Книга: Чужой мир. Пустыня смерти
Назад: Глава седьмая Мы сами выбираем свою судьбу
Дальше: Глава девятая Встречи с прошлым, ступенька в настоящее

Глава восьмая
Идем на восток

– Что-то много всякой живности развелось, – заметил Всеволод, глядя на труп птички, отдаленно напоминающей лебедя, но в прочном кожаном панцире, часто утыканном шипами, и размером – с теленка. Пришлось извести половину ленты крупнокалиберного пулемета, прежде чем удалось ссадить тварь на землю, для пушек БТРа она оказалась слишком стремительной.
Вот уже три дня их маленький караван полз по пустыне. Четыре раза вступали в бой со скорпионами, дважды их атаковали псы-носороги. Одному даже удалось пропороть колесо Самсона, пришлось его менять, и это задержало их на четыре часа. Несколько раз нарывались на гигантских ос, идентичных той, что раздавила их первый грузовик. Но самой жуткой тварью оказалась песчаная змея, десятиметровая гадина, ползающая под песком и плюющаяся какой-то дрянью типа кислоты. Или это желудочный сок у нее был такой едкий? Бампер, в который угодил плевок, разъело секунд за тридцать, правда, количество яда было небольшим, иначе «Самсона» пришлось бы бросить, а так только дырка размером с голову. Положение спас Игорь, всадивший в туловище твари, раскачивающееся над землей, короткую очередь, которая перерубила ее пополам.
– Твою ж дивизию! Три дня! А пройти удалось всего четыре сотни километров, – раздраженно выругался Всеволод, забираясь обратно в кабину.
Что бы там не воображали разработчики о проходимости своей машины, пески чужого мира оказались ей не по зубам. В день удавалось сделать не больше сотни километров. Поначалу все шло неплохо, песка было не так много, но потом… минимум четыре раза в день «Самсона» вытаскивали из песчаного плена, когда он зарывался по самое брюхо.
– Пленный паладин сказал, что в ширину пустыня чуть больше четырехсот миль, – напомнил профессор.
– Между прочим, это почти шестьсот пятьдесят километров, – перевел в привычные единицы измерения Бур. – Это нам еще два дня идти, и то – при самом удачном стечении обстоятельств. А сожрать нас могут секунд за сорок.
– То есть в среднем нас за сутки могут сожрать очень до хрена раз? – понимая, что подсчитать в уме не удастся, схохмил Игорь.
Все переговоры шли по громкой связи, чтобы не было скучно ехать.
– Но больше всего меня раздражает песок, – раздался голос Серго. – Одно радует: мы еще не видели ни одного следа паладинов или инквизиторов. Похоже, они сами не слишком жалуют эту пустыню.
– Выберемся отсюда – придется весь салон от песка очищать, а то даже банку с консервами невозможно открыть, – вставила свою реплику Карина, – сразу песок на зубах скрипит.
– Что верно, то верно, – согласились все.
На первом же привале обсудили радиопередачу, перехваченную Серго, и единогласно решили ехать в Москву.
– Там мы хотя бы будем среди своих, – выдал Игорь.
– Знаешь, я вспомнил Марту и Ксению… они тоже к своим шли, – произнес Всеволод, – Только все им там чужими оказались.
– Свой среди чужих, чужой среди своих, – напомнил название старого фильма профессор. – Сейчас мы чужие для всех, кроме друг друга, и это надо менять. Мы должны найти свое место, и оно явно не здесь, – он мотнул головой себе за спину, где остался брошенный город и взрывающаяся пограничная часть. – Попытаем счастья в Москве. Не получится, уедем.
– Три тысячи километров, и это – если по прямой, – напомнил Серго.
– Может быть, стоит попробовать пройти это расстояние? – высказала свое мнение Карина.
На этом решении и остановились.

 

– Кончилась, – облегченно вздохнул Бур, когда колеса «Самсона» оказались на обыкновенной земле.
На триста километров ушло больше пяти дней, песчаная буря едва их не похоронила, но обошлось, правда, полдня пришлось откапывать грузовик.
– Что там говорил паладин – мертвые леса? – вспомнила слова пленника Инга.
– Что-то вроде того, – отозвался Всеволод.
Надо признать, что способ связи у фанатиков был хорош – никаких расстояний, прямой разговор. Правда, владели этим приемом только паломницы, но почти мгновенный обмен сведениями все равно поражал воображение.
Инга уставилась в одну точку и замерла. Профессор аккуратно взял девушку за руку, но она не реагировала.
– Бур, тормози, с Ингой что-то не так, – крикнул он.
– Головной машине стоп! – крикнул Всеволод в переговорное устройство и ударил по тормозам. БТР встал метрах в пятидесяти и начал сдавать назад.
– Инга, ты слышишь меня? – проведя рукой по волосам, позвал Бур. – Давай уложим ее.
Вдвоем с профессором разложили сиденье, девушка послушно, словно заторможенная, легла, продолжая смотреть в пустоту совершенно бессмысленным взглядом.
– Что у вас там происходит? – раздался из динамика обеспокоенный голос Карины.
– Что-то с Ингой, она впала в какой-то транс, – быстро объяснил ей Спасский, – смотрит в пустоту бессмысленным взглядом.
Вскоре в кабину втиснулся Игорь, а следом забралась Карина, заставив Всеволода подвинуться.
– Вы думаете, если мы сюда набьемся, как сельдь в бочку, ей лучше станет? – сердито спросил у них Бур.
– Остынь, командир, – осадил его Игорь, – мы все за нее беспокоимся. Давайте разденем ее и уложим на спальное место, пусть отдохнет.
– Извини, сорвался, – отмахнулся Всеволод. – Раздеть ее не выйдет, только она может управлять завязками этой брони, состоящей из кучи ремешков с корсетом. Максимум, что мы можем сделать, это стянуть с нее сапоги.
– Хорошо, начнем с этого, – согласился Игорь и принялся стягивать с Инги ботфорты, поскольку в толчее только он мог это проделать. Но ему это не удалось, сапоги словно срослись с ногой девушки. Стоило бывшему сержанту к ним прикоснуться, как ремешки застежек просто исчезли. Он растерянно развел руками.
– Оставим так, – решил Бур, – все равно другого выхода нет.
– Что делаем? – спросила Карина. – Останавливаемся или едем дальше?
Все вопросительно уставились на Всеволода.
– Тормозим, – после минутного раздумья, решил он, – надо найти место, где можно заночевать, все равно через три часа стемнеет.
Такое место нашлось километрах в пяти, прямо на пути каравана. Небольшой поселок, всего несколько домов. Рядом, вероятно, протекала небольшая река, от которой после слияния осталось только пересохшее за три недели русло.
– А тут уже кто-то побывал, – держа на прицеле выломанные двери и разбитые стекла, заметил Игорь.
– Во дворе жгли костер, – показала на угли Карина, – но кострище старое, дней пять, может, четыре. Не меньше.
– Если здесь были люди, значит, тут небезопасно, – выдал вердикт Всеволод, – сейчас мы неподалеку от земель инквизиторов. С этими парнями мне встречаться хочется не больше, чем с паладинами.
– Те же яйца, только вид сбоку, – хохотнул Серго.
Бур шутки не оценил.
– От машин не отходим, караул парный.
