Глава 20

– Откуда он у тебя?

– Я вытащил его из сумки этой самозванки.

– Где она?

– В последний раз её держали в сарае рядом с домом. Может, уже убили.

– Убили?

– А ты что думала, её кто-то в живых оставит? Ведь убийство бритоголового Вадика теперь на ней, а не на тебе.

– И что, никто не заметил, что у этой девушки похожая на меня внешность, но это не я? Неужели никто этого не заметил?

– Аська, если бы ты её видела, то ты бы тоже не отличила её от себя.

– Почему???

– Ей так лицо разбили, что её родная мать не опознала бы.

– У неё мать умерла.

– Но это я так, образно, говорю. Мы когда в Питер за тобой ехали, я думал собственными руками тебя задушу. Ненависть была к тебе лютая. Ведь так со мной ещё никто не поступал. Я к тебе со всей душой, а ты об меня ноги вытерла. Я же тебе тогда таких вкусных блюд набрал. Думаю, поешь, поговорим с глазу на глаз, а потом я тебе с побегом помогу. Не нужно было никого убивать. После побега я тебя в этой деревне спрятал бы, и дальше мы с тобой действовали бы по той схеме, о которой я тебе говорил.

– По какой схеме? – я ощутила, как мне вновь не хватает воздуха.

– Аська, ты меня не слушаешь, что ли? Я же тебе сказал, что мы с тобой как порядочные люди регистрируем брак, потом я тебя икрой набиваю, и в тот момент, когда у тебя пузо до носа будет, идём к папику требовать свой кусок его империи. А точнее, прячемся под его крыло. Папика отравляем на заслуженную пенсию, а я встаю во главе его грандиозного детища. Да не бойся ты, не подумай ничего плохого. Не буду я твоего родителя в дом престарелых сдавать. Я же не изверг. Будет на хозяйстве. Он уже хорошо поработал, пора на заслуженный отдых. Он сам поймёт, что руководить империей должен я и что во мне заложен огромный потенциал. У твоего отца одна-единственная дочь. Фактически передать дела некому. Баба и в Африке баба. Там, где должны управлять мужики, ей не место. Её место на кухне. Поэтому единственный человек, которому можно передать дело, – это её супруг. Когда он увидит твоё пузо и штамп в паспорте, он поймёт, что мои намерения по отношению к тебе самые серьёзные. Это значит, что теперь я член вашей семьи и мне можно доверять.

– Я ничего не хочу, – произнесла я сквозь слёзы. – Вообще ничего. Ни замуж за тебя, ни штамп в паспорте, ни пузо. Я детей от тебя не хочу.

– А тебя никто и спрашивать не будет, – рассмеялся заметно опьяневший мужчина.

– Как это?

– Так это. Твоя судьба предрешена. Я бы тебя прямо сейчас икрой набил, но нельзя. Я же всё понимаю. Ты и так еле очухалась, слабая ещё. Тебе нужно больше отваров пить и спать. А когда тебе полегче станет, мы с тобой такого жара дадим, что, может, даже двойню заделаем. У меня в роду двойня есть. Так что, у нас есть все шансы улучшить демографическую ситуацию в нашей стране.

– Что с Кристиной?

– Кристина –это та самозванка, что ли?

– Она.

– Я же тебе сказал, что, когда я уезжал, её держали в сарае. На тот момент она ещё была живая, но все разговоры сводились к тому, чтобы её убить. А что с неё взять? Она постоянно ревёт, ни про какие деньги не знает. У неё в сумке кредитку нашли. Я сразу понял, что твоя. Её до полусмерти забили, она назвала код, а когда кинулись посмотреть, сколько на этой кредитке лежит и какую сумму можно снять, оказалось, что она заблокирована. Видимо, твой папик обозлился на тебя, кредитку тебе блокирнул, чтобы ты побыстрее вернулась домой. Он же понимает, что ты будешь куролесить до тех пор, пока деньги будут. А как только деньги закончатся, так приползёшь домой, как побитая собака.

Когда Сашка стал допивать водку, я закрыла глаза и подумала, что Кристи успела подглядеть и запомнить код, когда я снимала деньги. Шустрая же она, однако. Я понимала, что по отношению ко мне она поступила по меньшей мере подло, и её поступок расценивается как самое настоящее предательство, но почему-то не чувствовала к ней враждебности. Ну не могла я на неё злиться. Не могла. Возможно, потому, что у меня никогда в жизни не было подруги. Я понимала, что я знала Кристи всего ничего, но меня тянуло к ней с необъяснимой силой, и мне искренне хотелось ей помочь.

