Глава 25
После всех этих головокружительных событий время как будто замерло. Я всячески пыталась разыскать Светку, но без всякого результата. Ее мобильный предательски молчал, а на работе мне сказали, что сегодня она не вышла, не оставила никаких сообщений и никому ничего не просила передать. Взяв со стола Светкину фотографию в рамке, я пристально всмотрелась в нее и обратила внимание на то, что моя подруга всегда прекрасно выглядит, в любой ситуации, независимо от того, какое у нее настроение и где она находится. Так и на этом портрете. У нее тогда были какие-то неполадки на работе. Она пришла не в настроении, сниматься не хотела, но я успела ее щелкнуть.
С глянцевой фотографии на меня смотрела довольно привлекательная девушка с красивыми большими, чувственными, по-кошачьи зелеными глазами, пухлыми губами и своеобразным носом с довольно сексуальной горбинкой. Ее кожа светилась здоровьем и свежестью, на щеках играл нежный румянец… Она была такая загорелая, словно только что вернулась с моря. Светка любила ходить в солярий, покупать дорогую косметику, безумно дорогие духи и не менее дорогие кремы из последних каталогов. Она считала, что женщина должна оставаться женщиной при любых обстоятельствах и тратить на свои женские штучки как можно больше денежных единиц. Она никогда не понимала тех женщин, которые тратят последние деньги на то, чтобы повкуснее накормить собственного мужа, наплевав при этом на себя. Такие женщины живут в угоду мужу, экономя на своем гардеробе, кремах, шампунях, прокладках, но не экономя на его желудке. Все самое вкусненькое ему, моему жирному борову…
Она и впрямь была похожа на артистку. Красивая женщина со странностями. Я любила ее за увлеченность, за ее безумия и чудачества.
Ведь у Светки есть все. Все для того, чтобы стать звездой. Искренность. Хорошая фигура. Красивое лицо. Но этого слишком мало для хорошего старта. Слишком. Нужны связи, деньги и влиятельные партнеры, которые должны взять под свое крыло и поставить в зависимость.
Светка всегда плевала на общепринятую мораль и своими поступками постоянно эпатировала своих близких.
Она просто делала то, что диктовало ей ее сердце.
А сердце диктовало ей ни много ни мало, быть счастливой, богатой, известной и независимой. Ее жизнь никогда не была медом, и где-то там, в глубине своей души, она верила, что обязательно встретит человека, который из всего миллиарда людей на земле будет создан только для нее, единственной. И если бы она когда-нибудь его нашла, то посчитала бы это самым большим, потрясающим достижением в своей жизни и сделала бы все, чтобы его сохранить.
Вдоволь полюбовавшись подругой, я подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Я была очень усталой, даже слишком усталой. Включив телевизор, я залезла в глубокое кресло, поджала под себя ноги и стала тупо смотреть на экран. Фильмы, концерты, авторские передачи… Остановившись на программе «Новости», я прислушалась к голосу диктора и почувствовала, как по мере услышанного на моем лбу выступает испарина.
«Сегодня ночью трагически погибла молодая, красивая, талантливая актриса Ольга Ястребова. Возвращаясь домой после изнурительных многочасовых съемок, она не справилась с управлением собственного автомобиля и упала в кювет. В результате мощного взрыва она погибла.»
А затем на экране показали ее почерневшего мужа, который закрылся руками от камеры и отказался давать интервью. Не выпуская платка из рук, он скрылся за дверями морга… А затем… Затем на экране появился злосчастный режиссер в окружении своих сподвижников и коллег. Он неплохо выглядел, но то, что на его физиономию был нанесен довольно толстый слой тонального крема, было видно даже невооруженным глазом.
Он прокашлялся, сделал скорбное выражение лица и толкнул речь:
"Мы никогда не задумываемся о скоротечности нашего времени, но сегодня мы вынуждены это сделать.
