Объединение великого государства – процесс жестокий. И более того: экономически, психологически, социально – часто не оправданный. А скорее разрушительный материально и морально.

Когда Саргон в XXIII веке до Нашей эры объединил царство Аккада и Шумера – его именем пугали детей; взрослые пугались сами. Завоеватель Саргон стер и испепелил два десятка цветущих городов-государств. Население уменьшилось, урожаи упали, ремесла пришли в бедственное состояние, на месте садов и полей ветер гнал песок пустыни.

Но. Прошло время. Родились и выросли дети. Встали из развалин города. Сады и поля вновь давали урожаи. И при этом! Не было больше междоусобных войн. Не было везде своего богатого царского двора и дармоедов-вельмож. Способные к наукам и ремеслам юноши стекались в столицу. Средства объединенного царства позволяли содержать библиотеки и кормить ученых и изобретателей. Единое профессиональное войско гарантировало внешнюю безопасность.

Хаммурапи в XVIII веке до Нашей эры проделал в том же Междуречье примерно то же самое. И создал просвещенное государство, и написал великий свод законов.

Чтобы наслаждаться преимуществами могучего и богатого государства – его наукой и искусством, его комфортом и безопасностью, его перспективами и карьерами – его надо сначала создать. Это болезненный процесс. Как любая серьезная реформа.

А любая империя существует в динамическом равновесии центробежных и центростремительных сил. И вот, чтобы преодолеть сопротивление разбегающихся, центробежных сил на этапе создания империи – а каждое маленькое государство стремится сохранить и укрепить свою независимость, – чтобы преодолеть нежелание мелких собираться в единую общую кучу – надо прикладывать силу! Прикладывать центростремительную силу! Которая соберет мелких в кулак, преодолеет их сопротивление, сдавит, слепит, заставит диффузировать одно в другое. И будет постоянно, профилактически, в зародыше давить попытки к разбеганию.

Период объединения – период славный, но жестокий. Жестокий – но славный. Он прогрессивный – исторически. То есть в истории будет прогресс. Когда-нибудь, значит, будет лучше. А не исторически, вот сейчас – будет хуже. Высшему начальству, может, еще не очень хуже. Хотя тоже – походный шатер вместо палат в тереме. А уж рядовым воинам да работягам – тихий ужас.

На уровне субъективном, психологическом, мотивом к объединению государства служит властолюбие и честолюбие, жадность, авантюризм, агрессия. Жажда приключений, любовь к славе, требующая выхода энергия.

На уровне умственном, идеологическом – завоевателям-объединителям объясняют про Цезаря и Александра, про славных предков и подлых соседей-врагов, про то, что завоевать – это благо. И вообще Тимур-ленг любил повторять: «Этот мир слишком мал, чтобы иметь больше одного повелителя». Подчиняйтесь все мне – вам же лучше будет!

На уровне базовом, энергетическом, личности и массы испытывают потребность в совершении максимальных действий, в максимальной реализации всех своих сил и возможностей. Завоевать – это круто! – чего же еще круче-то.

На уровне социальном: в государстве доминируют или силы центростремительные – расширяться, или центробежные – распадаться. Время от времени, в зависимости от размеров, сложности и сроков существования – верх берут силы те или иные.

Существование любого государства подобно пульсации: от зарождения оно расширяется, затем распадается, снова расширяется в чуть иных очертаниях, снова распадается, достигает максимального размера – и, продолжая пульсировать, распадается на мелкие клочки.

Процесс это объективный, на него можно отчасти влиять, но нельзя изменить в принципе.

Но! Чем мы должны закончить эту главу. Но! Никогда в истории граждане государства не отказываются от своей независимости, чтобы объединиться с соседями в одно государство. Ради удобства, выгоды, общего дела. Ни-ко-гда! Вот из духа национального единства, дружбы, культурного родства и т. п. – никогда! (Исключение – уйти под власть могучего и терпимого к тебе соседа ради защиты и самосохранения, иначе другой сосед тебя уничтожит: Армения меж Турцией и Россией как пример).

Так что. Будьте уверены. Если русские княжества в конце концов объединились в одно огромное государство. То не от любви большой и не духовного родства.

Кстати. У эстонцев, чеченцев, узбеков и чукчей – много было духовного родства перед тем, как они влились в братскую семью российских народов? А разбежались потом чего? Не смешите большие батальоны.