Русские Вольные Каменщики XVIII века именовали себя ищущими света Премудрости мистическими философами.

В непрестанном искании истинного масонства русские Вольные Каменщики вводили в ложах России все более или менее выдающиеся системы, признанные за границей. Но не все системы прививались в русских ложах в одинаковой мере и получали одинаковое распространение, и всего лишь две системы временно пользовались благорасположением правительственной власти: английская система при Императрице Екатерине II и шведская — в царствование Императора Александра I.

Главари, водители масонской братии в Петербурге, неудовлетворенные системами, принятыми русскими ложами до 1775 года, возымели мысль обратиться с просьбой «открыть великий свет» (т. е. доступ к таинствам) к Швеции, система коей славилась древностью происхождения, чистотою правил и глубокими познаниями в области тайных наук.

Для переговоров с Верховной Орденской властью Швеции избран был образованный молодой царедворец, князь Александр Борисович Куракин. Внучатый племянник убежденного масона, обер-гофмейстера, графа Никиты Ивановича Панина, Куракин был им посвящен в масонство на 21 году и выказал большое рвение к восприятию Орденского учения. Любимый соученик Наследника Престола Великого Князя Павла Петровича, товарищ его детства и отрочества, Куракин, исканиями масонов, был отправлен с посольством в Стокгольм для объявления шведскому королю вторичного брака Цесаревича.

Русский посол встретил почет и радушие, а полномочия именитых русских масонов отверзли ему двери шведских лож. Ознакомившись с желаниями русских собратьев по Ордену, шведские масоны с чрезвычайной готовностью пошли им навстречу, и герцог Карл Зюдерманландский лично посвятил князя Куракина в тайны шведского обряда в декабре 1776 года.

Новопосвященному вельможному брату шведские масоны оказывали всячески и братскую любовь, и желание чрез его посредство прочно насадить в русских ложах шведскую систему, однако условием сообщения высших таинств шведского обряда ставили полное подчинение деятельности русских лож Верховному Орденскому правлению Швеции — Великому Стокгольмскому Капитулу.

Князь Куракин, в силу данных ему полномочий, подписал акт подчинения, после чего ему были вручены: «учредительная грамота (конституция) на основание в Петербурге главноуправляющей ложи шведской системы, Капитула Феникса», «диплом князю Гавриилу Петровичу Гагарину на звание управляющего Префекта Капитула», Клейноды, т. е. обрядовые предметы для Капитула и низших лож, знамя Орденское, под коим приносилась клятва верности, и походное, «водружаемое во времена тяжких гонений, раздоров, борьбы», великий Орденский меч, корона мудрости, скипетр и жезлы, лампада, колокол, ключ, секира, молот, рыцарские доспехи, символы высших посвящений, отличительные знаки степеней и должностей. Однако князь Куракин получил не все акты, нужные для открытия Капитула: недостающие должен был привезти самолично король Густав III, предполагавший посетить Россию летом 1777 года.

Но не сбылись сокровенные надежды главы шведского Великого Каменщичества, короля-чародея, обаятельного в обхождении, искусившегося в масонской пропаганде; ему не удалось увлечь ум великой Екатерины фееричною грезою восстановления когда-то славного Ордена Храмовников, и в свой приезд Густав III не открыл главноуправляющей ложи шведской системы в Петербурге. Хотя, нет сомнения, приезд верховного вождя шведского масонства способствовал скреплению только что возникшей связи русских и шведских масонов. 27 июня в петербургской ложе Аполлона было устроено блестящее торжество в честь высокого гостя, Царственного масона, на котором король лично присутствовал. Ложа Аполлона была в то время одной из многолюднейших, а по составу своих членов — знатнейшею; она помещалась в собственном доме, устроенном по масонскому плану на Васильевском острове.

На торжестве присутствовали члены дружественных лож, и король лично мог присмотреться к братьям, намеченным для руководительства в будущем русскими ложами, принявшими шведский обряд.

