ГЛАВА IIІ
Друзья и братья! воссылайте
Моленья к щедрым небесам,
В любви друг друга подкрепляйте,
Сердец курите фимиам.
Из песни Свободно-Каменщической
«Александр! Александр! Имя, восторгом преисполняющее сердца всех подданных его! Имя и нас соделывающее столь благополучными!» — пел хор масонов шведской системы 30 августа 1811 г. в Великой Директориальной Ложе Владимира к Порядку: три соединенные ложи Александра Благотворительности к Коронованному Пеликану, Елизаветы к Добродетели и Петра к Истине совершали торжество в честь тезоименитства Монарха-По-кровителя вольно-каменщических работ в России. Прославляя Императора Александра I, хор пел: «Любовью да почтит* ся он благоговейно у жертвенников каменщиков, ибо расцветает счастье каменщиков, как от солнечных лучей, от царской милости Его».
«Прошли годины испытания», — восклицали масоны-риторы, в кратком очерке изображая то время, когда не смели собираться и втайне для работ своих. Но ныне «счастье, счастье наш удел», — заключали они речи свои. И масонам-водителям, и всей братии дали будущего казались светлыми! Последний, 1811-й год был знаменательным: вытребованные правительством акты масонских обрядов и установлений, просмотренные и разрешенные, были возвращены И.В. Беберу, управляющему Великой Директориальной Ложи; правительство не запретило дальнейших работ, оно даже предлагало свое покровительство. Тяжкие времена боязни миновали, и верные братья, сохранявшие «искру древнего искусства под пеплом тайны», в течение 1811 г. успели не только организовать правильные работы в Великой Директориальной Ложе, но и восстановить в прежнем виде блистательный Капитул Феникса с Директорией под наименованием Верховного Орденского Совета.
Капитул Феникса, вновь приступивший к правильным работам, согласно «Конституционному патенту, полученному прежде из Швеции», был, однако, в другом положении, нежели при своем основании. Россия, признанная на Вильгельмсбадском Конвенте в 1782 г. самостоятельной 8-й Орденской Провинцией, не имела более необходимости быть в полном подчинении у Шведского Капитула, первоначально учредившего Капитул Феникса в России. Единогласным постановлением старейших братьев высшего посвящения Высокопросвещенным Префектом Капитула Феникса соделался И.В.Бебер, и ему же присвоено наименование Викария Соломона, Мудрого из Мудрых; в Великой Книге Рыцарей он записан под именем «Eques ab Ave Minerva», с девизом «Prudentor», «ибо разумием успел снискать не токмо высокопочитание братии, но и веру правительства, чем несказанную услугу Ордену оказал, рассеяв могущие быть сомнения и тем содействовав открытию работ каменщических». Есть предание, что именно Беберу, в личной аудиенции у Императора Александра I, удалось не только убедить государя в пользе Вольного Ка-менщичества для России, но и увлечь его в лоно Ордена.
Если предание это и не вполне соответствовало бы истине, то оно указывает, однако, каким ореолом окружалась личность Бебера как властного и мудрого масона, когда его, скромного инспектора 2-го Кадетского корпуса, молва называет — причиной увлечения Императора Александра I масонством, а ни кого иного из большого круга масонов, именитых русских бар, приближенных юного монарха. В отзывах современников новый всесильный глава лож шведского обряда рисуется человеком сильной воли, большим тружеником, до корня изучившим все тонкости различных масонских систем. В то же время он сильно увлекался тайными науками и учением Эмануила Сведенборга, и общение с невидимым «простому оку смертного и непросветленного» недоступным миром светлых духов кажется ему вполне возможным. Преподаватель математики и физики, Бебер в своей библиотеке и архиве собирает древнейшие сочинения по науке чисел, каббале, магии и в сложнейших исчисленьях тщится найти «Ключ к таинствам натуры», когда его материальная природа, не поддаваясь велениям духа, отказывается подчиниться восторгам экстаза.
Капитул Феникса, известный в XVIII веке всему братству под наименованием Великой Национальной Ложи, с 1810 г. «вынаружился» под названием Великой Директориальной Ложи Владимира к Порядку. Устройством точно уподобясь Великой Национальной Ложе, она, однако, имела не все ее акты, ритуалы и клейноды, большинство коих оставалось в семье князя Г.П. Гагарина. Печать установлена была новая, изменены были также надписи на Орденском мече.
Печать Великой Директориальной Ложи Владимира к Порядку. Импер. Моск. и Рум. Музей
Великий Орденский меч сохранился в Московском Историческом Музее; мной воспроизведена рукоять меча; голубой бархат ножен поблек и стерся, но позлащенная медь «рукояти фигурной» — прекрасной сохранности, и ясно на ней читается резная надпись.
Под властью Великого Орденского меча, в строгом послушании Капитулу и Великой Директориальной Ложе Владимира к Порядку, к 1811 г. находилось, как сказано, три ложи; все они произошли отложи XVIII века «Пеликана», сохранившей малый круг братьев шведской системы, не устрашенных испытаниями и продолжавших свои работы втайне. Ложа Пеликана, при первых проблесках царского благоволения, выпросила право переименования в честь милостивого монарха в ложу «Александра Благотворительности к Коронованному Пеликану» и в 1805 г. 11 октября раздала братьям свой новый символический знак в виде креста иоанновской формы, украшенного изображением пеликана и первой буквы имени государя. Делаясь отважнее и увеличивая быстро круг работающих, ложа эта образовала вторую, назвав ее в честь Императрицы Елизаветы; третья ложа была названа в память Императора Петра I, по преданию открывшего свет масонства в России, ложей «Петра к Истине». Все три ложи работали в одном доме, имея общую кассу и общие обрядники шведской системы, сохраненные ложей Пеликана, усердным членом коей был Бебер, принявший полную власть, великий молот управляющего союзом и великий меч верховного судьи.
Орденский меч Великой Директориальной Ложи Владимира к Порядку. Импер. Моск. и Ист. Музей
На воспроизведенном мной портрете Бебер изображен со знаком Управляющего Мастера, наугольником; над его головой — символ ложи Александра коронованного Пеликана и связанная углом вервь братского единения. Вдали справа виднеется пирамида как символ мистичесного направления работ управляемого Бебером союза. Надпись на портрете указывает на занимаемое им в братстве положение Великого Управляющего Мастера, подписью означено его мирское звание — действительного статского советника русской службы.
Как и в XVIII веке, по преимуществу старое, родовитое барство влилось в союз шведских лож и встало у кормила правления — князь М.П. Баратаев, князья Гагарины, князь Михаил Илларионович Кутузов, князья Голицыны, Грузинские, Волконские, князь Михаил Давыдов, князья Долгорукие, Лобановы-Ростовские, Лопухины, Трубецкие, графы Апраксины, Виельгорские, граф Иван Воронцов и Александр Ос-терман-Толстой, графы Потоцкие, Разумовские, Строгановы, Толстые, Тышкевичи, Чаплиц, Чернышевы, Шуваловы и целыми семьями братья Бороздины, Головины, Ланские, Нарышкины, Римские-Корсаковы и мн. др.
Не забывая целей Орденских, эти русские масоны-баре решили в то же время по преимуществу использовать масонство на благо России. Сплотившись в тесный союз «Духовных Рыцарей», они полагали встать «аки стражи» за интересы родины, проникшись мыслью, что именно им, «свыше намеченным» и к «Свету Истины приведенным благим Промыслом», предначертано вести сородичей своих к совершенству.
Не подчиняясь по наружности ни Швеции, ни иным иноземным державам, русский Капитул Феникса, однако, не прерывал совершенно сношений с Востоками других стран, ибо, прервав, он обратился бы в ничего не значащее самочинное учреждение; правда, из подвластного, подчиненного он соделался равноправным другим Капитулам, но продолжал быть лишь одним звеном в общей мировой цепи масонства, с коей его соединяла общность обрядов, символов, преданий и законов.
Главным же образом не желали порвать цепь всемирного братства члены Капитула, направлявшие работы всего русского масонского союза, ибо им известно было, что над всеми наивысшими масонскими правлениями всех стран главенствует одна Великая ложа «Великих Помазанников Божиих», и в члены этой мировой ложи избираются наивысшие просветленные братья из всех светлейших Капитулов. Эта Великая мировая ложа, образуя невидимый Капитул, имена сочленов коего навсегда пребывают неизвестными не принадлежащим к оному, имеет целью бороться со злом и насилием в мире, с деспотизмом правителей и постепенно подымать духовный уровень всех народов земного шара, «насаждая древо свободы на развалинах насилия».
Каждый высокопосвященный член Капитула Феникса в тайнике души своей мог лелеять мечту соделаться членом этого невидимого Всемирного Капитула.
В 1812 г., кроме работавших втайне мартинистов, все братство следовало шведским обрядам; состав членов, вновь вступавших, не был случайным: в «должность» членам Капитула вменялось тщательно следить, чтобы лишь избранные, одаренные люди проникали в братство; намеченных к принятию профанов увлекали затем в Орден «строго обдуманным образом», и это уловление составляло работу шотландских мастеров, посвященных в V степень шведского обряда.
Ясно обнаруживались желания масонов того времени наполнить русские ложи «россиянами, благорожденными дворянами, с познаниями в науках, чистых нравами и телом здравых». В 1813 г. это национальное движение в русском братстве отмечается даже в донесениях полицейских властей, где говорится, что Бебер совершенно подпал влиянию русской партии, желающей занять первенствующее место, чем вызывается ропот в иноземной. Стараниями русской партии об-рядники переводятся на российский язык, и работы в ложах открываются на «любезном отечественном языке». Выдвигаются молодые силы, представители национального направления, гр. Михаил Юрьевич Виельгорский, Сергей Степанович Ланской, Андрей Петрович Римский-Корсаков.