Ночь опустилась, как всегда, стремительно. Серго каждые десять минут включал тепловизор, но ничего интересного, кроме мелкого зверья, бродившего неподалеку, не замечал. Хотя завывание, похожее на волчье, слышалось постоянно. Ели молча. Инга так и лежала, бессмысленно глядя в потолок. Хотя, скорее всего, потолка она не видела.
– Как бы я хотел знать, что с ней происходит, – заметил Всеволод.
– Боишься за нее? – спросила Карина, утешающе взяв Бура за руку.
Бывший морпех только кивнул:
– За эти три недели она стала самым близким мне человеком. Наш отряд заменил мне семью, но она… это нечто большее.
Все посмотрели на командира понимающе и только Александр Николаевич с беспокойством. Он отозвал Игоря в сторонку.
– Похоже, у нас проблема, – тихо, чтобы больше никто не услышал, произнес профессор.
– Мы все беспокоимся о здоровье Инги, – ответил бывший полицейский.
– Я не о ней, я о Всеволоде, – покачал головой Спасский, – посмотри на него, сейчас он просто не в себе, то на огонь смотрит минут по пять, то на кабину.
– Его можно понять, – заметил Игорь.
– Понять-то можно, вот только он наш командир, а сейчас мужик явно не в себе. Придется, пока все не прояснится, оставаться здесь. Или ты садись за руль вместо него. Если он задумается в дороге, мы свалимся в канаву или врежемся во что-нибудь. Дорог тут нет – одни направления.
– О себе печетесь, почтенный?
Спасский проигнорировал подколку.
– Обо всех. Там, в кузове, добра немеряно. Потерять машину – значит снова набиться в БТР. Продукты с собой тащить, боеприпасы и прочее, а куда это все девать? Мы еще и четверть пути не прошли.
Игорь обернулся и бросил взгляд на командира, сидящего у костра с отсутствующим выражением лица. Сейчас он мог быть где угодно, но только не здесь. Похоже, профессор прав, на данный момент командир был недееспособен.
– Тогда подождем, – решил рыжий сержант, – торопиться особенно некуда, пара дней ничего не решает. Правда, меня заботит это место. Здесь были люди, и вопрос в том, проходили они мимо или же живут где-то рядом. Из домов выгребли все ценное, включая мебель, одежду и постельное белье, а это наводит на размышления.
– База где-то неподалеку?
– Да, профессор. Либо это – мобильный отряд мародеров. Последнее для нас намного лучше.
– Почему? – не поняла Карина, которая сидела всего в паре метров от них и прислушивалась к разговору.
– Потому, – усмехнулся Спасский. – Если неподалеку база, мало того что там много людей, самое плохое, что мы можем оказаться в их зоне ответственности. Я, конечно, не следопыт, но люди здесь ходят – не часто, но бывают. Возможно, это патруль с ежедневным обходом.
– Надо сматываться отсюда, – подал голос Серго. Ради этой реплики он даже высунулся из БТРа, возле которого разговаривали профессор и сержант.
Игорь скептически посмотрел в сторону костра, где сидел Всеволод с потухшим взглядом.
– Он слишком беспокоится об Инге, и его решение может быть не совсем разумным.
– Все мы, когда дело доходит до близких, не совсем разумны, – заметила Карина. – Я не думаю, что Инге может повредить дорога.
– Вопрос не в Инге – вопрос во Всеволоде, он не сможет вести машину, – ответил Игорь. – Мы лишились самого опытного бойца, и, что самое плохое, мы лишились человека, принимающего решения.
– Предлагаю подождать до утра, – подвел итог совещания Серго, – ночью мы все равно никуда не поедем. Вахту разделим без Бура, я и Карина дежурим до половины третьего, вы с профессором – до рассвета.
– Тогда мы спать, – решил профессор, – Игорь, пошли. Да, Серго, посмотри навигатор, может, удастся определить место их базы.
Штатный водитель БТРа кивнул и скрылся в люке. Игорь взял за руку Карину и притянул ее к себе. Несколько минут они целовались, после чего он нехотя выпустил женщину и пошел к костру, где были разложены спальники.
Карина перекинула с плеча на грудь автомат и уселась на броню спиной к огню, Серго как всегда обосновался внутри «коробочки», наблюдая за показателями приборов, попутно слушая эфир планеты.
Первая половина ночи прошла без происшествий, Карина и Серго сдали вахту Игорю и профессору и улеглись спать.
Всеволод проснулся на рассвете. Что-то было не так. Он приподнялся на локте и понял, что оказался в музее восковых фигур. Профессор лежал возле БТРа в невероятной позе, рот был раскрыт, видимо, он пытался закричать, Серго так и застыл, сев в своем спальнике, рука поднята в протестующем жесте. Карина, казалось, спала, но, обойдя ее, Всеволод понял, что она тоже проснулась, но не успела среагировать. Теперь она пустым взглядом смотрела на прогоревший костер, Игорь обнаружился в БТРе, он так и остался сидеть в своем кресле, держа в руках навигатор. Всеволод обернулся и только сейчас заметил, что дверь «Самсона» со стороны водителя распахнута. Он рванулся к грузовику, хотя и сам прекрасно понимал, что увидит.
– Как же погано быть правым, – бросив взгляд на пустую постель, произнес он.
Присев рядом с телом Спасского, он приложил пальцы к его шее. Профессор был жив. Возникало ощущение, что время для него просто остановилось. Бур обошел всех спутников, диагноз оказался идентичным. Но почему тогда он не попал в такое состояние? Хотя ответ напрашивался сам собой: пострадали все, кто не спал или успел проснуться, а Бур храпел без задних ног.
Теперь оставался главный вопрос: что делать? Идти за Ингой? Или ждать, когда очнутся остальные? О том, что Инга ушла сама, а не была кем-то похищена, Всеволод догадался сразу. Если бы здесь был кто-то еще, он бы не оставил живых свидетелей. То, что Бур не знал, куда двигаться, говорило не в пользу первого варианта. Пока он не поймет, что случилось, ему просто некуда идти. На всякий случай он осмотрел всю стоянку, но так и не смог обнаружить следов девушки. Косвенно указывал направление лишь отпечаток каблука на влажной земле. И то влажной она была только потому, что вечером Карина выплеснула на это место оставшийся после ужина суп.
Он обернулся к лагерю и принял единственное решение, казавшееся разумным. Вскрыв кузов грузовика, Бур достал четыре шприца с противошоковым препаратом. Оглядев своих спутников, он выбрал для эксперимента Серго.
Сев рядом с приподнявшимся на руках водителем, он расстегнул спальник и вколол лекарство прямо через штанину.
– Прости, если что не так, – попросил он у подопытного.
Однако все прошло как нельзя лучше. Уже через пару мгновений «коматозник» встрепенулся и озадаченно посмотрел на Всеволода.
– Командир, – недоуменно спросил он, – а почему светло?
– Сейчас восемь утра, – быстро произнес Бур, – что произошло ночью?
– Как – восемь? – ошарашенно спросил Игорь-второй. – Профессор, он крикнул «тревога», я начал вставать и…
– Что произошло ночью? – снова уже более настойчиво спросил Всеволод. – Где Инга?
– Инга? – Игорь-второй уставился на распахнутую дверь грузовика, после чего повернул голову и наткнулся взглядом на замершую в спальнике Карину. – Что с ней?