На подсознательном уровне я всегда верила в женскую дружбу. И если бы в моей жизни когда-нибудь появилась подруга, то мне бы очень хотелось, чтобы она была похожа на Кристи. Такая же жизнерадостная, живая, понимающая. Подруга на всю жизнь – это достаточно редкое явление. Поступок Кристины подлый и даже жестокий, ведь она знала, что творится у меня на душе, что совсем недавно я даже хотела покончить жизнь самоубийством, но в глубине души нам всем хочется верить во что-то доброе, светлое и искреннее. Все мы мечтаем о задушевной подруге, у которой не было бы ни капли зависти, с которой можно просто дружить, не испытывая при этом никаких опасений. Но в этой жизни зачастую получается так, что одна подруга уходит и на её место приходит другая. Я слышала, что многих подруг теряют с замужеством. Об этом рассказывала мне моя гувернантка.

Приходит время, и, встречая своих бывших подруг, мы ловим себя на мысли, что нам просто не о чем разговаривать. Мы стали слишком разные, исчезли общие темы и интересы. Даже не верится, что когда-то мы не могли наговориться и посвящали друг друга в свои самые сокровенные тайны. От дружбы остаются одни осколки, и мы отчётливо понимаем, что осколки нам уже не нужны.

Гувернантка учила меня тому, что никогда нельзя рассказывать факты из личной жизни тому, с кем дружишь. Но я рассказала Кристине всё. Я сразу ей доверилась, отчего и получила по заслугам.

Я понимала, что мы с Кристиной слишком разные для того, чтобы дружить и быть искренними по отношению друг к другу. Мы воспитывались в разной среде, и у нас разные взгляды на жизнь. Кристи искала в этой жизни только деньги, я же искала смысл жизни и любовь.

– А Кристину точно убьют? – заволновалась я.

– А тебе не всё равно? – сказал Сашка, громко рыгнув.

Я поморщилась, почувствовала, что меня замутило, и тихо ответила:

– Нет. Мы же подруги. Пусть мы были вместе совсем короткий промежуток времени, но это не имеет никакого значения.

– Ася, забудь про это самозванку. Какая она, к чёрту, подруга, если она выкрала твой паспорт и кредитную карту?! Она проститутка. Обычная грязная проститутка. Ещё не хватало, чтобы проститутки были твоими подругами. Да если бы твой отец узнал, с кем ты дружишь, он бы тебе голову открутил.

– Она просто жила на содержании у мужчин. Содержанка и проститутка – это совершенно разные понятия.

– В чём же они разные, если и одна, и другая спят за деньги?!

– В том, что у содержанки – длительные отношения и дорогие подарки, а у проститутки – разные клиенты и плата за ночь.

– Да ладно пургу гнать! У неё на квартире публичный дом был. К ней каждый день мужики приходили, у которых яйца ломило, и она их за деньги ублажала. Этот толстяк, который тебя расстрелял, пришёл к ней, как к себе домой, штаны снял, штукарь отвалил и не понял, почему его обламывают.

– У него были ключи от квартиры. Возможно, у них были близкие отношения, – попыталась оправдать я Кристину.

– Ася, не стоит оправдывать шлюх. Может, у неё не квартира, а публичный дом, и она раздала ключи всем, кто может в клювике принести денег. Это её образ жизни. Если это чёрное, то это чёрное, и не стоит выдавать чёрное за белое. Знаешь, а ведь когда мы в Питер тогда за тобой приехали, я действительно принял её за тебя. У вас рост одинаковый и фигура. У неё волосы такого же цвета, как у тебя раньше были.

Сашка вновь рыгнул, рассмеялся от своей тупости, невоспитанности и быдлявости, а затем продолжил:

– Мы подъехали к гостинице. Темно, только фонари горят. Белые ночи закончились. Я думал, это ты идёшь. Да ещё в обнимку с каким-то кренделем. У гостиницы остановились, целуетесь. Меня это ещё больше подорвало. Я, как придурок, ей самые вкусные блюда из ресторана тащил, а она сбежала в Питер и завела какого-то кобеля. Если честно, я тебя даже убить хотел. Вот такой я был в тот момент на тебя злой. Один из ребят сразу этого кренделя замочил, а когда мы тебя в машину затаскивать начали, то лица толком разглядеть не успели. Пару раз по голове дали, связали и между сиденьями положили. Так до Москвы и доехали. Никто ничего не заподозрил. Думали, тебя везём. А когда из машины тебя доставать начали, я в лицо заглянул и с ужасом понял, что это не ты. Со мной двое ребят были, которые тебя в глаза никогда не видели. Но я очень хорошо понимал, что если эту девку увидит Эдуард, то он сразу поймёт, что не ту привезли. Я сразу сообразил, что ей нужно морду разукрасить, чтобы никто её не узнал. Вот я и сделал из неё кровавое месиво.