Ложи получают яркую окраску, кружковую, как бы кастовую, ибо и распределение членов по ложам не случайно: кажущееся «доброе желание» вступающих искусно руководится предначертаниями Капиту-ляров: так, в ложе Елисаветы к Добродетели и в ложе Соединенных Друзей сбираются по преимуществу высшее русское дворянство, чины придворные, гражданские и военные, «люди в общежитии именитые», как некогда выражался И.П. Елагин; в ложе Палестины — представители науки, искусств и иноземцы из французов; в ложе Петра к Истине сосредоточивается немецкий элемент и главным образом врачи и люди «инженерного учения»; в ложе Александра к коронованному Пеликану к сообществу старых членов Екатерининской ложи присоединяются все более люди из купечества и ремесла, ибо масонским заветам «надлежит и нижние слои облагораживать», но в купечестве и ремесленничестве поддаются пропаганде главным образом иноземцы, которые вскоре в великом числе наполнят ложу Александра. В ложе Нептуна к Надежде в Кронштадте объединяются моряки русские и иноземные, в Ревельской ложе Изиды — прибалтийское дворянство, ложе Иордана в Феодосии — иностранная колония и местная русская интеллигенция.
Символ Шотландской ложи Св. Георгия. Гос. Арх. Мин. Иностр. Дел
Кроме вышеназванных, иоанновских лож, продолжает работать старая шотландская ложа Сфинкса и образованная при начале наполеоновских войн ложа св. Георгия, — также шотландская.
Во главе ложи Сфинкса встал А.А. Жеребцов, Обермейстером ложи св. Георгия согласился быть сам Бебер.
Капитул Феникса, Великая Директориальная Ложа Владимира к порядку, шотландская и иоанновские ложи размещены были в одном доме, но ритуально разубранные залы высоких степеней были недоступны братьям нижних лож и строго охранены от взглядов непосвященных.
Приглашения в собрания шотландских лож были наичаще печатные, с изображением малой гербовой печати: Андреевского Креста, включенного в четыре концентрических эллипса, и круговой надписи «Сообщество св. Андрея». В зависимости оттого, в которой из лож намечались работы, к надписи добавлялось наименование ложи: «Сфинкса» или «Св. Георгия»; в иоанновских ложах на приглашениях печатался символический знак каждой ложи. Служащий брат, посвященный в ученическую степень, обходил всех братий и обязан был требовать подписи каждого с означением, предполагает ли он быть на собрании.
Но чем более рос союз, тем большее число различного рода людей вливалось в него, и 1814 год в истории русского масонства был особенно важен: свершился распад. Возник спор о значении высоких степеней, о желательности заменить самовластное управление подчас неизвестных Орденских начальников выборным, «легким», ответственным. Проникавшие со времени наполеоновских войн из-за границы идеи о преобразовании Ордена, исключавшие занятия тайными науками и запрещавшие работы по восстановлению угасших древних рыцарских Орденов, нашли своих последователей. И.В. Бебер объявил тогда отказ от звания гросмейстера и предложил избрать взамен П.А. Шувалова, достойного великого каменщика. В Иоаннов день были оглашены новые выборы, но до прибытия Шувалова из армии у кормила остался Бебер. По приезде Шувалов от высокой должности, однако, отказался, и выбор пал на графа В.В. Мусина-Пушкина, согласившегося править только иоанновскими ложами. Власть над высокими степенями и Капитулом осталась за Бебером. Толчок к распаду союза шведских лож и умалению власти Капитула был дан письмом одного из высокопосвященных, заявившего о незаконном существовании в России самого Капитула Феникса. Этот дерзновенный брат был представителем иноземной партии, особливо немецкой, старший врач Обуховской больницы Егор Егорович Эллизен, человек высоких добродетелей, большой благотворитель, ума положительного, сторонник точной науки. В Капитул Феникса он вступил в 1811 г., тотчас по возобновлении в нем правильных работ, в шведской системе был издавна, получив все степени посвящения, дававшие право присутствия в тайном правлении. Эллизен являлся лишь представителем целой группы людей, большей частью людей науки и среднего достатка, пожелавших новых порядков и для коих высокие степени шведской системы были недосягаемы. Имел ли Эллизен какие-либо основания заявлять о незаконности существования Капитула? На самом ли деле представлены были все без исключения акты шведского обряда правительству в 1810 г., все ли они были просмотрены и апро-бованы или только часть их? И почему, если все обряды и установления были апробованы, Капитул Феникса продолжал подписывать свои протоколы Орденскими именами?
Заявление Эллизена имело основание. В 1810 г. представлены были обрядники и уставы одних только иоанновских степеней, ученика, товарища и мастера символического, голубого масонства, имевшего предметом «усовершенствование каждой отдельной личности для достижения всеобщего благоденствия на земле», золотого века Астреи. Ни акты шотландских лож, возводивших в «должность» раз-насаждение заветов Орденских и изучение тайных наук, ни акты рыцарских степеней, связывавших посвящаемых обетами бороться не на жизнь, а насмерть со всяким проявлением деспотизма, мирского и духовного, представлены не были.
В письме Е.Е. Эллизена Великому Префекту И.В. Веберу читаем: «Акты высших степеней не были предъявлены правительству, следственно, от оного не одобрены и не приняты, а посему здешняя Шотландская ложа и Капитул не имеют даже права раздавать высшие степени». Эллизен в этом письме, от 16 июля 1814 г., резко отказывается от звания Командора и сочлена Капитула, выражая желание «отойти от всего того, что за третью степень распространяется», изъясняя, что уверился во вреде высоких степеней. В письме Эллизена важен не личный взгляд его на вред или пользу высоких степеней, в коих он пребывал, не смущаясь, несколько лет, не отвращение его от занятий оккультными науками, вызывания духов, или свершения мистически религиозных обрядов, или пышных церемониалов рыцарских посвящений. Здесь важно то обвинение, которое он бросает главе союза Веберу, о «незаконности» существования в России Капитула и шотландских лож, о непредъявлении правительству актов высших степеней наравне с актами нижних степеней. Как командор, Эллизен принадлежал не только к сочленам Капитула, но к кругу избранных, то есть к Директории Капитула, и ему, конечно, известно было, что предъявлялось на просмотр. Поэтому-то совершенно понятно, что тогда как иоанновские ложи обязались доставлять протоколы своих заседаний, списки членов и вперед на год точную роспись дням и часам работ, Капитул Феникса продолжал работать втайне и его протоколы подписывались Орденскими именами.
Письмо Эллизена, по выражению И.В. Вебера, «декламировавшего против высоких степеней», вызвало Капитул Феникса к усиленной деятельности: решено было учредить по древнему образцу шотландскую Директорию для управления ложами Сфинкса и Св. Георгия в целях большего порядка и для охранения неколебимыми Орденских традиций в среде шотландских братьев, являвшихся главными распространителями масонства. 29 декабря 1814 г. созваны были в объединенное заседание члены лож Св. Георгия и Сфинкса для объявления им об этом постановлении, и открытие Директории назначено на 8 января 1815 г. Кроме того, решено исключить из списка союза 6 братьев, не подписавших акта от 21 июля о несочувствии Эллизену. На собрании председательствовал А.А. Жеребцов и лично опрашивал всех присутствовавших после прочтения секретарем установлений для Директории «их о сем мнение и от всех получил единодушное согласие и одобрение». Члены блистательного Капитула Феникса тем более спешили с открытием Директории, что 20 апреля исполнялось 35 лет со дня учреждения первой Шотландской ложи шведского обряда в России. Этот день и предполагалось отметить торжественным собранием и чтением исторического очерка о деятельности Шотландского братства за все время его работ.
20 апреля торжество состоялось в ложе Сфинкса, и решено впредь ежегодно торжествовать день ее учреждения. Все братство обрадовано было ценным даром одного из старейших братьев, масона века Екатерины, И.И. Вейса, представившего сбереженные им «подлинные акты шотландских степеней за собственноручным подписанием шведского короля Карла XIII, бывшего герцога Зюдерманландского».
Волнения в братстве не утишились. Замена Вебера гр. В.В. Мусиным-Пушкиным не принесла успокоения, ибо возникшее двоевластие лишь питало распрю сторонников высоких степеней с их противниками. Обе враждующие партии, стараясь привлечь наибольшее число приверженцев, развили пропаганду в среде масонского братства. Отзвуки борьбы масонов достигали до профанов и обсуждались публикой в ожидании, кто возьмет верх. Идеи свободы и самоуправления увлекали многие умы, и слово «конституция», которым озаглавили «братья обновители», сторонники Эллизена и выборного начала, свод законов для своих лож, обсуждалось не в одних только масонских кругах.
В профанском обществе Эллизен, стоявший за отвержение всякой тайны, разъяснял с помощью своих адептов (не открывая, впрочем, обрядов и таинств посвящений высоких степеней, в хранении коих давал клятвы), что высшие степени являются учреждением устарелым, что в других государствах масоны зависят от одного лишь, ими самими избранного, ответственного Великого Мастера, а не подчиняются братьям высоких степеней и подчас неизвестным начальникам, что ярким примером политической основы шведской системы, по которой работал союз Великой Директориальной ложи Владимира в России, — есть сама Швеция. Напоминая о введении в России системы шведской со строгим послушанием стараниями короля Густава III, Эллизен указывал, что именно Густав III воспользовался масонской организацией для «низвержения власти государственных чинов и восстановления Монархии». «Сам король или наследник престола — глава высших градусов, и все устройство Верховного Совета (он не называл Капитула Феникса) есть политическая основа, подающая королю способы привлекать к себе между высшими классами множество приверженцев, дабы чрез них действовать с большим успехом не только на прочих братьев, но и на все вообще умы».
Ключ Иоанновского мастера. Импер. Акад. Наук; рукоп. отдел
Тщетно Капитул Феникса чрезвычайными мерами старался укрепить пошатнувшиеся устои системы строгого послушания, предписывая «строжайшее наблюдение ложами древних уставов и обрядов», «теснейшее единение братства» путем постоянных собраний и ограничение в приемах, «дабы волки, в овечьей шкуре ходящие и языком агнчим глаголющие», не проникли в ложи союза и не внесли соблазна; все эти меры не могли принести желанной пользы тотчас же. Между тем Эллизен, не довольствуясь заметным успехом проводимых им идей, желал вмешательства правительственной власти для наилучшего и скорейшего устроения Ордена в России, и во всеобщий Орденский праздник, в Иоаннов день, 24 июня 1815 г., явно выразившаяся рознь братьев указала на невозможность примирения и необходимость реформ.