– То же самое, что было с тобой. И с профессором, и с Игорем. – Бур указал на тело Спасского.
– Они живы? – вставая на ноги, спросил Серго.
Всеволод кивнул.
– Быстро приведи их в чувство, – он сунул в руки растерянного водителя два шприца. – Коли в ногу, прямо через штанину, а я пока Кариной займусь. – Не дожидаясь объяснений, Всеволод расстегнул спальник подруги Игоря и быстро сделал укол.
От БТРа раздался вопль Спасского:.
– Инга, стой!
Карина приподнялась на локте и удивленно посмотрела на Всеволода.
– Что за… почему светло?
– Потом, – отрезал Бур. – Ты помнишь, что случилось?
– Я проснулась от крика профессора, но… – Девушка замялась.
– Я понял, – бросил бывший морпех и направился к Александру Николаевичу, который, как и остальные, ничего не понимал.
Вскоре вокруг него собралась вся компания. Всеволод быстро пересказал историю своего пробуждения, то, как он обнаружил остальных и как разбудил их.
– Профессор, что произошло?
– Я сидел на БТРе, спиной к лагерю и только изредка бросал взгляды себе за спину. Потом щелкнул замок, я обернулся и увидел, как из кабины грузовика выходит Инга. Я обрадовался, спрыгнул с брони, хотел подойти к ней, но… она бросила на меня такой взгляд, что я испугался. Это был взгляд безумца. Я закричал «тревога!», а она подняла руку, и… – профессор растерянно посмотрел на Всеволода, – дальше меня разбудил Серго.
Бур внимательно посмотрел на остальных:
– Есть что добавить?
Все, потупив глаза, молчали. Бур надел сброшенную у костра разгрузку, встал и направился к «Самсону». Наполнил две литровые фляги водой и сунул их в рюкзак, еще одну повесил на пояс.
Все было ясно, Инга ушла. Что-то с ней случилось. Нужно ее найти и помочь, а если это уже не она, придется… об этом Всеволод и думать не хотел. Но он знал – если понадобится, его рука не дрогнет.
– Сева, – взяв за руку, попытался остановить Бура Спасский, – забудь. Она уже не человек… надо уходить. И ее не вернешь, и сам погибнешь.
– Ждите меня два дня, – резко выдернув руку, приказал Всеволод. – Потом – уезжайте. Если не увидимся, знайте: я рад, что судьба свела нас. Вы заменили мне семью, спасибо вам за это, впервые за последние годы я был счастлив, несмотря на обстоятельства. Прощайте и не поминайте лихом.
Он развернулся и быстро пошел туда, куда предположительно ушла его девушка.
– Что будем делать? – растерянно спросила Карина.
– Ждать, – бросил Игорь и, вооружившись топором, направился к забору, который накануне начали разбирать на пищу для костра.

 

Всеволод вышел из маленького леска, застывшего на границе земли и песка. В том, что он идет верной дорогой, бывший морпех не сомневался. Несколько раз он натыкался на отпечаток каблука, по форме схожий с тем, что остался у костра. Какой бы сухой ни была земля, след она все равно хранила.
В пустыне стало еще проще, ветра почти не было, и следы не замело, да и шла Инга прямо, не удосуживаясь обходить немногочисленные препятствия.
Сколько же у Инги форы? Профессор сказал, что в момент ее пробуждения только начинало светать. Это где-то около четырех утра. Всеволод потерял полчаса на приведение в чувство остальных, значит, у Инги фора в пять часов – минимум. Это много. К тому же на ней еще броня паломницы, а Всеволод давно заметил – когда мужики от усталости уже валятся с ног, Инга бодра и свежа, хоть и работает наравне со всеми.
Всеволод прибавил шагу. Рюкзак, конечно, не был перегружен – всего килограммов двадцать, эдакий «тревожный вариант». Еще снаряги примерно столько же. Подобную скорость на жаре по песку он сможет держать час, максимум полтора, а значит, надо спешить.
В полдень след оборвался. Всеволод растерянно смотрел на выжженную солнцем землю. Присев на корточки, он провел по ней рукой. Почва ссохлась до состояния камня, о том, чтобы найти на ней следы Инги, и речи не шло.
Бур поднялся на ноги и, достав бинокль, стал пристально рассматривать местность, простиравшуюся до горизонта. Хоть барханов здесь и не было, видимость сильно ограничивалась цепью холмов километрах в трех. Если исходить из того, что Инга не стала менять направление и продолжила переть прямо, надо двигаться в прежнюю сторону. Но, если он ошибся… «амазонку» будет уже не догнать.
Идти стало немного легче, ноги не вязли как в песке, поэтому Бур смог слегка увеличить скорость. Ни одного подтверждения, что он движется в нужном направлении, не было. Всеволод прикинул, что за три с половиной часа прошел километров пятнадцать, хороший результат, но все равно он безнадежно отставал. Никаких признаков, что он догоняет Ингу, не было. А сомнений становилось все больше, разум подсказывал – развернись и возвращайся. Но сердце велело не сдаваться. Он не верил, что Инга отвернулась от них. Если бы было так, она не оставила бы в живых профессора и остальных, а просто убила бы.
Всеволод сжал зубы и прибавил шагу. Через сорок минут он вышел к цепи каменистых холмов. То, что это часть мира религиозных фанатиков, не было никаких сомнений. Взойдя на один из холмов, Всеволод растерянно замер. «И что дальше?» – спросил он себя и, сделав два шага назад, уселся на небольшой валун.
Там, за холмом, в долине, полной зеленой травы, стоял небольшой город размером с прежний Владимир. Вот только… там повсюду расхаживали инквизиторы, мелькали лысые головы их бездумных рабов, и это был уже не временный лагерь, как тот, в Жуковске. Это был их город, здесь были женщины и дети, здесь был их дом. Всеволод снова вернулся на холм. Достав бинокль, он стал изучать город противника. Он был окружен высокой стеной периметра, по которой прохаживались часовые. Почему на холмах и на господствующих высотах нет секретов, Бур так и не понял. Он прекрасно знал, что инквизиторы и те, кто ими командует, отнюдь не салаги-первогодки.
И тут он увидел Ингу. Она твердым, решительным шагом направлялась к передовому КПП. Охранники мгновенно ощетинились стволами автоматов, но огонь не открывали.
От того, что произошло далее, у Бура отвисла челюсть: один за другим «зеленые» стали опускаться на колени, склоняя перед Ингой головы. Всеволод достал бинокль и взял максимальное увеличение. Рыжая «амазонка» стояла в толпе людей, павших перед ней на колени, и спокойно что-то говорила. А инквизиторы слушали… слушали так, словно перед ними был сам Господь. На лицах их были написаны восхищение, обожание, страсть, преклонение. Прикажи она им достать оружие и застрелиться, немедленно так и поступят.
Всеволод быстро прикинул варианты. Можно развернуться и уйти, попытавшись забыть о той, что была рядом с ним. Можно подойти поближе, швырнуть четыре гранаты в эту толпу, а пока они будут ползать по земле, собирая свои кишки, подхватить Ингу и дать деру. А можно было спуститься и попробовать с ней поговорить, пусть даже это станет для него последним в жизни разговором.
И Всеволод решился. Закинув автомат на плечо, он пошел вниз, к городу.
