Луиджи из Италии решил пройти наш тренинг. Он ощущал, что все женщины его подавляют, и хотел найти способ справиться со своим страхом. Совершенно неудивительно, что так чувствовал себя итальянец. Луиджи решил, что с него довольно, и нужно научиться справляться с ситуацией. Только ему было очень трудно понять, что проблема не в женщинах. Вся проблема в нем самом. Если смотреть глазами Эмоционального Ребенка, каждая женщина может оказаться кастрирующей или подавляющей, а каждый мужчина – властной шовинистической свиньей. Фактически, нет никаких проблем в другом человеке или даже в отношениях. Проблема в том, что мы должны ясно понимать, кто смотрит. Когда мы бессознательно смотрим глазами Эмоционального Ребенка, проблемы неизбежны.

Долгое время меня привлекало применение разных техник терапии, которые помогали людям сделать отношения более близкими. Но теперь я вижу, что в этих техниках не хватает важного ключевого момента. Ключевой вопрос – кто входит в отношения. Идем ли мы из Эмоционального Ребенка или из достаточного пространства внутри, чтобы оставаться с возникающими разочарованиями и непониманиями, не теряясь в обвинениях, бесконечном переваривании или конфликте? Исходим ли мы из пространства паники и утраты в узком фокусе собственных потребностей и желаний или способны воспринимать отношения широкоугольным объективом, включающим чувства и заботу о другом человеке? По сути, не техники, соглашения или попытки измениться помогают отношениям. Им помогает внесение осознанности в нашего Эмоционального Ребенка.

С более глубоким пониманием моделей поведения и чувствования Эмоционального Ребенка мы можем узнать пространство, из которого исходим. Часто я могу видеть, что автоматически перемещаюсь в состояние Эмоционального Ребенка, и знаю, что если я отреагирую из него, возникнет конфликт. Чувствование того, что Эмоциональный Ребенок захватывает меня, теперь позволяет мне делать выбор не воспроизводить сценарий. Или, начав проигрывание роли, я очень быстро это понимаю. Иногда я становлюсь унылым. Я раздражен, кажется, что все не так, и я сам кажусь себе ужасным неудачником, который не может поделиться ничем ценным, и жизнь кажется бессмысленной. Все и вся вокруг меня раздражает. Я узнаю это настроение, и, даже находясь в его толще, помню, что оно пройдет. Я могу легко начать реагировать на других людей, с их требованиями, ожиданиями или потерянностью, и чувствовать себя разочарованным и нелюбимым, если они не хотят быть со мной.

Фактически, идея о том, чтобы кто-то был всегда рядом, является частью волшебного мышления. Это просто чудо, если люди остаются даже с собой. Тем не менее, когда мы не получаем того, чего хотим, нам не комфортно, и, конечно, Эмоциональный Ребенок хочет, чтобы кто-то снял его тревожность. Но никто не сможет сделать это.

Люди могут попытаться внести сознание в отношения, заключая соглашения. И снова мы должны спросить себя, кто заключает соглашение? Если это Эмоциональный Ребенок, соглашение не будет выполняться. Например, одно из самых распространенных соглашений, с которыми я сталкиваюсь между двумя людьми в отношениях, – не встречаться ни с кем другим. Если соглашение происходит из понимания, которого оба достигли в результате индивидуального внутреннего поиска, в нем нет необходимости, партнеры просто делятся пониманием. Но часто такое соглашение возникает из того, что один или оба хотят понравиться другому или что-то подавляют. Тогда союз продлится недолго. Вместо близости мы заключаем соглашение, а потом его нарушаем, тайно и с чувством вины. Я сталкивался с этим бесчисленное количество раз в моей работе и был в такой ситуации сам.

Более того, мы не можем измениться благодаря соглашениям. Мы не можем сделать другого или самих себя более открытыми или готовыми выражать себя, более надежными и ответственными или более честными просто потому, что хотим этого или об этом договариваемся. Люди часто заключают соглашение о том, сколько времени проводить вместе. Обычно так происходит в ситуации, когда один из партнеров разочарован тем, что не проводит достаточно времени с другим. Я часто оказывался в такой ситуации в прошлом, в роли постоянно занятого. И я соглашался проводить больше времени со своей девушкой, но это исходило из страха. В то время мне нравилось то, что я делал один, больше, чем отношения. Я не знал достаточно о близости, чтобы наслаждаться неструктурированным временем, и, в любом случае, я – по натуре «делающий». Теперь это отчасти изменилось, потому что в отношениях с Аманой я свободен от требований и ожиданий, и отчасти потому, что я постепенно (очень постепенно) учусь быть более расслабленным.