Тогда-то Бебер почел нужным подать правительству записку. Защищая пользу высоких степеней, как охранителей «святых заветов христианства» против «ополчившегося неверия и ложного философствования», «сумевших яд свой излить» и «между некоторыми» масонами, и пользу сосредоточения власти в малом кругу «избранных и отличных братьев», он напоминал об «апробации актов шведской системы министром просвещения гр. Разумовским». Однако, как бы в оправдание данного ему девиза «благоразумие», Бебер утишил гнев свой и предложил правительству, во избежание необходимости входить в распри лож, «поставить преграду между несогласующимися сторонами и постановить, что каждая будет управляться своими правилами, не имея между собой ни малейшей точки соединения». Таковой распорядок «не только не расторгнет союз, но восстановит общую тишину, успокоив братьев в точных их мнениях». На случай, если бы правительство со-благоизволило на внесенное им предложение, Бебер испрашивал разрешение тотчас же образовать для лож, верных древним законам, новую Великую Управляющую ложу, ответственную перед правительством, под его, Бебера, правлением, «чтоб сия, на коренных основаниях возобновленная, ложа имела бы те же права, коими пользовалась Директориальная ложа, т. е. власть учреждать новые ложи».
Со своей стороны Бебер обязывался «ответствовать пред лицом правительства во всем том, что происходить будет в собраниях, каких бы степеней оные не были б», и «все свои старания и силы употребить не только, дабы точно представить нужные донесения, но и сохранить должную любовь между всеми братьями, дабы не возродилась какая-либо кислота против тех, кои правиться будут другою Ди-ректориею».
Представление Бебера было ко времени. «Главнокомандующий в С.-Петербурге, рассмотрев все представленные по оному поводу бумаги и не находя в них ничего предосудительного, согласился на сие, тем более, что он в сей мере видел не только прекращение докучливых состязаний между ложами, но и способ удобнее наблюдать за деяниями всего общества».
Эллизен тотчас же воспользовался разрешением правительственных властей и учредил союз из лож «Петра к Правде», «Палестины», «Изиды» и «Нептуна», составив и представив правительству подлинный «основной соединительный договор» этих лож за подписью избранного Великого Мастера союза гр. В.В. Мусина-Пушкина-Брюса и представителей соединившихся лож. Великой правящей ложе нового союза придано было наименование богини златого века и законности — Астреи.
Союз Астреи долженствовал управляться представителями, ответственными, сменяемыми, избранными из среды самих братьев членами под предводительством гр. В.В. Мусина-Пушкина-Брюса, поручителя и представителя союза пред правительством; по отношению к союзу он лишь «страж закона», первый его исполнитель. Директо-риальная ложа Астрея обязалась никогда не зависеть от неизвестных начальников или иноземных масонских правлений, не иметь никаких тайн от правительства и в предмете работ изысканий сверхъестественных таинств, не следовать правилам «Иллюминатов, Мистиков, Алхимистов, убегать всех подобных несообразностей с естественным и положительным законом и, наконец, не стараться о восстановлении древних рыцарских Орденов».
Законами Великой ложи Астреи произносился грозный приговор не только системе иерархического правления, существовавшей дотоле, властной Директориальной ложи Владимира, но и предметам ее работ: занятию тайными науками и стремлению воскресить рыцарский Орден Тамплиеров. Удар наносился без колебаний, обдуманно и с хладной кровью и даже, как говорили, «не без снисходительного посмеяния» «несообразностям» союза шведских лож. Одно лишь звено соединяло «восставших» с покинутым союзом: «они признают целью работ своих — усовершенствование благополучия человеков исправлением нравственности, распространением добродетели», — гласит один из параграфов нового Уложения Великой Астреи. Этим-то звеном воспользовался Капитул Феникса, и «мудрый из мудрых», глава его — Бебер первый подал голос за союз с новой Великой ложей. Слова Бебера являлись плодом строго обдуманного вновь принятого плана действий Верховного Орденского Совета Капитула Феникса, а не единоличным его измышлением, и произнесены они были не незамедлительно, а лишь 2 августа 1816 г.
Что же предпринимал и как действовал Капитул Феникса вслед за решением правительства признать существование двух равноправных Великих Управляющих лож в России?
Положение Капитула было трудное. Граф Василий Валентинович, официально считавшийся Великим Мастером Великой Директориаль-ной ложи Владимира, правил лишь иоанновскими степенями, и интересы высоких степеней «по должности его» были вне круга его забот, а потому, когда было оформлено учреждение нового союза Астреи и предположено торжество открытия новой Великой ложи назначить на 30 августа, день тезоименитства государя, граф Мусин-Пушкин предложил закрыть Великую Директориальную ложу, как впредь излишнюю. Это было 11 августа 1815 г. Братья высших степеней воспротивились этому решению, ссылаясь на разрешение работ Директори-альной ложе, полученное свыше, почему и «закрытие Великой ложи может быть постановлено только Августейшим Государем»; братья, пребывшие верными шведскому обряду, «известному великодушному Императору, потребовали возобновления деятельности Великой ложи с новым составом должностных лиц». Орденский совет дал согласие, и новый состав ложи выбран 10 ноября 1815 г.
Сильно старившийся Бебер отказывался от всевластия ввиду несомненно предстоящих в будущем великих треволнений в российском братстве. Общим желанием заместителем Бебера предназначен «управлявший с толиким успехом шотландской ложей Сфинкса» генерал-майор А. А. Жеребцов, сумевший собрать в Андреевскую ложу более 100 членов и одновременно вести работы на трех языках, наблюдая чистоту Орденского учения. В новый состав Великой ложи вошли: Великий Мастер А.А. Жеребцов, 1-й Великий Наместный Мастер — граф М.Ю. Виельгорский, 2-й — граф П.А. Шувалов,1-й и 2-й Надзиратели — барон Г.Ф. Корф и С.С. Ланской, Великий Канцлер Г. Буденброк, Великий Маршал — С.С. Потоцкий. На выборе нового состава приостановилась деятельность Капитула. Бебер, имев личные переговоры с Главнокомандующим, никаких мер к устройству на прочных основах Великой Директориальной ложи не предпринимал; он выжидал прибытия Государя, дабы представить на «праведный суд» все происшедшее в надежде хотя бы наружным образом охранить прежде бывшее первенство своему союзу. Произошла заминка в представлении министерству полиции кратких отчетов о деятельности союзных лож, ибо Жеребцов часто отсутствовал, а гр. Виельгорский «о сем не старался вовсе». Между тем Великая ложа Астрея с первых же шагов вынаружила большое тщание в исполнении требований правительства и представлением протоколов заседаний удостоверила в своем праводушии: «Дела ее имеют ход правильный и ничего предосудительного не замечено», — гласило заключение министра полиции. В сентябре Великая ложа Астрея основала новую ложу Избранного Михаила, а в октябре в союз ее перешла и ложа Александра к Коронованному Пеликану, к величайшему оскорблению Капитула Феникса. Особенно волновались молодые капитуляры — бездействием Вебера и на свой страх стали «прилежать» о прирастании союза своего. Так, без предварительного разрешения правительства положена была основа ложам Полярной Звезды в Вологде и Трех Добродетелей в Петербурге. 10 ноября формально утверждена ложа Пламенеющей Звезды в Петербурге, а 26 ноября положено возобновить в Полтаве ложу Трех Коронованных Мечей. Главнокомандующий, известясь о возникновении новых лож, потребовал объяснений от И.В. Вебера, но тот указал на гр. Виельгорского как на главного правителя всеми делами, самостоятельно, без его согласия, с помощью высоких членов «все учинившего», и к ответу призван был граф Михаил Юрьевич.
Главнокомандующий в личной беседе заметил приглашенному графу Виельгорскому «всю неосновательность и неосмотрительность его поступков», граф принес извинения и обещал вскоре же представить письменное всему объяснение. Такое объяснение до конца января 1816 г. представлено не было, а между тем 11 января состоялось торжество инсталлации ложи Трех Добродетелей.
Но, тогда как часть капитуляров главные силы прилагала к умножению членов союза и лож, главноответственные перед лицом правительства Бебер и Жеребцов сильно тревожились незаконными работами своего союза, переходом лож в союз Астреи и дальнейшими отношениями с этим союзом, крепчавшим с изумительной быстротой.
Имея пребывание в Митаве, Жеребцов не переставал направлять работы своего союза письменно, однако главные заботы лежали на графе Виельгорском, которому Бебер помогал своим опытом и порывы коего сдерживал своим разумением; в правлении негласно большое участие принимали еще Н.М. Бороздин, С.С. Ланской, сменивший Г. Корфапри выборах 19 мая, и П.А. Ржевский, заменивший С.С. Потоцкого.
К ранней осени все еще не были улажены дела союза, и Жеребцов торопил, желая стройного распорядка. Капитуляры усилили работы, и в течение трех месяцев все дела были приведены к благополучному концу. В заседаниях 2 и 8 августа проведен вопрос о соглашении с Астреей: решено заключить конкордат, т. е. «акт взаимных отношений Двух Великих Лож». 5 сентября в заседании присутствовал А.А. Жеребцов и постановлено сообщить С.К. Вязмятинову требуемые сведения о Директориальной ложе и благодарить его за внимание к братству. 19 сентября Жеребцов вновь созвал уже «чрезвычайное собрание» и, сказав «слово», закончил приказом Великим Надзирателям «возгласить» закрытие Великой Директориальной ложи Владимира к Порядку и замену ее новой «Великою Провинциальною ложею». Открытие новой Великой ложи предположено на начало ноября. В промежуток времени с 19 сентября по начало ноября Капитул под руководством Жеребцова и в присутствии Вебера усиленно занимался пересмотром устава прежде действовавшей Великой ложи и выработкой проекта договора с Астреей.
4 ноября в присутствии всех членов союза и представителей Астреи, принявшей предложения дружества, произошло торжество открытия Великой Провинциальной ложи, а 12 декабря подписан конкордат.
Печать Великой Провинциальной ложи. Импер. Моск. и Румянц. Музей
Таким образом, Капитул Феникса, продолжая неизменно работать в тиши и тайне для явных работ своих, принял третий образ, третье наименование в России, и целью братьев, управляющих союзом Великой Провинциальной ложи, заявил: «поддерживать с Божьей помощью древнее и истинное Свободное Каменщичество между немногочисленными, но верными братьями, которых Провидение вверило их попечению. Они надеются, что Великий Архитектор Вселенной, во внимание к тому благу, которое должно произойти отсюда для их отечества, благословит их слабые труды и что истинный свет сохранится и распространится в России, несмотря на мрак, который старается затмить его, но который не может и никогда не сможет понять его и еще менее восторжествовать над ним».