А возле КПП становилось все оживленнее, к пропускному пункту стекался народ. Наверное, так должен был выглядеть вход Сына Божьего в Иерусалим. Всеволод относился к Библии с огромным скепсисом. Но он шагал, надо было как можно быстрее увести Ингу. Пусть сейчас эти фанатики стоят перед ней на коленях, но… что будет, когда они прозреют?
Он успел вовремя. Со стороны города к КПП подходили трое крепких старцев в белых балахонах местных жрецов. И, судя по их лицам, они вовсе не были расположены к обожанию. В их глазах бесновалось пламя, и это отнюдь не поэтическое сравнение – просто Всеволод видел, как зрачки святош поглощает оранжево-красный огонь.
Лавируя между стоявшими на коленях инквизиторами и их рабами, он подбежал к Инге. Тронув ее за плечо, развернул девушку к себе и наткнулся на совершенно чужой взгляд. Два желтых бельма, без малейшего намека на белок. Испугаться он не успел, тут же началась обратная метаморфоза, «желток» стал растворяться… мгновение – и на него смотрели так хорошо знакомые бывшему морпеху глаза.
– Всеволод, – недоуменно спросила Инга, – где мы?
– По уши в дерьме, – разглядывая постепенно приходящих в себя инквизиторов и прочих, ответил Бур. – И сейчас нас будут убивать.
Троица старцев миновала шлагбаум, им оставалось всего метров двадцать до приходящей в себя толпы, и Бур решился. Рванув с пояса осколочную гранату, он швырнул ее под ноги жрецам. Следом из карманов разгрузки появились три светозвуковые, местного производства. Когда их нашли на складе, решили, что данное изделие нуждается в испытании. Закинули одну в комнату и захлопнули дверь, вот только помогло это мало. Испытатели пришли в себя минут через двадцать, а нормально слышать стали спустя несколько часов. Только Инга тогда пострадала меньше всех, тоже долго плохо слышала, но – она хотя бы слышала…
– Закрой глаза и уши, – скомандовал Всеволод и, разом выдернув чеки, швырнул гранаты в разные стороны, после чего свалил девушку на землю.
Сначала рванула осколочная. По приходящей в себя толпе прошла судорога. Местные оружейники про женевские конвенции, видать, и не слышали, поэтому гранаты у них были довольно оригинальными. Мало того что корпус давал около полусотни осколков, так еще и внутри размещался усиливающий элемент – около сотни небольших металлических ромбиков, и плавали они в легко воспламеняющемся составе типа напалма. Весила такая игрушка почти восемьсот граммов, но считалась оборонительной, поэтому и бросать ее далеко не было нужды.
Троица стариков исчезла в пламени разрыва, задние ряды молящихся скосило начисто, раздались стоны, плач, крики, которые почти сразу потонули в ярчайших вспышках взрывов светозвуковых гранат.
Хоть Бур заранее включил заглушки в шлеме, а компьютер автоматически затемнил лицевой щиток, он видел все размытым, а слышал так, будто находился под водой. Инга выглядела совершенно потерянной и дезориентированной, на ней не было боевого шлема местных военных, и девочке круто досталось. Но, видимо, броня паломницы сдержала основной удар, и Инга довольно твердо стояла на ногах. Медлить было нельзя, те, кто попал под удар хлопушек, придут в себя не скоро, но пройдет немного времени, и к ним подтянется подкрепление…
Схватив девушку за руку, Бур рванул прочь от города. Инга послушно бежала следом, хотя куда больше это напоминало быструю ходьбу пьяного человека. Всеволод на ходу расстегнул на рукаве карман с аптечкой и, достав красный пластиковый футляр, извлек на свет шприц с препаратом, имевшим непроизносимое название из двенадцати букв на латыни. Они добрались до холмов минут за двадцать. Едва город скрылся из вида, Бур, ни слова не говоря, вколол содержимое шприца в ногу Инги. Та вздрогнула, но, сжав зубы, промолчала.
– Сейчас тебе станет легче, это специальный препарат, позволяющий на некоторое время избавиться от усталости. – Он достал второй идентичный шприц и сделал укол себе. Жаль, что энергетик действует всего час, а повторное применение невозможно в течение суток. – Жди здесь, – приказал он и, вскочив на ноги, взбежал на холм.
Достав бинокль, он быстро уточнил диспозицию. Погоня уже шла по их следам – медленный и тяжелый бронетранспортер песочного цвета на гусеничном ходу полз в сторону холмов. Хотя его скорость и не превышала двадцати километров, зато он не мог устать. Следом за ним шла «багги» довольно больших размеров с экипажем в шесть человек. Вот она станет проблемой, скорость явно выше, чем у гусеничного броневичка. Стрелять по ним с такого расстояния было безумием, а ждать – еще большей глупостью.
Всеволод сбежал вниз.
– Ты как? – бросив на Ингу быстрый взгляд, спросил он.
– Нормально, я могу бежать. Где мы и как сюда попали?
– Ты уверена, что сейчас подходящее время для вопросов? Если выживем, я обязательно тебе все расскажу. А теперь бежим! – Всеволод протянул руку, и Инга рывком поднялась с каменистой насыпи.
А потом был бег. Бур не пошел обратно по своим следам, он взял вправо, вдоль холмов, внимательно следя, чтобы не оставалось отпечатков подошв.
– Инга, сосредоточься, – догнав девушку, попросил он, – найди пещеру, расщелину, что угодно, нам нужно спрятаться.
Девушка на несколько секунд замерла, закрыв глаза.
– Там, – указала она вперед, – не больше километра.
– Молодец, а теперь соберись и скажи, где наши враги.
– Они пошли в пустыню, – моментально ответила та, – я наблюдаю за ними. Но им не повезет, приближается песчаная буря, уже через час она будет здесь и похоронит все следы.
Бур вздрогнул – от девушки на мгновение повеяло таким холодом, что у него мурашки по спине пробежали.
– До бури нам надо успеть в твое укрытие, – взяв себя в руки, произнес он.
– Мы можем не торопиться, – улыбнулась Инга своей ласковой, так хорошо знакомой ему улыбкой, от которой у нее на щеках появлялись глубокие ямочки, – буря сюда не дойдет, она там, где песок.
Дальше шли молча, вскоре они нашли пещеру в холме, небольшой провал в каменистой почве, но этого было вполне достаточно, чтобы укрыть двоих.
Инга ошиблась – буря, идущая к городу, достигла холмов, ураганный ветер принес с собой колючий песок, хоть его было уже не так много, как там, где бушевала настоящая буря.
– Как мы оказались среди этих фанатиков? Где остальные? Я не могу их обнаружить, – спустя несколько минут начала сыпать вопросами Инга.
– Что ты помнишь? – в свою очередь спросил Всеволод.
– Я ехала рядом с тобой в «Самсоне», а потом, – она напрягла память, – а потом… я не помню.
– Надо вспомнить, – отрезал Всеволод. – Ты едва не погубила всех нас. Если не узнаем, что это было, – ты угроза для всех. Тогда нам придется уйти, остальные поедут к Москве, а мы пойдем в другую сторону.
– Да что произошло? – почти расплакавшись, спросила Инга, в ее зеленых глазах стояли слезы.
– С чего начать? С того, что ты впала в какой-то странный транс? А потом одним жестом заставила всех замереть на несколько часов? Или с того, что ты приперлась к инквизиторам и поставила всех на колени?