Чем более чувствительными мы становимся к собственным ранам, тем более мы чувствительны и к ранам другого. Когда повышается чувствительность к шоку, стыду и страху оказаться брошенными, мы становимся мягче. Трудно подвергнуть стыду кого-то другого, если мы знаем, как это чувствуется. Как только мы узнаем о шоке, мы можем осознать его по глазам, выражению лица, положению тела другого. Труднее покинуть другого резко, когда мы знаем наши собственные страхи отделения или брошенности. И эта чувствительность также применима и к небольшим вещам. Трудно быть безответственным, когда мы знаем, как чувствуется, когда кто-то безответствен с нами. Мы знаем, как чувствуется, когда кто-то нам говорит, что сделает что-то, и не делает. Мы знаем, как чувствуется, когда нам лгут. Мой близкий друг недавно мне сказал, что обнаружил, что у его женщины семь лет назад был с кем-то тайный роман, который длился больше года, и он об этом не знал. Такого рода нечестность не только очень болезненна, но и может случиться, только когда двое людей не очень проявляются друг с другом. Когда присутствие обоих достаточно, каждый из партнеров чувствует малейшее беспокойство или недостаток правдивости между ними. Чем глубже мы входим в близость, тем больше наши страхи. Мы не можем защитить другого от страхов, но провоцировать их – тоже не очень любяще.

То же самое верно и в отношении уважения границ друг друга. Их необходимость становится разделенным пониманием, и любовь и доверие углубляются, когда мы позволяем другому быть таким, как есть. Одним из самых важных уроков, которым мне пришлось научиться, было то, что духовный и эмоциональный рост моей возлюбленной – совершенно не мое дело. Та часть меня, которая хочет чинить, улучшать и направлять людей, не вносит большого вклада в углубление близости. Фактически, нам нужно добиться некоторой дистанции от той части нас, которая хочет контролировать других в любой форме, если мы хотим углубления любви и доверия. Например, Питер работал с нами несколько лет. И он сказал на последнем семинаре, что расстроен тем, что у него все еще нет живых любовных отношений. Но Питер не видит, что реагирует импульсивно и иногда насильственно, когда не чувствует себя признанным; что он требователен и все еще чувствует, что женщины хотят им владеть. На моих группах я иногда использую выражение из пьесы Теннесси Уильямса «Кошка на раскаленной крыше». Главный герой, алкоголик, говорил, что перестанет пить, когда «услышит щелчок». Питер не сможет добиться гармоничных отношений, пока не «услышит щелчок» – когда он сможет добиться дистанции от требовательного Эмоционального Ребенка и осознать, что в нем отталкивает от него женщин.

Когда я начал проводить семинары с парами, я уделял большое внимание проговариванию. Теперь я понимаю, что проговаривание ценно только тогда, когда мы знаем, кто говорит. Когда двое людей собираются вместе, чтобы обсудить происходящее, и один из них или оба находятся в состоянии Эмоционального Ребенка, скорее всего, решено или исцелено будет мало. В реактивном пространстве мы не можем слушать, что хочет сказать другой, и не можем видеть его или ее ясно. У нас перед глазами вуаль. Но мы можем развить чувствительность к пониманию того, защищаемся мы или восприимчивы. Мы можем научиться тому, как ощущается общение в каждом случае. Бывают времена, когда мы хотим крови, когда мы так взбешены и обижены, что нам хочется убить другого. Последнее, что нам хочется, – это прийти к этому человеку в открытом состоянии. В другое время мы действительно чувствуем себя открытыми и уязвимыми, и нам хочется подойти ближе. Если мы ценим одно состояние более другого, то будем подавлять себя, станем фальшивыми и впоследствии будем чувствовать досаду. Важно то, чтобы мы могли распознать и оценить, в каком состоянии находимся.

Нашему Эмоциональному Ребенку хочется, чтобы другой разделял нашу точку зрения – во всем. И не только партнер в отношениях, но и все остальные. Именно в этом я вижу в себе фанатика и расиста. Это часть моей личности, которая нуждается в тождественности с другими, чтобы чувствовать себя комфортно. Не очень привлекательная сторона, но мне помогает знание того, откуда она приходит. Для нашего Эмоционального Ребенка становится шоком открытие, что кто-то не думает или не ведет себя так, как это делаем или считаем правильным мы. Мы окружаем себя людьми, которые разделяют наши точки зрения во всем – политически, социально, – и осуждаем тех, кто с нами не согласен. Такая политика может работать в Ротари-клубе, но в близости работает не очень хорошо. И на самом деле мы часто привлекаем людей, которые отличаются от нас, чтобы выйти из зоны комфорта и бросить вызов страхам. Чем ближе мы к кому-то, тем скорее нашему Эмоциональному Ребенку придется столкнуться с разочарованием, когда он откроет, что другой отличается, и часто в чем-то существенном. Ребенку в нас это может принести тревогу, гнев или отчаяние.

