У моей подруги отношения длились семь лет. Все это время она часто жаловалась, что ей не хватает пространства, и эмоциональные потребности партнера слишком ошеломляют. Она также чувствовала, что он недостаточно энергичен, чтобы удовлетворять ее потребности – особенно в сексе. В течение этих семи лет он периодически встречался с другими женщинами, но скорее в качестве бегства от ее претензий, чем для чего-то еще.

Около года назад она тоже влюбилась в кого-то другого, и у нее был непродолжительный роман. Она знала, что в основном хочет просто сравнять счеты. Но для их отношений ее роман оказался последним ударом. Они стали больше и больше ссориться, и, в конце концов, расстались. Разрыв привел мою подругу к глубоким переживаниям, которые проявили больше боли и одиночества, чем она когда-либо чувствовала.

Теперь она оглядывается на весь этот опыт, включая время, которое потребовалось ей, чтобы прийти в себя, с большой благодарностью. Внутри нее открылась рана, которую она искусно избегала всю жизнь. Как только травма разрыва пошла на спад, женщина почувствовала, что ей открылся целый новый мир чувствительности и внутренней осознанности.

Когда мы входим в собственный внутренний мир брошенности и депривации, мы входим в мир очень маленького ребенка. Ребенок отчаянно жаждет любви, ему одиноко, он испуган и незащищен и хочет, чтобы кто-то о нем позаботился. Внутреннее пространство Раненого Ребенка содержит такую интенсивную панику, что часто мы избегаем ее большую часть жизни. Но, как бы то ни было, когда кто-то нас покидает, или когда мы чувствуем себя изолированными и нам одиноко, пространство паники раскрывается. По сути, большинство из нас глубоко в бессознательном Эмоционального Ребенка верит, что никто никогда не будет с нами.

Во всех ситуациях, когда мы чувствуем, что нам одиноко, что мы не получаем любви и уважения, что о нас не заботятся, что нас не видят, рана брошенности обнажается в «малой дозе». Это неудовлетворение, рана эмоционального голода. Она более всего влияет на наше поведение в отношениях. Страх брошенности провоцирует безмерный ужас, потому что в детстве мы переживали бесконечные опыты чувствования, что мы просто не выживем. Многие из этих опытов не сознательны, мы их тщательно прячем от себя. Но когда в нашей сегодняшней жизни случается что-то, что бессознательно напоминает нам этот опыт, мы чувствуем себя так, словно сейчас умрем. Внутри мы в полной панике.

Чаще всего мы не соприкасаемся с глубиной и интенсивностью страха быть покинутыми, пока не пройдем через глубокий опыт брошенности. Я не имел ни малейшего понятия о том, что он вообще существует, пока не случился разрыв с первой моей глубокой любовью, с женщиной, с которой я был последние два года университета. До этого я весело жил, одержимый своей карьерой и спортом, и в целом мой образ жизни был глубоко бессознательным в отношении более тонких жизненных аспектов. Когда мы расстались, мне было так больно, что я был не уверен, что доживу до следующего дня. И это было нелогично, потому что мы оба знали, что отношения закончились, и каждый из нас идет дальше своей дорогой. У меня не было понятия, откуда приходит вся эта боль, а она продолжалась два года. Я не знал, что коснулся тогда первобытной раны. Тогда я даже не знал, что значит «первобытный». Но с тех пор все мои значительные последующие отношения подводили меня на шаг ближе к принятию глубокого одиночества, которое я нес внутри.

Рана возникает из памяти о том, что мы не получили питания, в котором нуждались. Эта память – не столько воспоминание о конкретном событии или событиях, сколько клеточного уровня опыт негативной пустоты, которую наш Эмоциональный Ребенок отчаялся заполнить. Боль этой раны остается глубже видимой поверхности.

Мы можем стать холодными, отстраненными и антизависимыми – или болезненно зависимыми. Я прошел по обеим дорогам. Пять лет я был женат на женщине, которая страдала от тяжелых депрессий. Я не мог понять, почему она не могла встряхнуться и вырваться из них, и чувствовал себя беспомощным что-либо сделать или помочь. Для меня было непостижимо, что она переживала, потому что я просто не касался того уровня глубины, что был у нее. Мне было удобно в моей антизависимости. Мне было безопаснее ни в чем не нуждаться, и к тому же мне не приходилось чувствовать никакой боли или страха. Много лет спустя, как это часто происходит, я перепрыгнул в другую крайность, и стал попадать в отношения с женщинами, которые хотели и нуждались во мне меньше, чем я в них. Я получил некоторый шанс попробовать на вкус собственное лекарство, чувствуя себя отвергнутым и нуждающимся, вместо того чтобы быть уверенным в себе и собранным. Есть некоторые способы, которыми мы проигрываем рану брошенности в отношениях, пока не исследуем ее глубоко. Мы ее проигрываем в драмах ревности, в бегстве от близости и требованиях, в ожиданиях в отношении партнера и друзей. Так или иначе, мы компенсируем ужасающий страх, что нас покинут.

