Глава 11
Не знаю, как у меня хватило сил привести себя в порядок и добрести до офиса. Сев на рабочее место, я с тоской поглядела на дверь кабинета Евгения Леонидовича — больше он сюда не придет.
День прошел тихо и спокойно. Шеф не вышел на работу, но это никого не озаботило. Сотрудники фирмы все еще пребывали в полном неведении и даже представить себе не могли, какая ошеломляющая новость их ждет.
В приемную заглянула Жанна. Она села напротив меня и, брезгливо наморщившись, помахала ладонью возле своего носа.
— Ты что, пила всю ночь?
— На дне рождения была.
— Чувствуется! Перегаром разит…
— Извини.
Я достала из сумки мятный леденец и сунула его в рот, виновато посмотрев на Жанну.
— Уже лучше?
— Тебе, по большому счету, хорошо бы выспаться. Не знаю, шеф сегодня приедет или нет.
— А что, можно раньше домой уйти, если он не приедет?
— Не стоит, — не одобрила мою идею Жанна. — Тут есть люди, обожающие стучать. Их хлебом не корми — разреши донести на кого-нибудь.
— Тогда буду сидеть до конца рабочего дня.
— Вот это правильно. Как с шефом работается?
— Нормально, — ответила я как можно более непринужденно.
— Он все так же пожирает тебя глазами?
— Уже привык.
Закипел чайник. Жанна налила нам по чашечке чая, сделала по бутерброду, и тут она заметила, что у меня очень сильно дрожат руки. Так сильно, что я чуть было не пролила чай на себя.
— Вика, что с тобой?
— Я же говорю тебе: на дне рождения была.
— Бурный, наверное, был день рождения, — улыбнулась она.
— И не говори! Давно я так не тусовалась.
Мы пили чай, трепались о всяких пустяках, и рабочий день незаметно кончился. Я стала собираться домой. Мысль о толстопузике не давала мне покоя. Нашли его или нет? Скорее всего, нашли, только пока не сообщали о его смерти на работу. Интересно, почему?
Кинув взгляд на себя в зеркало, я отметила, что Жанна была права: мне и в самом деле не мешало бы отдохнуть и прийти в себя.
Я уже было собралась запереть дверь приемной, но тут увидела идущую по коридору Жанну, сопровождаемую каким-то молодым человеком.
— Вика, тут курьер письмо принес. Нужно расписаться.
— Конечно. Сейчас распишусь. Письмо лично для Евгения Леонидовича или на имя организации? — Я вновь вошла в приемную.
— Письмо лично тебе, — ответила Жанна.
— Мне?
— Я сама удивилась.
Жанна взяла у курьера конверт.
— Смотри. Тут указано, что письмо должно быть доставлено тебе лично в руки.
— Надо же, и правда! — удивилась я. — И обратного адреса нет, — вертела я в руках подозрительный конверт.
— Вика, курьера отпустить нужно. Распишись в квитанции о получении письма. У человека еще работы полно. Пусть идет, — образумила меня Жанна.
— Да, конечно.
Расписавшись везде, где были поставлены галочки, я посмотрела на курьера:
— Молодой человек, кто вам передал это письмо?
— Не могу знать, — пожал плечами тот. — Мне его наш менеджер дал и велел в компанию «Орион» отнести.
— Спасибо. До свидания.
Я дождалась, пока курьер скроется, и перевела взгляд на Жанну.
— Дорогая, не буду тебе мешать, — улыбнулась она. — Если что, я пока еще на работе. Будет скучно — заходи.
— А ты что, домой не идешь?
— Нужно еще кое-что доделать, а то завтра шеф потребует отчет и, если что не так, шкуру спустит. Поэтому есть смысл задержаться. А ты уже домой?
— Пойду отсыпаться.
— Вот это правильно. Надеюсь, увижу тебя завтра в самой лучшей форме, ведь ты всегда прекрасно выглядишь. За исключением сегодняшнего дня.
— Спасибо. Так и будет.
Дождавшись, пока Жанна уйдет к себе, я еще раз осмотрела конверт и, достав ножницы, аккуратно отрезала край. Я рассчитывала достать из конверта письмо, но, к моему удивлению, в нем оказались какие-то фотографии. Взглянув на первую фотографию, я чуть было не грохнулась в обморок: на ней была я у себя в спальне. Толстопузик целовал мой сосок, выглядывающий из глубокого выреза пеньюара.
— О боже. Только этого еще не хватало! — Я достала из конверта вторую фотографию.