Великой Провинциальной ложе присвоена была печать нового образца: взамен открыто стоящего масонского жертвенника, наиважнейших клейнодов и братской верви единения, изображенных на печати закрывшейся Великой ложи, принята была пирамида с усеченной вершиной, освещенная лучами солнца. На пирамиде вырезаны начальные буквы наименований лож союза.
Языком символов, понятным посвященным, выражалось изменившееся положение Великой ложи шведского обряда. «Яко пирамида устремляется она вверх, к точке совершенства, к солнцу вечного блаженства, но она усечена, ограничена в своем стремлении» и отсутствие единодушия в братьях, малое число лож, не заполняющих даже площадь ее, отчасти служат тому причиной. Кроме того, пирамида указывала еще на некую тайну, сокрытую от глаз непосвященных.
Признание правительством двух Великих Управляющих лож, на равных правах, давало возможность свободно развиваться возникшему союзу Астреи и тем самым распространяться системам, подрывавшим значение высоких степеней с их мистикой и занятиями оккультными науками. А.Ф. Лабзин не мог оставаться бессловесным свидетелем происходивших перемен, всей переоценки ценностей братьями, еще так недавно почитавшими высокоценным и безусловно необходимым все, что теперь ими же осмеивалось и с ожесточением отвергалось. 28 мая 1816 г. А.Ф. Лабзин писал министру народного просвещения и духовных дел А.Н. Голицыну о необходимости поставить ложи на хорошую ногу либо их вовсе запретить; хотя Лабзин и пишет, что плохи все ложи, однако, изъясняя, что цель его не в том, чтобы понудить совершенно запретить русские ложи, а в том, чтобы исторгнуть плевелы, а пшеницу сохранить, показывает, что не все ложи в одинаковой мере были ему ненавистны. Из того же письма выясняется, какие именно ложи им почитаются вредными. Это — ложи, проповедующие вольномыслие. «Есть управляющие ложами люди весьма вредные, не только неверующие, но и не скрывающие своего неверия. За что же давать развращать молодых людей, вступающих иногда туда и не с худым намерением?» Лабзин даже просит князя Голицына не официально, а так, «между разговором», представить об этом государю. П.И. Голенищев-Кутузов пишет целый ряд донесений в обличение ложного масонства. Между тем Великая ложа Астрея, боровшаяся с проявлениями крайнего мистицизма, не проповедовала атеизма…
Правительственные власти, однако, от дальнейших вмешательств в распрю двух союзов отклонялись, ограничиваясь точнейшим предписанием главарям об их обязательствах по отношению к правительству, и союз Астреи быстро креп, множилось число членов и число лож.
Для Капитула Феникса последующие годины были преисполнены великих испытаний: правда, в декабре удалось открыть Иоанновскую ложу Трех Светил и ритуально инсталлировать шотландскую Александра Златого Льва в Петербурге, но не прекращался переход в союз Великой ложи Астреи не только братьев «единично», либо «совместно с единомыслящими», переходили ложи в полном составе, вновь образованные ложи и старейшие! Особый же удар Капитулу Феникса нанесен был в конце 1816 года, когда явным стало тяготение И.В. Вебера и многих «первейших капитуляров» к новообразованному союзу Астреи. Вкруг Вебера обособилось большинство иностранной братии, присоединились некоторые русские, и начаты были переговоры с управителями Астреи. Сомнения в конечном исходе переговоров быть не могло: высокопосвященным братьям, изъявившим желание покинуть Провинциальный союз, правителями Астреи обещан был всевозможный почет.
Печать шотландской ложи Александра Златого Льва. Импер. Моск. и Румянц. Музей
Правда, И.В. Вебер уже не правил кормилом Капитула, но он не оставлял советом новых водителей, а обаяние его «великих познаний Орденских, многого опыта, великоразумия и прекраснодушия» были еще в полной силе; потому-то тягчайшим ударом для всего союза был уход И.В. Вебера.
В столь трудное время Капитул должен был принять быстрые решения, и заменявший А.А. Жеребцова гр. М.Ю. Виельгорский созвал чрезвычайное собрание Капитула 17 марта 1817 г., в два часа пополудни.
Объявив собравшимся капитулярам о переходе в союз Астреи двух лож — недавно образованной ложи Пламенеющей Звезды и старой ложи Соединенных Друзей, гр. Виельгорский с печалью добавил, что в числе членов этих лож — многие братья высоких посвящений, члены Капитула и во главе всех Викарий Соломона, И.В. Бебер. Разрешению Капитула предлагался вопрос: могут ли все сии братья оставаться в должностях, кои они занимали в Капитуле, или нет? По внимательном рассмотрении решено было — не считать всех перешедших отныне членами не только Капитула, но даже союза. Полное исключение всех отпавших имело, однако, кроме идейного, и существенное значение: в шотландской ложе Св. Георгия осталось всего 2 члена. Вместе со своим Обермейстером И.В. Бебером перешли в союз Астреи все остальные братья этой ложи, и ее по необходимости пришлось закрыть.
Закрытие шотландской ложи Св. Георгия имело следствием преобразование Шотландской Директории; постановлено новыми основательницами ее почитать лишь две шотландские ложи: Сфинкса и Александра Златого Льва, коим и «даровать новую печать» с соответственными эмблемами. Капитуляры в этом чрезвычайном заседании были преисполнены решимости: так, постановлено было впредь в ложах Св. Андрея и в Шотландской Директории все работы вести исключительно на российском языке и приступить к упорядочению законов для Шотландской Директории незамедлительно. Совершение работ на одном русском языке вызвано было тем, что из числа перешедших в союз Астреи, за исключением двоих, все остальные братья были иноземного происхождения.
С уходом И.В. Бебера вся власть по управлению союзом сосредоточилась в руках гр. М.Ю. Виельгорского и С.С. Ланского, ибо АА. Жеребцов зачастую был в отъезде. Новые водители, сильно увлекшиеся масонством, убежденные сторонники высоких посвящений и иерархической системы правления, не щадили сил своих для поддержания в братьях, «пребывших верными», любви к Каменщическим работам.
Не довольствуясь обычными ритуальными работами в ложах и собраниями в ложах же на поучительные беседы, гр. М.Ю. Виельгорский и С.С. Ланской собирали у себя на дому членов союза. Граф Виельгорский жил в собственном доме, в Прачешном переулке, С.С. Ланской на Большой Подьяческой, а Капитул Феникса и ложи союза помещались в доме купца Королева, в Новом переулке.
Граф Михаил Юрьевич был один из образованнейших людей первой половины XIX века, меценат, друг науки, литературы, искусства, знаток музыки, сам композитор и исполнитель, гениальный дилетант, по отзыву Шумана. Провинциальный союз целями работ своих под водительством его «вяще утвердил» стремление ко всему «высокому и прекрасному», и в Капитуле сбирался цвет интеллигенции, как сбирался и в гостеприимном доме Виельгорского.
Печать шотландской Директории соединенных Андреевских лож Сфинкса и Александра Златого Льва. Импер. Моск. и Румянц. Музей
По словам князя П.А. Вяземского, звучными строфами воспевшего Виельгорского, дом графа был открыт всем. «Всемирной ярмаркой и выставкой всесветной был кабинет его открытый настежь всем; кто приносил туда залог мечты заветной, кто мысль, кто плод труда, кто приходил ни с чем. Актер, магнетизер, мыслитель величавый, скрипач и букинист, и тенор и хирург, и все искатели, которые за славой, да и за деньгами теснятся в Петербург, — все проявлялись здесь на пробе и поклоне, здесь был их первый шаг с залогом на успех. Хозяин ласковый в домашнем Вавилоне умел все выслушать и надоумить всех».
Виельгорский, в самых тогда цветущих летах, с живостью, увлекаясь, отдавался масонским работам, столь соответствующим пытливым запросам его ума, порывам и стремлениям души к «узнанию неведомого и постижению истины». В Капитуле сбиралась богатейшая печатная и рукописная библиотека, по преимуществу мистичес-ки-тео-зофская; обряды посвящений не только не были упрощены, но за выполнением их в точности Виельгорский следил неуклонно, ритуальной обстановке придавая большое значение. Постоянно занятый «духовной бранью» с «ветхим человеком», занятый самоуглублением и борьбой со слабостями и страстями своими, как сам сознавался он С.С. Ланскому, Виельгорский в обхождении с другими был мягок и сердоболен; рассеянный, иногда даже ленивый, в делах лично его касающихся, он был совсем иным, когда раздавался призыв к доброму делу на помогу ближнему.
Тут лени не было, раздумья и отсрочки,
Был он и бодр, и скор на добрые дела, —
восклицает князь Вяземский.
Мягкого характера, Виельгорский находился под большим влиянием мистиков Н.С. Гамалеи, А.Ф. Лабзина, И.А. Поздеева, Р.С. Степанова и нередко произносил в ложах речи, сочиненные этими старшими братьями по масонству; но в поучительных беседах с меньшими братьями открывал, по отзывам современников, все святые сокровища своей души. Беседы Виельгорского сохранились во многих списках, но лишь в отрывках. Сильный характером, властный, решительный и настойчивый, притом умелый организатор, С.С. Ланской часто направлял руль масонского корабля, когда колебался Виельгорский. Искусный вития, Ланской часто выступал в больших и малых кругах братии, в речах его отражался ум, склонный к критике, и даже «легкому, хотя и горькому осмеянию»; в тайных собраниях Капитула Ланской говорил о наилучшей организации союза, вдаваясь в мельчайшее обсуждение законоположений, а в торжественных собраниях Вел. Провинциальной ложи — о высоком призвании Вольных Каменщиков примером правильной жизни действовать на сердца профанов; о воспитании в чистых нравах и помыслах подрастающего поколения он непрестанно толковал в поучительных ложах, а в тесном кругу теозо-фов-мечтателей — об экстатическом состоянии, о возможных достижениях путем воспитания в себе «небесного человека». Но красной нитью во всех речах Ланского проходит старание пробудить в окружающих чувство человеческого достоинства, ненависть ко злу и насилию, в каком бы образе оно ни являлось. Целью просветленных каменщиков он устанавливал привлечение ко свету возможно большего числа людей, дабы увеличением рати служителей свету победить легионы тьмы. За порогом масонских лож Ланской осуществлял проповедуемые им мысли: на воскресных собраниях в доме Ланского бывало много народу, и А.П. Беляев так о них вспоминает: «с демократическим и христианским восторгом видел простых ремесленников, сидевших в зале со всеми, много высшими их лицами».