Сегодня мы понесли утрату, утрату от того, что не стало талантливейшей актрисы. Мы уже привыкли к тому, что, когда уходят одни актеры, на их место приходят совсем другие. Но все же есть и есть актеры роли, которые свойственны только определенной индивидуальности. Ольга Ястребова никогда не была одной из многих, она была единственной и особенной. Мы были с Ольгой большими друзьями, много раз работали вместе на различных съемочных площадках. Я приношу соболезнования ее мужу, с которым мы долго дружили. Вместе встречали праздники, отмечали различные круглые даты, приезжали друг к другу в гости. Она была замечательной актрисой, хорошей женой, верной хранительницей семейного очага и готовилась стать матерью. Она сыграла много интересных ролей, которые подтверждали ее исключительность, и смогла бы сыграть еще…
Но… В этой жизни слишком много несправедливостей, и за все приходится платить. За все… За успех, за блестящую карьеру и за семейное счастье тоже. Ее любили и боготворили буквально все. Актеры, режиссеры, критики и даже журналисты. Она умела очаровать и покорить зрителя. Мы навсегда запомним ее в роли Джульетты, никогда не забудем ее роли в спектаклях по Горькому, Уильямсу, Достоевскому, Островскому… К сожалению, нам придется проститься с ней в закрытом гробу, потому что сгорела не только ее машина… И все же мы запомним ее такой, какою она была… Остались фильмы с ее участием, плакаты и календари с ее милым лицом…
Она навсегда останется в нашей памяти живой, красивой и гениальной…"
Когда ведущая переключилась На другие новости, я перевела дыхание и почувствовала, как затряслись мои колени. Бог мой, как же все просто. Так просто, что уже проще не бывает. Сгорела в машине, хоронить в закрытом гробу… Понятное дело, что не в открытом, с огнестрельным-то ранением в голову…
Светка не нашлась. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра… Она нашлась только через два месяца. Мне позвонили по просьбе моей подруги и попросили приехать в хирургическое отделение одной из московских больниц. Бросив работу, я кинулась ловить такси и уже через час встретилась со своей пропавшей подругой.
То, что мне довелось увидеть, привело меня в шок и заставило разреветься. В небольшой двухместной палате лежала Светка, или, вернее то, что от нее осталось…
Она была так сильно перебинтована, что свободными оставались только нос, глаза и рот.
– Свет, это ты? – истерично всхлипнула я и присела на краешек кровати.
– Я, – тихо прохрипела подруга, в ее глазах показались слезы.
– Бог мой, я искала тебя повсюду. Тебя уволили с работы за прогулы. Я обзвонила все морги, все больницы…
Я и понятия не имела, что все это время ты была здесь…
– Самое страшное уже позади…
– Что позади? Что с тобой случилось? Я уже вообще не надеялась, что когда-нибудь тебя увижу. Написала заявление в милицию о твоем исчезновении, но они там даже не чешутся. Наверно, денег хотят, а у меня сейчас с ними не густо.
– Забери, – прохрипела Светка и прикусила нижнюю губу.
– Что забрать-то? – опешила я.
– Заявление. Не нужно, чтобы меня кто-то искал.
– Да они особо и не ищут.
– Все равно забери.
– Хорошо.
– Ты никому не говорила о кассете? Ты не отдавала ее в милицию?
– Нет, – покачала я головой.
– Правильно сделала. Где она?
– Кто?
– Кассета.
– Там же. В банковской ячейке. Я ее проплачиваю каждый месяц и все.
– Ты о ней никому не говорила?
– Нет.
– А в нашей квартире, случайно, никто ничего не искал?
– В смысле?
– В смысле того, что ты никогда не приходила домой и не видела погром?
– Нет.
– Ты уверена?
– Вполне. Свет, а, что случилось-то?
– Это хорошо.
– Что хорошо-то? – Я смотрела на Светку, теряла терпение и чувствовала, что могу разреветься в любой момент.