На этом снимке была моя спальня, освещенная свечами. На кровати лежал голый толстопузик лицом вниз и толстой, дряблой, безобразной задницей кверху. Я сидела рядом с ним и гладила его по спине. В этот момент я еще не знала, что шеф мертв. Я только что вышла из ванной комнаты и думала, что он просто уснул.
— Господи, откуда эти снимки?
Кто был вместе с нами и снял столь пикантные кадры?! У кого еще есть ключи от этой злосчастной квартиры?! Получается, что, кроме меня, в нее кто-то еще имеет доступ!
Леденящий ужас охватил меня. Больше снимков в конверте не было. Значит, тот, кто был в квартире, сделал эти снимки и ушел еще до того, как я позвонила Лешке. В противном случае тут были бы и другие снимки, на которых мы с Алексеем пытаемся избавиться от трупа. Достав из конверта сложенный тетрадный листок, я тут же его развернула. Текст был написан печатными буквами.
Виктория! Пламенный привет! Ну, как вчерашняя ночь? Как тебе фотографии? Думаю, понравились — ты на них такая красивая! Желаешь получить негативы? Думаю, да. Ты же умная девушка и не хочешь лишних неприятностей на свою голову? Для того чтобы выкупить негативы, тебе дается ровно неделя. Если не хочешь запятнать свою репутацию, придется выложить пятьдесят тысяч долларов. И не вздумай отключать свой телефон и уж тем более менять номер. К концу срока тебе позвонят и скажут, куда ты должна принести деньги и где забрать негативы. Если денег не будет, то эти снимки появятся во всех газетах, облетят весь Интернет, попадут в руки ко всем твоим друзьям и знакомым, а также к жене Евгения Леонидовича и его главному бухгалтеру, будут лежать на столах сотрудников «Ориона». И это еще не все. Эти замечательные снимки увидят все сотрудники московского «Каскада». Хорошая реклама, правда? Представь, что почувствует Леонид, когда увидит эти фотографии?
Не будь круглой дурой, выкупи негативы и живи спокойно. Кстати, посмотри в нижний правый угол фотографий. Что ты там видишь? Правильно: дату и время. То, что это не фотомонтаж, может установить любая экспертиза. А если это время еще сравнить со временем смерти шефа… Хорошенькая картинка получается. Ты не находишь? Если ты пойдешь с этими фотографиями в милицию, то совершишь большую ошибку. Тюрьма тебе обеспечена. И не надейся, что Леонид будет носить тебе передачи в тюрьму. Он забудет тебя, вычеркнет из жизни. У тебя есть один выход, думаю, ты поступишь правильно. Если ты решишь продать московскую квартиру — управиться нужно в срок.
Желаю удачи! Не забывай, время пошло. Счетчик включен.
Все поплыло у меня перед глазами. Я чуть не грохнулась в обморок. Чувствуя головокружение, я набрала внутренний телефон Жанны.
— Я слушаю, — отозвалась та.
— Жанна! Мне что-то нехорошо. Зайди ко мне, пожалуйста!
— Бегу! — отозвалась подруга. Через минуту она влетела в приемную. — Что случилось?
— Мне плохо.
— Вика, что с тобой?
— Голова закружилась… Грудь сдавило… Я, наверное, сейчас отключусь.
Жанна бросилась к аптечке, смочила ватку нашатырем и сунула мне под нос. Достала пузырек с валерьянкой, накапала мне несколько капель и заставила выпить.
— Что у тебя болит?
— Мне уже лучше. Слабость какая-то, в ушах звон.
— «Скорую» вызвать? — не на шутку перепугалась Жанна.
— Мне нужно на несколько дней отлучиться в Москву.
— Что произошло?
— У бабушки инсульт.
— Боже мой, какое несчастье! Это письмо из дома?
— Да. Телеграмму побоялись прислать.
— Какое несчастье, — с сочувствием повторила Жанна.
— Я до конца недели вернусь. Мне срочно нужно… — бормотала я и не без помощи Жанны пыталась встать на ватные ноги.
— А сколько бабушке лет?
— Восемьдесят.
— Возраст такой…
— Она была еще крепенькая.
У меня уже давно не было никакой бабушки, просто я молола то, что первое пришло на ум.
Жанна сунула мне под нос стакан с водой.
— Спасибо. — Я сделала несколько глотков. — Мне уже лучше.
— Раз такое дело, конечно, поезжай. Я за тебя поработаю.
— Правда? Спасибо тебе! — Я с благодарностью взглянула на Жанну.
— Конечно, даже не думай. О чем разговор! Нужно только разрешение Евгения Леонидовича.