Наши компенсации становятся болезненно непроизвольными и разрушающими. Например, недавно ко мне пришла женщина с историей своих отношений с мужчиной. Он постоянно ее отвергал, она продолжала к нему возвращаться. Чем более он ее отвергал, тем более она умоляла. Я спросил, что заставляет ее возвращаться. Она ответила, что две недели, проведенные без него, заканчиваются чувством такой тревоги, которую невозможно выносить. Она знает, что это не любовь, но одной мысли о том, чтобы снова заниматься любовью с ним, достаточно, чтобы она захотела с ним встретиться. Большую часть времени, когда двое людей вместе, под поверхностью игр ухаживания и всего энергетического карнавала – два голодных Эмоциональных Ребенка, каждый из которых ожидает или надеется, что другой заполнит его дыру. Даже у самого закоренелого Антизависимого внутри скрывается Эмоциональный Ребенок, полный неосуществленных потребностей и ожиданий. Наши неосуществленные ожидания остаются на медленном огне, на дальней конфорке нашей осознанности, ожидая правильного человека и правильной ситуации, чтобы выйти на первый план. Они не уходят, они только скрываются за отрицанием. Но близость выводит наружу все. Наши требования и ожидания могут выйти наружу в ситуации секса, общения, проводимого вместе времени, – в любой форме, в которой мы надеемся заполнить внутреннюю пустоту.

Так как никто никогда не может удовлетворить нашу требовательность, отношения наполняются конфликтами и разочарованиями. Мы используем всевозможные стратегии, чтобы заполнить дыру, вместо того чтобы чувствовать пустоту. Например, мы играем роль хорошего отца – или внимательной матери – с тем, кто от нас зависит, веря при этом, что просто заботимся о другом, тогда как на самом деле просто прикрываем собственные страхи брошенности. Мы играем в игру соблазнения и очарования, но никогда не отваживаемся на риск глубоких и преданных отношений из-за страха быть отвергнутыми. Мы можем встречаться, но всегда оставляем открытой заднюю дверь, скрывая это, или, может быть, не слишком скрывая. Все это – прикрытия для страхов брошенности. Когда кто-то не такой, как нам хочется – не остается с нами все время, не дает того, что по внутреннему ощущению нам нужно, не понимает – мы чувствуем, что нам одиноко. Самые незначительные вещи, которые делает другой, могут заставить нас чувствовать, что он или она на самом деле не с нами. В одно мгновение все наши чувства близости и дружбы рассеиваются. Нас наводняют страхи, и со скоростью света мы движемся в реакцию – бороться, резко отсекать контакт, обвинять, нападать, угождать – что угодно, что заставит уйти некомфортное чувство. Паника одиночества так сильна и непроизвольна, что бросает нас в реакцию. Мы переходим в совершенно автоматический, привычный и непроизвольный режим. И, как нарочно, нас притягивают люди, которые тем или иным образом провоцируют нашу неисцеленную рану неудовлетворения и брошенности. Существование хочет, чтобы мы столкнулись с этой раной. В группе из пяти человек, четверо из которых дадут нам все, что, как мы думаем, мы хотим, мы всегда выбираем единственного, который будет нажимать в нас на кнопки неудовлетворения и брошенности.

Темная сторона раны брошенности – исходящий из чувства предательства глубокий гнев, который мы несем внутри. Большинство из нас проецирует ярость на весь противоположный пол, основываясь на памяти о предательстве матери или отца. Но этот процесс обычно бессознательный и проявляется только после того, как мы пробыли с кем-то вместе некоторое время. Глубоко внутри мы хотим отдавать и принимать любовь, но часто на поверхности – желание отомстить. Гнев просыпается снова, медленно, но верно, во всех небольших – или больших – ситуациях, где мы чувствуем, что наши любимые и друзья нас предали. Например, недавно я проводил сессию с мужчиной, который сказал, что его подруга занимается любовью с его лучшим другом. Когда я его спросил, что происходило в отношениях до этого, он ответил, что чувствовал, что ему не хватает секса, потому что она «слишком духовная», и у него были фантазии о других женщинах. Когда мы исследовали ситуацию глубже, обнаружилось, что он проигрывал отношения с матерью и полученную от нее сексуальную обусловленность. Мать заставляла его обещать, что он будет «хорошим человеком» и не пойдет по стопам своего «сексуально озабоченного» отца. Естественно, он сдерживал много бессознательной ярости на то, что позволил матери таким образом кастрировать свою энергию. Постепенно он смог увидеть, сколько в нем было гнева и в отношении его девушки.