Открытие Капитула, по неведомым доселе в точности причинам, было отложено; 5 сентября 1777 г. в письме к князю А.Б. Куракину депутат Швеции Кауниц Ритберг высказывает большое сожаление по поводу такого замедления. Капитул наконец был открыт в последний месяц 1777 г. по масонскому счислению, т. е. в феврале 1778 г., ибо Каменщики первым месяцем почитали март. 10 апреля 1778 г. заключен был договор, «основное условие» между Шведским и Русским Капитулами, которым точно и во всех подробностях определены были взаимоотношения шведских и русских Каменщиков. Во главе Капитула поставлен был Префектом князь Гавриил Петрович Гагарин, принявший на себя весьма нелегкую «должность охранения в тайне от масонской толпы учреждения Капитула Феникса и сообщения о существовании его лишь надежнейшим приверженцам нововведенной системы, избранным, просветленным братьям». Все действия вновь учрежденного Капитула были подчинены шведскому водительству, и князь Гагарин являлся ответственным лицом пред шведским верховным Каменщическим правлением.

Какие цели ставились Капитулу? Какие были права его?

Капитул Феникса долженствовал содействовать союзу знатного дворянства двух соседних северных стран, объединяя именитейшие роды — русские и шведские — на основах каменщичества и в подчинении их одной воле.

Какие дали открывал взорам короля-мечтателя этот замысел!

В силу данных инструкций Капитул Феникса являлся для русских Каменщиков шведского обряда тайным верховным правлением и тайным верховным судилищем, окончательное утверждение постановлений коего зависело от главноуправляющего шведского Капитула.

В течение последующего года Швеция усиленно печется об укреплении своей власти в России и о привлечении в свой союз все большего числа лож. К весне 1779 года успехи шведской системы настолько были очевидны и князь Г.П. Гагарин настолько выказал ревность в служении новому делу, что герцог Карл Зюдерманландский почел возможным и своевременным утвердить его в звании Обер-Мейсте-ра всех лож, работающих в России по шведской системе.

7 мая 1779 г. патент был скреплен печатью и собственноручной подписью герцога Зюдерманландского и всех великих должностных лиц Верховного шведского каменщического правления, а 25 мая состоялось торжественное открытие в Петербурге Великой Национальной Ложи, как явного правления для всех русских лож, признававших шведскую систему. Торжество открытия происходило под председательством князя Г.П. Гагарина, в Орденском одеянии, при соблюдении ритуалов и в обрядовой обстановке.

Указом Верховного шведского Капитула все члены союза обязывались быть в безусловном подчинении князю Г.П. Гагарину, под страхом строжайших наказаний, яко нарушители клятвы верности.

Торжественно открытая Великая Национальная ложа лишь для непосвященных в высочайшие степени являлась Высшим правлением, на самом же деле таковым продолжал быть тайный Капитул Феникса.

В том же 1779 году союз шведских лож или, как их начали именовать, «Гагаринских лож» уже привлек внимание правительственной власти в России. Петербургский полицмейстер Петр Васильевич Лопухин дважды посетил гагаринские лсіжи «для узнания и донесения Ее Величеству о переписке их с герцогом Карлом Зюдерманландским». Чем именно было возбуждено недовольство правительства, узнаем из донесения князя А А. Прозоровского в 1790 году на московских масонов; Прозоровский напоминал Государыне о ее неудовольствии по поводу денежной поддержки, оказанной Швецией русским масонам при установлении шведской системы: «Нам прислано было на заведение оного (т. е. масонства) из Швеции 500 червонных, о чем и до сведения Вашего Величества дошло, и Вы принять сие соизволили с гневом, но наконец сие осталось в забвении».

Предоставленный забвению союз рос и креп. 5 января 1780 г. из Швеции были присланы «Законы для Великой Национальной ложи», а 18 мая особым актом за подписью герцога Зюдерманландского приняты в братскую цепь, узаконены и утверждены 14 русских лож, начавших работать по шведским актам.

Что же представляла собою нововведенная система, быстро распространившая по России свое влияние?

Шведская система представляла соединение Символического Иоанновского масонства с Храмовничеством и Розенкрейцерством, причем каждая составная часть внесла свои отличительные черты: Иоанновское масонство — идею достижения рая на земле (по масонской терминологии «златого века Астреи») путем усовершенствования каждой отдельной личности; Храмовничество — идею борьбы на жизнь и смерть с врагами христианства, со всяким злом и насилием, какой бы образ оно ни принимало; Храмовничество же вносило внешний блеск, красоту одежд, пышные обряды средневекового рыцарства; Розенкрейцерство — мистический пиетизм, изучение теософии и алхимии.