Поучительные беседы бывали на дому еще и у графа Гр. Ив. Чернышева, у И.М. Евреинова, А.Е. Кишенского и Г.П. Апухтина, убежденных великих Каменщиков, обладавших даром красно говорить.
Упорядочение по наружности взаимоотношений с Вел. Ложей Астреей не успокоило Капитуляров. Правители Астреи с удивлением отмечают готовность главарей Провинциального союза на всевозможные уступки, даже на принятие части нового Уложения, при условии возврата всего Братства к единой системе, шведской.
И действительно, Командоры Капитула в программу дальнейшей своей деятельности первым пунктом ставят достижение, во что бы то ни стало, воссоединения всех работающих в России Вольных Каменщиков и уничтожение параграфа Уложения Астреи о терпимости ко всем системам.
Своеобразен первый шаг Капитуляров в этом направлении: постановлено использовать именно параграф Уложения Астреи о терпимости ко всем системам для устроения «Обрядового Капитула» при союзе Астреи для ведания делами братьев, принадлежащих к высоким степеням. Обрядовому Капитулу присвоена была затем особая от Вел. Ложи Астреи организация, особая печать и подчинен он гр. В.В. Мусину-Пушкину-Брюсу как бывшему члену блистательного Капитула Феникса, Рыцарю Счастливой Надежды. Таким образом, заложен был очаг для поддержания идеи высоких посвящений в самом ложе союза, почитавшего их вредными.
Для вящего укрепления союза Провинциального в том же 1817 году предпринят Капитулом ряд мер: окончательно выработаны и утверждены положения для управляющих ложами и для «устроения братской вспомогательной кассы». Наконец, открыты новые ложи: ложа Северных Друзей взамен ложи Пламенеющей Звезды в Петербурге, ложа Ищущих Манны в Москве и ложа Эвксинского Понта в Одессе.
17 января 1818 г. в 6 час. дня, гр. М.Ю. Виельгорский открыл заседание в блистательном Капитуле Феникса, обратившись к рыцарям со словами: «Известно вам, высокопочтенные братья, что по коренным законам союза нашего, членом высоких степеней быть может токмо такой брат, который есть член иоанновской ложи сего же союза. Отпадение двух лож причиной, что блестящий Капитул лишился большей части своих членов и великих чиновников. Различные обстоятельства союза препятствовали приступить к назначению на убылые места других, но наконец Верховный Совет Орденский, коему благоустройство Капитула толико драгоценно, в заседании своем, бывшем в 5-й день 8-го месяца 5817 г. (5 октября 1817 г.), рассуждая о необходимости содержать Капитул в принадлежащем оному блеске, распределил замещение должностей и, вследствие того, ныне великие чиновники и официалы суть:
Великий Префект, Командор А.А. Жеребцов.
Великий Суб-Префект, Командор гр. М.Ю. Виельгорский, в отсутствие Великого Префекта правящий Капитулом; в случае же его отсутствия Капитул вверяется Командору С.С. Ланскому.
Блюститель Короны Фед. Фед. Герланд.
Блюститель Лампады гр. Дм. Александр. Зубов.
Блюститель Меча Пав. Серг. Ланской.
Блюститель Наугольника Ив. Мих. Евреинов.
Блюститель Хоругви Пав. Алексеев. Ржевский.
Блюститель Шпор Хрис. Ив. Уттехт.
1- й Блюститель Храма Петр Ив. Левенгаген.
2- й Блюститель Храма Ром. Серг. Щулепников.
Канцлер гр. Григ. Ив. Чернышев.
1- й Герольд Ив. Андр. Мельников.
2- й Герольд кн. Пав. Петр. Лопухин.
Великий Секретарь Андрей Петр. Римский-Корсаков.
Великий Казнохранитель Петр Ив. Рубец.
1- й Великий Обрядоначальник Петр Ив. Мунт.
2- й Великий Обрядоначальник Андрей Леонтьев. Грессан.
Сообщая о сем к сведению вашему, высокопочтенные братья, я назначаю в будущую пятницу, 25-го числа, 6 час. пополудни, днем торжественного собрания Капитула для введения великих чиновников и официалов в их должности. Брату Римскому-Корсакову поручаю о сем послать повестки».
Кроме должностных лиц, в Капитуле, по словам гр. Виельгорско-го, членами были: Командоры С.С. Потоцкий и Ник. Мих. Бороздин; VIII степени гр. П.А. Шувалов; VII степени Фед. Фед. Франкен и Александр Ник. Муравьев; VI степени Дмитр. Яковлев. Ртищев, Фед. Карп. Неймич, Яков Александр. Кашперов, кн. Серг. Григ. Волконский, Александр Ив. Дмитриев-Мамонов, Сергей Павл. фон-Визин, Петр Александр. Курбатов и Никол. Александр. Головин. Всего состав определяется в 5 Командоров, 11 братьев VIII степени, 7 —VII, и 8 —VI.
Гр. Виельгорский закончил собрание объявлением предложения Верховного Совета, «чтобы введена была в Капитуле обрядовая одежда великим должностным лицам, согласно законам, украшать и отличать их долженствующая», а прочие имели бы банты на треугольных шляпах. «Я приглашаю всех братьев, как должностных, таки недолжностных, принять всевозможные меры, дабы блестящий Капитул Феникса в торжественном своем, в будущую пятницу, собрании украсился приличными, в законах означенными, рыцарскими одеждами».
В напоминание затем оглашены были из законов соответственные статьи.
Таким образом, в противовес стремлению правителей союза Астреи к упрощению обрядовой стороны масонства, высшее тайное правление, Капитул Феникса, настаивало на соблюдении традиций во всей неприкосновенности, следя за малейшими упущениями. Егор Егорович Эллизен, еще в 1814 году упрекавший Капитул Феникса в сохранении «Ордена Тамплиеров не только как одежду, но как церемонии и акты», не смог в него внести желанных им перемен.
Сношения с Великим Стокгольмским Капитулом поддерживались неизменно. Светлейший Капитул Феникса тотчас же извещен был об утрате, понесенной братством, как только скончался 24января 1818 г. Верховный Начальник союза шведских лож король Карл XIII.
Циркулярно, во все ложи России, почитавшие шведский обряд, Капитулом Феникса спешно разослана была речь в память почившего короля, сочиненная стуартом Вел. Национальной ложи в Стокгольме Арвидом Давидом Гюммелем. Капитулом предлагалось в траурной ложе по Великом брате повторить эту речь, признанную достойной почившего шведским Капитулом. Сохранился русский перевод разосланной речи, бывшей обычной траурной речью, т. е. одновременно и поминанием, и критико-биографическим очерком усопшего.
Вспоминая, что Карл XIII, еще в бытность герцогом Зюдерманланд-ским, облечен был королем Густавом III властью править Орденом в Швеции и придал ему необычайный блеск, ритор отмечает, что, и вступив на престол, он пребыл Ордену верным, «снабженный скипетром, он не оставил молотка», а потому, разбирает жизнь его, «сидящего на престоле посреди храбрых или управляющего работами Великой Национальной ложи», и деятельность как «воина, царя и перво-священника-масона, хранителя заповедного таинства всезнания». Речью славословился почивший и превозносились его душевная доброта, спокойствие и уравновешенность; «просвещеннейший из братий, не превозносится он над ними гордостью», но и не забывает величие сана царского самодержца. «Все сердца отверзаются его взору, все лица растворяются веселостью», — восклицает ритор и, описав великого масона, пребывающего в блаженном спокойствии на одре смерти, в предвкушении вечного блаженства, заканчивает речь свою так: «Мастер вступил в истинное святилище храма. Врата за ним затворились. Он сокрылся навсегда от взоров наших. Сия истина исполняет душу нашу печалью и соболезнованием. Повергая себя пред стопами Великого Строителя Вселенной, мы удивимся Его определениям, благоговеем к нему в безмолвии и не дерзаем произнести о себе сожаления. Десница, которая поразила, одна исцелить может. Бог, бла-гоизволивший покровительствовать работам нашим, не оставит без попечений дела праведных. Государи признали истину сего правила, предписанного Мудрейшим из Мудрых. Аще убо наслаждаетесь престолами и скипетры, о царие людей, почтите Премудрость, да во веки царствуете. И Карл XIII с высоты нового своего жилища, находясь возле бессмертного Якова Моллея, еще будет пещись о нас, ежели мы в чистых и благодарных сердцах благоговейно станем хранить себе его в пример и воспоминание». Речь доказывает глубокую веру масонов в загробную жизнь, в бессмертие душ и в заступничество пред Великим Зиждителем мира — праведных усопших за пребывающих еще на земле их единомышленников.
Звание Великого Мастера Шведской Великой ложи принял принц Оскар, и первый же год его власти ознаменован был событием большой важности: состоялось воссоединение Великой Шведской ложи с Великой ложей Германской земли. В союзном договоре объявлялось братству, что германских братьев искони соединяют с северными собратьями единство учения, тождество происхождения, единство формы и сущности и что они члены одного тела, одушевленного одним духом.
Великая ложа Германской земли обратилась и к Капитулу Феникса с предложением такого же единения, в целях борьбы с возрастающим влиянием преобразованных лож, со Шредеровой системой, «которая все больше и больше распространяет свои ветви». Последовавший ответ графа М.Ю. Виельгорского, достаточно холодный и сдержанный, не скрепляет никакими обещаниями чисто формальных отношений, дотоле бывших с Германской ложей, и на просьбу сообщить шифр Капитула Феникса он отвечает отказом.