– Хорошо, что ты не видела погром. Значит, режиссер просчитался. Он думает, что он уничтожил оригинал и что с моей смертью исчезли все его проблемы, но на самом же деле он уничтожил копию. Какой же он все-таки недальновидный.
– Свет, я так больше не могу. Что происходит?! Как ты оказалась здесь? Почему ты столько времени не давала о себе знать?!
Лицо Светки было довольно плотно забинтовано, но даже сквозь эти бинты мне показалось, что она улыбнулась. По всей видимости, ей это далось ценой страшной боли, которую она все же смогла пересилить.
– Анька, ты меня любишь?
– В смысле?
– Ты не подумай плохого.
– Скажи, ты меня любишь?
– Очень. Ты же знаешь, что ближе тебя у меня никого нет.
– У меня тоже. Как у тебя с этим Денисом?
– Сделка не получилась, – тихонько заплакала я, гладя Светку по тугим бинтам.
– Ты в него влюбилась?
– Да. Я его полюбила.
– Так я и знала. Вы встречаетесь?
– Да. На следующей неделе закроют уголовное дело, которое возбудили против его жены, и он будет свободен.
– В смысле?
– Он подает на развод.
– Ты собралась за него замуж?
– Не знаю. Мы еще об этом не говорили. Просто он будет свободен.
– А ты хочешь, чтобы он был свободен?
– Хочу.
– Но ведь он импотент?
– У него все в порядке. Просто тогда он был очень уставшим. Это может случиться с каждым.
– А ты оставила в ваших отношениях хоть какую-нибудь дистанцию?
– Ну о чем ты говоришь…
– Я знаю, что говорю. Значит, ты растворилась в нем вся. Без остатка.
– Не знаю. Просто я его полюбила.
– Я же тебя учила, что мужчин нельзя любить.
– Мужчина это как свежий воздух. Если не будет его, то мы задохнемся от недостатка кислорода.
– Это тебя не оправдывает. Если женская сущность открывается перед мужчиной вся, как на ладони, то это становится никому не интересно. Ты должна быта. загадочна и непредсказуема. Я же тебе сто раз говорила, что нельзя пускать мужчину в свою душу. Хотя бы потому, что он может в нее войти, позабыв снять свои грязные ботинки.
– Он разулся, – тихонько прокашлялась я.
– Неужели он такой чистоплотный?
– Он очень чистоплотный.
– А его жена тебе звонила?
– Больше ни разу.
– Хорошая у него жена.
– Хорошая?
– Не понравился мужик – хракс и член ему отрезала. Вот это женщина. Вот это хватка. Нам есть чему поучиться. Вернее тебе, а не мне. У меня с мужчинами вопрос закрыт.
– Почему?
– Потому что мне никогда уже не ходить. Всю свою оставшуюся жизнь я буду ездить на инвалидной коляске, а когда с меня снимут бинты, я буду уродиной, страшной, обгоревшей, сморщенной уродиной.
– Почему?! Может быть, ты мне все-таки расскажешь, что произошло?
– Да рассказывать-то особо нечего.
– Как это нечего?! Ты два месяца лежишь в больнице замотанная, словно кокон, и тебе нечего рассказывать?
– Я ведь тогда поехала к нему домой. Взяла с собой кассету.
– Ты поехала к нему домой?! – Я чуть было не свалилась со стула, но все же ухитрилась сохранить равновесие.
– А что тебя так удивляет?! Я же говорила с тобой об этом по телефону. Скажи, а почему ты не отнесла кассету в милицию утром, как мы с тобой договаривались?
– Потому что я подумать не могла, что ты поехала к режиссеру. Я у него была. А затем я поехала в «Парижскую жизнь».
– Ты у него была?!
– Была.
Обхватив колени руками, я рассказала Светке обо всем, что было той ночью на даче, со всеми подробностями и вытекающими отсюда последствиями.
