У меня прекрасная работа. Самая лучшая в мире, тут меня никто не переубедит. Впрочем, никто и не будет спорить…

Мы сидели на склоне холма. Жаркое июньское солнце гладило нас своими ласковыми лучами, ветерок нес целое море запахов. Мятлик пах легко и едва уловимо, полынь взрывалась горькой, звенящей нотой, ромашки разливали в воздухе сладкий, спокойный аромат.

– Как это чудесно, Рич… – еле слышно сказала девушка. Она запрокинула голову, подставляя лицо солнцу. На бледной бескровной коже впервые за весь день появился робкий румянец.

– Что чудесного-то, – грубовато ответил я. Всегда, когда приходится разговаривать с такими красивыми девушками, пусть даже и горожанками, я начинаю хамить. Это от смущения, наверное. У нас тут девчонок мало, я за свои двадцать лет видел не больше десятка.

– Как что?! – искренне удивилась она. – Этот воздух… такой сладкий и чистый. Я, наверное, могла бы питаться только этим воздухом.

– Насчет питания, это вы зря, – немного обиделся я. – Сейчас придем домой, мама закатит для вас настоящий пир. Братишка наловил рыбы, будет уха. Па вчера подстрелил оленя…

– Оленя? Это тот забавный зверек, что прыгает по деревьям?

– Это белка! – захохотал я. – Олень – это совсем другое!

Девушка смутилась. Мне даже стало немного стыдно своего смеха. Конечно, откуда она знает, что такое олень…

– Знаешь, Рич, – словно отвечая на мои мысли, проговорила девушка. – У нас, в Городе, кроме крыс ничего живого не осталось. Да еще люди, пожалуй. Мы еще выносливее…

Она замолчала. Я знал, какие картины проносятся сейчас в ее памяти. Мрачный, затянутый смогом город. Прохожие в респираторах, одиноко бредущие по покрытому грязью тротуару. Автомобильные колонны, стелющие сизый вонючий дым. Едкий дождик, накрапывающий с неба. Покрытые корками окислов стекла в окнах. Уродливые детишки, играющие во дворах – без всяких респираторов, они уже приспособились к этому миру…

– Я и не знала, что еще сохранились такие чудесные места, как здесь. Леса, горы…

– Тс-с-с! – Я привстал, скидывая с плеча карабин.

Из леса вышел олень – прекрасный, огромный олень, с хищно раскрытой пастью, вздыбленной черной шерстью, нервно стегающий по спине хвостом. Я поймал его в прорезь прицела…

Маленькая, уютная студия телецентра казалась нереальной после сказочного лесного мира. Техники торопливо снимали с меня датчики, сматывали толстые жгуты проводов. Подошел режиссер, молча развел руками.

– Ну, Ричард. Ну, малыш. Такого фильма ты еще не придумывал!

– Плохо? – испуганно переспросил я. У меня не были оплачены счета за кислород, за бытовую и питьевую воду. Если режиссер не примет мыслефильм…

– Замечательно! Великолепно! Сделаем целый сериал про этих героев!

Мне помогли встать с кушетки. Техники с уважением поглядывали на меня – как-никак знаменитый мыслеоператор, автор десятка увлекательных телесериалов. Не каждый может так ярко представить свои фантазии, что на экране они покажутся настоящими…

– И как ты это придумываешь? – Режиссер взял меня за руку, повел к выходу. – Этот лес… Оленя… Олень как живой вышел, у меня аж мороз по коже прошел. Только, по-моему, они были с рогами…

– С рогами были волки, – объяснил я. – Они ими от оленей защищались. А придумываю я мало, просто читаю старые книги и пытаюсь их представить…

– Возьми мой противогаз, – заботливо сказал у двери режиссер. – Ветер с южных заводов…

– Добегу, мне близко…

Дверь плотно закрылась за мной, и я оказался на улице. Лицо плотно обхватывал респиратор, в кармане лежали заработанные сегодня хлебные карточки и талоны на сахар. По улице плыли волны кисловатого смога. Действительно, ветер с южных заводов.

Одуревшая от голода крыса метнулась ко мне по скользкому от отбросов тротуару. Я встретил врага ударом ноги, сорвал с плеча арбалет, выстрелил. Поднял вздрагивающую крысу за голый розовый хвост. Увесистая, килограмма два будет.

– Мама сегодня закатит настоящий пир, – вполголоса пробормотал я. У меня самая прекрасная в мире работа!