Отказом же ответствовал Капитул и на предложение Испанского Великого Востока вступить в теснейшую связь, и в последующие годы о дружбе русских и испанских братьев не поминается вовсе. Между тем с полномочиями от Испанского Востока в 1818 г. прислан был Великий Обрядоначальник Испанского Капитула, дон-Жуан ван-Хален, в Ордене Velox, предложивший под условием нерушимой сокровенности полное единение Русского и Испанского Капитулов, сообщение всех работ и даже mot de semestre, включающее программу на каждый год и обычно составлявшее важнейшую тайну. Союз не был принят, как нечто оформленное, определенное, по причине непрочного положения Каменщического сообщества в Испании, где оно не пользовалось расположением правительства и где многие братья Каменщики даже подверглись гонению. Граф Виельгорский, выражая мнение Капитула, однако, удостоверил ван-Халена в неизменной готовности русского братства оказывать подмогу всем испанским братьям, страдающим за принадлежность к братству, и тотчас же испанскому посланцу, направлявшему путь свой в Англию, была выдана денежная помощь. Любопытно, что граф В.В. Мусин-Пушкин-Брюс также оказал ван-Халену помощь именем союза Великой ложи Астреи и что в 1819 г. испанский масон-гонец, на возвратном пути из Англии чрез Россию, вернул российским братьям одолженные ими деньги.
Во все последующие годины Каменщических работ в России происходил непрестанный обмен членскими списками, краткими отчетами о деятельности с иноземными Востоками; слово «чужеземец» сменялось словом «брат» при входе в дружественную ложу, но после предварительных строжайших испытаний.
Русские масоны, посвященные за границей, принимались в соответствующую степень каждой системы лишь в том случае, если принесут все присяги предшествовавших степеней на открытом Евангелии и обнаженном мече и докажут знания всех тайн пройденных степеней.
Граф Виельгорский силу союза видел в крепчайшей, законами установленной организации, и очень прилежал к лучшему устроению вверенных ему лож.
8 февраля состоялось собрание Верховного Совета для заслушания проекта законов преобразованной Шотландской Директории. После обсуждения проект был утвержден и подписан, а затем постановлено: законы дать переписать и за подписанием всех членов совета и приложением печати передать Директории для исполнения.
Утвержденные законы ставили шотландскую Директорию в полную зависимость от Верховного Совета Капитула Феникса. «Она подчинена учрежденному при Капитуле Феникса на Востоке Спб. Верховному Совету, от коего во всех случаях получает разрешение и предписания, исполняя их в точности, без всякого относительства и отдавая ему отчет во всем своем управлении».
В 81 параграфе заключены все законоположения, до мельчайших подробностей вырисовывающие устроение Директории, главная цель коей «блюсти» и «распространять» истинное шотландское масонство древней системы, «ограждать братьев от влияния вредных систем», «охранять от бедствий и гибели». В первоначальной редакции законов Директория именуется «правительницей и хранительницей конституции древней, называемой шведской, системы». «Шотландская Директория есть начальство, управлению коего подчинены все составленные из шотландских братьев» ложи св. Андрея Провинциального союза, и она имеет власть и право с утверждения Верховного Совета «остановить и даже вовсе закрыть» работы в подведомственных ей ложах «непокорных или неблагонадежных».
Работы Директории происходить должны в особой комнате, все убранство коей составляет длинный стол, крытый красным сукном с вышитым на нем зеленым крестом св. Андрея; на столе св. Библия и секира. Ни приемных, ни поучительных лож Директория не держит, ибо единственный ее «предмет» — все то, что относится к благоустройству подчиненных ей лож св. Андрея, однако каждое собрание ее начинается и кончается молитвой. Невзирая на старание Капитуля-ров, «высокие степени», как прозывали Провинциальный союз правители Астреи, все не могли оправиться после распада союза и отступления столь многих видных членов.
Чем же объясняется преуспеяние Астреи? Главным образом, обнародованием законов, до мельчайших подробностей определявших пределы масонской верховной власти, вводивших строго организованное масонское судопроизводство и общий распорядок. Астрея сразу же вошла в моду, организация ее почиталась образцовой, и многие братья в успешном развитии вновь созданного союза видели доказательство превосходства выборного, ответственного правления над иерархическим, неограниченным, самовластным. Правительство выражало союзу свое благорасположение; вновь создавшимся ложам Государь не препятствовал именоваться в его честь, и в торжественных собраниях говорилось о поддержке Ордена Императором Александром I. Когда же в союзе Астреи для братьев высоких степеней был организован особый ритуальный Капитул, ведавший их делами и даже выдававший грамоты и акты ложам для работы в высоких степенях, союз быстро стал пополняться членами из Провинциального союза, которых тяготила его железная дисциплина. Стало вскоре замечаться охлаждение к своему союзу самого Великого Префекта А. А. Жеребцова, и весной Капитул Феникса постигло новое испытание: Капиту-ляры осведомились о разрешении, данном Жеребцовым на переход ложи Северных Друзей в Астрею.
В руках Капитуляров была копия с письма Жеребцова, и им предстояло решить почти столь же трудный вопрос, как при уходе Вебера: продолжать ли считать Жеребцова членом Капитула? Решение состоялось лишь поздней осенью, 7 октября, в Верховном Совете, а объявлено в заседании Капитула 17 декабря. Постановлено было не считать Жеребцова впредь ни членом Совета, ни Великим Префектом и поставить его о том в известность письмом, приличным высокому званию его и заслугам пред Орденом. В этом же заседании возглашен новый Великий Префект гр. М.Ю. Виельгорский.
Письмом к Жеребцову не спешили; оно отослано было лишь в январе 1819 г., но преисполнено учтивств: на отошедшего от союза призывалась не кара праведного неба, а благословение Всевысочайшего Архитектора.
Капитул Феникса, однако, был тверд; неустанно работая по насаждению масонства, он неизменно следовал намеченной цели, и Ка-питулярам вменялось в обязанность не только следить за преуспеянием лож, но давать им желанное направление. Так, А.П. Римскому-Корсакову поручено было развить одесскую ложу Эвксинского Понта, и он, преуспев, прислал отчет 27 сентября 1818 г., писанный на возвратном пути, в Москве, начинавшийся так: «Высокопросвещенный Верховный Совет союза Великой Провинциальной ложи, от члена брата А.П. Римского-Корсакова. Преданность и любовь! Когда в начале текущего года в бытность мою на Востоке Спб., в заседании Верховного Совета рассуждаемо было о мерах для благосостояния одесской ложи Эвксинского Понта, то вменено мне было в обязанность дать такое, с Божиею помощью, направление тамошним членам, чтобы со временем открыть там можно было шотландскую ложу. Благодарение Великому Строителю Вселенной, сему важному делу положено основание».
Прилагая просьбу о разрешении на открытие ложи св. Андрея от членов одесской ложи, он просит не замедлить ответом, дабы не расхолодить братьев. Винясь в том, что самолично ввел некоторые дополнения к актам, «сообразуясь с состоянием духа» членов ложи, он просит утвердить изменения, ибо братья «столь чувствуют себя довольными, что всякая перемена может показаться им неприятною». 7 октября письмо уже было заслушано в Капитуле, разрешено желаемое наименование «Трех царств природы» и делу дан дальнейший ход. О распространении шотландских лож особенно прилагалось старание, ибо в них готовились будущие бойцы и насадители идей союза.
В ложах св. Андрея прививались братьям «высокие порывы», воспитывались мыслители-мистики.
Творения известных мистиков были духовной пищей шотландских лож: Иоанн Арндт, Яков Бем, Жанна Мария де ла Мот Гион, Генрих Юнг Штиллинг, Карл Эккартсгаузен и др. старательно изучались.
Переводчики и издатели многих мистических книг Александра Федоровича Лабзина особенно чтили. В шотландских ложах и в Капитуле, брат высоких посвящений, правящий независимой ложей, не числившийся членом союза, Лабзин мог посещать все ложи, «когда заблагорассудит», ибо «всем известен по отличным своим талантам и в особенности по трудам издания» в истинном духе свободных Каменщиков.
В 1819 г. Великий Префект Капитула гр. Виельгорский был озабочен все явственнее выступавшим неблагорасположением к работам Каменщическим — и правительства, и части общества. «Все состояния ненавидят и гонят масонов», — повторяет он не раз и призывает братьев к величайшей осторожности в обхождении с непосвященными, вящей осторожности еще в приемах новых членов в ложи. Пусть круг будет мал, но крепок — вот его мнение и мнение всех Капитуляров, ибо в переходное время большое число не крепких духом братьев всегда бывало во вред. Но ограничивая приемные собрания, Виельгорский увеличивает число поучительных лож, и заседания в различных ложах союза распределяются таким образом, чтобы ежедневно усердный брат мог быть в кругу посвященных. Пламенными речами выделяются: Андрей Петрович Римский-Корсаков, Петр Сергеевич Кайсаров и Николай Александрович Головин.
Печать Верховной Директории союза Великой Провинциальной ложи. Импер. Моск. и Румянц. Музей
В то время как граф В.В. Мусин-Пушкин-Брюс изыскивает средства заслужить полезной деятельностью на почве благотворения благоволение правительства и даже испрашивает чрез посредство министра полиции С.К. Вязмятинова и министра духовных дел кн. А.Н. Голицына покровительство Государя, Великие Капитуляры озабочены сосредоточением власти над братией в крепких руках. Все большие строгости вводятся в правлении Провинциальным союзом, отменяется свобода выборов должностных лиц в ложах с тем, чтобы впредь таковые назначались только Капитулом, а в устроении Директории самого Капитула возвращаются к древнему порядку выделения из Верховной Директории невидимых начальников.
3 апреля, в заседании Орденского Совета, граф Виельгорский в пространной речи описал все преобразования, совершенные за последнее время в Орденском правлении, и пояснил, что крайние обстоятельства побудили его совместно с С.С. Ланским возобновить древне существовавшее высшее правление Ордена, которое и будет именоваться «Верховною Директориею» и состоять из одних Командоров. Имена Командоров, за исключением двух, его и Ланского, пребудут неизвестными.
В это-то трудное время Российское братство было огорчено ожидавшейся со дня надень кончиной И.В. Бебера, тихо угасавшего.