– Ольгу жалко, – закончила я свой рассказ и достала из сумочки платок для того, чтобы вытереть свои слезы. – Она такая красивая…
– Ты лучше меня пожалей. Она счастливая.
– Счастливая?!
– Счастливая, потому что мертвая.
– Разве мертвый человек может быть счастливым?!
– Конечно.
– Почему?!
– Потому что она умерла и уже отмучилась.
А мне нужно продолжать жить. Получить инвалидность и как-то учиться жить… Если бы я тогда умерла, я бы тоже была счастливая… Знаешь, бывает в жизни такое, когда смерть является единственным спасением. Если я не смогла быть счастливой здесь, значит, я смогу быть счастливой там. Ты только не думай меня сдавать в дом инвалидов. Я тебе еще пригожусь.
– О чем ты говоришь…
– У меня еще есть слишком много дел. А затем, когда я отойду в иной мир, я обязательно найду себе какого-нибудь такого же инвалида, заверчу ему мозги и буду ездить с ним наперегонки на своей коляске.
– Что с тобой произошло?
– После того, как я тебе позвонила, я взяла такси и поехала к режиссеру. Доехала до его дома. Он открыл дверь и очень сильно занервничал. Как только я вошла в дом, он стал бить меня головой о стенку, а затем вытряхнул содержимое моей сумки на пол.
Увидев кассету он бросил ее в тлеющий камин, но я заявила ему, что это всего лишь копия, а оригинал находится у моего адвоката. Скорее всего, он не поверил в то, что я на что-то способна, и подумал, что я просто блефую. А затем он вызвал свою охрану и решил избавиться от меня навсегда.
– Каким образом?
– Двое здоровенных мордоворотов затолкали меня в машину и повезли в лес. Сначала они меня немного поломали.
– Как поломали?
– Ну, как ломают человека? Сначала поломали мне руки, затем ноги, а затем позвоночник.
Я почувствовала, как сильно у меня закружилась голова и поплыло перед глазами. Мне показалось, что еще несколько секунд, и я просто свалюсь со стула.
Светка посмотрела на меня своими воспаленными, до безобразия красными глазами и продолжила свой рассказ:
– А дальше я ничего не помню. Я потеряла сознание сразу, как только мне стали выворачивать позвонки. Говорят, что я чудом осталась жива. Просто чудом.
Уже в бессознательном состоянии меня посадили за руль какого то зачуханного «Запорожца», пристегнули ремнями и, облив «Запорожец» бензином, сбросили с обрыва. Говорят, что мне очень повезло… Повезло потому, что от взрыва я вылетела вместе с креслом.., и благо, что прямо в воду… Через несколько часов меня нашли рыбаки, но я уже почти не дышала. Я была в коме целый месяц, а еще один месяц приходила в себя.
Извини, но я не могла позвонить тебе раньше. Режиссер уверен, что меня больше нет. Он и подумать не может о том, что я осталась жива.
Я затряслась словно в лихорадке и произнесла будто в бреду:
– Бог мой, но это же так жестоко. Господи, как это жестоко… И сценарий у него один и тот же. Ведь Ольга Ястребова не разбивалась на машине, а пустила себе пулю в висок.
– Что-то у него с фантазией слабовато. Он, наверно, всех подряд так отправляет на тот свет: сажает в машины и сбрасывает с обрыва или в кювет. У него, наверно, именно такая техника отлажена. А ведь такой талантливый, творческий человек, мог бы придумать что-нибудь поинтереснее.
– Господи, а я ведь ему поверила. Я же так ему поверила…
– Я тебе всегда говорила, что мужикам верить нельзя.
– Ты бы видела, как он клялся… Он клялся женой, детьми, внуками… Это же грех. Так нельзя.
– У таких людей никогда нет ничего святого. Никогда. Если будет нужно, он перешагнет через родную мать.
– Он не раскололся даже тогда, когда рыл себе могилу.