Хорошо начать работать с гневом и болью, не реагируя автоматически или бессознательно. Иначе энергия подкармливает Эмоционального Ребенка. Более того, мы можем впасть в заблуждение, что путь к исцелению ведет через проговаривание и обсуждение. Но проговаривание, прежде чем мы разовьем более глубокое понимание брошенности, часто мотивируется потребностью в признании, любви или внимании. Это ведет только к большему отвержению и конфликту. Мы можем начать «за здравие», но вскоре оказаться спровоцированными, потому что только и ищем, за что бы зацепиться. Сами того не зная, мы ждем возможность чем-то обосновать уже существующий гнев и недоверие, начать мстить или реагировать. Когда что-то провоцирует рану брошенности, не проходит и миллионной доли секунды, как мы перемещаемся от раздражителя к реакции. Этот механизм действует мгновенно и глубоко автоматически. Одно из средств, которые мы применяем, – попытка растянуть время между раздражителем и реакцией, чтобы было время и пространство чувствовать рану и быть с раной, когда она провоцируется. Мы словно удлиняем расстояние между «провокацией» и ответом, чтобы создать время для чувствования. Рана есть всегда, но обычно у нас нет времени ее чувствовать, потому что мы быстро движемся в реакцию.

Рис. 6. Рана между раздражителем и реакцией

Невозможно не реагировать или не искать спасения в пристрастиях до тех пор, пока мы не поймем работу чувства брошенности. Попытки прекратить ее силой воли только сделают нас перенапряженными и заставят осуждать себя за возвращение к старому. Страхи, стоящие за брошенностью, так сильны, что одолевают даже волю. Но если мы начинаем признавать глубину и интенсивность паники брошенности, то мы видим, как мощно эти силы воздействуют на наши отношения. Понимание постепенно дает нам дистанцию от непроизвольных и механических реакций.

Практически задача внесения осознанности в раны брошенности и неудовлетворения подразумевает обращение внимания на большие и маленькие провоцирующие их раздражители. Значимые раздражители, такие как отвержение, утрата или конец отношений, обычно удерживают наше внимание, потому что они болезненны. Но часто при этом мы теряемся в страхах, и наблюдать некому. Нас охватывает ужас, и утрата или отвержение только усиливают наше недоверие или безнадежность. Но если наблюдать с немного большим пониманием, мы начинаем видеть, что была спровоцирована рана, что она была всегда и что процесс горя делает нас сильнее. Небольшие же раздражители обычно вообще ускользают от нашего внимания, и мы даже не признаем, что была спровоцирована рана брошенности. Мы быстро движемся в реакцию (что часто вызывает ответную реакцию) или уходим в защитные образцы. Незамеченными могут оказаться раздражители, когда мы испытываем раздражение или гнев, если все получается не по-нашему, или в ситуациях неисполненных ожиданий, если мы чувствуем себя лишенными любви, внимания, уважения, чувствительности или прикосновения.

Говоря о неудовлетворении и брошенности, важно упомянуть ситуацию любовного треугольника. Когда человек оказывается в одном из углов треугольника, и его или ее любимый встречается с кем-то другим, это постоянная провокация раны. Это все равно, что постоянно получать дозу чувства брошенности внутривенно. Не всегда возможно и даже необязательно избегать этих ситуаций. Иногда это именно то, что приносит жизнь и что по какой-то причине нужно пережить. Но хорошо осознавать, чему мы себя подвергаем.

Если мы можем оставаться с опытом страха и боли, которые приходят каждый раз, когда провоцируются раны, это исцеляет, и в нас развивается больше и больше пространства для каждого нового раздражителя. Переживая страхи и боль, когда они приходят, мы постепенно более и более выходим из-под контроля состояния ума Ребенка в нас. Эмоциональный Ребенок менее и менее влияет на то, как мы видим и чувствуем опыты, происходящие в нынешней жизни, и восприятие становится менее и менее загрязненным травмами прошлого.