— Кого? — При мысли о том, что я должна получить разрешение от мертвого человека, меня затрясло еще больше.
— Нашего начальника, — повторила Жанна.
— Но ведь он сегодня не вышел на работу. — Меня просто распирало желание сообщить о том, что он никогда больше не сможет прийти на работу. И все же я понимала, что нельзя этого делать.
— А ты позвони ему на мобильный.
— А можно?
— Ну а почему бы и нет?
— Я даже не знаю…
— Ничего необычного. У тебя же такое несчастье.
— Я боюсь. — Я округлила глаза. Мне совсем не хотелось быть первой сотрудницей «Ориона», узнавшей о смерти шефа.
— А что тут страшного-то?
— Может, лучше ты позвонишь? Скажешь, что я плохо себя чувствую и мне тяжело разговаривать.
— Ну хорошо.
Жанна принялась набирать номер мобильного шефа, а мне казалось, что сердце того и гляди выскочит из груди. Оно билось так сильно, что стало тяжело дышать.
— У него мобильный отключен, — разочарованно произнесла Жанна, но тут же нашла выход из положения: — Тогда нужно звонить заместителю.
Дозвонившись до зама, я получила разрешение на кратковременный отпуск и написала заявление. Мы с Жанной обменялись номерами мобильных телефонов.
— Это на всякий случай, — сказала подруга.
— Да я сама хотела спросить твой номер телефона.
— Ты, главное, не волнуйся. Возвращайся быстрее. Пусть бабушка выздоравливает.
— Спасибо. Ты такая добрая!
Я благодарно чмокнула Жанну в щеку, она отправилась к себе, а я домой. Выйдя на улицу, я несколько раз глубоко вдохнула свежий воздух. Голова у меня кружилась, земля мягко уходила из-под ног. Я доехала до набережной, села на лавочку и вытащила мобильник.
— Привет, — убитым голосом сказала я, услышав голос Леонида, с трудом сдерживая желание разрыдаться в трубку.
— Ну как дела у моей девочки? — Баритон Леонида звучал мягко и проникновенно. Это наводило на мысль, что сейчас он один, скорее всего, у себя в кабинете. Находится в хорошем расположении духа и готов к разговору.
— Плохо, — только и смогла ответить я.
— А почему голос такой унылый? Где былая уверенность, девочка моя? Ты же можешь настраивать себя на успех, когда захочешь.
— Что-то ничего у меня не получается.
— Сейчас не получается — значит, потом получится, — Леонид пребывал в прекрасном настроении и был полон радужных надежд.
— Промышленный шпионаж не по мне. Плохая из меня шпионка.
— Не говори ерунды. Ты самая замечательная шпионка на свете. Так какие вести с полей?
— Плохие вести. Шеф не вышел сегодня на работу и отключил свой мобильный.
— Мало ли! Я тоже так часто делаю.
— Послушай, Леонид, а если возникнет форс-мажор, что тогда?
— Какой еще форс-мажор? — не понял он.
— Да любой. В жизни всякое бывает. Может, шеф завтра на улицу выйдет, и его машина собьет, а может, у него сердце откажет.
— Да черта с два, — рассмеялся Леонид.
— Почему ты так считаешь?
— Знаешь, сколько машин потребуется, чтобы сбить этого борова? А сердце у него дай бог каждому.
— Откуда ты знаешь, какое у него сердце?
— Да он скорее наш «Каскад» в могилу вгонит, чем у него сердце откажет.
Поняв, что с Леонидом бесполезно разговаривать на эту тему, я решила прояснить другой вопрос:
— Леня, а у кого есть еще ключи от квартиры твоего брата?
— Да вроде ни у кого.
— А если хорошенько подумать? Что, был всего один комплект?
— У меня дома еще один лежит. После смерти брата я не менял замки. Но исключить, что он кому-нибудь еще при жизни давал ключи, нельзя. Из квартиры, правда, никогда ничего не пропадало.
— А почему ты не поменяешь замки?
— Малыш, мне просто некогда этим заниматься. А почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Кто-то бывает в квартире, — задумчиво произнесла я.
— Что-то пропало?
— Нет.
— Тогда почему ты так решила?
— Я вижу это по вещам. Я кладу их в одном порядке, а когда прихожу с работы, они уже по-другому лежат.
— Может, там завелся милый и добрый барабашка? — рассмеялся Леонид.
— Может быть, только этот барабашка злой и нахальный шантажист.
— Вика, произошло что-то серьезное?
— Нет, — уклонилась я от ответа. — Я просто хотела узнать, как погиб твой брат.