В письме от 5 июля 1820 г. одного из Капитуляров к другому, Рыцаря Прозорливого к Рыцарю Великого Орла, читаем:
«La faulx du temps est sur le point de s’ap6sentir sur notre bien уёпёгё et bien aim6 fr£re Boeber qui est d6ja ргёрагё a s’embarquer dans la barque de Caron pour parcourir les voyages аёпепв qui conduisent a la bёatitude. Nous regretterons tous am£rement un aussi digne Б*ёге». Письмо не было еще отослано, когда в ночь с 15 на 16 июля Бебер скончался, о чем и сообщалось в приписке: «Le plus vertueux des hommes, le meilleur des ma$ons a termi^ sa longue et рётЫе сагпёге, pleurons sur sa perte, mais envions sa destine». «Сие плачевное происшествие весьма скоро распространилось между масонами», — сообщал циркуляр, разосланный масонской братии с «начертанием похорон» Бебера. «Масоны встречали друг друга на улицах с видом прискорбия и уныния, со слезами на глазах; они, пожимая друг другу руку, вещали с выражением глубочайшей скорби — Бебер скончался; сии слова означали: мы лишились нашего отца, нашей подпоры, нашего лучшего друга! Траурная доска Великой ложи Астреи возбуждала горесть, а предмет ее еще того более, и потому никто не хотел пропустить, чтобы не воздать последнего долга почившему». Кончина Бебера объединила оба союза общим горем великой утраты «истинно мудрого» масона, «руководившего братий примером великих добродетелей».
На похороны Бебера, к 6 час. веч. 18 июля, в церковь св. Екатерины, близ 1-й линии Васильевского Острова, собрались члены обоих союзов, «все, кто по летнему времени в столице или поблизости пребывание имели». Посреди церкви, разубранной зеленью, на катафалке был гроб, на нем меч и шляпа, а по катафалку размещены гербы и ордена отошедшего в вечность. Два масона в печальных шарфах стояли возле гроба. Пастор Цахерт сказал надгробное слово, и воспета была масонская кантата, сочиненная масоном капельмейстером Зат-ценгофером. Печально величественная кантата тронула сердца, и в церкви воцарилось горестнейшее молчание.
Вместе с офицерами 2-го корпуса масоны взялись за скобы гроба, когда подан был знак к выносу, и они же окружили гроб и шли следом, наблюдая, чтобы члены Великих лож были впереди и все вместе. Далее следовала семья почившего и большой отряд воспитанников корпуса. Многие братья несли пред гробом похоронные жезлы, другие — подушки с орденами, все же прочие «цветы и ветви лиственные». Вкруг шествия пламенели возженные погребальные светильники, несли их младшие братья. День воскресный привлек на улицы много досужих обывателей, торжественное шествие обращало внимание, и толпа провожающих увеличилась и соделалась великой, когда к 9 часам вечера достигла врат кладбища.
Масоны окружили могилу; масон пастор Август Ган произнес, благословляя, последние слова любви и мира, громкий гимн огласил тишину кладбища; пели хором все масоны.
26 июля состоялось печальное заседание, посвященное памяти Бебера, и постановлено «на могиле его воздвигнуть мавзолей, дабы возвестить грядущим поколениям неразрывность священных уз, сопрягающих истинных Каменщиков».
Великая траурная ложа свершена была много позже, 29 декабря, в присутствии более 500 братьев, с наблюдением всех ритуалов и возможного торжества.
Память Бебера одинаково чтилась братьями всех систем. Семье почившего оказана была большая подмога, но, не ограничившись этим, подпиской собрано 2620 руб. на памятник, для коего три почтенных брата потрудились сочинить проект: К.А. Леберехт, Виттенгейми Ф. Вендрамини. Кроме сего, чтитель покойного, граф В.В. Мусин-Пушкин, принес в дар братству бюст Бебера к Иоаннову дню 1821 г.
* * *
Наступил 1821 год. Ложи в Польше в этом году закрылись, говорилось о возможности закрытия лож в России, но сами говорившие не верили тому.
В Ордене С.С. Ланской обрел большее значение, нежели гр. Виельгорский; властный характер едва ли не был тому главной причиной, точность и планомерность в работе содействовали впечатлению на всю братию, а потому, когда решено было открыть новую тайную ложу теоретической степени в Петербурге, гр. Виельгорский вошел в нее членом, а Ланской председателем. Открытие состоялось 7 апреля, в Великий Четверток, речью Ланского; ложа была посвящена Св. Иоанну Богослову.
Длинна, витиевата была речь Ланского, но не красивыми оборотами, не глубоко продуманными нравоучениями важна она для исследователя, а упоминанием о высоких Орденских начальниках, коими он призван к работам. «Отеческими попечениями Ордена мы не оставлены, — восклицает Ланской, — не только разрешено, но и повелено нам собираться меж собою и поучаться. Получив приказание заниматься с вами, я с трепетом приступаю к сему, но долг повиноваться начальству подкрепляет меня!» Он приглашает собравшихся возблагодарить за высокое попечение. Речь Ланского не оставляет ни малейшего сомнения, что существовал действительно тот Невидимый Капитул, коему повиновались и за страх, и за совесть правившие Капитулом Феникса в России, наивысшие, известные нам до сего времени русские масоны. Кто были эти неизвестные Орденские начальники и где имели они пребывание, о том доныне неизвестно. О директивах же этого невидимого Капитула позволяет нам судить лишь деятельность выдающихся масонов, членов Капитула Феникса.
Ярко мистическая окраска новой тайной ложи обрисовывается уже первым собранием, на коем свершен был обряд Воспоминания Тайной Вечери с преломлением хлеба и отпитием вина во оставление грехов. Хлеб преломил С.С. Ланской, ибо духовного лица в среде петербургской братии тогда не было, а по правилам Капитула обряд свершать мог каждый брат чистой жизни. Ланской увещевал братьев начать «путь Креста» в борении со злом.
Капитул Феникса в то же время озабочен был работами тайной ложи в Москве, под руководством П.И. Голенищева-Кутузова, почитая ее «зданием на песке», ибо Управляющий Мастер этой ложи имел много врагов. Капитуляры прибегнули к чрезвычайной мере для сокрытия работ тайной ложи Нептуна и для снятия с себя ответственности в ее работах в будущем; решено было испросить учредительную грамоту от Великой ложи Астреи для новой ложи, в которую войти намерены «отделившиеся по наружности члены ложи Нептуна». Ложа «Гарпократа, которая есть явная, учреждается единственно для прикрытия ложи Нептуна, которая есть тайная», гласило объяснение, и грамота новой ложе, выданная Капитулом Феникса, предписывала «единодушие, согласие и любовь между обеими ложами, по наружности составляющими лишь разные тела, они по внутренности должны быть единая душа, единый дух, единая мысль». По наружности новая ложа входила в состав союза Астреи, тайно же она ставилась в полное подчинение Капитулу Феникса.
Таковой распорядок доказывает, что союз Астреи считался в большей безопасности, нежели союз Великой Провинциальной ложи. Невзирая на то, что сенатор Е.А. Кушелев, избранный Великим Намест-ным Мастером Великой ложи Астреи, в докладных записках Государю свидетельствовал о вольномыслии многих членов, о «несвойственном духу Российской Империи выборном конституционном» правлении, Капитул Феникса ставил зависящие от него ложи под охрану Великой ложи Астреи, как бы признавая тем себя не в силах открыто защитить свой союз. Но, с другой стороны, в это же самое время Капитуляры одерживали большую победу: задуманное сразу же после разделения союза возможное воссоединение было решено; Великая ложа Астрея уступила и 12 июня предложила всем ложам своего союза «введение однородной системы для всего Ордена возвращением к принятой некогда в Великой Директориальной ложе Владимира к Порядку истинной, древней, шведской системе»; кроме того, решено в Уложении уничтожить параграфы о терпимости ко всем системам.
29 июня князь А.Н. Голицын сообщил управляющему министерством внутренних дел о последовавшем запрещении печатать «масонские песни и другие сочинения», т. е. накладывалось veto на масонскую литературу.
Все же, невзирая на явные признаки надвигавшегося запрещения, масоны как бы не верили в его возможность. 12 декабря было отпраздновано с обычным торжеством; поэт Николай Федорович Остолоповсочинил особую оду, которая в рукописи роздана была братии. Привожу эту любопытную оду в кратком варианте.
Ликуй, о сонм друзей священный!
Сей день на радость обречен;
В сей день монарх наш несравненный
Для блага подданных рожден!
В сей день природа торжествует,
Она ярчайший свет дарует
Полночным счастливым странам,
И мрак скрывается ужасный,
И солнца луч крестообразный
Скорей является очам.
Не исчислять твои деянья,
Благословенный царь сердец,
Не обращать других вниманье
На твой бессмертия венец,
Сияющий в звездах Эфира,
Моя стремится ныне лира!
Ей не достичь сей высоты,
Хочу в сердечных выраженьях
Вещать о тех благотвореньях,
Какие нам являешь Ты!
Судьбы всегда непостижимы.
Почти от первых мира лет
Бывали мудрые гонимы!
Ужели ненавистен свет,
Нам обличающий пороки,
Ужель высокие уроки
Любить и ближних, и Творца
И отгонять зловредны страсти
Могли вовлечь людей в напасти
В разврат повергнуть их сердца!
О, памятны еще те годы,
Возлюбленные братья, вам,
Как не было и здесь свободы
Масонам посещать свой храм,
Как суеверье угрожало
Простерти ядоносно жало
На круг избраннейший мужей…
Но — днесь… угодно Высшей воле,
Да нас ничто уж не страшит,
Днесь с Александром на престоле
Сама Премудрость восседит.
Она сама свой взор к нам обращает
И с видом благостным вещает:
«Я знаю ваших цель работ!
Она священна и полезна;
Вас не постигнет участь слезна,
От прежних бед, — я вам оплот!»
Как мореходец от волненья,
Обретший в пристани покой,
Лишь чувствует восторг спасенья,
Благословляя жребий свой,
Так мы забудем все страданья…
Прошли годины испытанья,
И радость, радость наш удел!
Связуйся крепче узел братства!
Мы счастливы, нам нет препятства
Для добрых и великих дел!.