Слезы в глазах Инги моментально высохли, при этом ее слегка раскосые глаза превратились в круглые, Бур даже испугался подобной метаморфозы.
– Это все сделала я?
Всеволод кивнул.
– А теперь подробно, – он начал пересказывать все, что случилось за последние сутки, пока не дошел до метания гранат.
– Вот это я помню прекрасно, – слегка ткнув пальцем в ухо, словно вытрясая воду, произнесла Инга. – Спасибо тебе.
Она придвинулась поближе, руки обвили шею, глаза закрылись, губы приоткрылись для поцелуя. Всеволод на мгновение хотел отодвинуться, чтобы немного позлить девчонку, втянувшую их в неприятности. А потом подумал, что, скорее всего, она здесь ни при чем, и поцеловал ее. Потом еще и еще. Повинуясь команде Инги, шнуровка корсета распалась, и рука Всеволода скользнула под него… На два часа они забыли о песчаной буре, бушующей снаружи, об инквизиторах, ожидающих друзьях и о событиях, которые привели их в эту пещеру. Все вдруг стало не важно….

 

– Я вспомнила, – неожиданно произнесла Инга, – я все вспомнила!
Всеволод приподнялся на локте, спальник был один, но это чудо местных производителей позволяло вполне комфортно разместиться обоим.
– Это началось днем. Ты сидел рядом, управлял грузовиком, а потом все пропало. И пришел он.
– Кто? – не понял Всеволод.
– Тот старик в красном балахоне, бог этих «зеленых». Он сказал, что покажет мне свою силу, покажет, что я могу делать. Он сказал, что это никому не повредит и еще… что это проверка.
– Для тебя?
Инга покачала головой.
– Твоя. Ты мой Арий, он должен был удостовериться, что ты сможешь меня защитить. Именно поэтому он почти устранился, когда пришел ты. И он обещал, что никто из моих друзей не пострадает.
– Технически так и вышло, – нехотя произнес Всеволод.
Очень многое теперь стало понятно. Например, почему его не заставили застыть, как остальных, но погрузили в глубокий сон, чтобы он не влез в дело раньше необходимого. Что ж, похоже, этот божок действительно может многое, во всяком случае, свою силу он продемонстрировал. Бур бросил быстрый взгляд на Ингу – в душу закралось подленькое подозрение: а не обманывает ли она его? Но нет, смотрит отрыто своими зелеными красивыми глазами и очень собой довольна, рада, что вспомнила.
– Хорошо, а теперь вопрос: ты можешь этому противостоять?
– Я добровольно пошла на все это! Кстати, буря – его рук дело, своеобразная страховка для наших друзей.
– Ты пошла добровольно? – удивился и немного рассердился Бур.
– Не злись, – она провела ладошкой по его руке. – Во-первых, мне надо было проверить его слова о силе, нужно было убедиться, что он реально что-то может. Во-вторых, не обижайся, но мне тоже хотелось узнать, на что ты готов ради меня.
– Ради тебя я готов на все, – буркнул Всеволод, – но у меня есть вопрос: если бы ты отказалась, как бы он поступил?
– Я его спросила о том же. Он сказал, что без моего согласия он ничего не сможет сделать, есть в природе базовый закон, который не могут нарушить даже такие, как он, – свобода воли.
– Интересно. Значит, мы можем не опасаться, что это повторится?
– Конечно, – откликнулась Инга, – это была просто демонстрация. Он не отказался от попыток склонить меня принять его предложение.
– Ты его не примешь! – отрезал Всеволод.
Инга мгновенно стала серьезной, лицо заострилось еще больше.
– Почему ты так не хочешь этого?
– Потому что этого очень хочет он. Я привык к тому, что, когда кто-то могущественный очень чего-то хочет, начинают литься реки крови.
– Он предвидел твой довод, – усмехнулась Инга, – сказал, что в любом случае эти реки прольются, вопрос в том, останутся ли они реками или же превратятся в моря.
– По мне, хоть океаны, – взбрыкнул Всеволод. – Если все эти твари истребят друг друга, точно не опечалюсь. Я сегодня уже наделал много трупов, если бы понадобилось, всех бы там уничтожил. На разделочный стол к этим ублюдкам я попасть не хочу. Давай так: мы все доедем до Москвы. А там, если ты захочешь стать кем-то большим, чем моей спутницей и подругой, например – матерью для нового божка, я отойду в сторону и позволю тебе поступать как сочтешь нужным. Но сразу предупреждаю – тебе придется найти другого… как он там меня называет? Арий?
Инга кивнула. Сейчас она выглядела как маленькая растерянная девочка, которая потерялась и держит за палец полицейского, пообещавшего найти ее маму.
– Придется поискать другого Ария, поскольку тут я тебе – не помощник. Тот, кто сунется ко мне с этим бредом, получит пулю в лоб. Лучше остаться одному, чем быть среди фанатиков. А теперь, когда мы все выяснили, надо немного поспать, буря успокаивается, утром мы сможем продолжить путь.
Всеволод так вымотался за этот день, что уснул мгновенно, а Инга очень долго смотрела на него, пытаясь понять, кто ей важнее: те люди, которых она может спасти, или один мужчина, которого она наверняка потеряет.

 

– Буря прошла, – выглянув наружу и увидев слегка запорошенную песком выжженную землю, крикнул Всеволод. – Пора идти. У нас есть сутки, чтобы вернуться, на рассвете они уйдут.
– Ты прекрасно знаешь, что они будут ждать тебя, – парировала Инга.
– Нас, – поправил Бур.
– Нет, Сева, они будут ждать тебя и надеяться, что ты приведешь меня. А поскольку они твердо знают, что без меня ты не вернешься, они будут ждать, пока не потеряют надежду, или не будут уверены, что ты мертв.
Всеволод удивленно посмотрел на Ингу. Так не рассуждают молодые девушки, слишком стремительно она менялась и это немного пугало его.
– Нет, нас, – оставив за собой последнее слово и выбравшись из ямы, произнес он, хотя прекрасно понимал, что Инга права. Игорь и остальные будут ждать его.
Пустыню одолели только к вечеру, благодаря дару Инги не надо было придерживаться одного направления, она прекрасно знала, где находится их стоянка. Буря бесновалась слишком долго, она намела новые барханы, некоторые из них были высотой с трехэтажный дом. До лагеря добрели уже в сумерках. На стоянке полыхал костер, в котелке булькало очередное незабываемое варево от штатной поварихи отряда Карины. Их встречало четыре автоматных ствола, которые тут же опустились, едва Игорь разглядел, кто вошел через дыру в заборе.
– Я рад, что все закончилось хорошо, – подходя и пожимая Всеволоду руку, произнес он, – ни минуты не сомневался, что ты ее найдешь.
– Найти было нетрудно, сложнее оказалось увести ее оттуда, куда она пришла, – усмехнулся Всеволод.
Карина, подбежав к Инге, обняла подругу:
– Я так рада, что ты вернулась! Ты так нас напугала.
– Простите меня, – обратилась Инга сразу ко всем, – так было надо.
Игорь покачал головой.
– Этого мало, Инга, тебе придется рассказать все.