Шведская система утверждала свое прямое происхождение от Ордена Рыцарей Храма; непрерывность преемства доказывалась знанием важных тайн Храмовничества; она носила характер иерархической патриархальности и держалась на принципе самовластия, несменяемости властей и беспрекословном подчинении младших лож и младших членов более старым. Степеней насчитывалось десять: Иоан-новские степени: 1) ученик, 2) товарищ, 3) мастер (составляли первый отдел); Андреевские или шотландские степени: 4) ученик-подмастерье и 5) мастер (второй отдел); Рыцарские степени: 6) Братья-сту-арты или Рыцари Востока и Иерусалима, 7) Братья-избранники царя Соломона или Рыцари Храма, или Запада, или Ключа, 8) Ближние св. Иоанна или Братья белой ленты, 9) Ближние св. Андрея или Братья фиолетовой ленты, называемые часто Рыцарями пурпуровой ленты (третий отдел); 10) Братья Розового Креста, которые подразделялись на три класса: 1-й класс, состоящий из членов Капитула, не занимающих в нем должностей, 2-й — из великих должностных лиц Капитула, 3-й — Великого правящего мастера, каковым в Швеции был сам король. 10-я степень составляла так называемый Просветленный Капитул. По уставу должностными лицами Капитулов вообще могли быть лишь потомственные дворяне, считавшие не менее четырех поколений предков-дворян.

Наименование «шведской» система получила на том основании, что она постепенно сложилась из вышеуказанных систем именно в Швеции и развитием своим главным образом обязана была шведскому королю Густаву III, приложившему много труда для ее образования; она признана была Великой ложей в Стокгольме «совершенною и справедливою» (по масонскому выражению). В 1780 году шведская система достигла наивысшего могущества и блеска. Великая Стокгольмская ложа была преобразована, король обеспечил ей свое покровительство особым дипломом и с большой торжественностью, в присутствии 400 масонов, собравшихся в зале Стокгольмской биржи, ввел своего брата, герцога Карла Зюдерманландского, в должность Великого мастера, причем возложил на него горностаевую мантию в знак царственности искусства Вольных Каменщиков.

В самый год торжества шведской системы окончательно была организована в России Национальная ложа дарованием ей подробной инструкции. Из этой инструкции, от 9 мая 1780 года, подлинник коей, за подписанием герцога Карла Зюдерманландского, сохранился в Московском Румянцевском музее, мы узнаем, что шведская система на первых же порах встретила большое сочувствие среди петербургских масонов и что Швеция, опираясь на основной договор 1778 года, требовала беспрекословного повиновения русских лож главному шведскому Капитулу и почитала необходимым учреждение Директории при петербургском Капитуле, т. е. совета, в состав коего долженствовали войти избранные из среды избранных, заслужившие наивысшего доверия члены Капитула. В силу инструкции не всему Капитулу, а именно его Директории присваивалось важное право суда над членами масонского Ордена и наблюдение за сохранением Орденских законов, статутов и обрядов.

Знаменательно, что инструкция 1780 года была в силе в «ложах российских», принявших шведский обряд, не только в XVIII, но и в XIX веке до запрещения всех вольнокаменщических работ в 1822 г. Инструкция начиналась как бы предисловием, выяснявшим причины ее составления, а затем уже следовали статьи за номерами; чрез посредство инструкции герцог Карл Зюдерманландский установил окончательно власть свою над русским братством, присоединившимся к шведскому союзу; начало грамоты гласило: «Мы, Карл, Божиею милостью наследный принц Шведский, Готский и Вандальский, герцог Зюдерманландский, наследник Норвежский, герцог Шлезвиг-Голыи-тинский, Стормарский, Дитмарский, граф Ольденбургский и Дель-менгорский, великий адмирал Шведский, непременный генеральный визитатор и главный герольдмейстер священного Ордена Храма Иерусалимского, великий провинциальный мастер VII и IX провинции (т. е. Швеции и России), в Орден, именуемый рыцарь и брат животворящего солнца, сим объявляем:

Что, принимая во внимание сколь похвальные, столь же отменные преданность и усердие к общему благу нашего священного Ордена, выказанные братьями достопочтенного Капитула, основанного нами в Петербурге, с первой минуты, как мы почли нужным возжечь в них свет, и, принимая во внимание местность Российской Империи, обширное пространство коей для поддержания доброго порядка и точного выполнения законов требует особого надзора, коим бы могли быть предотвращены или без промедления исправлены злоупотребления и беспорядки, могущие вкрасться как в масонские ложи, так и в разные Капитулы, кои в будущем могли бы быть учреждены в этой Империи, мы нашли нужным согласно постановлению второй статьи договора 10 апреля 1778 г. учредить Директорию в Петербурге, каковая не только бы блюла сохранение законов, статутов и обрядов священного Ордена, но разрешала бы и судила все несогласия, могущие возникнуть между братьями как масонами, так и храмовниками, кои работают с целью распространения и поддержания света, а посему и не должны подлежать ведению профанских судей, ибо до них не принадлежит о сем судить.

На сей конец пожелали мы даровать достопочтенным братьям, имеющим образовать вышеупомянутую Директорию, инструкцию, которая, будучи основана на древних законах и обычаях, издревле принятых и установленных в нашем священном Ордене, послужит им уставом, следуя коему будут они впредь править всеми делами, имеющими какое-либо отношение к св. Ордену Храма Иерусалимского на всем пространстве Империи всея России.

Уповаем, впрочем, что сии достойные братья повиновением и точностью в исполнении статей (инструкции) вполне оправдают ожидания наши и нежное доверие, кое имеем мы к их рвению».

Присланная инструкция действительно служила доказательством большого доверия к лицам, коим она была вручена, ибо в ней, черным по белому, изложена была вся организация вновь созданного тайного правления и выяснена степень его подчинения Швеции.

Первая статья указывает на двойное наименование, присвоенное этому верховному правлению: «Капитула Феникса» для избранных и «Великой Национальной» ложи для всех. Статья гласила: «Поелику достопочтенный петербургский Капитул известен братьям Каменщикам только под наименованием Великой Национальной ложи, то Директория, коей присвоено управление этим Капитулом, будет носить имя Совета Великой Национальной ложи». Масонской толпе, следовательно, о существовании Капитула Феникса не было известно. Во главе вновь создавшегося союза для этой толпы стояла Великая Провинциальная Национальная ложа, и верховным начальником ее являлся Управляющий, т. е. Великий Провинциальный Мастер. Далее инструкцией изъясняется, что звание Провинциального Мастера было нераздельно со званиями и должностями Великого Префекта Капитула Феникса и председателя Директории и что должности эти были пожизненны, «если только он не оставит добровольно». Все члены Директории входили в состав Великой Провинциальной ложи и так же, как Префект, имели двоякие наименования; под одними они известны были только избранным братьям, а под другими — всей Воль-нокаменщической толпе.

В состав Директории входили кроме Великого Префекта Канцлер, Вице-канцлер, Прелат Петербургского Капитула, Начальник нововступающих, Великий Хранитель архива, Декан, Прокуратор, первый и второй Великие Инспекторы Храма, Великий Казнохранитель, Великий Дародатель, Великий Герольдмейстер; сверх того, Директории разрешалось избрать секретаря и архивариуса, но без права голоса, и — в крайних случаях — помощников для них.

Должностным лицом Директории мог быть масон, имевший не менее 7 степеней посвящения; вся же Директория разделялась на две палаты: нижнюю, исполнительную, в состав коей входили рыцари 7-й и 8-й степени, и верхнюю, законодательную, которую образовывали рыцари 9-й степени; члены верхней палаты именовались Командорами и в отличие носили нашейный золотой крест, венчанный короной.