Рис. 7. Путешествие по ране брошенности

Я нахожу, что прорабатывание раны брошенности – основная составляющая в способности создавать любовь. Один из безусловных аспектов работы – осознание того, что рана существует. Другой – чувствование ее и некоторое знание того, откуда она приходит. Также я заметил, что достиг некоторых пониманий, которые кажутся существенными в отношениях. Во-первых: люди такие, как есть, и нельзя ожидать, что они изменятся. Во-вторых: придет время, когда мой Эмоциональный Ребенок подвергнется эмоциональному голоду, потому что в личности другого всегда будут стороны, которые мне не понравятся. Когда я с ними сталкиваюсь, я или, точнее, Эмоциональный Ребенок во мне может почувствовать, что ему очень одиноко, испытать разочарование и опустошение. В конце концов, я знаю, придет время, когда придется проститься друг с другом. Может быть, один из нас умрет, или, может быть, просто покинет другого. Но я должен быть готов столкнуться с болью брошенности.

Часто я слышал, как мой мастер говорил о разнице между чувством, что человеку одиноко, и позитивным одиночеством. Чувство «одиноко», как он объяснял, – это темная дыра, пугающее негативное пространство. Но позитивное одиночество – в нашей природе; это то, что он описывает как Эверест медитации. До начала исследования моей собственной раны брошенности я понятия не имел, о чем он говорит. Теперь я вижу, что мои чувства неудовлетворения и пустоты – это образ мышления и чувствования Эмоционального Ребенка во мне, и скорее всего, таким он и останется. Этот умственный набор может в любой момент оказаться спровоцированным, но у меня достаточно позитивных опытов одиночества, чтобы знать, что чувство «мне одиноко» пройдет. Одиночество, согласно моему опыту, может быть безмерно блаженным и горько-сладким, но в нем нет паники или лихорадочности, присущих состоянию ума покинутого Ребенка. Это просто принятие жизни.

а) Ответьте на вопрос: «Я чувствую неудовлетворение (лишение, боль или гнев), когда…»

Какое конкретное поведение другого заставляет вас чувствовать себя преданным или неудовлетворенным в близких отношениях? Определите очень конкретно, что человек делает или не делает, говорит или не говорит?

б) Какие ожидания у вас есть в этих случаях?

в) Какие верования вы связываете с этими ситуациями?

а) В каких ситуациях вы чувствуете себя лишенным(ой) или брошенным(ой) таким же образом, как в детстве? Может быть, чувствуя, что рядом никого нет? Чувствуя вторжение? Чувствуя непонимание? Чувствуя, что вас никто не слушает?

б) Как вы научились справляться с этой неудовлетворенностью? Какие верования вы сформировали о жизни, сталкиваясь с ней?

В следующий раз, когда вы поймете, что в вас спровоцировано неудовлетворение, попытайтесь отозвать энергию из реакции и просто войдите в чувствование того, что происходит внутри. Что чувствуется в теле? Какие приходят мысли? Какие страхи? Что хочет ваша энергия?

1. Раны брошенности и эмоционального голода распространены повсеместно и чаще всего приносят самые глубокие и ужасающие страхи. Они приходят из сильного чувства, что нас не хотят, мы не нужны, нас не поддерживают или не видят. Каждый из нас переживает это по-своему, но у всех нас внутри остается глубокий голод и жажда любви. Мы можем их компенсировать, становясь зависимыми или требовательными, пытаясь добиться того, чтобы другой нас «спас», или уходя в собственный изолированный мир и развивая ложное чувство самодостаточности.

2. Раны брошенности и неудовлетворения становятся источником величайших конфликтов и страданий в наших отношениях, потому что мы хотим, чтобы другой спас нас от их чувствования. Мы не осознаем, что на самом деле идем к другому из пространства брошенного, неудовлетворенного Ребенка, жаждущего получить поддержку и питание. В результате мы встречаемся с отвержением, потому что другой не хочет играть для нас роль спасителя. У него или у нее достаточно проблем в питании собственного брошенного Ребенка. Но мы упорно и настойчиво продолжаем попытки, потому что не понимаем связи между собственными ожиданиями, требованиями, реакциями и раной.

3. Мы можем совершить большой шаг за пределы обычного страдания, присущего нашим отношениям, просто осознавая связь между раной и собственной реактивностью. Понимая глубину собственной паники, мы можем видеть, почему и как мы реагируем.

4. Внесение осознанности в рану брошенности прокладывает дорогу к тому, чтобы мы научились быть с самими собой – быть с экзистенциальной истиной собственного одиночества. Один из глубочайших страхов – остаться одному. Работая с раной, мы можем начать видеть, что наши страхи основаны более на травмах прошлого, чем на нынешней ситуации. Однажды набравшись храбрости, чтобы пережить негативное одиночество, мы касаемся блаженства одиночества подлинного.