Чтобы быть в отношениях сознательно, мы должны отложить Эмоционального Ребенка в сторону и ясно посмотреть, какие точки зрения и понимания мы разделяем, а какие нет. Что у нас общее, а что нет. Нам приходится проделывать это с каждым, в отношениях и во всех областях жизни. Нам необходимо изучить, чем наши концепции близости похожи, а в чем различаются. Что мы разделяем или не разделяем из того, как мы развлекаемся, проводим время, занимаемся любовью, едим. Каковы наши стандарты чистоты, духовности и так далее. Чем ближе мы подходим друг к другу, тем более важными становятся малейшие аспекты жизни вместе.

Когда мы выбираемся из-под вуали Эмоционального Ребенка, многое становится ясным. Первое: хотя мы и ранены, испуганы и неуверенны, никто не может удовлетворить иррациональных потребностей нашего Эмоционального Ребенка. Когда эти потребности не удовлетворены, провоцируется внутреннее беспокойство. Чтобы близость стала возможной, нам просто нужно отпустить волшебное мышление и столкнуться с возникающими страхами. Наши дружбы и любовные романы могут быть чудесной ареной, чтобы научиться этому искусству. Мы можем приветствовать друг друга с осознанием своей чувствительности к страхам и боли другого, не спасая его от этих переживаний. Более того, отношения – отличная арена, чтобы научить нас устанавливать пределы. И когда мы учимся уважать себя, в нас редко вторгаются. В конце концов, мы можем научиться тому, что нам не нужно разрешения, чтобы быть самими собою в необходимом пространстве, нужно только быть готовыми столкнуться со страхами отвержения и неодобрения. Любовь и доверие расцветают, когда мы осознаем, что, по сути, фундаментально мы одни. С этим пониманием возможно все. Любовь приносит глубокую чувствительность друг к другу. Вопреки всем нашим страхам и прошлым обидам, связанным с сексом, когда другой человек нас любит, он или она понимает и уважает наши страхи в этой области. Любовь растет естественно с осознанностью, и нам не нужно учиться правилам и техникам. Нужно только приложить усилие, чтобы узнать, кто управляет ситуацией в данный момент. Это Эмоциональный Ребенок или центрированное сознание?

На наших семинарах мы суммируем все эти наблюдения в пять основных пунктов, составляющих как бы чертеж сознательности в отношениях.

Пункт 1: Стопроцентная честность. Как только мы осознаем нашу невероятную чувствительность и уязвимость, легче понять, что для открытости нужна честность. Когда мы что-то скрываем от близкого друга или любимого, он это почувствует. Даже если он или она не осознает, что есть что-то, в чем мы нечестны, его Внутренний Ребенок это почувствует и отодвинется, даже не зная, почему. Мне в голову приходит поразительный пример из недавнего семинара. Один из участников сказал мне на индивидуальной сессии, что у него был любовный роман, но он не говорил об этом жене. Он был убежден, что она не имела ни малейшего понятия, что происходит, и это никак не влияло на их отношения. Все же он чувствовал, что почему-то они не близки. Я ему сказал, что пока он не честен, их отношения никогда не станут глубже. После семинара мы с Аманой случайно встретили его жену, которую знали по другой группе. Она поблагодарила нас и сказала, что после группы что-то очень изменилось в их отношениях. В определенном смысле, единственное, чем мы действительно обязаны друг другу, – это честность. Это то, над чем у нас есть некоторый контроль. Мы можем решить быть честными!

Пункт 2: Осознание собственных силовых игр и сознательный выбор их отбросить. Наши стратегии контроля, манипуляции или мести – это хорошо разработанные средства, заставляющие другого делать то, что мы хотим, или вынуждающие его страдать за обиду, которую мы чувствуем. Мы использовали эти методы с детства, и у каждого из нас есть свои излюбленные. Эти игры привычны и автоматичны, но они саботируют близость. Мы ожидаем, чтобы другой отбросил силовые игры первым. Только тогда мы чувствуем, что безопасно отбросить наши. Такое ожидание само по себе – очередная силовая игра. В какой-то точке мы должны принять полную ответственность и осознать собственные игры и отбросить их. Наша работа – распознавать и чувствовать игры, в которые мы играем, и наблюдать, как они разрушают любовь, которой мы хотим. Наша работа – рискнуть их отбросить. Кто-то однажды задал вопрос моей близкой подруге, с которой мы пятнадцать лет назад начали развивать эту работу: «Когда мы в отношениях, необходимо ли, чтобы оба делали эту работу?» «Нет, – сказала она, – достаточно, если это делает один. Но это должен быть именно ты».