Всеволод предвидел подобный вариант и прекрасно понимал желание остальных. Они должны узнать правду, слишком уж странной казалась рыжая девушка в костюме древней воительницы. Слишком стремительно она изменилась, слишком необычны были ее поступки. И теперь ей придется снова завоевывать доверие этих людей.
– Я обязательно все вам расскажу, – словно защищаясь, подняв руки, улыбнулась Инга, – только умоляю, накормите ужином.
Вскоре все собрались вокруг котелка, из рюкзаков появились миски, и варево полилось туда. Надо сказать, что Карина готовила неплохо, учитывая набор продуктов и условия, в которых она это делала. Одна беда – Карина предпочитала острые блюда. Хотя тот же Всеволод считал это плюсом, так как острота хоть как-то отбивала вкус ненавистной тушенки.
– Так что произошло? – не выдержав, начал расспросы профессор. Причем начал Спасский со Всеволода.
Бур отрицательно покачал головой:
– Пусть Инга расскажет свою часть, а я закончу, моя история намного короче.
Инга кратко пересказала то, что бывший морпех узнал накануне. Она заверила, что подобного вероломного нападения больше не повторится и что это была необходимость.
Похоже, не только Бур не мог долго злиться на эту девушку, Инга была прощена и принята обратно в их дружную компанию.
– Теперь твоя очередь, – напомнил Спасский.
Всеволод усмехнулся, ведь все изнывали от нетерпения, поскольку Инга прервала свой рассказ на самом интересном месте – появлении героя.
– Сумасшедший, – воскликнула Карина, услышав, как Всеволод вошел в толпу инквизиторов и, швыряя гранаты направо и налево, увел оттуда «Арну».
– Да, знавал я психов, – согласился с ней Игорь, – но такого отморозка первый раз вижу.
Судя по взглядам остальных, они думали примерно так же.
– А это хорошо, что наш командир такой безбашенный, – заметил Спасский, который все больше молчал и внимательно слушал. – Правда, есть вопрос: ты пойдешь так за любым из нас или только за Ингой?
– Пойду за любым, – отозвался Всеволод после небольшой паузы. – Но не уверен, что решусь на подобное безумство еще раз. В любом случае, в лапах этих подонков сдохнуть не дам, не будет возможности вытащить, сам убью. Так все же лучше.
– Меня такая позиция устраивает, – произнес Серго, – и для других я сделаю то же самое.
– И я, – нехотя сказал Игорь. – Хотя… жутко убить собственного друга. Не в горячке спора, видал я такое, тогда осознание приходит позже, а вот так, расчетливо, видя, как он умирает.
– По-твоему, лучше видеть, как его пытают? – спросил Всеволод.
– Конечно, нет, – сдал назад бывший полицейский, – но все равно жутковато.
– Жутко, – согласились остальные, и только Всеволод промолчал.
Он уже делал такое. Паренек из его взвода, как же его звали? Рустам, да, точно, Рустам. Пошел за водой с двумя бойцами, и через час их трупы нашли возле чудом уцелевшей колонки обезображенными. А вот Рустам исчез. Он был из давно обрусевших таджиков, переселенных в Сибирь еще Сталиным. Мусульманской крови в нем осталось с наперсток, Всеволод хорошо помнил его отца, типичный русский. А вот паренек вышел смуглым. Против их сводной бригады воевали наемники-афганцы, славян они не щадили, но с предателями крови обращались еще хуже. Всеволод ушел один, взяв снайперскую винтовку. Почти сутки он ползал по развалинам, прежде чем удалось подобраться к лагерю «духов». Он успел вовремя, непонятно, почему те так долго тянули с расправой, но казнь только началась. Парня вывели из подвала и подвели к главарю, Всеволод наблюдал за всем через оптику и ловил момент, но Рустама постоянно закрывали столпившиеся вокруг боевики, не давая сделать гарантированный выстрел. Небольшое окно образовалось, когда у одного из них зачесалась нога и он нагнулся. Бур выстрелил дважды, первая пуля угодила парню в грудь, вторая в голову. Но он никогда не забудет его глаза. В его взгляде была бесконечная благодарность, словно за секунду до смерти тот увидел стрелка. Всеволод вернулся в расположение лишь спустя двое суток, все это время на него велась непрекращающаяся охота, он застрелил шестерых духов, потерял винтовку, схватился с наемником-негром врукопашную и завладел дрянной «М4», потерял ее, но разжился старым «макаровым». С ним он и вернулся к своей роте, в рваном камке, с ножевым ранением и синяком по глазом, сотрясением мозга и тяжелой контузией. Но тогда он сделал одно из самых важных дел в своей жизни. Если бы Бур предстал перед Богом, и тот спросил, за что ему не стыдно, – назвал бы два эпизода в своей жизни: выстрел в Рустама и ликвидация генерала Донского. Этими двумя поступками он гордился.
– О чем задумался? – дотронувшись до его руки, спросила Инга.
– Об освобождении, – нехотя произнес Всеволод.
– Ребята, вы поспите, а мы подежурим, – подсев к ним, предложил Игорь. – Пока вы там по пескам шлялись, мы здесь балду пинали, ничего страшного не будет, если вы сегодня отдохнете.
Всеволод отрицательно покачал головой:
– Караул – дело святое. Я с Кариной, ты с Ингой, профессор с Серго.
Игорь кивнул, соглашаясь.
– Рад, что ты вернулся, командир.
– Спасибо. А теперь все – спать, смена через два часа. Как рассветет достаточно, чтобы видеть дорогу, уходим, сомневаюсь, что инквизиторы простят мне убийство трех епископов.
– Ты заблуждаешься, – покачала головой Инга, – если бы их можно было так легко убить, то паломницы и паладины давно взяли бы верх. Епископы – это вариант паломниц, у них тоже есть какая-то сила. Как думаешь, сколько было тем крепким старикам?
– Лет шестьдесят, – вызвав в памяти воспоминания, ответил Всеволод.
– Им примерно около четырехсот лет, во всяком случае одному из них.
– Интересно, не помню, чтобы наши языки рассказывали что-то подобное.
– Это старик сказал, перед тем как отвалить, – пояснила девушка. – Ладно, всем спокойной ночи, надеюсь, обойдется без сюрпризов.
Всеволод едва закрыл глаза, а его уже снова будили. Увидев склонившуюся над собой Ингу, он было хотел спросить, в чем дело, но девушка приложила палец к губам.
– Кто-то движется в нашу сторону, – склонившись к самому уху Всеволода, прошептала она, – его Игорь засек на тепловизоре, песок остыл и теперь все неплохо видно. А потом и я почувствовала.
Всеволод быстро выбрался из мешка и, взяв автомат на изготовку, шепнул:
– Где?
Инга указала глазами в сторону пустыни, в направлении города. Бур кивнул и скользнул во тьму. Достав бинокль, он внимательно оглядел редкий лес, окружавший поселок. Встроенный тепловизор показывал одинокого человека, бредущего прямо на него и подволакивающего левую ногу. Правда, при этом он был вооружен. Всеволод без труда опознал автомат инквизиторов.
Скрывшись за деревом, Бур прислонил своего «дегтяря» к стволу и, достав нож, стал ждать. Незнакомец поравнялся с ним через минуту, грязный, в изорванной одежде земного производства, обуви на бродяге не было. По сторонам тот не смотрел, просто шел, спотыкаясь и ругаясь сквозь зубы, когда наступал на старый сучок или иглы местных сосен, которые были куда жестче и острее своих земных сестер.