– А как он должен был, по-твоему, расколоться?
Сказать, что он отправил меня на тот свет? В данной ситуации самое мудрое решение это молчать. Ловко же он тебя обманул своим молчанием.
– Если бы я только знала… Если бы…
– И что бы изменилось?
– Все. Я бы закопала его живьем в эту могилу; Я бы сделала все, чтобы он сдох! Я бы застрелила его собственноручно!
– Он нам нужен живой…
Я в упор посмотрела на забинтованную Светку и, заикаясь, спросила:
– Зачем?
– Что зачем?
– За… Зачем он нам нужен живой?
– Затем, что он должен сделать тебя звездой…
– Что?!
– Что слышала. Я осталась калекой, и теперь я буду жить для тебя. Я буду следить за твоим шумным успехом, твоей звездной карьерой и твоей красотой. Я буду твоей помощницей, твоим гримером, твоей служанкой и твоей нянькой. Я помогу тебе справиться с тем успехом, который придет очень скоро. Я помогу тебе его удержать. Я помогу тебе стать независимой, научу умению опережать время и не бояться быть изобретательной в любых твоих начинаниях. Я научу тебя жить так, чтобы ни один мужчина не смог посягнуть на твое личное пространство. Тебе нельзя выходить замуж за Дениса, потому что не пройдет и полгода, как у тебя будут тысячи таких Денисов. У тебя будет звездная карьера, ты станешь гением, а гении не умеют жить спокойной, семейной жизнью. Тебе будет необходимо двигаться дальше, а мужчина станет для тебя только обузой. Совместная жизнь с мужчиной абсолютно бессмысленна, психологически тяжела, а для таких женщин, как ты, просто невозможна…Чтобы твоя с Денисом любовная лодка не разбилась о быт, ее лучше вообще не пускать в плавание. Ты должна вздернуть носик и вслед за героинями Ремарка, Энди Уорхола и Дианы Арбениной объявить, что тебе не скучно с самой собой. Ты должна научиться смотреть на себя любящим взглядом, ничего не видеть и не слышать вокруг, кроме своего задушевного голоса. Отгородись от окружающего мира темными очками, чтобы никто на смог заглянуть в твои глаза; и добивайся успеха. И запомни, что по своей природе мужчина полигамен, и не строй по этому поводу никаких иллюзий. Для достижения максимального успеха тебе понадобится быть уверенной в себе, оптимистичной, потому что вечно ноющие люди вызывают отвращение и жалость. Ухоженной и аккуратной, совсем не такой, как домашние, запустившие себя жены современных мужчин. От тебя должна исходить только положительная энергетика и доброжелательная аура. И конечно же в тебе должна быть та, единственная изюминка, которой недостает многим женщинам.
Как только Светка замолчала, я посмотрела на нее перепуганным взглядом и потерла свои влажные ладони друг о друга:
– Я что-то не пойму, к чему ты клонишь…
– К тому, что я уже не могу быть звездой, потому что я стала калекой. Теперь ею будешь ты.
– Ты хочешь, чтобы я начала шантажировать режиссера и чтобы мне досталась вторая инвалидная коляска?
– Дура ты. Я живой пример шантажа и могу смело рассказать обо всем в прессе.
– Да кто тебе поверит? – – Поверят, потому что у меня есть кассета с оригиналом. Ты не должна никого шантажировать. Я все ус трою сама. Мне бы только научиться вставать… Вернее, вставать я не смогу, но сидеть буду. Я осталась жить для тебя. Только ты не завязывай конкретных отношений с Денисом, потому что у тебя слишком большое будущее.
– Я боюсь его потерять. Я боюсь, что когда-нибудь наступит момент и его жена расскажет ему правду о нашем случайном знакомстве. Ведь она наняла меня как дешевую шлюху…
– Ну, не такую уж и дешевую… Три тысячи долларов это нормальные деньги.
– Все равно. Сколько бы это ни стоило.