Пункт 3: Готовность показывать страхи и неуверенность. Рискованно выражать что-то такое, что даст другому возможность причинить нам боль. Но что нам, в конце концов, защищать? Другой человек уже знает, чего мы боимся или в чем не уверены, если не сознательно, то интуитивно. Когда мы скрываем страх, другой человек может не знать конкретного события или событий, которые вызвали этот страх, но он или она обязательно почувствует этот страх. Каждый раз, когда люди показывают страхи или неуверенность в группе, они обычно бывают изумлены тем, что другие люди уже знают об этом. Также, когда мы делимся чем-то, что обычно прячем, это теряет заряд и позволяет нам стать ближе.

Пункт 4: Отпустить попытки изменить другого. Когда мы позволяем себе не вкладывать усилия в изменение партнера, мы принуждены чувствовать боль брошенности, если другой не такой, как мы хотим или ожидаем. Другой аспект этого – как только мы отпускаем потребность изменить другого, мы начинаем любить и принимать его (ее) со всеми его (ее) несовершенствами. Может быть, точнее сказать, что мы на самом деле любим несовершенства другого. На недавней группе в Италии, когда это упомянули, один человек заметил: «А, так это значит, что я все-таки стал спасителем. Я просто говорю моей жене: я люблю тебя, потому что ты уродливая, глупая, ленивая, старая и занудная». Мы предположили, что он не совсем понял суть.

Пункт 5: Самое важное из всего – медитация. Каждый раз, когда кто-то задавал моему мастеру вопрос об отношениях, его ответ неизменно возвращался к одному и тому же. Любовь основывается на медитации. Единственная проблема с нашими любовными романами – что в них просто недостаточно медитации. Он объяснял, что повторяет это двадцать лет, но мы никогда не слушаем. Медитация находится в конце нашего списка покупок. А под медитацией он подразумевал внутреннее пространство и способность содержать дискомфорт и присутствовать в моменте, потому что мы признаем, что в самой основе мы одни.

Не осуждая, не считая, что одно лучше другого, начните осознавать, когда вы общаетесь в отношениях из защиты и из уязвимости.

а) Как это ощущается в теле?

б) Как звучит ваш голос?

в) Каково качество вашей энергии?

г) Как люди откликаются, когда вы в одном или в другом?

д) Как вы относитесь к себе, когда вы в одном или в другом?

ж) Какого рода контакт у вас с Внутренним Ребенком, когда вы в одном и в другом?

Рассматривая самых важных в вашей жизни людей, спросите себя:

а) Какие секреты я скрываю от этого человека?

б) Как это влияет на то, как я общаюсь с этим человеком?

в) Как чувствуется внутри, когда я нечестен с этим человеком?

г) Если я нечестен, чего я боюсь?

Рассматривая самые важные отношения, спросите себя:

а) Какие понимания мы разделяем о дружбе и отношениях?

б) Какие понимания мы разделяем о духовности?

в) Какие понимания мы разделяем о сексе?

г) Какие понимания мы разделяем об общении?

Это упражнение можно делать в одиночестве как упражнение в осознанности, или, если вы решите делать это с возлюбленным(ой) или близким другом, у каждого должно быть равное время, чтобы говорить. Если вы начинаете обвинять или теоретизировать, это признак того, что вы переместились из уязвимости в защиту.

Выбрав самых важных в жизни людей, спросите себя:

а) Как я чувствую себя внутри с этим человеком?

б) Что бы я хотел ему сказать?

в) Есть ли какая-нибудь невыраженная боль?

1. В сознательных отношениях проблема никогда не в другом человеке. Проблема возникает из нашего собственного состояния сознания. Нам просто нужно спросить себя, каким образом наш Эмоциональный Ребенок показывает себя (пять поведений) и что он чувствует (пять чувств).

2. Более глубокое понимание нашего Раненого Ребенка естественно приводит к большему сознанию, чувствительности и центрированности в близких отношениях. Мы можем осознать различия между состоянием ума Ребенка и более центрированным состоянием сознания. Мы начинаем понимать, что способствует доверию, и что его разрушает, и что, раня другого, мы раним себя.

3. Сознательные отношения построены на определенных пониманиях, которые приходят, когда вуаль Эмоционального Ребенка больше не закрывает нам глаза. Одно из них: что мы одиноки и не можем ожидать от другого, чтобы он(а) снял нашу боль и страхи. Второе: уважение наших границ зависит от нашего самоуважения. И, в конце концов, близость и свобода не противоположны друг другу. И то, и другое зависит от нашего уровня храбрости в том, чтобы сталкиваться со страхами Эмоционального Ребенка.