодорирующие стельки. На кроссовках дырки для шнурков растянуты донельзя…
Фредрика, наверное, занималась спортом — в шкафу висел тренировочный костюм необъятных размеров. Старлинг глянула на этикетку. Фирма «Джуно».
У Кэтрин Мартин тоже были спортивные штаны фирмы «Джуно».
Старлинг вынырнула из стенного шкафа. Села в изножье кровати, сложив руки, и уставилась на освещенные платья.
Изделия фирмы «Джуно» можно найти везде, они продаются в специализированных магазинах. Эти размышления вернули ее к мыслям об одежде. В каждом городе, независимо от его величины обязательно есть магазин для толстяков.
Может, Буффало Билл следил за такими магазинами и именно там выбирал себе жертву?
Может, он просто приходил в эти магазины одетый в женское платье и изучал покупательниц? В такие магазины часто заходят переодетые в женское платье педерасты и трансвеститы.
Версия о том, что Буффало Билл желал переменить пол, была взята на вооружение лишь недавно, после того как доктор Лектер поделился со Старлинг своими мыслями. А вот как насчет его одежды?
Все его жертвы, вероятно, покупали одежду в таких специализированных магазинах. Кэтрин Мартин, правда, носит пятидесятый, но об остальных этого не скажешь. Свои спортивные костюмы Кэтрин покупала именно в таком магазине.
Да Кэтрин Мартин носит пятидесятый. Она поменьше остальных жертв. Фредрика, первая жертва была самой крупной. Интересно, почему Буффало Билл выбрал сейчас именно ее — она ведь явно худее, чем все остальные? Кэтрин, конечно, полногрудая и высокая, но все-таки не такая крупная, как другие. Может, он сам похудел? Вступил в какой-нибудь клуб, соблюдает диету?.. Кимберли Эмберг, видимо, промежуточный вариант: крупная, но с тонкой талией…
Старлинг старательно избегала мыслей о Кимберли, но сейчас на секунду утратила контроль над собой. И тут же в ее сознании возникла картина: тело Кимберли на столе в морге. Буффало Билл не обратил внимания на ее гладкие ноги, тщательно сделанный маникюр с блестками, он смотрел на ее грудь. Она ему не понравилась, и он вынул свой револьвер и всадил пулю прямо туда. И пуля оставила на ее груди жуткую звезду… Дверь вдруг приоткрылась. Старлинг почувствовала это, прежде чем поняла, кто вошел. Черепаховая кошка, огромная, один глаз золотистый, другой синий, вспрыгнула на кровать и прижалась к Клэрис. Явно искала Фредрику.
Одиночество. Толстая одинокая девушка мечтает найти близкую душу.
Полиция с самого начала расследования отбросила версию о клубах одиноких. А может, Буффало Билл играл именно на этой струне? Ничто не делает человека таким уязвимым, как одиночество. Разве что алчность…
Возможно, именно одиночество способствовало тому, что Буффало Билл сумел познакомиться и поближе сойтись с Фредрикой. Но в случае с Кэтрин Мартин дело явно было не в этом. Кэтрин никогда не ощущала одиночества.
Кимберли тоже была одинокой. Нет, об этом не надо! Кимберли, бедная Кимберли, такое мягкое, податливое тело — трупное окоченение уже прошло… Вот ее переворачивают на столе в морге, чтобы Старлинг могла снять отпечатки пальцев… Перестань! Прекрати! Не могу. Кимберли, одинокая, несчастная, старающаяся всем угодить… Может, она и сама вот так же послушно переворачивалась для кого-то, чтобы почувствовать спиной, как бьется его сердце? И ощутить, как его усы щекочут ее между лопатками…
Глядя в освещенный шкаф, Старлинг вспомнила толстую спину Кимберли с вырезанными на плечах треугольными кусками кожи.
Глядя в освещенный шкаф, Старлинг видела перед собой точно такие же треугольники, что были вырезаны из кожи на спине Кимберли, только на выкройках Фредрики — треугольные ластовицы, намеченные жирным пунктиром. Мысль, сначала неясная, возникла в ее мозгу, отошла куда-то на задний план, потом вновь заняла все ее внимание. Она ухватилась за нее. Пульс забился лихорадочно, ее охватила радость открытия: ЛАСТОВИЦЫ! ЭТО ЖЕ ЛАСТОВИЦЫ! ОН ДЕЛАЛ ЭТИ ТРЕУГОЛЬНЫЕ ВЫРЕЗЫ, ЧТОБЫ ИЗГОТОВИТЬ ЛАСТОВИЦЫ, ЧТОБЫ ВЫПУСТИТЬ В ТАЛИИ! ЭТОТ УБЛЮДОК УМЕЕТ ШИТЬ! ОБУЧЕН ШИТЬ ПРОФЕССИОНАЛЬНО — ОН НЕ НОСИТ ГОТОВУЮ ОДЕЖДУ, ОН САМ ШЬЕТ!
Так. Что там говорил доктор Лектер? «Он делает себе костюм девушки из настоящих девушек». И меня он тоже спрашивал: «Вы шьете, Клэрис?» Еще как, черт бы меня побрал!
Старлинг откинула голову и на минутку прикрыла глаза. Поиск решения сродни охоте — добившись результата, испытываешь жестокое, дикое удовольствие. Таков уж человек.
Так, кажется, внизу она видела телефон, в гостиной. Старлинг уже направлялась к лестнице, когда снизу раздался пронзительный голос миссис Биммель. Она звала Клэрис к телефону.