Я буду выглядеть в его глазах как женщина, готовая оказать интимные услуги за соответствующую плату.
– Что поделаешь. Сейчас жизнь такая собачья.
– Но ведь Денис не поймет, что сейчас собачья жизнь…
– А с чего бы ему это понимать. Он же купается в роскоши… Сытый голодного не разумеет…
– Он может меня бросить.
– Ты что, собачонка, что ли, чтобы тебя бросать…
– Он может со мной расстаться…
– Вот и замечательно. Пусть катится ко веем чертям…
– Я не смогу без него жить.
– Сможешь… И ты сама это поймешь. Ты будешь не одинокой, а свободной. Сможешь флиртовать столько, сколько тебе влезет, знакомиться, кружить головы и не переживать, что кто-то устроит тебе скандал… Никто не будет нарушать твой сон своим противным храпом. Тебя впереди ждет масса новых встреч и новые поиски мужчины своей мечты. Потому что как только ты встречаешь мужчину, то сразу кажется, что он мужчина твоей мечты, а как только ты начинаешь с ним завязывать какие-то отношения, то задумываешься о том, какие же у меня, оказывается, мечты-то мелкие… Хочется помечтать сразу о чем-нибудь более стоящем, большом, настоящем. Ты будешь есть что захочешь и сколько захочешь. И крышка от унитаза в нашей квартире всегда будет чистой.
– А при чем тут крышка от унитаза?
– При том, что в прошлый раз он на нее пописал.
– Что?!
– Что слышала. Я уже промолчала ради приличия, не хотела тебя расстраивать, что он такой неряха. Думала, что со временем ты сама ко всему принюхаешься и все поймешь. Да ошиблась. У тебя, наверно, нос заложило. Пришлось взять тряпочку и вытереть. Пришлось ее выкинуть, она вообще не отстиралась. А затем хорошенько помыть руки. А ты говоришь о его чистоплотности. Он даже струю направить не может как следует.
– Может, это у него случайно получилось.
– Ничего и не случайно. Он что, крышку от унитаза не мог поднять? И даже не смыл после себя. Господи, и до чего же он вонючий! Представь, это он немаленькому в туалет сходил, а что бы было, если бы по-большому присел? Пришлось бы противогаз покупать.
– Свет, прекрати.
– Ну что, прекрати. Уж если тебе так замуж хочется, то мы обязательно найдем мужика, который бы не мешал твоей карьере. Чтобы сохранить брак, нужно спать в разных комнатах, ужинать в разное время и проводить свой отпуск врозь.
– Тогда какого черта вообще такой брак нужен?
– Представь себе, нужен. Это самая современная модель нормального и прочного брака.
Погладив Светку по забинтованному лицу, я вновь вытерла слезы и прошептала:
– Светка, господи. Главное, что ты осталась жива…
Это самое главное… Только я не буду никого шантажировать. Хватит с нас одного шантажа.
– Я сделаю все сама. Ты только оставь мне свой мобильный. Я хочу, чтобы завтра он ко мне пришел.
– Кто?
– Режиссер. Не бойся, пока я среди людей, в этой больнице, я в безопасности…
– Свет, а тебе не кажется, что уже хватит?
– Чего именно?
– Всего. Какая, к черту, звездная карьера? Главное – это жизнь…
– Конечно. Мне звездная карьера больше не светит.
У меня с ней вопрос закрыт. У меня переломаны руки, ноги и позвоночник. Но ведь у тебя все это цело.
Я знала, что со Светкой бесполезно спорить, и протянув ей свой мобильный телефон, вышла из больницы. Я брела по какому-то парку, всхлипывала и вытирала размазанные по щекам слезы… «Глупо! Как же все это глупо! Глупо и жестоко!» – говорила я сама себе, доставая платок из сумки. Мое лицо это моя визитная карточка.
Это моя фортуна. У Светки же не было ни лица, ни фортуны…