– Ты бил её по лицу?

– Но мне же нужно было, чтобы никто не догадался, что это не ты. Меня даже парни оттаскивать начали. Боялись, что я её насмерть забью. Но я преследовал совсем другие цели. Мне было важно, чтобы девицу никто не узнал. А потом, когда я с ней один на один остался, она мне призналась, что вы решили поменяться местами. Я тогда сразу прикинул, что, как только ты узнаешь, что эту самозванку похитили, то испугаешься и сразу уедешь из отеля. Ехать тебе некуда. Понятное дело, что если вы решили поменяться местами, то ты поедешь к ней домой. В общем, я у самозванки адрес взял и велел ей никому ничего не рассказывать. Соврал ей, что если она и дальше выдавать себя за тебя будет, то я помогу ей сбежать. Она мне поверила. Рыдала, в ногах валялась. А ещё я сказал ей, что если она захочет рассказать правду о том, что она не имеет к тебе никакого отношения, то этим только усугубит своё положение, и ей никто не поверит. Разбитое лицо уже не доказательство. В сумочке паспорт на твоё имя. Вот тогда-то я твой паспорт себе забрал. Сразу смекнул, что для регистрации он нам с тобой ой как пригодится. В общем, эта дура действительно поверила, что я помогу ей сбежать.

– А что с ней было потом? – спросила я с волнением.

– Я же тебе сказал, что она была заперта в сарае. Когда я уходил, то спросил у Эдуарда, что с девкой-то будет. Эдуард сказал, что её убьют. Где деньги она, скорее всего, действительно не знает, да и смерть бритоголового Вадика на ней висит. Так что, по всей вероятности, её уже в живых нет. Грохнули эту самозванку и где-нибудь уже в лесу закопали. Сама виновата. Нечего было метить на чужое место. Жила бы своей разгульной жизнью, принимала бы у себя мужиков, копила бы деньги, заработанные одни местом, и печали бы не знала. Не учла она, что чужая жизнь дорого стоит, а просто так деньги с неба не падают.

Я всхлипнула и стала глотать собственные слёзы.

– Ася, ты что, ревёшь? А ну-ка, прекрати немедленно.

– Не могу, – всхлипнула я.

– Тебе нельзя расстраиваться. Лучше бы я тебе этого не рассказывал. Тоже мне, нашла из-за кого расстраиваться. Самозванка тебя кинула, паспорт с кредиткой украла, хотела твоё место занять. А ты по ней плачешь. И вообще, ты почему так тем, что тебе принадлежит, раскидываешься? Тебе посчастливилось родиться в такой семье, у такого богатого отца, а ты готова уступить своё место любой шлюхе. Аська, ты просто не знаешь, что такое безденежье и что значит жить в нищете. Перекормил тебя твой папаша, если тебе роскошная жизнь опостылела. Хорош местами разбрасываться. Твой отец далеко не дурак и свою дочь от любой самозванки отличить сможет. Уж если тебе довелось родиться в очень богатой семье, то нужно использовать этот шанс по полной. Другие о такой жизни, как у тебя, только мечтают.

Сашка взял кусок марли, смочил его в каком-то отваре и вытер мои слёзы.

– Прекрати расстраиваться. Не реви. Всё хорошо. Ты осталась жива. Мы вместе. Скоро поженимся, я тебя детьми обеспечу. Будешь у меня каждый год с икрой ходить. Я вот смотрю на тебя и вижу в тебе многодетную мать семейства.

– Что?

– Что слышала. Мамка ты многодетная. Аська, ведь каких бы кровей ты ни была, но ведь ты обыкновенная самка. Бабы и созданы для того, чтобы детей рожать и мужика ублажать. А для того, чтобы руководить, управлять и принимать глобальные решения, Бог создал мужчин. Чем больше детёнышей у нас будет, тем надёжней я укреплю позиции в твоей семье. Так что, готовься рожать каждый год. Главное, чтобы у тебя рожалка работала. А не будет, так заставим. Пусть отец понимает, что у нас всё серьёзно и, как бы я ему ни был противен, уже ничего изменить нельзя. Конечно, может, он хотел другой кандидатуры для своей дочери, более выгодной, но уже ничего не поделаешь. Придётся смириться с обстоятельствами и относиться ко мне с почтением и уважением.

Сашка замолчал и вновь вытер мои слёзы всё той же марлей.

– Ася, ну что ты так на меня смотришь?

– Как? – вновь всхлипнула я.

– Как на скота какого-то? Я, между прочим, тебе жизнь спас. Ведь если бы я тогда по указанному адресу не примчался, этот толстяк тебя расстрелял бы, и всё. До тебя хоть немного доходит, что ты бы уже здесь не лежала? Тебя бы просто в живых не было! Я спрашиваю, доходит или нет?