— Мой сводный брат, — поспешил поправить Леонид.
— Да какая разница, сводный или нет, вы же росли вместе.
— Росли вместе, а когда выросли, общались нечасто. Он был очень замкнутый человек. Уехал в Петербург, организовал свой бизнес, купил квартиру и почти не наведывался в Москву.
— А погиб-то он как? В автокатастрофе?
— Нет. Почему ты так решила?
— Не знаю. Просто сейчас тьма людей погибает в автокатастрофах.
— Его отравили.
— Кто?
— Это до сих пор неизвестно. — Голос Леонида стал печален. — Понимаешь, в последнее время он совсем от меня отдалился. У него были проблемы с бизнесом. Он стал прикладываться к бутылке. Временами надолго пропадал. В очередной раз я приехал в Петербург, открыл дверь своим ключом и увидел мертвого брата, лежащего на кухне. На столе — бутылка водки, закуска и несколько рюмок. Он умер три дня назад и все это время лежал на полу в квартире. Завели уголовное дело. Опросили его знакомых и никого не нашли. Сначала сказали, что водка была суррогатная, но дело в том, что мой брат не бедствовал, ты видишь это по обстановке в квартире. Он не стал бы пить водку, купленную по дешевке. Он мог позволить себе покупать дорогие напитки.
— Но ведь паленую водку можно купить и в дорогом супермаркете.
— В его организме нашли сильный яд, в результате чего и произошла остановка сердца. Кто-то подсыпал отраву прямо в рюмку с водкой.
— А кто? Собутыльников-то нашли?
— Нашли. Их было двое.
— Оно и понятно. Брат был третьим.
— Так вот, собутыльников нашли, только от этого никому легче не стало. В оставшихся рюмках не было следов яда.
— Значит, они остались живы?
— Естественно. Пили-гуляли, потом отправились домой. А брат хлопнул еще рюмку и умер. Прямо мистика какая-то.
— Значит, «глухарь»?
— Да. Свалили все на паленую водку и сдали дело в архив. Типичный случай. Брат общался с ограниченным кругом людей, но они не вызывали подозрения. Я не знаю, была ли у него постоянная девушка? Соседи видели, что к брату изредка приходили гостьи, но все они были разные.
— В квартире брата что-нибудь пропало?
— Самое интересное, что следствие даже не рассматривало версию ограбления. Я не знаю, может, у брата и были какие-то ценности, о которых мне не было известно, но и знакомые, и родные в один голос уверяли, что из квартиры ничего не исчезло.
— А почему ты мне раньше об этом не рассказал?
— Зачем?
— Как зачем? Если ты отправил меня в эту квартиру, значит, ты должен был рассказать мне всю ее историю.
— Я не хотел, чтобы ты знала, что в этой квартире умер человек. Думал, так будет лучше.
— Для кого?
— Для тебя, конечно.
— А ты представляешь, каково мне теперь в ней жить, после того как я об этом узнала? А мне казалось, что в этой квартире очень хорошая аура.
— Вика, это уже давнее дело. Прошли годы. Если ты считаешь, что в квартире кто-то появляется, то поменяй замки. Какие проблемы? А хочешь, так закажи новую дверь с новыми замками. Ты потом мне просто дашь комплект ключей, и все.
— Я подумаю над этим.
— Да тут и думать нечего. Вызывай мастеров, меняй дверь и спи спокойно.
— Леня, у меня к тебе еще вопрос: мог ли посторонний человек узнать мой номер телефона?
— Номер твоего мобильного?
— Да, конечно. Ты же мне новую карту купил.
— Я просто продиктовал продавцу в салоне связи твои данные. Вообще-то карточки должны продаваться только при предъявлении покупателем паспорта, но встречаются и недобросовестные продавцы.
— Значит, если заинтересовать какого-нибудь недобросовестного продавца, то при желании всегда можно узнать номер моего мобильного телефона. Правильно я говорю?
— Правильно, — согласился Леонид. — А что, и здесь какие-то проблемы? Купи себе новую карту и сообщи мне свой новый номер.
— Если понадобится, я так и сделаю.
В этот момент в кабинете Леонида раздался звонок городского телефона, и он постарался закруглить со мной разговор.
— Все, малыш, удачи тебе. Крути толстяка Женю по полной программе. Определи все его болевые точки. Я верю в тебя. Смелее! Если хочешь за меня замуж, то дерзай.
— А если не хочу? — надулась я.
— Хочешь, малыш. Я знаю, что хочешь.
Леонид поспешно попрощался со мной и дал отбой. А я направилась на железнодорожный вокзал.