Всеволод сделал шаг и оказался за спиной незнакомца. Тот словно почуял его, начал было поворачиваться… Бур приставил нож к горлу незваного гостя.
– Положи автомат, болезный, – тихо приказал он. – Если ты не враг, никто не причинит тебе вреда.
– Вот уж спасибо тебе, Бур, – язвительно произнес мужчина удивительно знакомым голосом.
– Балаган?
– Я. Сева, убери железку, острая она, а я на ногах еле стою.
Бур быстро убрал нож и, подхватив автомат приятеля, подставил плечо.
– Давай помогу, тут до нашего лагеря меньше сотни метров, накормим, напоим.
– И спать уложим, – усмехнулся Димка.
– Как скажешь, земеля, – улыбнулся Всеволод в ответ.
– Прости меня, Бур, – неожиданно произнес Балаган, – за тот вечер. Зол я на тебя был. Ты, сволочь, прав, как всегда, оказался. Но вот принять это сил у меня не хватило.
– Понимаю, Дима. Это все – потом. Сейчас пойдем, выглядишь ты отвратно, и воняет от тебя, как… когда-то от меня.
– Я три дня ничего не ел и почти сутки не пил. Когда мылся в последний раз, вообще не помню, да и где воды взять, тут пустыня кругом.
Всеволод снял с пояса флягу и протянул приятелю, тот вылакал пол-литра почти мгновенно.
– Спасибо, Сев, я ведь почти сразу узнал, что ты натворил, бросился к шефу, а эта гнида меня послала…
– Потом, Дима. Да и неважно уже это все. Прошлая жизнь осталась в другом мире.
– Нет, Сева, я очень виноват перед тобой.
– Потом, Дима, – еще раз повторил Бур, – все потом.
В лагере никто не спал. Все напряженно ждали развязки, Инга уже сказала остальным, что Бур кого-то ведет и тот ранен. Снова разожгли едва тлеющий костер, и даже подвесили котелок с водой. Карина приготовила аптечку, Игорь дежурил у сканера, а Серго, забравшись на чердак дома, во дворе которого они расположились, вел наблюдение. Хотя с приборами БТРа и даром Инги в этом и не было особой нужды. Диму усадили на бревно, дали воды. Он выпил еще примерно около литра и теперь выглядел довольным, как слон.
– Знакомьтесь, мой сослуживец, хороший друг, Дмитрий Балаганов. Позывной, как вы сами догадываетесь, Балаган. Это – Карина, Инга, Александр Николаевич, на чердаке с автоматом Серго, он же Игорь-второй, рыжий с автоматом на БТР – Игорь.
Стоило Балагану увидеть Ингу, как он моментально напрягся, кулаки сжались, в глазах загорелась ненависть. Еще мгновение и…
– Спокойно, Дима, – положив руку на плечо друга, остановил его Всеволод, – она не одна из них.
– А костюмчик? – подозрительно глядя на «амазонку», голосом, полным недоверия, спросил Балаган.
– Трофей.
О том, что Инга отмачивает номера не хуже настоящих паломниц, Бур решил пока умолчать. Дима расслабился, но на Ингу продолжал коситься с подозрением.
– Давайте осмотрю вашу ногу, – предложила Карина.
Присев, она ловко извлекла из разгрузки нож и вспорола штанину, не дожидаясь разрешения. Осмотрев рану, она скривилась:
– Запустили жутко, гноится, может начаться сепсис. Инга, принеси мне мой рюкзак.
Девушка забралась в БТР и притащила требуемое. Как-то незаметно к Карине перешли обязанности полевого врача. Она где-то нарыла местную медицинскую энциклопедию и теперь старательно ее изучала. Во всяком случае, повязки она накладывала очень грамотно.
– Вы свободны? – полюбопытствовал Балаган. – Поскольку я уверен, что вон та рыжая, – он снова покосился на сидевшую чуть в стороне Ингу, – спутница Всеволода. Он всегда был неравнодушен к барышням с подобным цветом волос, и в жизни не поверю, чтобы Бур упустил такую.
– Я с ним, – мотнув головой в сторону Игоря, сидящего на броне, коротко бросила Карина.
– Понял, не дурак.
– Вот и хорошо, что разобрались, – подсев к ним, сказал Всеволод. – Димка, теперь слушай внимательно: командир здесь я, мои приказы не обсуждаются, а выполняются. Ты прав, Инга со мной. Никаких подкатов и разлада в коллективе, мы команда, если что-то не устраивает, лучше уйди сразу. Поскольку у нас все равны, никаких привилегий тебе, как старому другу, не будет.
– Вот теперь узнаю своего командира Всеволода Буракова. Все верно, старлей. Я в команде. Если бы ты пришел ко мне в отряд, я бы, наверное, сказал то же самое.
– Рад, что мы поняли друг друга. Так где это тебя измочалило?
– Вчера, во время песчаной бури, налетели на «зеленых». Бронетранспортер и багги, мы их первые заметили, но там такая каша была, что просто вилы. Да и было нас всего шестеро – пять мужиков и тетка лет пятидесяти. Короче, ушел только я.
Не смотрите на меня так, – перехватив взгляд Спасского, огрызнулся Дима. – Они все погибли, и я не спасал свою шкуру ценой их жизни.
Всеволод положил руку на плечо приятеля:
– Не беспокойся, я тебе верю. Не в твоих правилах бежать, прикрывшись чужими спинами, скорее сам на амбразуру полезешь. Помню, как ты с «кошкой» ползал, ребят вытаскивать, которых снайпер перещелкал. Профессор, Балаган не тот человек, чтобы покупать день жизни за счет других.
Спасский поднял руки в защитном жесте:
– Простите, просто шальная мысль.
Пока Карина промывала обеззараживающим раствором рану и накладывала повязку, Балаган скрипел зубами, но молчал.
– Думаю, все наладится, – поднявшись, произнесла она. – Вырвало кусок мяса, повредило мышцы, но заживет. Правда, будет не очень красиво.
– Не берите в голову, – отмахнулся Дмитрий, – хуже этого не будет.
Он стянул замызганную рваную ветровку и продемонстрировал всем спину, на которой красовался огромный уродливый шрам от ожога.
– Кстати, это Бур меня тогда потушил, в наш БТР «тандемкой» попали, а потом еще и зажигательным добавили. Меня контузило и с брони сбросило, так бы и сгорел, если бы Сева на меня кусок брезента не швырнул. Я его должник.
– Ничего ты мне, Балаган, не должен, – отмахнулся Бур, – давай двигай мыться, потом поговорим. Тут воды немеряно, родник в лесу, и даже ванна уцелела, сейчас нагреем ее и отмоем тебя, а то и впрямь – несет как от помойки.
– От тебя так же несло, когда мы с тобой в последний раз беседы вели, – парировал Балаганов.
Всеволод скривился. Вспоминать те времена было неприятно.
Мужчины быстро натаскали целую ванну воды, после чего разожгли костер прямо под ней, благо та была стальной. Через десять минут из домика, где она стояла, раздалось довольное фырканье. Карина забралась в кузов «Самсона» и быстро нашла мыло, мочалку и даже выделила пару пакетиков шампуня. Через двадцать минут к костру приковылял Балаган, чистый, свежий, в новом камке местного производства.