Все нити управления союзом сосредоточивались в Директории, и без ее ведома не мог быть принят ни один новый член в ложах союза; с ее же ведома поступали и расходовались деньги. «Каждая ложа Каменщиков, как Иоанновских, так и св. Андрея, называемая Шотландской, и каждый Капитул, который существует или будет впредь существовать на всем пространстве Империи всея России, обязаны во всем и без замедления повиноваться Директории, представлять ей точное донесение о своем состоянии, о производстве своих работ, о своих денежных делах, о принятиях».

Все союзные ложи находились в строгом послушании у Директории. «Никому не дозволяется, — гласит та же статья, — делать какие бы то ни было нововведения, приводить в исполнение какой-либо проект без ведома, тем менее вопреки мнению и без одобрения Директории». В случае нарушения должности повиновения виновные подвергались наказаниям, установленным законами, и вычеркивались, исключались «яко отщепенцы, изменники и клятвопреступники из списка истинных Свободных Каменщиков и верных Рыцарей Храма».

Всевластная Директория в свой черед подчинялась Провинциальному мастеру IX провинции, т. е. герцогу Карлу Зюдерманландскому. Вот какими выражениями определена эта зависимость: «Так как Директория России зависит единственно от Великого Провинциального Мастера IX провинции, она обязана будет строго исполнять все статьи договора 1778 года и никогда самовластно ничего нового не учреждать, не получив предварительно согласия Великого Провинциального Мастера. На этот конец Директория будет поддерживать постоянную переписку с Директориею Северного Приората, имеющей пребывание в Стокгольме, сообщать ей не только все то, что могло бы каким-нибудь образом касаться общего блага Ордена, но также и все, что относится к частным делам лож и Капитулов и что могло бы заслуживать внимание Великого Провинциального Мастера. Поэтому петербургская Директория будет каждые пол года посылать Вел. Директории в Стокгольме точный отчет о Ложах и Капитулах, работающих на всем пространстве Российской Империи, и в конце каждого года краткий общий отчет о замечательнейших событиях, кои произошли в течение года».

Не довольствуясь отчетностью петербургской Директории, Стокгольмский Великий Капитул выговорил себе право присутствия в заседаниях Директории одному из своих представителей, назначаемому по усмотрению Великого Провинциального мастера IX провинции. Этот представитель имел право голоса, и таковым же преимуществом мог пользоваться представитель Российской Директории в Стокгольмской. Присутствие представителей в Верховных правлениях должно было, по объяснению шведских властей, «содействовать поддержанию тесной связи и доброго согласия между двумя Капитулами».

В соблюдении всех статей инструкции требовалась от членов Капитула присяга по приложенной формуле на Кресте и Евангелии. Присяга начиналась: «Я, N. N., обещаюсь перед Господом Богом и клянусь Св. Евангелием», а заканчивалась: «Обещаюсь блюсти все это свято и искренно в силу креста, который ношу, как подобает истинному, свободному и верному Рыцарю Ордена Храма нашего Господа Иисуса Христа». Присяга на верность Ордену, на преданность и покорность герцогу Карлу Зюдерманландскому была так составлена, что давала возможность русским братьям приносить ее, не нарушая верноподданнического долга в отношении своего государя; клятвой требовалось «повиноваться ему (т. е. герцогу Карлу Зюдерманландскому) во всем, что не противно верности, повиновению и покорности, коими я обязан моим законным государям и как светским, так и церковным властям».

Не временным правлением предназначен был Швецией служить Капитул Феникса: он учрежден был на вечные времена и пребывание долженствовал иметь в столице Империи.

По законам Вольных Каменщиков, каждая ложа имела свой отличительный знак или герб, поэтому-то и Директории Шведской Орденской властью был прислан герб, утвержденный герцогом Карлом Зюдерманландским, и точное описание коего было включено в инструкцию; кроме того, герольдмейстеру вменялось в обязанность составление проектов и рисунков гербов, сочинение символических прозваний и девизов для братьев, достигших 7-й степени и вступивших в члены Капитула. Имя, девиз и герб, данный новопосвященному Рыцарю Храма, герольдмейстер обязывался вносить в Великий матрикул Капитула, а впоследствии к ним присовокупить и жизнеописание каждого Рыцаря.

Одновременно с инструкцией были присланы для российского братства несколько шифров для тайной переписки и печать для Капитула Феникса и первой шотландской ложи (шведского обряда) Сфинкса, учрежденной 20-го апреля 1780 г.

