44
Арделия Мэпп полулежала на кровати в своей любимой позе, откинувшись на подушки, с книгой в руках. Радио передавало обзор новостей. Она выключила его, когда Клэрис Старлинг вошла в комнату. Увидев ее измученное лицо, она, к счастью, не стала задавать лишних вопросов. Спросила только:
— Чаю хочешь?
Когда Арделия интенсивно занималась, она всегда выпивала огромное количество напитка из заваренных сушеных листьев, что присылала ей бабка и который она называла «чай для умных людей».
Из тех двоих умных, которых знала Старлинг, одна была воплощением надежности, а другой — ужаса. Старлинг надеялась, что это каким-то образом уравновешивает круг ее знакомых.
— Повезло тебе, что пропустила сегодняшние занятия, — сказала Мэпп. — Этот проклятый Ким Вон заставил нас прямо-таки землю рыть! Правда-правда! У них там, в Корее, сила тяжести, наверное, больше, чем у нас. И когда они приезжают сюда, им ничего не стоит получить место преподавателя физподготовки. Они здесь легкими становятся! Понимаешь? Кстати, Джон Бригем заходил.
— Когда?
— Совсем недавно. Хотел узнать, не вернулась ли ты. Волосы напомадил. Он все по холлу бродил, как первокурсник какой-нибудь. Мы с ним немного поговорили. Он сказал, что если ты отстала от курса и тебе надо засесть за учебники, то лучше нам завтра не ходить на стрельбище, а как следует позаниматься. А он разрешит нам пострелять в выходные. Я сказала, что мы ему тогда сообщим, если соберемся. Он хороший человек.
— Ага. Хороший.
— А ты знаешь, что он хочет включить тебя в нашу сборную по стрельбе на соревнованиях против команд УБН и таможенной службы?
— Нет.
— Это открытые соревнования, не просто женский турнир. Теперь следующий вопрос: ты хоть что-нибудь знаешь к экзамену по Четвертой поправке?
— Довольно много.
— Хорошо, тогда скажи-ка, о чем было дело «Чимел против штата Калифорния»?
— Об обысках в средних школах.
— Что именно об обысках в средних школах?
— Не помню.
— Так вот, в этом деле рассматривалась «концепция непосредственной близости». А кто такой Шнеклот?
— Черт, не помню!
— Дело «Шнеклот против Бустамонте».
— Кажется, это имеет отношение к определению разумного предела вмешательства в личную жизнь…
— Черта лысого! Разумный предел вмешательства в личную жизнь — это Принцип Катца! Дело Шнеклота — это о согласии на обыск! Да, я вижу, детка, что нам с тобой придется засесть за книги! У меня есть все конспекты.
— Только не сегодня!
— Конечно, нет. Но завтра утром, когда твои мозги отдохнут и станут более восприимчивы, мы начнем сажать в эту плодородную почву семена, чтобы снять урожай в пятницу, на экзамене. Да вот еще что! Бригем сказал — а я обещала никому не говорить, — он сказал, что тебе ничего серьезного не угрожает. Тебя, конечно, вызовут для объяснений, но этот надутый сукин сын Крендлер, который будет давать против тебя показания, уже ничего толком не помнит. А через пару дней он вообще про тебя забудет. У тебя хорошие оценки, а с этим экзаменом мы легко справимся! — Мэпп некоторое время изучала усталое лицо Клэрис. — Ты для этой бедняги Кэтрин столько сделала — никто другой больше не сделал бы! Да еще сама подставилась! В конце концов, именно ты сдвинула все дело с мертвой точки. Теперь самое время собой заняться. А может, тебе прямо сейчас завалиться на боковую? Я и сама собираюсь сделать то же самое.
— Арделия, спасибо тебе за все!
Потом, когда они уже погасили свет, Мэпп вдруг окликнула ее:
— Старлинг!
— Да?
— Как ты думаешь, кто красивее, Бригем или неотразимый Бобби Лоуренс?
— Не знаю…
— У Бригема татуировка на плече. Я сама видела, сквозь рукав рубашки. Знаешь, что там у него?
— Понятия не имею…
— Скажешь мне, если узнаешь?
— Скорее всего — нет.
— А вот я тебе рассказала про разноцветные трусы Бобби!
— Да ты их в окно увидела, когда он с гантелями занимался!
— Это тебе Грейс сказала? Вот болтливая… Но Старлинг уже спала.