– Где это вы так прибарахлились? – поинтересовался он, бросив взгляд в кузов, заставленный ящиками, бочками и коробками.
– Об этом после, – отрезал Всеволод, – давай рассказывай, как оказался здесь.
– Э-э, давай уточним, где это – здесь? Если у этого костра, то – ты меня привел. А если в этом мире, то – понятия не имею. А если ты про пустыню, то я уже все рассказал.
– Хватит здесь балаган устраивать, – скаламбурил Бур, – докладывай.
– Короче, очнулся я в руинах собственной квартиры недели три назад, может чуть больше, со счету сбился. Город сильно изменился, я сначала и не понял, где нахожусь. Какой-то памятник полководцу… потом потоп начался, повезло, что высоко оказался. Сосед мой, пенсионер парализованный, захлебнулся прямо в своей кровати.
– И вы ему не помогли? – встряла Инга.
– Скажем так, я вспомнил о нем слишком поздно, да и жил он на три этажа ниже, лестница обвалилась, хрен спустишься. Всех не спасешь, я только успел соседку из-под обломков выковырять.
Всеволод жестом попросил всех не мешать.
– А когда потоп схлынул, все вокруг здорово тряхнуло, меня приложило куском стены. Едва очнулся, сразу понял: от судьбы не уйдешь, ту соседку, что я из завала достал, перекрытием раздавило. От квартиры моей ничего не осталось, хорошо, пистолет в наплечной кобуре был. Спустился на улицу, а там хаос, в домах под завалами тысячи людей. Я вытащил пятерых, потом откопали еще нескольких, потихоньку подходили люди, так нас собралось человек восемьдесят. Сидим, ждем спасателей, ни черта не понимаем. Так прошли сутки. Город чужой, машины чужие, иногда слышались выстрелы. Потом появились «зеленые», мы даже не поняли, кто они такие. Их было человек десять, и с ними бритые какие-то, по поведению – овощи полные.
– Встречали мы таких, – не удержался Игорь, – они называют себя инквизиторами.
Балаган кивнул.
– Это мы узнали позже. Поначалу я их за натовцев принял, тараторят по-английски, ни хрена не понятно. Окружили они нас, наставили стволы. Кто-то, знающий язык, перевел: мол, те требуют, чтобы мы встали и шли за ними. Типа нас там накормят и помогут. Ну это стадо и поднялось. Я же решил, что валить надо, пока под штатовский сапог не угодил, подумал, что война началась. Вытащил пистолет, пристроился к самому краю колонны. Когда появилась возможность, выстрелил прямо в морду «зеленому». Пока те чухались, схватил его автомат и прыгнул в завал. Несколько дней партизанил, завалил еще троих, пара мужиков ко мне прибились, один кое-как на инглише балакал. Взяли мы «языка», допросили по всем правилам, особо не церемонились. Крепкий орешек оказался. Тут все и вскрылось – никакие они не штатовские коммандос, про НАТО не слышали, ну и далее по списку. Короче, пока мы в себя приходили от его признаний, накрыли нас. По следам своего дозора выслали отряд, окружили, с полчаса мы отбивались. Потом мужики погибли, им пару гранат в окно зашвырнули, да и не бойцы были, так, парочка охотников с дробовиками. Я продержался чуть дольше, хотел застрелиться, чтобы этим гадам в руки не попасть, поскольку перспектива была самая поганая. Но эти уроды привели с собой какого-то юнца в белом балахоне, я в него весь магазин метров с десяти, а ему хоть бы хны. Подошел в упор, пока я магазин менял, и тихо так, ласково, сказал: «Спи». И все, аллес капут. Ничего дальше не помню. Просыпаюсь и вижу: сижу с голой жопой в каком-то загоне, в компании с еще пятью сотнями таких же бедолаг. И охраняли нас не по-детски – восемь вышек, снайперы, минное заграждение вокруг. В общем – попал.
– Видимо, они усилили меры безопасности, когда мы сбежали, – заметил Серго.
– Вы тоже там были?
– Да, нас сразу после потопа загребли. Меня вообще из канавы выловили. Если бы не Всеволод, мы бы все там остались. Он снял двух снайперов, что периметр стерегли, а потом и наших часовых.
– Просто вагон везения, – отмахнулся Бур, перехватив взгляд Димы. – Балаган, не отвлекайся.
– Я просидел в загоне почти сутки. В первый день они забрали человек сорок. Крест, на котором их сжигали, стоял на высоком постаменте, и мы видели все. Можно было затыкать уши, закрывать глаза, но это слабо помогало, мы все равно знали. Многих это сломало, началась апатия, люди просто замирали, глядя в одну точку. А потом началась песчаная буря, хотя буря – это очень мягко сказано. Я не мог разглядеть вытянутой руки, было ощущение, что на меня просто опрокинули самосвал с песком. И чтобы не быть похороненным под тоннами песка, я пошел к ограде. Остальные тоже куда-то разбежались. Нас заметало примерно по полметра в час, к вечеру охрана совсем попряталась, даже не знаю куда, да и смысла в ней больше не было, все равно они нас не видели. Я просто перепрыгнул через забор. Песка нанесло столько, что мины не сработали. Сутки прятался в руинах какого-то дома, хорошо, догадался забраться повыше, а так город фактически полностью замело. Проще сказать, что его похоронило под песком. С этого и начался мой путь. «Зеленые» ушли из города, частично переловив, частично поубивав разбежавшихся людей. Мне повезло, наткнулся на одного «зеленого», он был ранен, в бреду, я нашел его в развалинах. Добил кирпичом, разжился автоматом, парой магазинов, ножом и полупустой фляжкой. Хорошо еще река никуда не делась, ее даже не засыпало. Потом встретил еще людей, в итоге собралось нас человек десять: четыре женщины, пара подростков, остальные мужики от тридцати до пятидесяти. Двое были вооружены, сказали, что напали на патруль. Потом бродили по пустыне, искали более или менее укромное место, нас становилось все меньше. День или два спустя столкнулись с «черными», – он снова покосился на Ингу. – Едва ушли, а после вчерашнего… в живых остался только я. Вот, пожалуй, и все, – обведя присутствующих усталым взглядом, закончил Балаган.
– Светает, – бросила Инга, – пора ехать. Бур, Диму надо в «Самсона», там все равно спальное место пустует, пусть отдыхает.
Так и поступили. Балагана уложили спать, и он вырубился раньше, чем остальные заняли свои места. Пора было продолжить путь.
– «Коробочка», говорит «Самсон», – вышел на связь Всеволод, – поехали.
– Да, командир, – отозвался Серго и тронул тяжелый БТР с места.
Пустыня осталась позади, однако и черноземом тут тоже не пахло. Палящее солнце, жара под сорок и то, что называлось мертвыми лесами. Жуткое зрелище, это была часть мира Московии, которая теперь погибала на глазах. Если на берегу моря ещё стояли вполне живые и зеленые сосны, то здесь уже все заполонили гниющие деревья. Отвратительный запах неудержимо проникал в кабины, заставляя всех кашлять и морщиться. Граница миров встречала неприветливо.
Назад: Глава седьмая Мы сами выбираем свою судьбу
Дальше: Глава девятая Встречи с прошлым, ступенька в настоящее