Светлейший Капитул Феникса приступил к работам. Борьба с неверием (с вольнодумством, как говорилось в те времена) и восстановление когда-то славного Ордена Храмовников — вот в чем заключался «великий чертеж», врученный членам Капитула.

Графы Апраксины, князья Гагарины, Долгорукие, Куракины, князь Н.В. Репнин, графы А.С. Строганов, А.И. Мусин-Пушкин и Шуваловы были первыми работниками на новом поприще, первыми столпами Капитула. Собрания тайного правления и приемы в рыцарские степени совершались в доме ложи Урании, в Академической слободке Васильевского Острова, при соблюдении всех предписанных обрядов.

На первый же год были установлены 7 дней собрания Великой Провинциальной ложи и из них 3 торжественных: день учреждения — 25 мая, день всеобщего Орденского праздника — 24 июня, Св. Иоанна Предтечи и день Усекновения главы Иоанна Крестителя — 29 августа; кроме того, торжествовались дни: 27 января — Иоанна Златоуста и 30 ноября — Св. Апостола Андрея. Тогда как собрания Капитула окружены были величайшей тайной, на собрания Великой Национальной ложи приглашались все члены союзных лож, и они оканчивались братскими трапезами с произнесением многих здравиц; здравицы Российской Царствующей семье и Великой ложе Шведской с ее Гроссмейстером — произносились стоя.

Великим Секретарем Великой Национальной ложи избран был Иван Васильевич Бебер, тотчас же ставший правой рукой князя Г.П. Гагарина, ибо, «умея всех братьев умиротворять и всем угодить», он притом мысли излагать научился «масонским слогом» и был незаменим при составлении грамот и различных Орденских циркуляров. Бебер тотчас же по избрании занялся приведением в порядок архива ложи, самого наиценного достояния, заключавшего все обрядники, законы, учредительные грамоты, патенты высшим должностным лицам Капитула и пр., но архив оказался неполным: несмотря на обещания, Шведский Главный Капитул прислал акты посвящений лишь до 7-й степени включительно и на все настояния русских братьев ответствовал лишь письмами, преисполненными «политических уч-тивств» и обещаниями доставить все недостающее в ближайшем будущем. По ритуалам 7-й степени Рыцарей Храма, Запада или Ключа производились затем приемы в Капитул Феникса и соделывались так называемые «шведские Тамплиеры».

Этот-то обряд посвящения в Тамплиеры и включал идею союза высшего дворянства; для приема требовалась подробная родословная в доказательство благородства происхождения, требовалось иметь в 16 коленах дворянскую кровь и не иметь по крайности в 4 коленах предками ни мавров, ни турок, ни иудеев. Церемониалы посвящений были чрезвычайно пышные, при посвящении в мирские и в духовные рыцари одеяния требовали больших расходов, и большие взносы определялись на содержание обрядового Капитула со всей его вычурной обстановкой. И позднее, в XIX веке, русские масоны не имели в своих архивах ритуалов выше 7-й степени, почему в следующей главе мной и приводится посвящение именно в эту «вышнюю степень русского Капитула».