– Я благодарна тебе за то, что ты спас мне жизнь, но я не готова к тем изменениям в моей судьбе, о которых ты мне рассказываешь.

– Ася, долг платежом красен. Знаешь такую пословицу?

– Знаю.

– Вот и умница. После того, как я толстяка замочил, я тебя на себе до машины дотащил и до этой деревни довёз. Хотел сначала в больницу, но подумал, что если я тебя в руки врачей отдам, то больше никогда не увижу. Ты очнёшься, скажешь, кто ты такая, и тогда никакой семейной жизни у нас с тобой не получится. Меня больше никто к тебе не подпустит. Отдать тебя врачам означало тебя потерять. А потерять тебя совсем не входило в мои планы. Иначе я тебя не спасал бы. Дорога до этой деревни была дальней. Я тебя полотенцами перевязал, чтобы кровь не хлестала, и гнал на бешеной скорости. Хорошо хоть, что ни на одном посту не остановили. В общем, я для себя решил, если суждено нам быть вместе, то ты выживешь. Если нет, то ничего не поделаешь. Ты действительно в рубашке родилась, если такое большое расстояние полуживая проехала. Когда дед тебя увидел, то сказал, что шансов практически нет. Ну, а потом он всё же дал хоть какую-то надежду и сказал, что всё зависит от организма. Если организм сильный, выкарабкаешься. Я тогда обратно в город вернулся. Ночью затолкал этого толстяка в мешок и вытащил из квартиры. Тяжёлый он, гад, практически неподъёмный. Сам не знаю, как я его до машины дотащил, да ещё в багажник засунул. Довёз его до реки, привязал камень ему на шею и скинул в воду. Затем вновь вернулся в квартиру, всю кровь вытер. Вымыл пол, чтобы никаких следов не было. Положил одежду толстяка в пакет, взял твою псину под мышку. Уехал подальше от дома, остановился у мусорного бака, чтобы одежду толстого в него кинуть, но услышал, как в кармане его брюк раздался сигнал мобильного телефона о том, что пришло сообщение. Я тут же достал мобильный, открыл сообщение и прочитал. Жена толстого интересовалась, когда он приедет домой. Мол, она звонила водителю, и водитель сказал, что начальник его отпустил. Поэтому жена хотела знать, где её муж и во сколько он приедет домой. Видимо, чувствовала она, что её мужик на передок слаб и погулять любит. А точнее, не чувствовала, а знала. Хотел я ей послать сообщение о том, чтобы она спала спокойно и не гоняла в голове ненужные мысли. С мужем всё нормально, покоится на дне реки, Царствие ему Небесное.

– Ты это написал? – в моих глазах появилось недоумение.

– Ну я же не совсем идиот. Зачем? Я просто разбил мобильный о мусорку и сжёг документы этого кренделя. Представляешь, он был начальником какой-то крупной фирмы. Хорошо, что хоть он не на своей машине с водителем приехал, а, скорее всего, на такси. Видимо, водителя отпустил, чтобы тот не слил информацию жене. А так, представь, была бы картинка – я толстого грохнул, а его водитель сидит у подъезда и его ждёт. Нормально, да?! Молодец, толстый! Правильно сделал, что водителя отпустил. Что ж, погулял парень по полной программе. Потусил. Вот не гулял бы от жены – был бы сейчас живой.

Сашка немного помолчал и добавил:

– Вот видишь, я тоже человека убил и сделал это ради тебя. Пошёл на убийство только для того, чтобы ты осталась жива.

Ощутив, как сильно разболелась моя голова, я закрыла глаза и подумала о том, что больше не могу ни видеть, ни слышать этого пьяного отвратного Александра.

– Аська, ты что глаза-то закрыла?

– Плохо мне.

– Потерпеть надо. Знаешь, я вот смотрю на тебя и налюбоваться не могу. Когда я у твоего отца работал, ты была такая неприступная хозяйская дочка, а теперь уже без пяти минут моя жена. Ты не представляешь, как же я хочу на тебя залезть.

В доказательство своих слов Сашка запустил руку под одеяло и стал гладить мою грудь. Я хотела тут же эту руку скинуть, но моё тело совершенно меня не слушалось.

– Да что ж ты за изверг?! Ты что, не видишь, что мне плохо?! – прокричала я что было сил.

Сашка тут же убрал руку, поправил одеяло и стал вытирать моё лицо марлей.

– У тебя опять жар. Сейчас я за знахарем сбегаю.

Я жадно ловила ртом воздух, стонала от ломоты, охватившей всё моё тело, и думала о том, что лучше бы я умерла.