В более пространном варианте этой оды масоны молят Великого Строителя мира о ниспослании долгоденствия доброму монарху, о даровании возможности свободным Каменщикам завершить строение духовного храма, дабы воскресить златой век в России. Особенно обращает внимание восклицание Остолопова о несуществовании препятства к производству масонских работ и приглашение радоваться, что все годины испытания миновали, — именно в такой момент, когда эти годины возобновились в России. Вольные Каменщики попробовали вновь прибегнуть к приему И.В.Лопухина, издавшего в царствование Императрицы Екатерины II известный нравственный катехизис франкмасонский, с целью доказать «до очевидности» изложением правил Орденских — благонамеренность российских братьев Каменщиков. При усилившемся контроле над ложами масоны ни минуты не могли сомневаться, что ода, написанная масоном-поэтом на день рождения Императора и произнесенная на торжественном собрании, в присутствии многочисленной братии, не будет доведена до сведения Государя. Смелые слова о Высочайшем покровительстве, коим на протяжении многих лет пользовались ложи в России, могли, как напоминание о былом благоволении, может быть, еще отвратить надвигавшееся окончательное запрещение собраний, — мечтали масоны и тут же они утверждают, что их цель — поддержание веры и златого века на основах взаимной любви. Остолопов не был подвергнут никакому взысканию за сочиненную оду, потому что еще боролись наверху два течения, две партии, и происходили колебания. Когда по доносу служащего, в декабре 1821 г., была запечатана ложа А.Ф. Лабзина, Государь после доклада, осведомившись, что эта была не более как обыкновенная масонская ложа, даже выразил недовольство и повелел ее распечатать. Надежды на возможность минования недовольства, на возврат более спокойных годин не оставляли многих масонов и в далекой провинции, как и в столицах возникали новые кружки, т. е. масоны объединялись в новые ложи.
1822 год начался обычным порядком, по масонскому счислению 1 марта. Для Союза Вел. Провинциальной Ложи отпечатана была роспись работам впредь на 12 месяцев и роздана братии. Верными союзу пребывали: Ложи Св. Иоанна Предтечи: Елисаветы к Добродетели, Дубовой Долины к Верности, Орфея, Трех небесных Добродетелей и Трех Светил в Петербурге, Ищущих Манны в Москве и Эвксинского Понта в Одессе; Ложи Св. Иоанна Богослова: одна в Петербурге и одна в Москве и ложи Св. Андрея Первозванного: Сфинкса и Александра Златого Льва в Петербурге и Трех Царств Природы в Одессе.
12-го марта, при совместном торжествовании обоими союзами «дня вступления на прародительский престол благословенного Александра», граф В.В. Мусин-Пушкин-Брюс возгласил свершившееся единение двух российских союзов, долгие годы разделенных различием систем. «1822 год, долженствует соделаться эпохою в истории Вольного Каменщичества», — воскликнул он, ибо союз Великой Ложи Астреи принял предложение возвращения к единой общей системе, в таковом решении усматривая благо для всего братства.
При наблюдении всех обрядов в Иоаннов день, 24 июня 1822 г., происходило торжество в Великой Провинциальной ложе; братьев собралось много. С пламенной речью выступал великий вития Петр Сергеевич Кайсаров. Смело и даже резко громил он современное общество, призывал к уважению добродетели и к признанию в каждом человеке брата своего, взывал к людям, стоящим на разных ступенях общественной лестницы: к окруженным славой вельможам, к гражданам низшего состояния, к призываемым на защиту престола и Отечества, к правителям народов и истолкователям законов!
«Вельможа, окруженный славой, властью и блеском, при исполнении своих обязанностей — одобрение совести да предпочитает ласкательствам самолюбия и в самом малом своем подчиненном, да созерцает он такого же человека и брата!» «Изобилующий дарами богатства да подает собою пример милосердия к неимущим и да обретают они более наслаждения в извлечении из нищеты семейства, нежели в испещрении себя и домов своих убранством и угощении ласкателей своих жирными столами». «Учители человеков, братьев наших, да научают других примером своим терпимости и бескорыстному беспристрастию, да не преследуют они человека за его слабости, но да излечают его от порока и да судят сами себя с большею строгостью, нежели своего ближнего». «Гражданин низшего состояния да послужит примером честности в своем промысле, благопристойности в наружном обхождении и тем да облагородит звание, в которое он поставлен Промыслом». «Призываемый на защиту престола и отечества воин в самом пылу сражения да покажет собою пример попечительного человеколюбия». «Правители народов и истолкователи законов да подают собою пример безмолвного им повиновения, исполняя сами законы гражданские и волю своего Государя, да уважают они в гражданине добродетель, а не происхождение, и ласкательство да не заступает у них место заслуг, оказываемых Отечеству». Укоряя братьев в малодушии, в боязни насмешек, он призывает их к деятельности. «Тот себя обманывает, кто думает, что с переменою обстоятельств он успеет еще почистить свое сердце и просветить свой разум и обратиться от мира к Богу. Не обстоятельства делают нас, а мы делаем обстоятельства худшими». «Время не ждет, дни и годы исчезают, как сон утренний». Великий масон вития напоминает, что в задачах Ордена включено исправление всего рода человеческого посредством предложения ему в членах примера благочестия и добродетели, ибо пример сильнее всех увещаний действует в сердце человеческом. «Необходимость в исполнении сей обязанности, — восклицал Кайсаров, — тем чувствительнее в наши времена, что почти все стыдятся быть добродетельными и желают лучше казаться загадкою, нежели быть признанным и за то, что в самом деле суть!» «В наши времена, в которые величайшие злодеи пользуются уважением, в которые лесть предпочитается истине, блеск — достоинству, так называемое умение жить — чистосердечию и благочестию, в которые все более или менее гордятся быть мастерами притворства, в которые все более или менее раболепствуют эгоизму». Тот не достоин звания вольного Каменщика, кто бездействует; великий вития напоминает о клятвах распространять свет, не щадя жизни, следуя высокому примеру патрона Ордена св. Иоанна: «Если и явный злодей не страшится публично хвастаться правилами и подвигами своими, то неужели ты, носящий звание Свободного Каменщика, ученик Иоанновский, устыдишься показывать собою образец добродетели?»
Бестрепетная речь Кайсарова сказана была не только с ведома, но по указу Капитула Феникса. Была ли эта речь вызвана убеждением в таковой силе Каменщического братства, коей ничего страшиться не приходится и все высказывать безнаказанно дозволено? Или речь эта была — последний клик осужденного на смерть, ведающего, что слова, которые он сейчас еще сможет кликнуть толпе, будут последними словами? Трудно решить! Можно с уверенностью только сказать, что русские Вольные Каменщики не ждали столь скорого запрещения работ своих, и указ 1 августа поразил их изумлением. Рыцарь Златой Цепи писал С.С.Ланскому 26 октября: «Случившееся с нами было неожиданно, пришло как тат, всякое наказание так приходит; кого из нас нашло оно бдящим и молящимся?» «Большая часть братий была объята страхом и боязнью какого-то гонения», — печалуется он, и лишь истинные братья верно постигли случившееся, «как наказание Господне за лень, беспечность и нерадение к исполнению заветов Орденских». «Хотя, может быть, истинные, верные и добрыми подвигами подвизающиеся братья нимало не потеряют от запрещения наружных работ, — восклицает С.П. фон-Визин, — но мы, бедные, слабые, страстями и слабостями обуреваемые, соблазнами внешними и внутренними колеблемые братья, много потеряли от такового запрещения, мы лишились наружного пункта соединения и вместе с ним лишились всех его благотворных влияний!» Удрученный член Капитула Феникса ни мгновение не колеблется в вере, что постигшее несчастье преходяще; крепко убеждение его, что Орден не может быть уничтожен. «Он стоит и до скончания веков непоколебимо стоять будет, тьма не обнимет его света, — восклицает он в экстазе, — чрез Орден заключенной братской связи уничтожить нельзя, — чувства искренней дружбы остаются неизменны, несмотря ни на какие превратности здешнего мира, когда они основываются на единомыслии и единодушном искании нетленных благ».
* * *
Исчез ли Капитул Феникса после запрета масонства? Нет. В 1822 г. он утратил лишь свой внешний образ, не стало Великой Провинциальной ложи, но главари, Капитуляры, выработав правила еще строжайшие для охраны тайны собраний, продолжали в тесном кругу содружество свое еще до 60-х годов XIX века. Не сбылись мечтания ко-роля-чародея Густава III о сближении всего северного дворянства: Капитул Феникса в России объединил лишь цвет русских бар на протяжении многих лет. До нас не дошли имена всех Рыцарей Храма, ибо не нашлась еще Великая Рыцарская книга Капитула, где вписаны имена, родословные и дела их на прочном пергаменте, нам неизвестны и наименования всех лож, созданных Капитулом, ибо не нашлась еще и Великая Синяя книга, в коей Великий Префект вписывал все Российские ложи, в строгом послушании у Капитула бывшие.
Памятник Н.А.Головину в Московском Спасо-Андрониевом монастыре
В старом доме И.А. Поздеева, на окраине Москвы, еще многие годы после запрещения собирались члены Капитула, и ревностные братья даже наезжали из северной столицы. Но дом строен был особым образом, с заботой, чтобы «мирской шум не тревожил в нем для бесед собиравшихся», и звуки не проникали в дом; не слышны были зато и любопытствующим речи, кои говорились на собраниях. В 1828 г. посланным из Петербурга была взята, по указу правительства, вся ценная библиотека, сохранявшаяся в доме Поздеева, сундуки с рукописями и символическими украшениями. Но собрания не прекратились, и в сохранившихся речах, говоренных на собраниях, в этом старом доме С.С. Ланским, гр. М.Ю. Головиным, Н.А. Головиным, А.И. Поздеевым, были слова все те же, что и до запрета 1822 г.: о борьбе со злом в мире и в самом себе, о восхождении по таинственной лестнице или о цепи, соединяющей мир земли и тленья с миром духа. На лестнице этой много ступеней, в цепи — много звеньев, но главнейшие из них — самопознание, покаяние, устройство внутреннего храма, высшее прозрение, у иных ликующий экстаз, у других великое безмолвие созерцания.
Над уходившими в мир вечного блаженства, умиравшими верными Рыцарями — братья воздвигали памятники, кресты и пирамиды, изукрашенные эмблемами высоких посвящений, — мистической розой и таинственным Фениксом…