Несмотря на усиленные работы Капитула Феникса, ему не удалось объединить в союз шведского обряда все работавшие в России ложи; в лоне Ордена происходили раздоры. Сам Великий Мастер английских лож России, сенатор Иван Перфильевич Елагин, содействовавший отправлению князя А.Б. Куракина в Швецию и снабжавший его полномочиями, не только не занял первенствующего места в Капитуле Феникса, но совершенно уклонился от общения с ним, продолжая, как выражался сам, на острове своем «взывать аки пророк в пустыне» к разбредшимся братьям, призывая их к работам в английских ложах. С князем Г.П. Гагариным у Елагина произошло охлаждение: приняв патент на высокое посвящение от Швеции, Елагин от всяких связывающих себя обещаний уклонился, впредь до ознакомления со всеми актами нововведенной системы, и требовал настойчиво «поступления по всем строгостям законов с неким Г. Розенбергом, обманувшим доверенность братьев и не передавшим тотчас же всех, врученных ему шведскими властями, документов». Кроме того, Елагин — осторожный, «нелегко делавший зло, также, как добро», по отзывам масонов, устрашался «рабского подчинения», коего требовала система шведская, включавшая «строгое послушание», и стал одним из противников широкого распространения шведского обряда, опасаясь в будущем для всего Ордена в России от нововведенной системы «великого вреда». Вскоре же число противников шведского союза умножилось: привыкшие к простоте английского обряда и к «легкости правления», на законах точных установленного, поражались «безумными требованиями шведских братьев», беспрекословным повиновением и пышными, даже с «церковными» иногда обрядами сходными посвящениями высоких степеней. Недовольство Императрицы Екатерины II возникшим подчинением знатных вельмож ее государства герцогу Зюдерманландскому усиливало опасения за могущие в будущем возникнуть осложнения, и чувства чисто национальные превозмогли в «некоем числе братий» искусно привитый уже масонством вообще «праводушный космополитизм».

В 1781 г. князь Г.П. Гагарин, по желанию Императрицы, принял службу в Москве, и Капитул Феникса «приостановился в работах», но их не прервал: он как бы подразделился, и вместо одного образовалось два очага для распространения шведской системы и два правления, два тайных отделения одного и того же, — в двух столицах, первопрестольной и северной.

Шведская система успела пустить глубокие корни. Старое барство, армия и флот имели свои ложи; за армиями они следовали в поход и уходили в море с отплывавшими в бой кораблями. Одна из таких лож, под наименованием ложи Нептуна, работала на корабле «Ростислав», где почти весь офицерский состав и многие из матросов-солдат были масоны. Адмирал С.К. Грейг был управляющим мастером ложи и подчинен по шведскому масонству герцогу Карлу Зюдерманландскому, являвшемуся в кампанию 1788 года врагом России: однако Грейг и все масоны моряки выказали себя верными «россиянами» и покрыли славой свои имена: они в герцоге Зюдерманландском усматривали «нарушителя мира» и поднимали мечи на начальника по Ордену, как преступившего законы масонские: «Вселенной мир, тишина и спокойствие — цель Ордена свободных каменщиков».

Молодой генеральс-адъютант адмирала Грейга Павел Иванович Голенищев-Кутузов был избран ложей Нептуна для хранения актов ложи и увез их в трехзамочном ларце с корабля после Гох-ландского сражения, когда отправлен был с донесением Императрице об одержанной над шведами победе. Эти акты шведской системы ему суждено было сохранить во все время беспокойных годин масонства, во время распадения кружка Н.И. Новикова и запрета лож в царствование Императора Павла I, ибо, когда кончилась кампания, ложа Нептуна не возобновила работ, отношения правительства Императрицы Екатерины к масонским работам стали отрицательными.

Во время следствия над Н.И. Новиковым и единомышленниками его «многие поколебались в верности Ордену», и большинство лож было закрыто. Одна ложа не прерывала, однако, своих работ и даже связи со Швециею; это была ложа «Пеликана» или, как она еще называлась, «Благодеяния к Пеликану»; в архиве этой ложи сохранились ритуалы шведского союза, и она под наименованием ложи «Александра благотворительности к коронованному Пеликану» возобновила работы шведской системы, едва забрезжил рассвет царения Императора Александра I.

Капитул Феникса был во времена испытаний стойкости Ордена, как «искра, сокрытая в пепле»; обрядовых посвящений не было, но право суда над братьями он сохранял и насаждение идей шведской системы продолжал. Все акты и обрядники «на возможный случай» розысков правительства не были сосредоточены в одних руках: часть хранилась в семье князя Г.П. Гагарина, часть в руках преданных Ордену И.В. Вебера, И.И. Вейса и купца Людера. В беспокойное время объединялись масоны разных толков в желании сохранить огонь масонства для «будущего», забывая о «различностях» путей и систем, коими шли к общенамеченной цели всемирного союза. Таким же образом и убежденные розенкрейцеры, И.А. Поздеев и Р.С. Степанов, помогали сохранять сочинения мистиков, чтимых братьями шведских лож, и обрядники рыцарских посвящений Капитула.